Спуская псов войны - роман завершен

В это время включилась внутренняя связь.

— Расчетное время прибытия — две минуты, — сообщил Лихач,— готовимся к посадке.

* * *

Лагерь разбили на опушке, в ста метрах от ближайших деревьев. "Разбили лагерь", в общем-то, сказано слишком громко: просто посадили гравилеты да и все. Тот, кто путешествует в собственном же доме, в чем-то еще не нуждается. В качестве меры предосторожности андроиды под чутким руководством Леонида, старательно изображавшего полное понимание процедуры и видимость активного управления персоналом, установили защитный периметр: два десятка двухметровых треножников-детекторов и шесть установок-репеллентов. Каждый такой агрегат содержал в себе как дополнительные системы обнаружения, так и целый спектр оборонительного оснащения: дымовые ракеты, яркие фейерверки, мощный прожектор, звуковую сирену, ультразвуковой свисток и голографический проектор. Все эти средства позволяли практически гарантированно отвадить от лагеря любую живность: даже безмозглый садовник и неприкасаемый шестиногий колобок боятся по крайней мере огня.

Примерно в полукилометре от лагеря над лесом возвышалась самая что ни на есть натуральная пирамида, только с восемью сторонами вместо привычных четырех, вся увитая зеленью вроде ползучего плюща. Такие пирамиды, по словам археологов, разбросаны в достаточном числе по всем возвышенностям.

— Их строители — очень примитивные существа, — пояснил Тарта, — исчезнувшие много тысяч лет назад. О них мы знаем предельно мало: только найденные скелеты и грубые орудия. Они умели строить из камня, но если следов других построек не сохранилось, то ритуальные пирамиды — вот они.

— А что вы там говорили о следах еще более древней цивилизации?

— О, вот тут самое интересное. Пирамиды строились не где попало, а в местах присутствия следов той самой более древней расы. Дело в том, что образования искусственного происхождения обнаружены не только на "материках", но и в самом низу, и даже на дне реальных океанов, кроме того, следы строительства обнаруживали под землей шахтерские дроиды. Причем те, которые на дне, по своей структуре сложнее. Особенность Чоданги в том, что на ней, теоретически, могло возникнуть два разумных вида. Причем не исключено, что одни поклонялись другим.

— Это мог быть один и тот же вид, только разные культуры, — заметил Леонид.

Археолог кивнул:

— Теоретически — да. На практике — вряд ли. Еще одна особенность Чоданги — ярусность животного мира. Лишь очень немногие высокоорганизованные существа имеют подвиды, одни из которых живут на материках, а другие — на дне. По всей видимости, из-за критической разницы условий, эволюция для верхнего мира и нижнего идет отдельно на протяжении миллионов лет. И есть основания полагать, что более древняя раса происходит снизу.

— И что с ними случилось?

— Верхние, скорее всего, вымерли. А о нижних мы знаем еще меньше, и не исключено — они все еще живут там, внизу.

До конца дня экспедиция занималась запуском пары летающих разведывательных дронов. После часового облета местности стало ясно, что ничего особо крупного поблизости от пирамиды нет. Правда, как стемнело — началось форменное веселье, потому что стая из нескольких стрекозмей, похожих на ту, которую Леонид сгонял с радара, только помельче, облюбовала себе отдельно стоящее дерево в двадцати метрах от периметра. Детекторы сразу же их обнаружили, репелленты попытались принять адекватные меры, но не тут-то было. В ответ на запуски дымовых ракет и звук сирены змеи принялись ругаться всем оркестром, на вспышки фейерверка и прожектор отреагировали, расправив крылья, которые стали переливаться ядовито-насыщенными цветами. Даже изображение хищника — большого мохнатого шара с дюжиной щупалец, парящего над землей — эффекта не возымело. Точнее, эффект-то был, но совсем не тот, который требовался: существа принялись ожесточенно и угрожающе щелкать хвостами.

