Папандокс, или Два на восемь

Черствый же Дениска моментально переключился на другое:

— Эй, деда, а как тебя похоронили, если замок запертым-заклятым стоял? Или сначала закопали, а потом быстро-быстро за ворота убежали?

— Праха моего в семейном склепе под замком Кергот ты не сыщешь, внук, — патетично провозгласил ничуть не обиженный призрак. (Кажется, каким-то неведомым образом шабутной Дениска ухитрился выбиться у старика в любимчики). — Заклятье-ключ на плоть завязано. Когда понял я, что час последний близок, всем велел из замка удалиться. И уход мой печатью и замкóм на владениях стал, всю силу свою на то обратил, потому от бренного тела ничего не осталось.

— То есть, ты все в энергию перевел, — уважительно поцокал языком Денис. — Молоток, дед! Жаль, что я в магии бесталанен, а то бы в ученики к тебе просился до тех пор, пока ты меня или не прибил, или бы учить не начал!

Старик снова довольно захихикал, управляющий же счел возможным вежливо осведомиться у дядюшки:

— Дира Лимей, следом прибудет?

— У мамы сейчас другие планы, — вместо дядьки вновь влез в беседу вездесущий Дэн. — Муж, маленький ребенок, виноградники. Только мы со Светкой приехали. Кстати, дядюшка нас по-вашему Деньесом и Свельтой зовет.

Проквакав еще что-то цветисто-вежливое, Олсоп уточнил у дира Ригета распоряжения и, сочтя ритуал приветствия исполненным, ринулся к повозке. А там уж принялся энергично посылать: лысого на кухню, длинного за инструментом, чтобы проверил все в замке. Словом, дир Олсоп катался по замку столь привычно, будто и не уезжал из него после смерти владельца.

— Прикольный мужик, — оценил представление Дениска. — Но лысый повар — круче! Если б он еще как Ван Дам драться умел. Эй, дядя, повар случайно не дерется?

— Если только ложкой по лбу тому, кто лезет в кастрюлю пробовать неготовое блюдо, дать может, — чуть поморщившись от детских воспоминаний, ответил дядюшка, подобрал болванку меча и скомандовал:

— Пошли, Деньес, проверим твои слова о дарованном Ирнатом таланте.

— Ага! — мгновенно загорелся новой идеей айтишник и горел ею ближайшие полчаса. Потом количество синяков, набитых жестокосердным дядюшкой, и отбитых у ученичка пальцев стало значительно больше уровня юношеского энтузиазма. Горячая жажда немедленной демонстрации супер-убер-пупер способностей и нетерпеливое ожидание их пробуждения сменились унынием.

Опустив в очередной раз отбитую палку, которой ему едва не отсушили руку, Дэн признал вопросом очевидное:

— Дядь, Ирнат меня развел, как младенца?

Ригет недоуменно вскинул брови.

— Ну, прикольнулся, шутканул, обманул... — принялся подбирать синонимы перевода неудачник.

— Вряд ли, — качнул головой дядюшка, уяснив-таки смысл мутных речей после дополнительного пояснения. — Боги никогда не бросают пустых обещаний. Ирнат не может вложить в тебя готовый дар, не превратив в безвольную марионетку. Он даровал тебе возможность к обучению, а уж как ты ею воспользуешься и воспользуешься ли — решать тебе самому, Деньес. