| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-С чего бы, у нас только природные немцы на нем и говорят, меня французскому в пансионе учили. А что ты задумал?
-Да так...
.........................................................
-Ефим сбегай к ним и узнай, кто такие и что тут делают. Только смотри осторожно и близко не подходи, издали спроси! -послал Александр одного из своих подчиненных. Сам с остальными пока решил остаться под защитой кустов, если что, то они прикроют отход своего 'разведчика' ружейным огнем.
Егеря уже полчаса наблюдали за этой "непонятной" кучкой солдат на берегу Алле, но никак не могли определить, свои это или чужие и к какой части они принадлежат. Все говорило пока в пользу "своих", у многих "ненаших" мундиры очень похожи на пехотные, такие как в Рязанском мушкетерском, к сожалению в потемках мелкие детали униформы рассмотреть трудно. Второе 'за' — их примерно с полсотни, для полуроты слишком мало, а для взвода наоборот много. Не походили 'мушкетеры' и на обычный французский пикет, слишком уж вольно и непринужденно стояли. И наконец, третий и решающий аргумент, эта компания толпилась у места, где возможно был брод, река тут заметно сужалась и оба берега были более-менее пологие.
-Свои! Свои! Давай подходи живей! Брод сыскиваем! -раздалось с берега в ответ на вопрос Ефима.
-Сашка, а почто оне не говорят какого полку? -опасливо заметил Федор, но тогда этому не придали значения, ведь тут может сборная солянка собралась, отставшие со всех частей понемногу. Раз зовут добром, надо присоединится, у большого отряда больше шансов уцелеть в возможном столкновении с противником. Кроме того, люди уже сильно устали и надо поскорее переправиться на правый берег. Пока Ефим бегал опрашивать совсем стемнело, наступила ночь и медлить более не стали, пошли навстречу судьбе.
Александра спасло необычайно острое от природы зрение, он единственный из нижних чинов увидел в темноте, как 'рязанские мушкетеры' вскидывают ружья, их выдал едва заметный отблеск луны на штыках...
-Ложись!!! -только и успел он выкрикнуть на одном выдохе, как со стороны 'своих' грянул дружный залп с ближней дистанции, с пятидесяти шагов. "Чпок", удар свинца в человеческую плоть, рядом справа кто-то из егерей заорал дурным голосом, получив пулю и повалился мешком на сочную луговую траву... Не все успели отреагировать на команду, предательский ночной мрак и усталость, накопившаяся за весь день, сработали на руку коварному врагу.
-Встать! Гришка гранаты! Огонь по команде! -срывает криком голос унтер-офицер, нельзя более оставаться на спасительной земле, от вражеского штыка она не защитит, единственный шанс уцелеть теперь — немедленно ударить самим и опрокинуть протвиника. Искать спасения в отступлении бесполезно, догонят и перебьют всех по одиночке.
Те, что на берегу замешкались буквально на одну минуту, может им показалось в наступившей темноте, что их выстрелы скосили всех подчистую, и добивать уцелевших штыками нет необходимости. Несколько упущенных мгновений все и решили в пользу "наших", две 'кофейные банки' успели отправиться в полет, а затем последовал нестройный ответный залп, ударили ружья егерей, и без всякой команды они рванулись вперед — "на штык". Ошеломленный взрывами под ногами и ответным огнем враг ближнего боя не принял и вскоре бежал, численное преимущество не помогло, его еще надо суметь реализовать как в футболе. В таких ситуациях натиск и решимость драться до конца часто оказываются важнее, чем количество штыков или сабель, это Сашка хорошо усвоил еще в самом первом своем бою, когда они брали люнет на берегу Пассарги. Нижние чины смогли заколоть в ходе короткой схватки человек восемь, троих врагов положили гранатами, видимо удачно 'жестянки' попали. Еще четверых супостатов скосили пули и одного в самом конце стычки записал на свой счет Александр лично, разрядив винтовку по пытающемуся убежать по мелководью вдоль берега французу. Это лишнее конечно, но уж очень цель была хорошая, на фоне темных кустов поля бы так не получилось как на "лунной дорожке" реки — враг был виден точно на ладони.
-Оне ж ироды нашего брата поди здеся караулили! -почти сразу же определили нижние чины и не ошиблись. Действительно, откуда на берегу взялись раздетые и разутые трупы — насчитали несколько десятков, но могло быть и больше, этих просто грабители не успели сбросить в воду. Здесь не воевали, сражение было в другой стороне в нескольких верстах севернее, откуда столько погибших? Ранее за спинами 'мушкетеров' эту часть берега нельзя было толком разглядеть, поэтому трупы сразу не заметили. Скорее всего так и было, хитрая шайка ловила одиночек и небольшие группы пытавшиеся в удобном месте переправится через Алле и убивала, чтоб затем обобрать до нитки. С нижних чинов может быть пожива и небольшая, но ведь вместе с ними в ловушку попадали и офицеры. Был только один странный момент, враги ответили на хорошем русском языке и тем полностью усыпили последние возникшие подозрения. До сих пор ни одного француза, сносно владевшего "великим и могучим", еще никому живьем видеть не доводилось. Загадку разгадали быстро, один из 'убитых' супостатов вдруг внезапно ожил и попытался удрать, но немного не рассчитал подходящего момента, сорвался преждевременно и его перехватили.
-Панове... А-а-а... -только и успел он выкрикнуть, вероятно надеясь выпросить для себя снисхождение, прежде чем его приняли на штыки, пленных из этой банды не сговариваясь решили не брать.
-Полячки никак? -предположил один из солдат переворачивая пинками труп врага. После этого случая всех проверили, проткнув для гарантии штыками, может еще один 'вумный' где затаился, но больше живых не нашли. С ним согласились, действительно или поляки, или эта гоп-компания имела в своем составе дезертира, но на своих ренегатов грешить заранее не хотелось.
Маленькое но жестокое сражение стоило взводу потери двоих убитыми и пятеро получили различные ранения средней тяжести, теперь нечего было и думать о попытке пересечь реку вплавь, как раньше. Брода в этом месте не оказалось, вопреки логике и ряду внешних признаков здесь река была отнюдь не по колено, и имелось сильное течение. Необходимо не задерживаясь срочно уходить прочь, бежавшие враги могли вернуться обратно с подкреплением и тогда их маленькому отряду точно придет конец. Александр повел полувзвод дальше, они еще долго брели по самой кромке воды вдоль заросшего кустами и камышами берега, временами приходилось сворачивать в сторону, обходя сильно заболоченные места. Еще дважды натыкались на разъезды французской кавалерии, кажется улан, а может и драгун — поди в темноте разбери, ночью все кошки серы. Выручили гранаты и непроглядная ночная тьма — враг не рискнул преследовать неизвестные силы, да еще по сильно пересеченной местности и ограничился лишь беглой стрельбой вслед. Бить с коня по почти невидимой ночью цели — означает бросать пули на ветер. Нашелся лишь один смелый наездник, так и тот загремел в овраг вместе со своей лошадью. Долго бедняга кричал, призывая своих на помощь, егеря уж хотели сходить и добить неудачника штыком, но Александр их удержал, не до этого сейчас, пусть живет.
Скоро рассвет и как в песне "выхода нет" и надо решать, утром их быстро поймают, от конных на открытой местности далеко не убежишь — нагонят играючи. Сашка никак не мог решиться бросить раненых, хоть некоторые из них и сами предлагали неоднократно так поступить. Беспомощных солдат, потерявших возможность действовать оружием и следовательно защищаться, легко могут добить, как 'гражданские' мародеры, так и их многочисленные собратья в форме. Грабить раненых на поле боя строжайше запрещено, за этим следят неукоснительно, но ведь если офицер не видит, то нетрудно и приколоть 'дикаря', чьи новые сапоги понравились — с убитого снимать можно все. По крайней мере, такие слухи о французах ходили в российских войсках всю войну, и проверять правда это или вымысел, оставляя своих сослуживцев на милость врага Сашке не хотелось.