— Упрямые сволочи, — заметил Леонид, — если не уймутся по добру, по здорову — возьму пушку и сам их уйму.

То ли стрекозмеи умели читать мысли на расстоянии, то ли устали галдеть — но концерт вскоре прекратился, и отряд, предварительно подкрепившись зажаренным на гриле мясом, принялся укладываться на отдых. Леонид оставил по одному бойцу на дежурство в каждом гравилете: хитрые приспособления — хорошо, а надежный боец с винтовкой на часах не помешает.

Утром закипела бурная деятельность: начали распаковывать оборудование и готовиться к походу.

— Первый поход у нас — ознакомительный, — пояснила Лаш, — разведаем местность, осмотрим пирамиду. Обычно такие сооружения имеют лаз под землю — его-то нам и надо найти.

— А где та скала, с которой упал камень, погубивший прошлую экспедицию? — спросил Леонид, — тут же, помимо самой пирамиды, никаких гор нету.

— Прошлая экспедиция не тут погибла, а вон там, — Лаш указала в сторону отвесной скальной колонны, возвышавшейся вдалеке особняком на несколько километров ввысь, — у ее подножья тоже есть пирамида, но обрушенная, с заваленным лазом.

Позавтракав мягкими пончиками, которые, казалось, были извлечены прямо из духовки, а не из обертки, Леонид облачился в свой доспех и проверил оружие. Четверых бойцов он оставил охранять лагерь, с собой взял Лихача, Бороду, Бельмондо и Паскуду. Из археологов пошли только Лаш, Тарта и вторая женщина, со странным именем Заландер. Насчет имен его просветил искин.

В балларанском языке, сэр, слова женского рода обычно заканчиваются на согласный звук, а мужского — на гласный. Потому вам кажется, что у них мужские и женские имена перепутаны.

— А почему у них принято обращаться по именам? "Кодама" вместо "мистер Уольрэм" меня несколько сбивает с толку.

Видите ли, сэр, у балларан личное имя важнее родового. Вы имеете дело с конкретной личностью, потому используете личное имя. Родовое имя используется обычно лишь для точной идентификации.

Лес, если смотреть изнутри, оказался ожидаемо непривычным глазу и неожиданно знакомым на слух. Шум ветра, шелест листвы, полумрак — они, видимо, на любой планете одинаковы. Везде шастают всякие мелкие существа, не особо боящиеся людей, различные животные звуки — лес как лес, что тут еще сказать.

Образовав защитный круг, внутри которого находился небоевой персонал — условный термин, впрочем, так как и Лаш, и остальные археологи имели при себе иглометы в кобурах — "псы" неспешно продвигались к пирамиде. Обзор ни к черту, максимум сто метров, но над головой кружат, бесшумно загребая воздух винтами, разведывательные дроны-вертолеты.

Пирамида была сложена из довольно грубо отесанного песчаника. "Кирпичи" — массивные блоки весом в полцентнера, прямоугольной формы, и на их гранях еще видны следы примитивного инструмента. Неизвестно кем построенная много тысяч лет назад, она сохранилась весьма неплохо.

— Стоп, — скомандовал Леонид, остановившись в трех метрах от сооружения, — Лихач, Паскуда, обойдите по кругу и гляньте, все ли тихо.

— Ну и зачем это, если мы и так знаем, что поблизости никого опасного нет? — недоумевая, сказала Заландер.

— Один мой солдат когда-то сказал почти то же самое, и в следующий момент подорвался на мине, — ответил наемник.

Словно по волшебству, земля и слой прелых листьев перед Лихачом взметнулись ввысь. Еще одна крылатая стрекозмея взмыла вверх, уселась на крупный лист и принялась сердито вопить.

Балларане уставились на Леонида, словно на колдуна, а он только хмыкнул:

— Че стоите? Вот теперь можно идти, ничего опасного рядом нет.

— С чего ты взял? — спросила Лаш.

— С того, что это чувырло на дереве орет на нас. Стало быть, мы тут самые опасные.

