Дель молча ждал ответа. Ну, и какая же это нелюбовь, командир? Это же отцовское чувство высшей пробы, воплощённое в вечности сыновей. И сколько раз ты сам вытирал кровь с губ, отброшенный безжалостным клинком Фаротхаэля, прежде чем стал лучшим бойцом Академии? "Потому что ты меня не любишь". Похоже, с этим Фаро слегка перестарался... Зато теперь мне стала ясна причина непокоя мужа: расходуя Силу на нелюбовь к сыновьям, ибо иначе "не любить" их не получится, мой феальдин не был уверен, что его хватит ещё и на нелюбовь к дочери. Элиарна же не хватило!
— У Элиарна был хороший друг, Дель, — напомнила я. — А у тебя есть Гил и мальчики. И Хан. И всем вам придётся очень "не любить" нашу принцессу, чтобы сделать её вечность безопасной. Уж я за этим прослежу, можешь мне поверить.
Ступив в пределы Кхилин-Заррата, вернее, того, что от него осталось после закрытия Спящих Врат, я в который раз удивилась великолепию гномьих Чертогов. Правда, на этот раз оно оказалось мрачным. Жилые ярусы тонули с полумраке: на авенирах светильники горели "вполсвета", боковые же коридоры и вовсе были темны. Огромные, во всю стену, картины-барельефы, лишённые освещения, больше не оживали на глазах, а застывшие на них фигуры только подчёркивали леденящую стылость мрамора. Что ж, хозяева покинули эльдамальскую подгорию, а кхазаргам свет был ни к чему.
Белокаменные изваяния гномов, которые раньше встречались только в Дайен-харте и у Цитадели, теперь стояли повсюду. Воины Камня перекрыли коридоры, соединяющие копи с жилой зоной и взяли под контроль кючевые точки тангарской Подгории: перекрёстки и лестницы, источники и мосты. Одинаковые лица кхазаргов были бесстрастны, глаза закрыты, но этот каменный покой лишь казался вечным: медленное существование просто уменьшало расход Силы. Проходя мимо, я чувствовала на себе тяжёлые взгляды. Кхазарги были довольны: это ощущалось низкими вибрациями на уровне Тверди, примерно так, как "рокотали" в Белегорне Стражи Источника.
— Как думаешь, чему они радуются, Дель?
— Видишь ли, Тара, для них твоё появление — конец неопределённости. Не знаю, что тут устроил Имлэдор, пытаясь выбраться из Кхилин-Заррата, но в результате кхазарги перешли из режима охраны периметра в режим ликвидации внутренней угрозы. Враг был опознан и уничтожен, и, дай им делоты малейший повод, Воины Камня зачистили бы от них жилую зону. Однако пленники, пытаясь сохранить жизни, прекратили всякую активность. В результате работа кхазаргов по зачистке территории оказалась незавершённой, что не позволило им вернуться в основной режим — режим охраны периметра. Обычно существа, подобные Воинам Камня, создаются под конкретную задачу, и любые помехи на пути её выполнения их очень раздражают.
— Откуда ты знаешь?
Дель пожал плечами:
— Общая теория големов. Одно время я этим занимался. В Оке Света, кстати, неплохая школа амулетной магии, а твой наставник Ниэтар работает с големами до сих пор. Помнишь отчёт Гила?
— Помню, но кхазарги не големы, Дель: у них другая природа.
— Знаю, но суть от этого не меняется.
Я невольно вздохнула:
— Ясно. Найти бы ещё, кто у них за старшего.
— Нет ничего проще: ищи того, у кого открыты глаза.
Элутар, как же я сама-то...
— Погоди, Дель.
Я вернулась к кхазаргу, мимо которого мы только что прошли, и коснулась каменной руки. В Амандоре я вышла на Связь с Дигримом через Твердь, отправив Стихии его "мыслеобраз", а теперь сделала то же самое для Гвидора Тангара. Ответом был гул далёкого горного обвала. Гвидор отозвался с Кузнечного яруса, одного из рабочих ярусов Кхилин-Заррата, скорее всего, из Караульного зала. Оттуда коридоры вели к мастерским и складам, там же помещался жилой блок.
— Гвидор о нас знает и ждёт, командир. И ты, как всегда, прав: чтобы вернуться в режим охраны Кхилин-Заррата, кхазарги должны избавиться от источника угрозы, например, передав его кому-то из хозяев Подгории. Кстати, ты бы предупредил Айрэта о нашем возвращении: во время ментального контакта он был близок к панике.