-Все, надо переправляется прямо здесь, попробуем сделать плот! -он решился наконец. Последние надежды отыскать лодку или брод давно растаяли вместе с зыбким ночным туманом. Сказать легко, но у них только три небольших кожаных мешка, даже одного человека на воде они не удержат, и как назло на этом берегу нет деревьев, лишь один мелкий кустарник и заросли камыша. Сбегать за пару-тройку верст в лес за бревнышками для плота? Так проще уж сразу в плен к французам податься, они ближе — вражеский бивак совсем недалеко, в пяти верстах к северу. Там всю ночь жгли огромные костры до небес и веселые пьяные песни орали, победу не иначе праздновали, заткнулись только перед рассветом. Дерево нужно позарез, бревна или доски, а тут одна эта дурацкая трава в изобилии и больше ничего нет. До леса придется добираться по открытому полю, туда может быть и дойдут они, пока окончательно не рассвело, а вот на обратном пути... да ведь еще и не одну ходку сделать надо, чтоб доставить необходимый материал для постройки плота!
'Шумел камыш, деревья гнулись...', твою мать... камыш... стоп погодите друзья, а на чем наш Хеердал, который Тур, через океан плыл, не на камышовом ли плоту часом?
-Снимай братва исподние рубахи! Давай живее, время дорого! Сейчас в Америку поплывем б...ять! -приходится импровизировать, все равно другого варианта нет, или так или никак более.
Дружно заработали тесаки и ножи, смачно захрустели истекая соком толстые зеленые стебли, надо торопиться, летом рано светает. Срезанным камышом туго набили нижние рубахи, вышло нечто вроде поплавков, нет под рукой прочных и легких жердей — печально! Так пусть их заменят ружья, этого добра у них хватает. Были у Сашки сильные опасения, что корявая, наспех на живую нитку собранная конструкция развалится на самой середине реки, бывает так по неписанном закону пакости, но иногда случаются чудеса. Чудо-юдо-плот скрипел, шатался туда-сюда, потерял в процессе эксплуатации один поплавок, как раз из нижней рубашки унтер-офицера, но выдержал даже несколько поездок туда и обратно! За три ходки перевезли на правый берег раненных и тех кто не умел плавать. Остальные перебрались самостоятельно, многие держались за плот, плохой пловец чувствует себя намного увереннее при наличии такой 'точки опоры'. Удалось перевезти почти все имущество и снаряжение, французским уланам, появившимся на берегу вскоре, достались только пустые ранцы, измятые кивера, пара ружей да еще с пяток тесаков. Скудная добыча, особенно если учесть что рядом, в нескольких километрах к северу этого добра валяется бессчетно.
С противником пообщались на прощание исключительно жестами, уланы в красивой красно-белой форме продемонстрировали поразительное знание ухваток футбольных болельщиков-фанатов ХХ-го века, если конечно наш современник их правильно понял. Александр лишь скромно показал французам средний палец, дошло до них, или нет — неизвестно, но в мутные воды Алле вслед за егерями вражеские кавалеристы не полезли. Можно было конечно и постараться — спешить пулей из винтовки одного или двух особо наглых "галлов" напоследок, но сил уже не было, и оружие еще следовало осмотреть и тщательно протереть насухо после пребывания в воде.
Глава 32. На самом закате войны.
Как выглядит в начале 19-го века армия потерпевшая серьезное поражение, но пока еще не разгромленная врагом окончательно? На батальных полотнах все прекрасно и цивильно, медленно уходят стройными колоннами вдаль батальоны. Героям-воинам санитары перевязывают совершенно незначительные и не опасные для жизни — "косметические" раны, кругом сплошь красивые одухотворенные мужественные лица и так далее, и все конечно от солдата и до маршала, горят желанием отомстить врагу и взять реванш. В реальности все намного проще, грязнее и пакостней, но на то она и реальность, вокруг — куда не глянь сплошное дерьмо, обрывки грязных бинтов, каких-то тряпок и запекшаяся кровь. Погода под стать поганому настроению побежденных, уже который день идут мелкие и холодные дожди — "морось" и лето как бы превратилось на краткое время в осень. Слава богу, до проливных ливней с грозами дело пока не дошло, иначе пехота полностью лишилась бы возможности действовать огнестрельным оружием, такова в ту пору была техника и вооружение войск.
Забитая брошенными при отступлении повозками всех назначений от зарядных ящиков до сухарных фур дорога, где на обочинах пачками валяются дохлые лошади, вот будет пожива волкам, да одичавшим собакам на славу. По этой "магистрали" уже не проехать, но кое-как с большим трудом пройти еще возможно. Местами можно, но в других приходится сворачивать и продираться через колючие кусты, тысячи сапог и копыт превратили глину и песок после дождя в подобие трясины — утонуть в такой жиже очень даже просто, достаточно лишь споткнутся или оступится. В одну такую "ловушку" обозную лошадь засосало почти по самую шею, бедное животное пытается вырваться, но жадная коритчневая грязь держит свою жертву цепко. Богатая добыча для аборигенов, чего только не бросили войска при поспешном бегстве, в одном месте Александр наткнулся аж на целый денежный ящик, но к сожалению — сундук был уже пустой. Любители халявы из числа местных обывателей не дремлют и активно работают, одного грабителя он чуть было не пристрелил по ошибке, приняв за француза. Все же оказывается последним отступать не так уж и плохо, особенно когда противник не преследует и не дышит тебе в спину. В брошенных обозах нашлись в изобилии бинты с корпией, спирт и даже опий, раненным все это добро очень даже пригодились. Наконец удалось всем пострадавшим сослуживцам почистить и обработать раны и нормально перевязать. Набрали и всякой полезной оружейной мелочи: кремней, пружин, инструмента и прочих запасных частей, взяли все то, что постоянно ломается и теряется в походе. Сашка, надо сказать — боялся, что кто-нибудь из подчиненных не выдержит и напьется, за всеми не углядишь, но обошлось — найденную водку бойцы охотно употребляли, как без этого, но допьяна никто не упивался. Некоторым улыбнулась удача, счастливчики сумели раздобыть новые сапоги и куски вполне приличного мундирного сукна английской работы, "подарок" гвардии — армейцам такой дорогой материал не положен, им обычно перепадает разная дрянь. Нашли и прекрасную подзорную трубу, свою старую Александр случайно утопил во время переправы на самодельном плоту через Алле, недоглядел немного и провалилась "оптика" вместе с чехлом в щель между поплавками. Там они еще много чего так посеяли по мелочи, хорошо хоть ружья и патроны сохранили. Григорий подобрал на одной из повозок пехотный штуцер, удивительная находка, ведь их же вроде давно должны были сдать в арсеналы на хранение.
Грохочет мелкой дробью барабан, гулко бьет и слышно далеко в утреннем тумане, как только руки у барабанщика не отвалились стучать так несколько часов подряд.
-Ря-я-язанской мушкетерско-ой! -натужно вопит фельдфебель впиваясь взглядом в медленно бредущих по дороге изможденных нижних чинов, но пока никто не спешит откликнутся на его зов. Давно он уже кричит, может всю ночь, глаза наполнились кровью и голос дрожит, но впустую — не идут его рязанцы. Не то отбились и бродят где-то далеко в стороне, не то попали в плен, не то остались лежать скошенные французской картечью на поле перед Фридландом. Еще дальше старается орет следующий унтер, но уже от другого полка.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
