Эрта книга четвертая

Охранник вероятно подал какой-то условный знак, потому что дама за тумбой сразу приятно улыбнулась и глубоко вздохнула, отчего даже скрипнули ремешки кожаного корсета подчеркивающего пышную грудь.

— Решили оформить членство в нашем клубе?

— А почему бы и нет, — Кинт улыбнулся в ответ.

— Тогда будьте добры, ваш жетон гражданина, — дама взяла со стола изящные монокуляры на длинной костяной ручке и приготовилась читать.

Кинт оттянул ворот сорочки и двумя пальцами потянул золотую цепочку, показался серебряный жетон...

— Эд Тиссэ, — прочитала она, отложила монокуляры и вытащила из держателя небольшую картонку с золотым тиснением и каким-то гербом, затем макнула перо в чернильницу и вписала имя на странице книги, что лежала перед ней, потом вписала имя на картонке, — вот, не потеряйте... ах, да, с вас двадцать кестов золотом, следующий взнос будет в конце лета и в половину меньше.

Кинт достал кошелек и отсчитал два десятка золотых кестов.

— Добро пожаловать в клуб, — взяв карточку за угол большим и указательным пальцами, дама несколько раз помахала ей и протянула Кинту.

— Благодарю, — Кинт убрал карточку в нагрудный карман, — теперь расскажите, что у вас тут.

— На первом этаже, ресторан, там вы можете заказать ужин, на втором этаже библиотека и небольшой концертный зал, а на третьем, — тут дама кокетливо приподняла бровь и чуть подалась вперед, — на третьем этаже номера... Развлекайтесь, ночь длинна, господин Тиссэ.

— Благодарю, — Кинт чуть поклонился и направился к высокой арке, с которой до пола спадали бархатные шторы.

Оказавшись в роскошном зале ресторана, Кинт решил не садиться за свободный столик, которых было всего два из трех десятков, а прошел в одну из незанятых кабинок. Надо привыкнть к обстановке и осмотреться...

"Похоже, это обыкновенный бордель для местной аристократии" — подумал Кинт, удобно уселся на мягкий диванчик и поманил рукой долговязого парня из прислуги, что проходил мимо.

— Что изволите? — замер тот в ожидании заказа.

— Даже не знаю, что вы посоветуете на ужин?

— Сегодня великолепная телятина.

— Хорошо, несите и вина обязательно.

Богатая, прожигающая жизнь публика... Кинт смотрел на них как на фигуры на шахматной доске, смахни рукой и расставляй новые — ничего не изменится. Кинту вдруг вспомнилась фраза покойного Волье, когда они с ним сидели на смотровой площадке экспедиционной машины. Лагерь был разбит на восточном берегу терратоса, океанские волны набегали и с шипением откатывались обратно, был уже поздний вечер и они с Волье засиделись после ужина с бутылью шанта...

— Знаешь что общего между бандитами и аристократами? — Волье уже захмелел и был немного зол на прочитанную утром статью в газете.

— Нет, — помотал головой Кинт.

— Они разбрасываются деньгами, которые не заработали своим потом, своими руками, честным трудом! У них одна мораль, точнее её полное отсутствие!

— Всё же не все такие, наверное...

— Может и не все, но большинство!

Появился долговязый, вырвав Кинта из воспоминаний, быстро расставил на столе блюда, разложил столовые приборы и из прозрачного графина наполнил бокал вином.

— Отдыхайте, господин Тиссэ.

— Спасибо, — Кинт кивнул и подумал, — "интересно, прислуга по имени всех помнит?"

Мясо быстро исчезло с тарелки — действительно вкусно, да и вино, Кинт никогда такого не пил. Снова наполнив опустевший бокал, Кинт откинулся на спинку мягкого диванчика обитого алым бархатом, достал пенал и, раскурив сигару, стал наблюдать за присутствующими. Публика разного возраста, разного достатка, мужчин и женщин примерно одинаковое количество, впрочем, женщин все же больше. Чего только стоит шумная компания пятерых девушек, которых Кинт встретил у входа и которые теперь сидят через столик, пьют вино и громко смеются, обсуждая кого-нибудь из присутствующих в зале мужчин. Откуда-то сверху стала доноситься музыка, Кинт пристроил сигару в пепельницу и направился к широкой винтовой лестнице.

