Спуская псов войны - роман завершен

Ни один мускул на лице наемника не дрогнул, пока глубоко внутри шкурный интерес душил рвущиеся наружу принципы. Выбора особого нет — но кое-кто за это ответит.

Касс и балларан обменялись приветствиями, Леонид хранил гробовое молчание, пока ворота закрывались у него за спиной. Гермостворка глухо лязгнула, зажужжали компрессоры, выкачивая наружу непригодную атмосферу Чоданги и закачивая дыхательную смесь, вспыхнули стерилизационные лампы.

— Прежде, чем вы попадете во внутренние помещения, — сказал серокожий, сняв маску, — командиры должны встретиться с управлением колонии, а рядовой состав пока подождет здесь.

Наемник сразу же отметил надменно-бесстрастное выражение лица балларанца. Голос подчеркнуто ровный. Но Леонида этим, конечно же, не обмануть. Он уже знает, какие эмоции испытывают эти существа при виде землян, воочию видел их на лице той балларанки.

— Мы готовы, — сказал Касс.

— ... Но вначале переговорим между собой, — добавил наемник.

— Жду вас в коридоре, — коротко сказал балларан и вышел.

Леонид упер тяжелый взгляд в торговца:

— Итак, ты решил сдать меня в аренду нацистам, — сказал он голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

— Твои обвинения балларан в нацизме не обоснованы, — спокойно ответил тот, — ты пытаешься устроить проблему на пустом месте.

— Мы оба с тобой знаем, что они считают низшими всех, кроме себя. Это и есть нацизм.

В голосе Касса появились жесткие нотки:

— В таком случае, у меня для тебя хреновая новость. Ты уже служишь нацисту, то есть мне. Потому что под твое определение нацизма попадаю и я, и все сссла, и подавляющее большинство высокоразвитых рас галактики. И даже ты сам, умом понимая, что ты примитивнее других, все равно подсознательно считаешь себя лучше. Это нормально — считать свой вид самым лучшим. Разница между мною и балларан в том, что я свое мнение о других держу при себе, а они свою развитость выставляют напоказ, хоть и стараются делать это корректно. Политика у них такая.

— То-то же на лице той балларанки так корректно были написаны отвращение и презрение, ага.

— Ты смутил и обидел ее, раздевая глазами! Вообще у балларан принято контролировать себя полностью, промашки у них редки. Но давай будем откровенны. Я сам не люблю балларан, тем более что они давние оппоненты сссла по делам внутри совета одиннадцати. Но при всем при этом — они чрезвычайно развитые и культурные существа. Балларан не строят концлагерей и не жгут никого в крематориях, как это делали твои соплеменники, потому давай посмотрим правде в глаза: не по чину землянину судить о балларанах, проводя параллели с худшими представителями своего, я подчеркиваю — своего вида.

Леонид гневно засопел:

— Ты знал, что я не захочу на них работать, и потому не предупредил меня, что контракт предложили балларанцы, не так ли?

— Именно так. Я, видишь ли, не обязан тебя ни о чем предупреждать, ты мой подчиненный, как бы. И обсуждать с тобой контракты я тоже не собираюсь. Потому, черт тебя дери, возьми себя в руки. Нам нужны контракт и деньги, и никто не обещал, что зарабатывать их мы будем так, как нам нравится. Никого не волнует, чего ты хочешь и чего нет, придется потерпеть ради дела. Мне вот, например, не далее как шесть циклов назад хотелось тебя если не убить, то изувечить. Но перед тем, как дать тебе сдачи, я вспомнил, что у меня денег мало, а долги нереальные, и ты мне нужен, чтобы с ними расплатиться. И потому спокойно поднялся с пола и сел обратно. Высокоразвитое разумное существо обязано владеть своими эмоциями — бери с меня пример, если не хочешь, чтобы тебя считали животным!

— Думаешь, смог бы дать сдачи? — ухмыльнулся наемник.

