Укротители велосипедов

Позади гонщиков трижды протяжно просигналила машина.

Отреагировав на послание Нефёдова, Артём заложил вираж в сторону, выехал на середину дороги и бросил крутить педали, дожидаясь, пока с ним поравняется «авенсис».

— Хватайся, — велел Нефёдов, похлопав по дверце с опущенным стеклом.

Прицепившись к машине, Артём распрямился и отёр стекающий по лицу пот.

— Ты как? — поинтересовался Нефёдов.

— Пока нормально, но начинаю уставать, — честно признался Артём. — Если скорости не вырастут, то я точно дотяну до финиша.

— Финиш... — задумчиво протянул Нефёдов и закусил губы. — Вот об этом я и хочу с тобой поговорить. Пока давай сюда бачок с водой и держи еду.

Артём обменял полупустой бачок с водой на полный и, взяв из рук Нефёдова открытый пакетик с энергетическим гелем, выдавил его содержимое в рот.

Передавая Артёму следующий пакетик, Нефёдов с ходу заявил:

— У нас беда, Артём.

— В чём дело?

— Кокорин Миша выбыл.

— Хреново, — констатировал Артём. — И что с ним случилось на этот раз? Опять что-нибудь сожрал и замучился с желудком?

Странным голосом, словно не веря себе самому, Нефёдов сказал:

— Нет. Его это... лягнула лошадь.

Поперхнувшись от такой новости своим обедом, Артём закашлялся. Продышавшись, он сиплым голосом спросил:

— Чего? Какая нафиг лошадь? Вы что, прикалываетесь?

— Нет, я не шучу. Помнишь поле, на котором паслось стадо лошадей?

— Ну, помню.

— Так вот, лошади — стадные животные. Когда они видят, как мимо них проносится пелотон, у них срабатывает инстинкт и они устраивают забег вместе с велосипедистами. А иногда они даже заскакивают в пелотон. Так получилось в этот раз. Лошадь запрыгнула в пелотон, поняла, что ей там не рады, перенервничала и начала лягаться. В общем, у Кокорина трещина в ребре и обиты лёгкие.

Артём поморщился.

— Чёрт, жалко, что я пропустил такое шоу.

Покосившись на Артёма, Нефёдов решил промолчать по поводу его комментария и сказал:

— Короче, у Вадима теперь осталось всего два грегори. Это ты и Чавин. Костя хочет, чтобы ты оттянулся назад в пелотон и поберёг силы для следующих этапов.

— А вот хрен ему, — резко ответил Артём. — Я уже проехал сто тридцать километров и поеду дальше.

Нефёдов покачал головой.

— Это глупо. Команде потребуется твоя помощь.

— Команда может обойтись без меня, — обиженным тоном ответил Артём. — Это моя первая и последняя гонка на шоссе, поэтому сегодня я попробую взять этап.

— Что-что? — переспросил ошарашенный Нефёдов. — Ты серьёзно?

— Да, я всё решил. Я хотя бы должен попытаться.

— Не дури, Артём.

— Я всё сказал, — твёрдо заявил Артём.

— Ежов будет в бешенстве.

Губы Артёма скривились в нагловатой усмешке.

— И что с того?

На соседнюю с «авенсисом» полосу выехала судейская машина. Высунувшись из окна, седоволосый мужчина сердито крикнул:

— Номер сто девяносто пять, ты ещё долго собрался отдыхать?! Не наглей — немедленно отцепись от машины или оштрафую!

Состроив виноватую физиономию, Артём попросил:

— Две секунды, уважаемый. — Он повернулся к Нефёдову, передающему ему очередной пакетик с гелем, и сказал: — За двадцать километров до финиша я снова подъеду к тебе немного отдохнуть и перекусить. Посигналь мне, когда придёт время. А сейчас мне пора двигать дальше...

Всё пошло не так, как планировалось. Совсем не так.

Вместо того, чтобы спокойно катить к финишу, двое из отрыва решили устроить проверку своим попутчикам и попытались несколько раз протряхнуть группу, чтобы избавиться от лишних пассажиров. После нескольких рывков и ускорений от группы числом в девять человек осталось всего пятеро. А отвалившаяся четвёрка, прозевавшая атаки бывших союзников, уже давно затерялась позади.