— Вы тут один?

Неимоверных усилий стоило Кинту, чтобы не сломать хрупкую руку девушки, одной из той самой шумной компании...

— Да, решил познакомиться с этим заведением, — ответил Кинт, смирившись с тем, что его весьма настойчиво придержала за локоть девушка и в тоже время подумал — "сопливая обольстительница"

— Я Дейни, — девушка присела в поклоне, а потом повернулась к подругам и сказала, — девочки, мужчина один!

С юношества Кинт практиковался в стрельбе, изучал военное дело, затем командовал сотнями людей и отправил к праотцам многих врагов, Орденская наука, казалось, подготовила его ко всему, что может произойти... но, не к излишнему женскому вниманию. Однако два бокала великолепного вина, все же помогли немного расслабиться, перестроить мозги и не начать стрелять в посетителей клуба через одного...

Девушки как сороки слетелись к Кинту и в их компании он поднялся на второй этаж. Небольшое фойе, еще один охранник в кожаном пиджаке за каменной тумбой, две двери — одна закрыта и на ней начищенная до блеска позолоченная табличка гласила "Библиотека", вторая дверь распахнута и музыка доносилась оттуда.

— Идемте же! Начинается! — Дейни продолжала тянуть Кинта за собой, похоже, она была заводилой в этой стае "сопливых обольстительниц".

Небольшой уютный зал, в два раза меньше того что внизу, по периметру трех стен мягкие стулья, с десяток столиков перед сценой. Свободных мест уже почти нет. На сцене играл совсем маленький оркестр на незнакомых Кинту инструментах, еще был странно разодетый мужчина и он пел.

Подруги разбежались по залу, заняв пока еще свободные места, а Дейни потянула Кинта к двум пустующим стульям у стены.

— Чему вы улыбаетесь? — прошептала Дейни, после того как артист затянул уже третью песню, — это же такая грустная песня.

— Я оставлю вас и зайду в библиотеку.

— Хорошо, я вас там найду, позже... — Дейни стрельнула глазами, а потом снова повернулась к сцене с вдохновенным лицом, какое наверное должно быть у истинной ценительницы искусства в момент культурного экстаза.

Покинув зал и остановившись в холле Кинт в голос расхохотался, но взял себя в руки, после того как поймал на себе недоумевающий взгляд охранника. Не мог же он назвать причину своего веселья, а причина в том, что все услышанные песни Кинт неоднократно слышал, а то и пел сам, в тавернах, среди портовых грузчиков и в бедных кварталах Актура. Правда немного отличался мотив, и текст чуть изменен, но в целом это те же застольные песни бедноты. "Даже песни у бедняков украли", — подумал Кинт и потянул на себя массивную дверь библиотеки...

Единственной книгой здесь была та, которую читал в дальнем углу зала почтенного возраста седой господин, он отвлекся от чтения, бросил короткий взгляд на Кинта и снова опустил глаза. Зеленые абажуры свисали с потолка и освещали с десяток игральных столов. Было накурено, табачный дым стелился под низким потолком, игроков было гораздо больше, чем любителей музыки в соседнем зале. Пузатые бутыли шанта, трубки, сигары...

— Во что предпочитаете играть? — от одного из столов отошел уже весьма захмелевший мужчина.

— Можно испытать удачу в кости, — ответил Кинт.

— О, вы любитель простых игр?

— А зачем усложнять?

— Тогда готов составить вам компанию, прошу, — мужчина кивнул на единственный пустой стол.

— Господин Давье! Вы уже достаточно выиграли сегодня, — между Кинтом и собеседником влез какой-то скользкий тип, Кинту он не понравился, было в его глазах что-то лукавое, не честное.

— Хорошо Жак, я уступлю тебе партию.