— Уже, Тара. Кхазарги действительно нагнали на делотов страху. Впрочем, — Дель окинул Воина Камня задумчивым взглядом, — я бы не хотел оказаться на их месте, особенно под угрозой атаки чего-нибудь вроде этого.
Я не ошиблась: кхазарг стоял в центре Караульного зала. Зрачок и радужка его глаз были едва обозначены на белом мраморе, но направление взгляда определялось чётко. Странное ощущение, когда на тебя смотрит мрамор! Мы с Делем осторожно переглянулись: взгляд кхазарга убивал только один раз, но от этого было не легче. За спиной Гвидора виднелся единственный освещённый коридор — тот, что вёл к блоку охраны. Возле него застыли ещё два белокаменных стража, значит, делоты находятся там.
/Оставайся на месте, Дель./
Я поклонилась Воину Камня. Он, конечно, это вряд ли оценит, но... Как можно не поприветствовать гнома?
— А-ой, уважаемый Гвидор.
Разумеется, кхазарг не ответил, но, коснувшись холодной каменной руки, я ощутила его смятение. Чтобы понять, в чём дело, пришлось обратиться туда, где хранилась частица существования ушедшего Тангара — к самой Тверди. Причиной странного состояния Воина Камня оказалась его двойственная природа. Гвидор-берзарг, как истинный гном, желал выразить почтение тангарской атхаре, а Гвидор-кхазарг не мог этого сделать, потому что не испытывал ни эмоций, ни желаний. Однако любой гном — каменный или настоящий — превыше всего ценил хорошо сделанную работу, и, чтобы примирить Воина Камня с самим собой, я дала понять, что вполне им довольна. Оставалось только утрясти вопрос с делотами.
— Стихия хочет слышать тебя, феальдин, — сказала я Делю, продолжая смотреть на Гвидора.
— Стихия?
— Твердь. Чему ты удивлён? Малдуэль до сих пор говорят с миром.
— Да, но я никогда не был Посвящённым, Тара.
— Ну и что? Было время, когда и финдуэль говорили со Стихиями. Подойди, только медленно, и держись в поле зрения кхазарга: их взгляд не слишком подвижен.
Командир подошёл и остановился рядом со мной. Воин Камня не сводил с него глаз. Я знала, что это всего лишь взгляд, но дыхание всё равно перехватило.
— И что я должен делать?
— Коснись его. Он всё увидит сам.
ФиДель положил ладонь на каменные пальцы, сжимавшие оружие. Раздался далёкий гул, под ногами чуть дрогнул пол. Знаю, что это невозможно, но я услышала тяжёлый вздох кхазарга. Воин Камня перевёл взгляд на меня и медленно сомкнул веки. Этот прощальный взгляд — единственное, чем Гвидор Тангар мог выразить мне свою приязнь — заставил сжаться сердце... И всё же я вздохнула с облегчением.
Дель выглядел несколько растерянным:
— Он сказал: "Завершено", Тара.
— Значит, он передал пленников тебе. Ничего удивительного: за его спиной враг, и для боя воин предпочёл воина. Делоты теперь твоя забота, командир.
— Да нет же, големы не могут...
— Что? Принимать решения? А я предупреждала: кхазарги не големы, Дель.
— Но я не гном!
— Я тоже. Ты супруг тангарской атхары, значит, родич и воин клана. Всё правильно. Знаешь, у гномов есть давняя мудрость: "Не перечь Камню внутри горы". Перворождённым хорошо бы это запомнить. На всякий случай.
В осветительном жёлобе караулки горел огонь. Тишину нарушал плеск воды, падающей в чашу фонтанчика — единственного источника воды в этой части гномьих подземелий. Тяжёлые кованые двери во внутренние помещения были приоткрыты. Насколько я помню, здесь, кроме комнат охраны и оружейной, должен быть ещё склад с продовольствием и инструментами. Караулка была пуста, не было заметно ни следов борьбы, ни следов бегства.
Дель поднял бровь:
— А ты ожидала увидеть баррикады? Ты меня удивляешь, Тара.
Ха, я и сама себе удивляюсь. "Не перечь Камню" — это как раз об этом.
— Ну и где они?
— За одной из этих дверей, — Дель кивнул в сторону жилых комнат и негромко позвал: — Айрэт!
