| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"Дисциплина" доходит порой до того, что в гвардии свои же нижние чины убивают унтер-офицеров, как раз весной был случай в действующей армии, приказ по частям зачитывали перед строем. В мирное время и в "хороших" полках атмосфера в солдатском коллективе нередко такая, что не во всякой тюрьме хуже будет, все друг с другом на ножах, плюс еще и в некоторых частях существует "доносительство", исподволь поощряемое начальством...
Что происходит, если все же дорастет такой лейб-гвардии палач до первого обер-офицерского чина? Он станет сущим проклятием для всего полка, офицеры из привилегированных сословий подобного "выкреста" открыто презирают, даже кличка для них придумана специальная — "бурбон", свои же нижние чины люто ненавидят, на войне обязательно попытаются убить. К счастью, в последнее время для них открылась лазейка, раньше подобной не было. Тех, кто сумел протянуть четыре пятилетки с "беспорочной службой" и получил чин унтера могут отпустить на "покой" в отставку... в гвардии, армейцы такой возможности напрочь лишены.
Кремни Сашкой сданы на руки ездовому, расписок со своих не принято просить, верят всегда на слово. И только там он вдруг вспомнил, что забыл взять с собой трофейный офицерский плащ, который так долго ему служил верой и правдой. Шинель то он сидору подвязал, а вот его забыл, так он и лежит там на примятой траве. Удобная вещь, заменяет одеяло, а в дождь позволяет сохранить в сухости хотя бы шинель и винтовку. Так бы и вернулся унтер-офицер назад, да уже поздно, остается надеяться, что при следующем дележе барахла что-нибудь подобное ему "бог пошлет".
Он спешит теперь в голову колонны, каждый солдат ведь должен знать свой маневр, не так ли? Обычно этой знаменитой фразе Суворова дают расширенное толкование, а на самом деле полководец лишь хотел, чтобы нижний чин принимал активное участие в бою, а не изображал из себя "строевой автомат". Сама фраза видимо порождена борьбой с извращением в России так называемой "прусской школы", модной в те годы. Определенной свободой действий обладал на самом деле даже якобы забитый по самое "не могу" рядовой пехотинец Пруссии при Фридрихе Великом. Иначе солдат не мог бы выпускать по 5-6 пуль в минуту из своего ружья, это беглый огонь и тут просто невозможно ни заряжать по тактам, ни целиться по команде офицера. Российские же фридрихоманы этого вопиющего факта не заметили и пытались заставить нижних чинов чуть ли не дышать по приказу на раз и два... Зачем? Да они и сами видимо до конца не понимали, что делают. Бездумное стремление сделать все "как у них", нашему современнику так это знакомо... Горбачев, перестройка, Ельцин и могучая страна в миг превратилась в невнятную "педерацию".
Если сегодня в свои планы командование 13-го егерского полка нижних чинов не посвятило, то получить информацию можно было лишь у штабс-капитана Денисова или послушать о чем говорят офицеры возле отца-командира, что и собирался сделать унтер-офицер. Пока же по всем видимым признакам полку предстояло принять участие в какой-то локальной наступательной операции. Для усиления им была придана артиллерийская рота -12-ть новеньких шестифунтовок вместе с расчетами и полусотня казаков. Немного Багратион дал, но и на том спасибо. На марше кавалерия для пехоты особенно нужна, она фактически — "глаза и уши". Можно отправить впереди колонны сторожевую заставу, можно и позади держать еще одну, но вот по флангам пустить их практически нереально. Заставы просто не смогут догнать свое подразделение идущее быстрым шагом по дороге, ведь им предстоит двигаться по пересеченной местности слева и справа от основной колонны, и постоянно надо обходить то лесок какой-нибудь, то речку, то овраги.
Сашке в этот раз и предлог придумывать не надо, унтер-офицер должен быть со своим взводом, в тот как раз и идет в голове колонны... Вот они наши "тринадцатые солдаты" вышагивают...