— Пятьдесят на пятьдесят, — ухмыльнулся в ответ Касс, — либо смог бы, либо нет. Все же спецназ сссла — один из лучших. Да, стаж у тебя поболе моего, а сам ты покруче — но и я побывал в аду и выбрался оттуда. А теперь, если ты взял себя в руки — негоже заставлять работодателя ждать.

Следуя за балларанцем, Леонид по сторонам особо не глазел, сосредоточившись на предстоящем разговоре. Сразу после шлюза они миновали контрольно-пропускной пункт, состоящий из двух балларанских солдат и трехметрового экзоскелета с внушительным даже на первый взгляд набором вооружения. Хотя, скорее, это просто шагающий танк: яйцеобразный обтекающий корпус на двух мощных ногах с обратносгибающимися коленными суставами и несколько стволов.

— Искин, давай мне комментарии по всему, что мне стоит знать, — негромко сказал он, коснувшись пальцем своего УРР.

Уж весь извелся в нетерпении, ожидая этого приказа, господин.

Поднявшись на бесшумном лифте вверх на два этажа, наемник почувствовал, как тело становится легче, а мрачные серые интерьеры сменились светлыми и чистыми. Административный блок со всеми удобствами.

В широкую дверь, ведущую в зал заседаний, первым вошел балларанец, даже не подумав пропустить вперед гостей. Следом шагнул Касс, Леонид попал в комнату последним, и двери за ним тихо сами закрылись.

И вот тут старого наемника действительно ожидал если не шок, то как минимум что-то сродни ледяному душу. За столом, в кресле, установленном на возвышении, словно трон, восседал статный седой балларанец, с узким скуластым лицом не то мыслителя, не то злого колдуна из сказки, на котором застыло выражение безмятежности и высокомерия, и глубоко посаженными цепкими глазами. А рядом и чуть позади кресла стояла, облаченная в обтягивающий темно-синий костюм, та самая балларанка. Леонид не мог бы ее спутать с другой, ее лицо, рост, фигуру он запомнил хорошо, контраст между тем восхитительным впечатлением от ее красоты и жестоким обломом слишком сильно врезался в память. К тому же эффект "все чужаки на одно лицо" тут ни при чем: все встреченные Леонидом представители расы балларан, будь то иллюзорная пара в мастерской, солдаты на КПП, их провожатый или этот вот старик — у них всех лица пусть и характерно скуластые, но разные. Ошибки быть не может — она.

Наемник смутился и сам удивился этому. Ладно, он будет держать себя в руках, хотя она — не смогла. Может быть, удастся уязвить ее хотя бы превосходством в выдержке.

— Приветствую вас во владениях рода Уольрэм, — негромко и вопреки ожиданиям без надменности в голосе произнес старик, — я магистр Кодама, владелец и руководитель этой колонии.

— Касс-р-Кинн Латанн, кондотьер, — коротко отрекомендовался торговец.

Леонид промолчал, рассудив, что если кого-то заинтересует его персона — спросят. При этом он отметил, что внимание и Кодамы, и его помощницы приковано именно к нему. И если к магистру наемник претензий не имел, то женщина вела себя как минимум вызывающе, разглядывая его совершенно не таясь, и это при том, что не так давно она была оскорблена аналогичным поведением своего визави. Леонид поборол в себе желание демонстративно смерить ее взглядом с ног до головы или скорчить презрительную мину. В конце концов, пусть себе смотрит.

Магистр Кодама из рода Уольрэм — известный среди балларан ученый, кибернетик, математик, нейробиолог, ксенолог, и ксеносоциолог. Возможно, что это не весь список его талантов — но он преуспел именно в этих науках. Собственно, титул, в вольном переводе с основного балларанского на русский звучащий как "магистр", присваивается балларанцами своим ученым, преуспевшим как минимум в трех науках. Также — предприниматель и изобретатель. Очень богат даже по меркам самих балларан. Приблизительный возраст — двести пятьдесят земных лет.

— Раз вы здесь, — не стал тянуть кота за хвост Кодама, — значит, контракт вами принят. Осталось закончить формальности.

С этими его словами боковая дверь открылась и появился зеленый носатый коротышка в жилетике с хитроумной закорючкой на груди. Он резво засеменил прямо к столу магистра, положил на него прозрачную табличку и задним ходом, не сбавляя скорости, ушел обратно. Кодама пододвинул предмет к краю стола в направлении Касса. Торговец, а теперь уже и кондотьер, взял табличку в руки и та сразу зарябила синими светящимися символами. Нехитрая манипуляция, короткий звуковой сигнал — и сделка заключена.

— Первые инструкции? — коротко спросил Касс.

— Мой начальник службы безопасности Ваэрта, который будет вашим непосредственным вышестоящим, введет вас в курс дела. У меня же есть отдельная тема для разговора.

Кодама перевел взгляд на Леонида.

— Вы хорошо контролируете свои эмоции, командир...

Наемник собрался было назвать имя и фамилию, но в последний момент передумал. Хватит с магистра и имени. Вон спартанский царь Леонидас вполне себе без фамилии обходился, история запоминает дела, а не длину имен.

— Леонид.

— Можно ли то же самое сказать о ваших солдатах?

— Да, — без раздумий ответил наемник.

— Тот, кто только что принес договор, называется коорн. Подавляющее большинство населения колонии состоит из коорнов. Абсолютно необходимо, чтобы в их присутствии вы и ваши солдаты сохраняли невозмутимое лицо, благодушное настроение и не допускали проявления сильных эмоций. Проще говоря — необходимо вести себя в точности, как ведут себя инженеры, руководители, охрана и прочий персонал. Вы должны вести себя как мы.

— Могу я узнать подоплеку этой инструкции?

— Разумеется. Я нанял именно вас потому, что коорны в силу ограниченного уровня развития не видят разницы между вами и нами. Они будут думать, что вы — тоже балларан. И эту легенду необходимо поддерживать.

— Я проинструктирую личный состав.

— Отлично. Оставляю вас на попечение Ваэрты. Свободны.

Сразу за дверью Ваэрта повернулся к Кассу:

— Как только бойцы будут проинструктированы, можете начинать разгрузку. Мы подгоним грузовую платформу прямо на посадочную площадку. А потом корабль поставим в закрытый ангар ниже по склону.

Леонид в это время внимательно рассмотрел лидера службы безопасности. Балларан как балларан, но не такой холеный, как Кодама и его помощница. И держится попроще, и заносчивости вроде бы нет. На щеке едва заметный след от шрама, на виске — металлический кругляш в виде головки от заклепки, в уголках глаз — морщины. И взгляд оценивающий. Судя по должности — военный, судя по внешности — бывалый. Наемник вспомнил себя во время своего первого контракта в Африке: он, помнится, негров презирал, быстро разобравшись, что большинство из них, казалось, только вчера с пальмы, до того примитивный люд. Но позже пришло понимание, что и белые, и черные на поле боя умирают одинаково. Война не различает цветов кожи — важно только, как ты дерешься.

Во время разгрузки Леонид улучил момент, когда платформа с водителем-балларанцем уплыла, увозя контейнеры с боеприпасами, и негромко сказал Кассу:

— Знаешь, я не верю в совпадения. Или все женщины-балларанки на одно лицо и фигуру, или та сука с таркатской станции тоже тут. Та самая, что стояла возле Кодамы.

Касс в ответ ухмыльнулся:

— Я тебе больше скажу. Именно благодаря этой, как ты выразился, суке мы и получили контракт. Она ознакомилась с записью беседы с агентом в тот же день, оценила подвернувшуюся возможность и смоталась сюда, Кодама узнал о нас именно от своей дочери.

— Тьфу ты, так это еще и его дочурка... Тут остался еще один интересный вопрос. Как она вообще оказалась на станции?