Делот возник на пороге, словно из ниоткуда, и опустился на колено:
— Высокий князь! Силлемари?..
И застыл, не в силах отвести взгляда. Элутар, даршиз! Я не закрыла лица, а делоты никогда не видели атанов. Пришлось развести руками:
— Да, Айрэт, Тень — это иллюзия. Но силлемари настоящая, можешь не сомневаться.
Делот низко склонил голову:
— Прошу прощения, силлемари, моя непочтительность была неумышленной.
— Надеюсь, впредь ты будешь осторожней, — сказал ФиДель и знаком велел ему встать.
Поднявшись, Айрэт прижал правую руку к груди, ожидая разрешения говорить.
— Говори, я слушаю.
— Я знаю, что мы не заслуживаем снисхождения, Высокий князь. Мы не сумели избежать гнева каменных гномов и нарушили ваши планы, а без амулетов даже не можем отработать своё спасение. Прошу только одного: забери наши жизни. Лучше умереть от руки перворождённого, чем... чем...
Он невольно взглянул в сторону занятого кхазаргами коридора и в отчаяньи воскликнул:
— Если бы у нас были амулеты!
Мы с Делем посмотрели друг на друга. Похоже, делоты уверены, что мы оставим их здесь, списав "живое оружие" в невозвратные потери, как это уже сделали их хозяева. Однако что же случилось с Имлэдором, если делоты предпочитают смерть жизни в Кхилин-Заррате?
— У тебя неважная память, Айрэт, — ответил ФиДель. — Мы обещали за вами вернуться, и мы вернулись. В том, что случилось, нет вашей вины, и благодарите Элутара, что у вас не было амулетов: одна попытка сопротивления, и здесь некого было бы спасать. У вас семь мирит на сборы. Больше дать не могу: ритуал Возрождения имени должен быть проведён в срок.
Лицо Айрэта посерело. Я уже забыла, что именно так "бледнеют" делоты. Но это был не страх, а потрясение: боец не решался верить тому, что услышал. Однако нужно было ответить, и делот хрипло сказал:
— У отверженного нет ничего, Высокий князь. Если прикажешь, мы готовы выступить немедленно.
— Отлично, — кивнул ФиДель.
Делот подал знак рукой, и в дверном проёме за его спиной появились бойцы. Один за другим они выходили в зал и опускались на колено, приветствуя Высоких князей. Делоты, несомненно, слышали разговор, потому что, коротко взглянув на меня, тут же опускали глаза. Последним опустился на колено Айрэт. Восемь бойцов! Дель разглядывал их, не спеша отдавать приказ, и мне почему-то подумалось, что Гил не так уж преувеличил, говоря о численном превосходстве. Разумеется, атака на ментата-Навигатора была бы чистым самоубийством, но остановит ли это тех, кто пережил атаку кхазаргов?
— Айрэт за мной, остальные пока на месте, — решил командир.
Вряд ли делоты были этому рады, но возразить не посмели.
Караульный зал, где мы оставили Гвидора, оказался пуст. Не было кхазаргов и на авенире Кузнечного яруса: Воины Камня исчезли быстро и бесшумно, будто ушли сквзь камень. Хотя почему "будто"?
— Чисто. Давай за бойцами, Айрэт, — сказал ФиДель, и, проводив его взглядом, спросил: — Как будем возвращаться, Тара?
— Так же, как пришли: это самый короткий путь.
Дель кивнул и, глядя на уходящие вдаль тёмные коридоры, добавил:
— Но сначала я должен увидеть место гибели Имлэдора.
Элутар, так я и знала!
— Придётся делать крюк, командир.
Дель кивнул:
— Прости. Так надо.
Ну, надо, так надо.
Делоты шли впереди, их вёл Айрэт, получая указания ФиДеля по Связи. Бойцы знали, что кхазарги покинули жилую зону, но всё равно невольно замедляли шаг у каждого поворота. Командира это раздражало, но выхода не было: наше с принцессой присутствие не позволяло ему самому возглавить отряд, оставив за спиной четыре боевые группы. Однако когда мы свернули в знакомые коридоры, ведущие в копи, делоты остановились.
— В чём дело? — спросил ФиДель.
Бойцы молчали, уставившись в пол.
— Это же... Там же... — Айрэт сделал над собой усилие и закончил: — Это коридор, в котором пропал Высокий Тёмный.
Командир обвёл делотов взглядом и, видимо, поняв, что они скорее умрут, чем сдвинутся с места, решил:
— Ждите здесь.