-Мужики, что за хрень случилась, куда идем, вам сказали?
-Да вроде там нашенских супостаты зажали, верст пять отсюдова будет. -за всех ответил ему Федор, остальные промолчали.
Что-то не заметно сегодня с утра энтузиазма, но ничего, будет день и люди "втянуться", обычное дело. Впереди полковой командир спорит с бывшим адъютантом, которому в начале лета пришлось стать ротным. Денисов, как и остальные офицеры идет пешком, а полковник в седле — ему уже не по годам такие пешие походы. Рядом денщик ведет в поводу еще одну лошадь, эта предназначена для офицера связи, если вдруг да возникнет в нем потребность. Больше "кавалерии" у полка нет, остальные офицерские скакуны пошли на патронные двуколки.
-Да я прекрасно понимаю, Иван Федорович, что глупость несусветная... инфантерия идет наступлением на кавалерию. Да сам погибай, а товарища — выручай! -командир помахивает тонким прутиком в такт сказанным словам, словно мух отгоняет.
-У нас слишком мало людей, мы ведь даже каре составить не сможем, коли нужда припрет. И почему нас опять выбрали, а не соседей?
-А кого еще? В резерве всего два егерских полка, у тамбовцев начальнику бог ума не дал, видать не хватило, лишь свирепостью щедро одарил аки зверя лютого. Кабы он французов так изводил, как своих солдат, глядишь — мы бы уже в Париже были давно!
Рядом идут поручик Леонид Яковлев и его старший "собрат" из второй роты— у них другие проблемы, но судя по невеселому настроению и они сегодня не в "ударе".
-Я письмо матушке не успел отписать, собирался с утра, а тут погнали нас...
-Завещание брат нам строчить надобно, поди-ка уже?
-Да ладно вам Семеныч, обойдется, впервые раз что ли?
-Ну так отдал бы полковому писарю закончить, Мошка по этой части умелец, я завсегда ему поручаю, когда самому недосуг бывает.
-Не выйдет, он с нами идет в бой, а не при обозе остался, всех нынче в строй поставили... -поручик оглянулся, словно сам не верил в свои же слова и скользнул взглядом по рядам идущих позади нижних чинов, так и есть, все способные в 13-ом егерском полку носить оружие, сегодня задействованы, сомнений быть не может.
Между тем, к полковому командиру подъехал казак из передового отряда, и передал записку от своего офицера, а штабс-капитан вернулся к своей роте. Александр подошел к нему и спросил, хотя и так понятно стало что и почем.
-Опять началось — небывалое бывает ваше благородие?
-Ох оставь, и так тошно! Мы идем прямо к черту в зубы, в гости к Мюрату, -Денисов махнул рукой, указывая направление на северо-запад, -Казаки сбили и отогнали прочь разъезд французских улан. Выходит, что их эскадроны же не далее как в двух верстах от нас. На большее расстояние они патрули вперед на марше не высылают.
Не особенно стесняясь присутствием остальных нижних чинов штабс-капитан вкратце обрисовал ситуацию и напомнил Александру, что происходит вокруг с точки зрения военной науки. Французы уже который день весьма настойчиво отжимали разбитую, но еще способную дать отпор, российскую армию от побережья, этим как раз и был занят по поручению Бонапарта маршал. Его передовая дивизия находиться совсем рядом, да и остальные силы близко, где-то на подходе... Российской кавалерии не видно и в помине, может быть собирает Петр Иванович Багратион, все что осталось после Фридланда для встречного сражения, а может ему не дали ничего под начало кроме легкой пехоты и казаков, регулярная конница — "ценный мех" и ей так просто не разбрасываются.