Да и пелотон поехал в полную силу, и за двадцать километров до конца этапа его отставание составляло всего семь минут. Причём каждый километр пелотон умудрялся отыгрывать почти по минуте.

Идиоты, скрипел зубами от досады Артём, полные идиоты. И зачем понадобились эти рывки? Что, так трудно было доехать до конца всем вместе? Подумаешь, что среди той отвалившейся четвёрки была пара человек, обладавшая приличным спринтерским рывком... Сейчас это неважно. Главное, доехать с форой перед пелотоном, а там уже, на последних километрах, можно было бы спокойно разобраться, кому достанется главный приз. Но нет, эти умники начали избавляться от потенциальных победителей, когда до финиша ещё пилить и пилить.

Чёрт, хорошо хоть удалось зацепиться за беглецов. Но из-за их рывков сбилось дыхание, а ещё относительно свежие ноги мгновенно потяжелели. Да и скорости выросли настолько, что силы, сохранённые благодаря тактике «полицеского», уже на исходе.

С силой стиснув руль, Артём исподлобья уставился на дорогу вперёд, выискивая возможность для атаки. Больше нельзя отсиживаться за другими, нужно срочно что-нибудь предпринять самому. Ещё несколько рывков, и тогда прощай всякая надежда на победу. Нельзя позволить другим задавать темп и скорость — кто знает, насколько свежи попутчики и сколько ещё раз они попытаются протряхнуть группу. Больше нельзя ничего не делать, пассивность обязательно приведёт к поражению. Нужно отрываться и ехать самому.

Но за двадцать километров до финиша это опасно. Нужно быть первоклассным мастером раздельного старта, чтобы суметь в одиночку поддерживать высочайшую скорость все оставшиеся километры пути и не дать себя догнать.

Эх, если бы до финиша оставалась хотя бы десятка, а пелотон был чуть подальше... Тогда классическая атака из отрыва имела бы все шансы на успех.

Дорога пошла под уклон вниз, и появилась возможность немного расслабиться.

Поочерёдно снимая ноги с педалей, Артём принялся встряхивать их, сбрасывая напряжение. Краткий отдых был как никогда кстати, ибо Артём уже увидел свой шанс — сразу после спуска дорога примерно на километр уходила резко вверх.

Артём прекрасно осознавал, что по своим скоростным качествам он не конкурент попутчикам, но вот в своём спринте в гору он не сомневался. И он любил ездить в подъёмы — только в этом элементе он мог на равных посоревноваться с Клясовым и навязать ему хоть какое-то подобие борьбы.

Вдобавок успешная атака на подъёме позволяет кинуть соперникам сразу до нескольких минут отставания, а фора придётся очень даже кстати, когда дорога снова пойдёт по равнине.

Дождавшись начала подъёма, Артём утяжелил передачу, приподнялся в седле и как из рогатки выстрелил из-за спины соперника, устремившись на спринте к далёкой вершине холма. Он шёл не оглядываясь, поставив на этот рывок всё. Он понимал, что если получится скинуть соперников, то победа на этапе станет реальной, а если нет — дальнейшая борьба будет напрасной тратой сил.

Когда Артём достиг вершины, он обернулся и не поверил своим глазам — четверо его бывших попутчиков только-только преодолевали середину холма и были ещё далеко.

Чувствуя прилив сил от захватившего его воодушевления, Артём с ещё большим усердием налёг на педали и покатился по спуску вниз...

Где, где, где, где, где же финиш?..

Дорога, кажется, уже идёт по городу, но где этот грёбанный финиш?!

А я точно в городе?

Чёрт, почти ничего не видно, перед глазами всё плывёт. Если бы не белая линия разметки, уже давно бы потерял дорогу и въехал в зрителей. Если они есть... Вроде бы кто-то есть, кто-то стоит на тротуарах, но кто это — непонятно. Вполне возможно, что эти тени — просто стволы деревьев. А шум... Шуметь могут и покрышки велосипеда, и кровь в ушах.

