| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Направо пейзаж разительно отличался — набережная выводила на просторную, площадь, окружённую монументальными зданиями, выполненными в незнакомом неоклассическом стиле. Группы разновысоких башен, соединённых переходами, удивительно хорошо сочетались по стилю со средневековой готической архитектурой города, но выглядели современными и устремлёнными в небо, а высокие торжественные фасады, образованные портиками с высокими вертикальными колоннами, украшенными многочисленными барельефами и колоннами, заставляли замереть в восхищении.
— Направо, конечно. Вы же видите, что это выглядит как административный или даже научный комплекс, — ответила принцесса и добавила с лёгкой озабоченностью: — Вот только... как же много здесь этих зданий. Мне казалось, их будет всё же поменьше.
— Но доминанта всего городка именно тут, так что разведать их нужно обязательно. Впечатляющая архитектура, но что особенно приятно — там неоткуда спрыгнуть нам на крышу, — добавил я.
Гусеницы загромыхали по гранитным плитам мостовой, над которыми время оказалось совершенно не властно, и танк замер перед главным входом высящегося над площадью здания. Заглушив дизель, я выбрался на лобовой лист и первым делом посмотрел в небо. Кольцо из десятка птеродактилей по-прежнему молчаливо вращалось в небесах. Подумав, что если постоянно держать их в поле зрения, то заниматься другими делами будет практически невозможно, я решил, что нам остаётся только быстро миновать открытое место и нырнуть в здание, где они нас не достанут, и торопливо покрутил плечами, разминая закостеневшую спину. Герт без напоминаний подал через люк башенки длинный пулемёт и пару брезентовых сумок с уложенными патронными лентами. Потом уже я принял у него неуклюжий огнемёт, поставив баллоны рядом с 'машиненгевером'.
Впрочем, проделать всё быстро не удалось. Брунгильда, которая с карабином в руке стояла на крыше башни, засовывая за пояс гранаты-колотушки, принялась препираться с Грегорикой, даже отказавшись от своего обычного лаконизма:
— Госпожа, кто-то должен остаться за пушкой.
— Мне уже кажется, ты специально меня научила, чтобы всё время держать в тылу!.. — обиженно ответила принцесса. — Я же сражалась вместе со всеми на мельнице, и у меня отлично получалось!
— Я не говорю, что у вас не получится. Но остальные с танковым орудием обращаться не умеют. А без прикрытия здесь нельзя, — непреклонно отвечала телохранительница.
— Значит, вам можно рисковать, а мне нет?
— Простите, госпожа, но именно так. Без вас весь поход потеряет смысл.
— Это ещё почему?
— Кровь Тюдоров слишком ценна.
— Что за чушь?! Ты же прекрасно знаешь, что в моих жилах не голубая кровь мутанта, а такая же красная, как у тебя!.. — кажется, Грегорика по-настоящему возмутилась. — Да, я отвечаю за всё, что делали предки, но я вовсе не незаменима. Не надо обращаться со мной, как с китайской вазой! Я сама умею вытирать нос!..
Красивые брови телохранительницы сдвинулись, и она нервно прикусила нижнюю губу. Однако, судя по написанной на лице решительности, Брунгильда готова была лечь костьми, но не допустить, чтобы госпожа подвергала свою жизнь опасности. Мне вдруг показалось, что на уме у неё было что-то ещё, хотя она почему-то не хотела или не могла озвучить свои аргументы сверх того, что уже сказала.
— Тогда я пойду, — вдруг вмешалась Гейрскёгуль. По непроницаемому лицу скандинавки нельзя было сказать, что у неё на уме, но это оказалось кстати, поскольку несколько сбило с мысли принцессу, которая, казалось, уже была готова сгоряча наговорить верной телохранительнице таких вещей, за которые ей потом самой было бы стыдно. Раздоры нам сейчас были совершенно ни к чему, и я уже открыл, было, рот, чтобы остудить страсти, когда меня опередил Герт:
— Нет, Гулька, останься лучше здесь. Если там прячется какая нехорошая тварь, то мы с визгом прибежим обратно, и кто же ей тогда вломит?