— Понятия не имею. Но Кодама известен тем, что никогда не занимается одновременно меньше чем парой разных дел. Он за свою жизнь успел провернуть массу предприятий, и основание колонии — лишь одно из них.

— Да уж, чужая голова — черный ящик. На кой ляд нанимать тех, кто вызывает в тебе отвращение, мне не понять.

— Это потому, что ты варвар, — беззлобно хмыкнул кондотьер, следя, как андроиды выносят из трюма ящики с вооружением, — я же тебе говорил, высокоразвитые существа склонны ставить общее дело выше собственных антипатий. Ей будет неприятно видеть твое лицо регулярно, но начинание отца важнее. Бери с нее пример. Тебе тоже будет неприятно видеть каждый день и ее, и других балларан, но зато ты еще и премиальные получишь, помимо уговоренной платы. Балларан всегда платят больше других, такая у них политика, и это еще одна причина, по которой их не люблю лично я и многие другие. Но — мне позарез нужны деньги, как и тебе, впрочем.

Леонид немного помолчал, затем спросил:

— А что плохого в том, что балларан платят больше других?

Касс вздохнул:

— Они спят и видят, как будут править галактикой. В то время как многие расы понимают, что власть не должна принадлежать кому-то одному, балларан целенаправленно проводят политику доминирования. У них это приобрело масштаб общевидовой идеологии. Каждый балларан сызмальства усваивает, что он — представитель избранной, высшей расы, которой предначертано когда-нибудь править остальными, и что его долг — по мере возможности приближать этот момент. А что до высокой платы — тут все просто. Они в течение тысячелетий приучают другие народы служить только балларанам. И многих, как, например, этих вот коорнов, уже приучили.

— Да уж. И ты меня убеждал, что они не нацисты? Да один в один же! И каковы их успехи в порабощении галактики?

— Увы — преуспевают, их линия поведения чрезвычайно эффективна. И хотя до победного конца еще десятки тысяч периодов — я опасаюсь, что они все же могут и добиться своей цели. Балларанское общество чрезвычайно организованно и сознательно, политику всего народа проводит в жизнь не власть, а каждый отдельно взятый рядовой представитель. Один за всех, все за одного. Так, например, на деловых переговорах балларан не обязаны держать руку на детекторе лжи, это их привилегия. Все давно усвоили, что либо балларан сдержит слово, либо империя компенсирует за него все убытки, а виновника жестоко накажет. Сообщество балларан отвечает за каждого своего представителя, это тоже часть их политики. Но подобные случаи и так предельно редки. Должен признать — меня это удручает. Пожалуй, сссла единственная раса, которая открыто противостоит балларанам.

— Каким образом?

— Мы никогда не ведем переговоров с балларанами лично. Балларан оскорбится, если предложить ему детектор лжи, а держать руку на нем, когда визави не делает того же — унизительно уже для нас. Раньше мы всегда демонстративно требовали у них пользоваться детектором, что в итоге свело на нет любые переговоры. Потому — теперь пользуемся услугами посредника.

— Да уж. Приятные ребята, если тебя послушать.

Касс кивнул:

— Увы. Просто чтоб ты не думал, что я предубежден — они действительно очень высокоразвитый народ. Но у всех свои недостатки. Я искренне полагаю, что сссла лучше всех, но при этом понимаю, что это субъективная точка зрения и мой визави думает точно так же о своей расе. Сердцем верного сына я люблю свой народ, умом высокоразвитого существа понимаю, что мой народ лишь один среди многих. А балларан мысли о том, что кто-то может быть равен им, просто не допускают. Они избранный народ, высшая раса — и все тут. Заронить в их головы хотя бы каплю сомнения в том, что на самом деле это не так — невозможно.

— Это верно, — мрачно кивнул наемник, — из истории своей планеты я знаю, что подобные "уберменьши" понимают только язык силы. По-хорошему до них не достучаться.