Поднять бы голову и осмотреться, но сил не осталось даже на это.

Всё, достало, больше не выдержу. Насрать на победу — если продолжить в таком темпе, сердце скоро взорвётся. Или просто отрублюсь сидя на велосипеде. Всё к тому и идёт — мир давно уже сузился до белой линии дорожной размётки, потому что от нехватки кислорода полностью отрубилось периферическое зрение.

Что?.. Кто-то что-то кричит?..

А, знакомый голос. Нефёдов...

— Ты меня слышишь?! Налево! Срочно бери влево! Притормози и налево! Сейчас будет резкий поворот! На такой скорости ты вылетишь!

Налево так налево...

— Ещё-ещё! Бери круче!

Как же он надоел...

— Километр до финиша! Километр! Держись, Тёма! Не сбавляй! У тебя пятнадцать секунд преимущества! Давай-давай!

Километр... это хорошо. Скоро эти мучения наконец закончатся.

Пятнадцать секунд. Это много или мало? Может, всё-таки получится взять этап...

Да, надо прибавить. Ещё чуть-чуть. Хоть немного. Утяжелить передачу не получится, но надо хотя бы немного поднять темп.

— Пятьсот метров! Давай, не сдавайся! Развозящие спринтеров потеряли скорость — они не рассчитали, что последний поворот будет таким крутым! Не сдавайся! Ты ещё можешь доехать первым!

Первым... хорошо звучит... Если буду первым — ну нафиг это велошоссе. Пусть дальше Клясов едет без меня...

Собравшись с силами, Артём поднял голову.

Финиш. Вот они, надувные арки ворот, раскрашенные под цвета российского флага. Кажется, они совсем близко. Осталось метров триста. И никто не обгоняет.

Оглянуться бы назад. Но... страшно. Очень страшно, что прямо за спиной окажется другой велосипедист. И от Нефёдова больше не слышно подсказок.

А, ведь точно — за триста метров до финиша технички должны убраться с дороги.

Сто метров. Осталось около ста метров. Вот она — победа. Трудно поверить, но удалось. Получилось обмануть пелотон и всех спринтеров.

Теперь только бы не отрубиться...

— Быстрее, Тёма! — прокричал из толпы зрителей Кешин голос. — Тебя догоняют!

Чёрт, чёрт, чёрт...

Артём утяжелил передачу и, стиснув зубы, налёг на педали.

Пятьдесят метров.

Сорок.

Тридцать.

Каждый оборот педалей съедает по пять метров, до победы нужно провернуть звезду всего шесть раз. Вот только сделать это, когда не чувствуешь своих ног, довольно затруднительно.

Ещё немного, раз-два... Кажется, до финишных ворот уже можно дотянуться рукой.

Двадцать метров...

В едва держащегося в седле Артёма врезалась волна воздуха, и мимо него пронёсся гонщик. Он объехал его как стоячего, словно под ним был не велосипед, а мощный гоночный мотоцикл на полном ходу. Скорость, с которой шёл спортсмен, не могла не поражать. Велосипедист набрал никак не меньше семидесяти километров, он буквально летел, поднявшись в седле, и Артём невольно почувствовал восхищение.

Спустя мгновение мимо Артёма пронёсся ещё один спринтер, одетый в жёлто-чёрную форму. И лишь после Димы финишную черту пересёк Артём.

Итоги

Едва Артём коснулся асфальта за финишными воротами, как в глазах у него потемнело, опорная нога подломилась и он начал заваливаться вбок. От неминуемой встречи с асфальтом его удержала чья-то рука, подхватившая Артёма за мгновение до удара.

Артём почувствовал, как его силой заставляют принять вертикальное положение, куда-то ведут, а точнее практически тащат, и помогают присесть. В нос ударил резкий запах аммиака, и кружащийся в хороводе мир прекратил свою бешеную пляску.

Под носом вновь возникла ватка с нашатырным спиртом, и к Артёму вернулось зрение. Первое, что он увидел, — незнакомого гонщика, сидевшего перед ним на корточках, и молодого парня в красном жилете медика. Парень снова сунул ему под нос ватку, и только после очередной дозы нашатыря Артём окончательно пришёл в себя, смог понять, где он находится, и понял, что проиграл.

Откинувшись на рекламный щит, с хрипами хватая открытым ртом воздух, Артём трясущимися пальцами расстегнул ремешок и стянул шлем.

— Можешь встать? — деловитым тоном спросил медик. — Тебе лучше не сидеть, надо немного походить.

Артём помотал головой, и парень снова сунул ему под нос ватку. Артём хотел было оттолкнуть её, но не смог поднять свою руку.

— Дыши-дыши, нашатырь возбуждает дыхательный центр и помогает продышаться.

Велогонщик хлопнул Артёма по колену, показал оттопыренный большой палец, выразив своё одобрение, поднялся на ноги и затерялся в толпе спортсменов и членов команд, заполнивших всё свободное пространство за створом финишных ворот.

Кто-то хлопнул Артёма по плечу, и он, повернув голову, увидел перегнувшегося через рекламный щит Ежова.

— Ты как? — спросил старик.

Вместо внятного ответа из горла Артёма вырвался хрип.

Ежов протянул ему бачок с водой.

— На вот, попей. — Пока Артём глотал воду, Ежов произнёс: — Однако ты меня удивил. После этого этапа я даже начал тебя немного уважать. Впрочем, мы ещё обязательно поговорим о твоей самодеятельности. Готовься получать по-полной.

— Ээээ... что за дела? — прохрипел немного очухавшийся Артём. — Я приехал третьим. Мог бы похвалить меня.

— Не за что тебя хвалить, дятел. Абсолютно неважно, каким ты приехал на этапе. Если бы ты досмотрел до конца хоть одну гонку, то давно бы уже понял, что в велошоссе на этапе бывает только один победитель и на подиум поднимается только один человек — победитель этапа. За второе и третье место медали выдаются только по результатам генеральной классификации. Поэтому ты пролетаешь мимо подиума.

Артём скривился.

— Вот дерьмо. Идиотские правила. Могли хотя бы грамоту выписать, если медальку жалко. — Под носом снова появилась ватка с нашатырём, и Артём поспешил оттолкнуть руку медика. — Всё-всё, хватит. Ты меня что, пытаешься подсадить на эту гадость?

Хмыкнув, медик выкинул ватку и спрятал пузырёк с нашатырём в карман жилета.

— Похоже, ты уже в порядке. Ладно, удачного выступления.

После церемонии награждения на площади оставались лишь немногочисленные зеваки и обслуживающий персонал гонки, демонтирующий подиум и рекламные щиты. Все команды уже разъехались по гостиницам, не спешила покидать площадь только Urbanvelostore, дожидающаяся возвращения Нефёдова, отправившегося на вокзал вместе с тремя продавцами, которые уезжали обратно в Питер.

Перекусив и переодевшись, вся команда собралась возле машин, чтобы обсудить результаты этапа, однако нормального разговора не получилось. И виной тому стал досадный инцидент с Кокориным. Хмурый Михаил, засунув руки в карманы коротких шорт, топтался босыми ногами на асфальте, стоически выслушивал едкие шуточки в свой адрес и почёсывал живот, который был скрыт под бинтами, стягивающими его туловище от пупка до верха грудной клетки.

— Колись, Миша, — говорил Артём, — как получилось, что лошадь напала именно тебя? Рядом ещё ехало почти двести человек.

— Лошади, вообще-то, не нападают на людей, — заметил Кокорин.

Артём указал на грудь Кокорина.

— Ага, тогда это что? Разве не результат свирепой схватки с конём? Чем же ты так обидел несчастную лошадку, что получил копытом в грудак? Да ты просто уникальный человек, Миша. Твоё имя надо обязательно внести в энциклопедию велоспорта. С ничего так отличиться дано не каждому.

— Придурок, — беззлобно огрызнулся Кокорин. — Помолчал бы. Думаешь, я не видел, как ты хвастался своим членом перед какой-то девчонкой?