Кинт и неизвестно откуда появившийся Жак уселись за стол... В кости Кинту везло, практически всегда, еще будучи звеньевым в Северном форту, он обыгрывал всех, правда играли в основном на интерес, если бы покойный капитан Бретэ узнал о ставках на деньги, то пристрелил бы не задумываясь. Впрочем на деньги тоже играли, но за пределами форта.

Через полчаса Кинт уже вернул с лихвой потраченные на уплату членских взносов золотые кесты, а Жак стал заметно нервничать.

— Господа, — после очередного проигрыша Жак повернулся к сидящим за соседним столиком, — готов выдать расписку на дюжину золотых!

— Жак, — подал голос со своего места старик, что читал книгу, — ты уже много должен, твой отец будет не в восторге.

— Может, действительно, хватит? — спросил Кинт и смахнул монеты со стола в кошелек, который заметно потяжелел.

— Ну уж нет! — Жак стянул с пальца золотой перстень с большим камнем, — во сколько вы оцените этот перстень? Он принадлежал моему прадеду, которому он достался как награда от Таргала Объединителя!

— Ни во сколько, для меня оно ничего не стоит. Думаю, лучше прекратить игру.

— Ни во сколько? — Жак побелел от злости, — господа! Этот... этот...

— Тиссэ, Эд Тиссэ, — подсказал Кинт.

— Этот Тиссэ... кстати, откуда он взялся?

— В дверь вошел...

— Он еще и издевается! Господа, этот Тиссэ только что оскорбил мой великий род! Он заявил, что перстень Таргала Объединителя ничего не стоит.

Все зашумели, неодобрительно зашумели и стали подходить к столу.

— Я сказал, что для меня ваш перстень ничего не стоит, — уточнил Кинт и поднялся, — вы пьяны, молодой человек и не стоит продолжать и портить вечер уважаемым людям.

— Зря вы это, — кто-то снисходительно похлопал Кинта по плечу, — Жак хороший стрелок...

— Стреляться! Вы нанесли мне, нет, вы нанесли оскорбление всему моему роду! — Жак подскочил к Кинту и брызгал слюной.

— Вы серьезно? — Кинт не верил своим ушам.

— Более чем! На крышу, господа, пусть несут револьверы!

Кинта обступили и все присутствующие стали двигаться к дверному проему, занавешенному шторой. За дверью оказалась узкая лестница в три пролета, ведущая на крышу.

— Кто будет свидетелем суда чести? — Жак обратился к толпе, которая высыпала на крышу и окружила оскорбившего и оскорбившегося.

— Извинитесь, — к Кинту подошел и тихо сказал седой старик, держа в руках книгу, — он вас убьет.

— Я не вижу в этом необходимости и тем более не вижу причин для суда чести.

На крышу поднялся охранник с чемоданчиком в руке, следом шел еще один и нес две деревянные стойки с закрепленными сверху подносами.

— Так кто будет судьей? — голос подвел Жака и он последнее слово будто пропищал.

— Я, — седой подошел к охраннику, тот согнул руки в локтях и открыл чемоданчик.

Кинт внимательно осмотрелся, было похоже, что подобное действо здесь не редкость. Ковровая дорожка раскатана шагов на сорок, ровно посередине натянута веревка и сейчас на нее вешали штору.

— По местам господа, — громко сказал седой.

Кинт отошел к краю ковровой дорожки, охранник поставил рядом стойку, потом подошел седой, положил старый пехотный револьвер на поднос и ушел за штору, через некоторое время вернулся, встал у одной из сторон веревки, в его руке блеснул нож.

— Проверяйте оружие, господа, — крикнул судья.

Кинт убедился, что единственная заряженная камора подведена под курок и, положив револьвер обратно, поднял голову к звездному небу и полной луне.

— Все сделали ставки? — вдруг снова спросил седой.

Все одобрительно закивали и загудели.

— Так вы еще и на этом играете? — тихо, себе под нос пробубнил Кинт, а потом громко сказал, — нет, еще не все.

— Наглец, — донеслось откуда-то сбоку, где стояли сочувствующие оскорбленному Жаку.

— Вот, — Кинт бросил седому под ноги кошелек, — ставлю на себя.

— Готовьтесь, господа, — судья поднял руку с ножом и поднес лезвие к веревке.