* * *

Будни археолога — далеко не такие увлекательные, как в фильмах про Индиану Джонса, и Леонид это знал, однако на самом деле все оказалось еще хуже, чем он себе представлял. Десять раз перемерить всю округу дронами, составить план установки защитного периметра, двадцать раз заснять пирамиду со всех сторон, сделать восемь ходок к лагерю за оборудованием... Только на второй день археологи, наконец-то, взялись за пирамиду в прямом смысле этого слова.

Наемник на это время оказался предоставлен самому себе: Лаш за все время, не считая перерывов на еду, лишь разок нашла пару минут, чтобы перекинуться с ним словцом: все, и она в том числе, с головой ушли в работу.

Леонид, впрочем, нашел себе развлечение, им стал маленький, не больше кошки, шестиножек с серым цветом шерсти. Зверушка объявилась возле пирамиды, вынырнув из ближайших кустов, и остановилась в двадцати шагах от периметра, наблюдая за людьми и меланхолично пожевывая молодые побеги. Репеллент шестиногого колобка, разумеется, засек и сделал вялую попытку отпугнуть, изобразив трехмерного крупного червеобразного хищника, но шестиножек лишь покосился на разинутую возле него пасть, плюнул в нее, убедился, что хищник и не думает его хватать, и сосредоточил внимание на археологах, игнорируя образы существ, которые репеллент ему показывал.

Леонид ради интереса принялся бросать шестиножку кусочки пончика, и тот внимательно рассмотрел угощение всеми глазами, для этого поворачиваясь к предполагаемой пище то одним боком, то другим. Затем зверек подобрал кусочек пончика длинным языком, проглотил, прислушался к своим ощущениям и снова уставился на людей, однако теперь львиная доля его внимания принадлежала Леониду.

— Он сильно взрывается? — поинтересовался наемник у искина.

Судя по размерам, сэр, тело существа не может содержать достаточно реагентов для взрыва, способного повредить вам или другим. Костюмы и дыхательные маски небоевого персонала обеспечивают отличную защиту от ядовитых выбросов при взрыве. Существо следует считать неопасным.

Леонид угостил шестиножка еще одним кусочком, и тот подобрал его без раздумий.

— Да не хотелось бы, чтобы он просто так взорвался.

Информации об ошибочных самоподрывах в базе данных колонии не обнаружено.

К концу дня зверек, основательно подзаправившись пончиками, уверенно обосновался в ближайшем от лагеря кусте, а утром второго уже встречал археологов и Леонида у пирамиды.

— Вы умеете заводить друзей, — заметила при этом Заландер.

— О, это совсем просто, — елейным голосом ответил Леонид, — если только не задирать высоко нос.

— Что вы имеете в виду? Мой искин теряется с точным переводом.

— Я имею в виду, что если высоко задрать нос — то у вас возникнут проблемы с обзором и вы не заметите многих потенциальных друзей, — ухмыльнулся наемник.

Сэр, искин вашей собеседницы обратился за комментариями. Он опасается, что ошибочно усматривает в ваших словах насмешку, но не понимает ее сути.

— Скажи ему, что главное он уловил.

В этот раз Леонид припас для малыша не только пончики, но и несколько фруктов, которые тот заглотил целиком: зверек маленький, да роток удаленький, и то, что фрукты были инопланетного происхождения, его не смутили. Зверушка, наевшись, забралась под раскладной стул Леонида, закрыла многочисленные глазки и уснула, превратившись в небольшой грязно-серый то ли кустик, то ли комок мха. Хорошая маскировка, хоть и непонятно, зачем она тому, кого и так никто не решится слопать.

Вечером второго дня завершили устанавливать лебедку.

— Мы установили, что проход в пирамиде есть, — рассказала за ужином Лаш, — он прикрыт плитой и несколькими крупными блоками. Мы их снимем и сможем спуститься под землю.

— А там что? — спросил Леонид, вилкой ворочая колбаски на гриле.