— Верно. Да и Брунгильда на самом деле права, — разматывая и продевая под рукой конец ленты из металлической коробки на лямках, которую я использовал в качестве ранца, я заговорил, стараясь звучать как можно рассудительнее. — Действовать здесь, как на мельнице, нельзя — чисто с тактической точки зрения. Оставить Весну, Алису и Софию одних будет неразумно, вы и сами прекрасно понимаете. Если стоит задача провести разведку, то резерв, который прикроет нас в случае чего, совершенно необходим. И это некому сделать, кроме вас с Гейрскёгуль.
Прозвучало достаточно убедительно, и, кажется, чувство долга взяло в принцессе верх над желанием повоевать. Поэтому она лишь разочарованно насупилась и фыркнула тоном ниже:
— Вы будто сговорились.
— Это чистая логика. Да и не факт, что мы найдём что-то интересное. Хотя, если так, то я вас обязательно позову.
— Хорошо-хорошо. Только не задерживайтесь надолго, чтобы мы не волновались.
— И не лезьте на рожон!
Махнув напутствовавшей меня из водительской будки Алисе, я спрыгнул вниз и взял увесистое оружие, пристроив его на ремне так, чтобы можно было стрелять от бедра. Герт, пыхтя, взвалил на спину три баллона, соединённых рамой в единое целое, держа наперевес ружье со сложенными сошками, подключённое к ним коротким шлангом. Глянув на Брунгильду, без лишних слов занявшую место в авангарде, я бросил ему.
— Держись за мной, и не забудь предупредить, когда будешь жарить.
— Хе-хе, ты сам заметишь — ежели чего, будут печёные крабьи ножки.
Поднявшись на массивный стилобат по широким ступеням и войдя в тень высокого портика, мы оказались перед массивными дверями тёмного, потрескавшегося от старости, но ещё прочного дерева. С первого взгляда мне показалось, что придётся искать какой-то другой вход, но бронзовые петли, как ни удивительно, сохранили работоспособность. Потянув втроём со всей силы за позеленевшую ручку, мы сумели приоткрыть дверь наполовину, прежде чем она намертво застряла. Брунгильда включила фонарь, и узкий луч рассёк тёмное пространство короткого поперечного тамбура. Сверху свисали лохмотья пыльной паутины, и мне на память внезапно пришло детское воспоминание о том, как я забрался в древний платяной шкаф и обнаружил там целое гнездо виргинских пауков. Поёжившись, я уже представил, как неприятно будет снова бродить в темноте, когда телохранительница всем телом навалилась на створку второй двери, на которой обнаружилась табличка 'вход'. Та подалась, и навстречу хлынули бледные лучи рассеянного света.
Нашим глазам предстала широкая лестница белого мрамора, полого уходящая вверх между стен, облицованных полированным чёрным камнем. Свет падал откуда-то с высоты, отражаясь от белоснежного, украшенного лепниной потолка. Многократно усиленное эхо наших осторожных шагов вернулось откуда-то издалека, но никаких других звуков слышно не было. Брунгильда сразу подёргала ручку двери, ведущей в какое-то боковое помещение, но так не открылась. Миновав деревянные стойки гардеробов, в которых на вешалках, с которых даже не облезло хромирование, замерли бесчисленные деревянные плечики с бирками, мы двинулись вверх по ступеням, крытым выцветшей красной ковровой дорожкой. Покосившись на своё отражение в зеркальной тёмной стене, я вытянул шею, всматриваясь вперёд. За идущей над лестницей по периметру второго этажа балюстрадой, украшенной колоннами красивого розоватого камня, увенчанными плафонами светильников, мог в принципе скрываться кто угодно, и я перехватил вспотевшими от напряжения ладонями пистолетную рукоять и дырчатый кожух пулемёта, поводя приподнятым вверх стволом.
Впрочем, выйдя в вестибюль второго этажа, переходящий в длинный высокий зал, окружающий лестницу, мы, как ни вертели головами, не нашли ничего подозрительного. Всё пространство до громадных высоких окон было заполнено бесчисленным множеством деревянных картотечных шкафчиков, между которыми возвышались невысокие постаменты с разнообразными механизмами и макетами. Здесь были двигатели, коробки передач, электромеханизмы, локомотивы, турбины в разрезе и многое другое.
— Выглядит не столь как логово сумасшедших учёных-милитаристов, сколько как библиотека, — сказал я. — Впрочем, технический уклон присутствует, так что всякое может быть.
— Ерунду вы несёте насчёт милитаристов, — пробурчал из-за спины Герт. — Хотя посмотреть, что тут было, стоит, конечно. Вдруг что полезное найдётся.
— Судя по картотеке, тут невообразимое число единиц хранения. И если объективно глянуть, то шансы найти что-то важно-секретное ниже плинтуса, увы.
Впрочем, мне тоже было интересно осмотреть этот храм науки, и я не собирался становиться первым, кто предложит повернуть назад.
— Роскошно, — вдруг вполголоса проговорила Брунгильда, и в её тоне безошибочно слышалось неодобрение.
— Думаешь, слишком жирно для научно-просветительного учреждения?
Телохранительница пожала плечами и зашагала дальше, оставляя чёткие следы своих сапог на толстом слое пыли, скопившемся на полу. Впрочем, постукав по колонне из тщательного отполированного порфира с красивыми прожилками, она подняла голову к великолепной люстре с множеством плафонов резного стекла, с которой свисали настоящие фестоны паутины, и тихо, словно для самой себя, добавила:
— Лучше бы накормили бедняков.
'Ого! А ведь и верно — наша суровая красавица вышла из простонародья, если вспомнить дедушку-шахтёра и чахоточную мать в богадельне, — мигом проснулся внутренний голос. — Боюсь, все эти разговоры про коммуны и марксизм заронили непривычные мысли и в её голову'.
— Вот тут ты ошибаешься, — без промедления отозвался Герт. — Это же не в вашей буржуйской Либерии. В Гардарике хорошее образование было для всех, а не только для богатеньких. После революции все кинулись учиться, хоть кухаркины дети, хоть кто. Так что здесь, небось, бегали студиозусы из рабочих и крестьян, а вовсе не барчуки вроде Золтана.
Крыть мне было нечем, поэтому я лишь пробурчал:
— Ну, я-то был бы только рад сесть с Брунгильдой за одну парту. Она бы наверняка дала сто очков вперёд большинству моих однокурсников.
'А главное, можно было бы невозбранно таращиться на её коленки', — не преминул съехидничать мой внутренний голос.
Телохранительница никак не прокомментировала гипотетическую возможность оказаться со мной за одной партой. Помолчав и обведя второй этаж пристальным взглядом, она проговорила:
— Они все мертвы.
В самом деле, на полу, между шкафчиков тут и там валялись разбросанные серые кости. Подняв одну из них, Брунгильда осмотрела её и протянула мне. Не без колебания приняв сухую, но увесистую берцовую кость, я попытался понять, что именно в ней привлекло внимание девушки. Долго искать не пришлось — поверхность испещряли мелкие канавки.
— Следы зубов?..
— Именно, — мрачно кивнул Герт.
— В смысле? — спросил я, внутренне поёжившись, поскольку ничего хорошего его тон не сулил, но всё же не удержался от вопроса: — Кто же их грыз? И почему кости так разбросаны?
— Крысы.
— Вот оно что. Значит...
— Ага. Деды говорят — чертовски расплодились тогда, вымахали чуть не с кошку размером.
Представив себе громадный континент с городами, заваленными трупами, которые так никто и не предал земле, я почувствовал, как к горлу снова подкатила тошнота. Далеко не всем повезло так, как первому найденному нами мёртвому гардариканцу — их тела пожрали черви, кости растащило следующее поколение разжиревших крыс. Естественно, вслед за появлением такого огромного количества доступной пищи, популяции хищников и особенно всеядных грызунов, превратившихся в трупоедов, должны были вырасти лавинообразно — ведь крысы готовы снова плодиться в возрасте всего нескольких недель. Но когда обезображенные останки несчастных гардариканцев разложились и сгнили, пищи стало меньше, и полчища крыс дрались над голыми костяками, обгрызая с них последние кусочки сухожилий и хрящей.
Сглотнув, я заговорил, пытаясь отвлечься от слишком живо представшей в воображении жуткой картины:
— Ладно, вернёмся, что ли, к нашей разведке. Ясно, что это никакая не зловещая военная лаборатория, а типичная публичная библиотека. Пожалуй, можно уже и поворачивать обратно.
— Проверим подземелья, — бросила через плечо Брунгильда. Она уже прошла через следующий круглый вестибюль, окружённый стойками для выдачи книг, и теперь вглядывалась в ведущий куда-то направо переход.
— Подвальные хранилища? Ну, я уверен, что там лежит несколько миллионов книг, но сама подумай, кто станет прятать супертайные чертежи военных механизмов в таком людном месте? И вообще, что ты так зациклилась на подземельях?
Телохранительница помолчала, не оборачиваясь к нам с Гертом. Потом заговорила — но с таким болезненным выражением, какого мне ещё ни разу не довелось слышать.
— Немирович... пожалуйста. Не спрашивай сейчас.
Повисла тишина. Казалось, можно было расслышать, как с люстр падают потревоженные хлопья густой пушистой пыли.
'Наша прекрасная и загадочная валькирия что-то скрывает, — холодно заметил мой внутренний голос. — Причём не только от нас, но и от принцессы, чего я вовсе не ожидал'.
В самом деле. Откуда такое пристальное внимание именно к подземельям? С самого начала, едва только сверзившись в эти печальные пустоши, мы лишь строили предположения и гипотезы, практически ничего не зная о том, что в действительности произошло здесь полвека назад. Да, многие из гипотез подтвердились, но уверенность, с которой телохранительница указывала новое направление поисков, выглядела, мягко говоря, подозрительной. Откуда ей знать, что те загадочные артефакты, вокруг которых ещё в Либерии заварилась такая странная каша, спрятаны именно в подземелье? Когда Брунгильда сказала об этом на гребне воронки, Грегорика не обратила внимания, да и я сам не придал её словам должного значения, но продолжать это и дальше было нельзя. Почему она молчала раньше? Что она прячет? Зачем? Кто она такая, на самом деле? В одном можно было точно не сомневаться — если Брунгильда знает что-то важное, это наверняка отразится на судьбе каждого из нас, и спускать это на тормозах, позволяя ей секретничать и дальше, попросту глупо.
Но едва я открыл рот, чтобы потребовать объяснений, телохранительница обернулась и выпрямилась, молча глядя мне в глаза. По логике, она должна была ждать обвинений и упрёков, но — странно — в её взгляде не было естественной в такой ситуации насторожённости или враждебности. Она смотрела прямо и открыто, и лишь болезненный излом соколиных бровей намекал на неподъёмный груз, который эта загадочная девушка вынуждена была нести на сердце.
Но почему же она не раскрыла свою тайну боготворимой госпоже, ради которой столько раз рисковала жизнью? Что её остановило? Неужели она участница одного из тех наслаивающихся друг на друга заговоров, в сплетение которых я так неосторожно угодил? Специальная армейская школа адмирала Болейна — но ведь в армии не готовят телохранителей... если только речь не шла про армейскую контрразведку. Действительно ли адмирал желал только лишь обеспечить дополнительную защиту внучатой племяннице-наследнице престола? Зачем учить горничную-телохранительницу премудростям радиосвязи? Что так заинтересовало Брунгильду ещё тогда, в трюме, когда она увидела приборный ящик Весны? О чём она хотела мне рассказать на ночном рандеву в окружении пулемётных лент? Может быть, она не просто прошла обучение, но была и остаётся на тайной службе? Что, если помимо охраны принцессы, у неё есть и другие задания от той же самой контрразведки Болейна? Возможно, её уста запечатаны именно потому, что говорить не позволяет данная присяга?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