Наши шаги гулко раздавались в тишине пустого коридора. Чтобы не раздражать Тьму, я обратилась к Огню: Стихия ей хоть и не союзная, но и не противоборствующая, как Свет. Пламя вспыхнуло и побежало по осветительным желобам, заставляя темноту отступить. Вместе с ней отступила и тревога: не то чтобы мы чувствовали опасность, просто не знали, чего ждать.
— Что слышно, Тара?
— Всё то же: Земля неспокойна, но, знаешь, как-то странно. Помнишь Каменку? Тогда Дигрим похоронил мастеров Келлена и Вэлля в скале, и Стихия приняла их. Я слышала её скорбь. Если Имлэдор... Элутар, Дель... Словом, если он тоже стал её частью, почему сейчас всё ощущается иначе?
— А что в этом странного? Врага не принимают, его уничтожают. Я тоже чувствую не только боль разорванной ткани Астрала, там есть что-то ещё.
— Причём здесь Астрал, Дель? Это же подгорная магия.
— Это тангарская магия, Тара... — Дель вдруг схватил меня за руку. — Смотри!
В нескольких шагах от нас стена коридора была словно оплавлена. Казалось, в этом месте мрамор таял, как воск, да так и застыл потёками. Однако в центре изменённого участка находилось что-то ещё, слегка выступавшее над поверхностью и намертво вросшее в камень. Я различила лишь очертания головы и рук, вскинутых в защитном жесте, всё остальное поглотила Стихия. Элута-ар, тангарская магия... Мы молча смотрели на то, что осталось от князя Хэлеворна.
— Ему можно помочь?
Я отрицательно покачала головой:
— Нет. Теперь это только камень, Дель.
Он провёл по лицу рукой.
— Его... это нельзя так оставлять, Тара.
Согласна: перворождённый ушёл в Сады Элутара, и его смерть должна выглядеть достойно. Мои ладони легли на мрамор, и он послушно "поплыл" под руками, погружая в себя посмертный "барельеф" Имлэдора Хэлеворна. Несколько мирит, и он исчез без следа.
— Завершено, Гвидор Тангар, — подытожил командир и уже не удивился, услышав глубинный ответ Земли.
ФиДель
Такая работа
Элутар, мир действительно сошёл с ума: Хан собрался жениться на нашей ещё не рождённой дочери! Однако Тара права: это не повод, чтобы терять над собой контроль. Её вопрос, достаточно ли мой друг хорош для принцессы Л"лиоренталей, заставил меня пережить не лучшие мириты, ведь речь шла не о ком-нибудь, а о Ролли. Смог бы я доверить ему жизнь? Безусловно. А дочь? Нет ответа. И если это не вопрос доверия, тогда что?
Морханатар, Младший князь Рол"леноль, напарник и друг, обретённый мной в этой вечности. Чуть волнистая "грива", глубокие омуты очей. "Не смотри в глаза нолегату" — этой эльфийской мудрости не одна тысяча лэдов. Ментальный дар Хана был особенным: он в совершенстве владел серпенпатой, практикой гибкого, скрытого для Духов проникновения в сознание, и работал на Грани между Менталом и Реалом, то есть практически напрямую. Словом, нолегатам не хватило совсем немного, чтобы получить собственного Навигатора.
С Морханатаром нас свела церемония Посвящения, и, если бы не она, мы бы до сих пор обменивались поклонами согласно этикету. Я открыл наш общий счёт, выиграв испытание Меча, Хан сравнял его, ответив победой в испытании Силы, и решительно подвёл итог, признав меня командиром в испытании Духа. Так вышло, что наше последнее испытание стало смертельным вызовом не только для меня, но и для напарников. Преследуя Сомбрэля, вернее, Гилтара, мы даже представить не могли, что играем против самого Руазэлля Дал"леДин"на, Верховного мага дафаров. А если бы знали, что бы это изменило? Охотнику нужен был след, но загонщик оказался выведен из строя, и мальчишка-наводчик, всего лишь соискатель ранга магистра Духа, без колебаний вступил в поединок с ментатом архиранга. А потом, едва живой, из последних сил спасал раненого друга. Я помню чёрные дорожки слёз, его ладонь в крови Тина и полушёпот-полустон: "Держи след...". Не знаю, чем я заслужил дружбу Рол"леноля, но такие подарки вечность преподносит только по воле Единого.