— Судя по показаниям приборов — достаточно обширные пустоты, выглядящие на схеме, словно распланированные. Их происхождение искусственно. Такие были под большинством пирамид, но в результате землетрясений, сдвигов почвы и просто обвалов они уничтожены. А тут — почти нетронутые. У Тарты есть теория, что подземные ходы могут вести очень глубоко под землю, на километры, туда, где давление и атмосферный состав такие же, как на дне "океанов". И, теоретически, там вполне может быть что-то, проливающее свет на строителей пирамид или тоннелей.

— Для спуска под землю, да еще и на километры, явно нужно больше людей, притом спелеологов, и оборудования, — заметил наемник.

Лаш кивнула:

— Естественно. Мы и не полезем — у нас есть роботы. Вначале спустим вертодрона, а потом, если получится — робота-вездехода. Если они обнаружат что-то — прибытие большой экспедиции ждать себя не заставит.

* * *

На третий день случилась форменная сенсация: вертодрон, спущенный вниз, показал самое настоящее рукотворное подземелье. Непосредственно под пирамидой на глубине пятнадцати метров расположился перекресток, от которого в разные стороны отходили четыре тоннеля разного диаметра, от одного метра, куда робовертолет не пролез, до трех. Пол зала под пирамидой вымощен камнем, на стенах и потолке — плиты. Потолочные, впрочем, обвалились почти все.

Наибольший интерес вызвал тоннель с прямоугольным сечением, в то время как остальные были круглыми. Буквально в пятидесяти метрах он начинал резкий спуск вниз, и склон этого спуска оказался щедро усеян выступами и выбоинами, кое-где камера выхватила прямоугольные формы.

— Видимо, строить ступеньки в виде плит они не догадались, — проронил, глядя на экран, установленный у самой пирамиды, Леонид.

— Либо их строение тела определило иную форму оных, — возразил Тарта.

— Вот это вряд ли, — покачала головой Заландер, а Лаш подхватила: — только гуманоиды используют прямоугольные формы. Ни одна из самостоятельно появившихся рас не является гуманоидной и ни одна не использует прямоугольные формы.

Вертолет спустился еще ниже и оказался в зале высотой метров пять, сколько глаза хватало — множество поддерживающих потолок колонн стройными рядами.

— Смотрите! — воскликнул Тарта, — ведь это же символы на колоннах!

В этот момент пошли помехи, а затем сигнал прервался.

— Слишком глубоко, — посетовала Лаш, — сигнал не доходит. Надо было еще и ретранслятор спустить. Давайте спустим вездехода.

— Не получится, — покачал головой еще один археолог, специалист по технике по имени Латху, — там настолько крутой спуск, что вездеходу его не одолеть. Один способ — спустить его вниз на тросе. Однако в любом случае это вариант плохой, потому что у вездехода камеры неважные, да и потом, вертолет в любом случае лучше. Если мы хотим исследовать еще глубже — надо вернуть летающего дрона. У нас нет запасного такого же, те, которыми мы аэрофотосъемку проводили, слишком большие и ими сложнее управлять. Не годятся для подземелья этого.

— Да толку, если сигнал слабый.

— Для того и надо спуститься, — кивнул Латху. — Спустившись вниз, я смогу обследовать дроном на сотни метров все вокруг. Мы сможем сами обследовать этот зал, а управляя роботом оттуда — еще дальше и глубже.

— Это может быть небезопасно, — заметил наемник, — под землей на Чоданге такие "кроты" водятся, что только успевай перезаряжать. А из пушек я бы там стрелять не стал, может ведь и рухнуть все.

Лаш, однако, сомневалась недолго.

— Следов опасных животных нет. Мы спустимся вначале в зал под пирамидой и установим периметр. Потом осторожно спустимся вниз на тросе и заберем дрона. Глубоко лезть не будем, а тут, у поверхности, ничего такого, с чем бы ты и твои парни не справились, — просто и бесхитростно польстила она наемнику.