Штора полетела вниз, Жак схватил револьвер двумя руками, взвел курок и выстрелил первым... Кинт почувствовал как совсем близко от его виска пролетела тяжелая круглая пуля, поднял с подноса револьвер, правой рукой, большим пальцем взвел курок, прицелился и нажал на спуск... щелк... Пожав плечами, Кинт положил на место револьвер, и достал из-под пиджака пистолет...

— Н-нет! — Жак побледнел и поднял руки перед собой.

Кинт чуть отвел ствол влево и выстрелил. Пуля пробила правую ладонь Жака, он не сразу сообразил что произошло, а потом свалился на ковровую дорожку прижав к груди прострелянную руку, стал кататься и истерически орать... На крыше воцарилась тишина, а Кинт с пистолетом в руке подошел к седому.

— Похоже, в этот раз, ваша игра пошла как-то не так. Что скажет судья чести? Мне довести дело до конца?

— Не стоит, вы доказали свое право, — тихо ответил судья.

Кинт убрал пистолет, поднял с вой кошелек и пошел к чердачной кибитке.

— Что там? — по узкой лестнице поднималась вся компания девушек-хохотушек.

— Господа стрелялись, — ответил Кинт, пропустил девушек, прижавшись к стене, и продолжил спускаться.

— Как интересно... почему нам не сказали... наверное уже все закончилось... — стуча каблучками девушки продолжили подниматься придерживая подолы своих нарядов.

Усевшись на свое место в ресторане и раскурив потухшую оставленную в пепельнице сигару, Кинт хотел позвать долговязого, но тот возник у стола сам, из ниоткуда.

— Что-то еще, господин Тиссэ?

— Принеси-ка шанта.

— Сию минуту...

Кинт обратил внимание, что началась какая-то суета — быстрым шагом в зал вошел рослый мужчина, явно из местной знати, за ним двое мордоворотов, вся троица проследовала наверх по винтовой лестнице. Потом из холла, из-за бархатной шторы заглянул охранник, что был у входа в заведение, осмотрел зал, нашел взглядом Кинта и, выставив из-за шторы руку с кулаком и большим пальцем вверх, подмигнул Кинту.

— Весело тут у вас, — сказал Кинт долговязому, который вернулся с пузатой бутылью и стаканом на серебряном подносе.

— Благодаря вам, господин Тиссэ, кое-кто теперь остепенится... если его отец не сделает то, чего решили не делать вы.

— А кто, к слову, этот Жак?

— Сын хозяина нашего заведения.

— Забавно...

— Более чем! — долговязый прыснул в кулак, развернулся и пошел к столику в другом конце зала.

Кинт наполнил низкий и широкий стакан шантом, выпил двумя большими глотками, и выпустив сигарный дым к потолку откинулся на спинку диванчика, с мыслью — "я же пришел сюда экономку себе подыскать...".

По винтовой лестнице сбежал один из мордоворотов, вышел в холл, потом вместе с охранником, который указал кивком на Кинта заглянул в зал. Кинт расстегнул все пуговицы пиджака, прижав локти и почувствовав рукояти пистолетов. Волноваться не стоило, Кинт в своем праве, но как устроен этот мир Кинту давно известно.

— Господин Тиссэ, — весьма вежливо, низким голосом проговорил подошедший к столу мордоворот, — с вами хотят поговорить.

— Тогда прихвати мою бутыль и стакан.

— Идемте за мной, — мордоворот учтиво поклонился, прихватил со стола бутыль и стакан, и пошел к лестнице.

Поднялись на третий этаж, длинный коридор, по обе стороны двери комнат, пахнет дурманящими травами и развратом... В конце коридора широкая дверь, перед ней стоит второй мордоворот, кивнув Кинту он открыл дверь.

Комната большая с массивным столом посередине, высокий потолок, в углу камин, паркет с мозаикой. У камина, в одном из двух кресел сидел тот самый рослый пожилой мужчина, он сразу поднялся, сделав жест рукой мордовороту, чтобы тот удалился. Охранник поставил на стол бутыль и стакан и удалился.