Совсем уж "хреновато" получается с позиции отдельного унтер-офицера 13-го егерского, словно сами по себе они забрели в ловушку. Полк продвигается ускоренным маршем по старому проселку, по обеим сторонам — лес примерно метров на десять в глубину. Тут как в трубе себя чувствуешь и местами кроны высоких деревьев смыкаются над дорогой, закрывают полностью небо. В Восточной Пруссии такой ландшафт не редкость, в России обсаживать и "укреплять" деревнями и кустарником тракты и дороги как-то пока не принято, там обычно идешь и прекрасно видно все вокруг на несколько верст в любую сторону. С чем связано — не ясно, поди пойми, может с преступностью так боролись в прежние годы, нет кустов на обочине, а значит нельзя и внезапно напасть на путников. Рядом стреляют, кто и где не видно, может противник их окружил давно — не поймешь до самого последнего момента, когда обычно уже поздно метаться.
Отдаленные глухие хлопки ружейных выстрелов они и слышали и раньше, но теперь, когда подошли ближе стрельба стала "отчетливей". Можно разобрать — вот залп ружейный ударил "гра-ах-ах", почти как пушка, а вслед за ним "та-та-та", трескотня беглого огня. Появились и первые "ласточки" — к командиру полка подвели двух нижних чинов, сумевших как-то чудом выскочить из окружения и он расспросил их, информация никогда лишней не бывает. Никаких новых сведений от солдат получить не удалось, и полковник отпустил этих беглецов в тыл, да только далеко им уйти не удалось, не прошли они и десяти шагов вдоль колонны. Их остановили не офицеры, а нижние чины 13-го по собственному почину.
-Куды побег сукин сын? Мы за вас, вашу мать, помирать идем, а оне тикают?
-Я братцы, че... я энто ни че..
Так двумя бойцами в маленьком отряде стало больше, помощь незначительная, и когда дело потом дошло до стрельбы эта парочка все равно куда-то испарилась только их и видели. Здесь так в начале века... они не трусы, так вышло... просто "патриотизм" российского солдата распространяется исключительно на родной полк, а иногда и только на отдельную — "свою" роту. Психология крестьянина сказывается, для которого соседняя деревня как другая планета.
Снова приехал казак, на этот раз унтер-офицер — приказной, судя по галуну и докладывает обстановку отцу-командиру. Спустя пару минут проноситься на колонной приказ "Стой!" и Александру становиться ясно, что похоже они пришли сейчас "битва" и начнется. Вслед за станичником полковник, а за ним Денисов, и артиллеристы принимают вправо и торопливо продираются через кусты и молодую придорожную поросль на фланге. Сашка по собственной инициативе увязался следом за офицерами, на дороге все равно делать нечего, разве что поднятую сотнями сапог пыль глотать. Несколько шагов и стена деревьев осталась сзади, впереди лишь поля и луга. Человеку пройти легко, но даже относительно мелкая казачья лошадь продирается с трудом через такую преграду, а для пушек надо будет проделывать проход в этой зелени, народу у них много — справятся, или следует искать "проплешину", что временами попадаются в лесополосе.
Вот и наши "окруженцы", видно как на ладони — стоит толпа в поле в двух километрах от дороги. Бешеная пальба в белый свет как в копеечку — война в Крыму, а все в дыму, задние ряды и как бы не в воздух ли стреляют. Вокруг вертятся французы, три или четыре эскадрона "пасут" российских солдатиков как волки овец. Вдали на фоне зеленых лугов виднеются двигающиеся массы кавалерии — там и маршал Мюрат где-то с ними, до них километров пять, но у Александра от природы зрение великолепное. Он без всякой оптики муху может различить за две версты, не в полете конечно, а на листе белой бумаги. Штабс-капитан не ошибся, разве только с расстоянием немного промахнулся, много их идет, очень много... движутся походной колонной, и словно река там у линии горизонта течет. Зрелище еще то, поневоле все внутри сжимается от чувства собственного бессилия, когда понимаешь истинное значение этого слова — "много"... до х..., до того самого известного органа. Скорее всего, разведка наступающего авангарда французов прочесывая местность случайно обнаружила большую, но относительно потрепанную и неупорядоченную группу солдат и офицеров противника. После Фридланда масса народа так шаталась по окрестностям, искали дорогу и пытались выйти к своим... часто — безуспешно. С ориентированием на местности в ту пору было как то не очень в армейской среде, да и карту с компасом офицеры не жаловали, они все больше на помощь проводников из числа местного населения уповали, вот и расплата наступила. "Сусанины" прусские все как один сбежали в суматохе отступления, "ученых" генштабистов нет — исчезли вмести с главкомом "Беней", а без них куда следует идти никто толком не знает и не ведает. Остатки одного полка в этом бардаке даже уклонились так далеко на юго-восток, что вышли к российским пределам чуть ли не год спустя, когда про них уже давно забыли и записали в безвозвратные потери.
Французы не стали давить этот сброд всей массой, оставили лишь один полк. Для уничтожения вражеского "отряда" таких сил хватит, хоть и много там народу, Александр оценил — тысячи три и не меньше, но это не боевое подразделения, а именно толпа ни дать, ни взять. Пока кавалерия ведет себя странно, эскадроны то вроде бы идут в атаку, но в последний момент отворачивают, в чем же дело?
-Почему они не нападают? -недоумевал унтер-офицер, вроде бы обстановка к таким действиям располагает.
-Не хотят галлы зря рисковать, огонь "выманивают", ждут когда последние патроны у пехоты закончатся и она побежит. -объяснил ему Денисов.
Есть оказывается и такой тактический прием, к нему обычно прибегают для сокращения собственный потерь, война на исходе и никому уже умирать не хочется. Очень уж не любит любая кавалерия большие скопища пехотинцев, туда врубаться — слишком затратный процесс выходит, даже если это не каре, а просто толпа, где основная масса пассивно стоит на месте. Самая сильная лошадь отнюдь не танк, снесет она с разгона грудью одного, снесет второго человека за ним, может и третьего повалит, а там и сама упадет и ноги переломает еще. Им выгоднее дождаться момента, когда возникнет паника и народ кинется врассыпную — вот тут их и порубят с минимальными для себя издержками. Пока же французы лишь имитировали атаки, стараясь не приближаться на опасную дистанцию где их могли подстрелить, ближе 400-от шагов не подъезжали. Хорошие стрелки могли бы и здесь их наказать за такое "неспортивное" поведение даже из несовершенных гладкоствольных ружей, но откуда они — "хорошие" в массе возьмутся в российских войсках, где на обучение нижних чинов выделяют лишь три боевых патрона в год. Обычно подход такой — заряжать свой самопал солдат научился, значит и стрелять умеет, а там уж свинец сам виноватого найдет. Особенно "линейные" части этим грешат, уповая лишь на одни лишь слаженные и красивые залпы, "сотня пуль летит на ветер" сплошь и рядом, старина Суворов прав на все 100-о процентов. Такое впечатление, что ведением огня никто у них толком не управляет, бегает там с краю сборища какой-то кавалерийский офицер приблудный, бьет солдат ножнами сабли по головам, но на него внимания не обращают и каждый палит по врагу лишь в меру своего разумения и страха.
— Час... пожалуй, столько они еще продержаться. Не хотят французики воевать, но мы им пособим, -подвел итог увиденному полковник и сразу же двинулся обратно.
За ним последовали и все остальные "зрители", что их отец-командир намерен предпринять — Александр представлял себе очень смутно, но была надежда, что опытный военачальник и тут сумеет вывернуться. Короткое совещание у полковника и офицеры расходятся к своим нижним чинам, снова движение -на сей раз солдаты медленно вступают под кроны придорожных деревьев, колонна распалась на несколько частей, постепенно трансформирующихся в шеренги и цепи. Артиллерийские запряжки подаются вперед, ранее орудия шли вразброс одно ехало в начале, одно в конце, остальные в промежутках между ротами егерей.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
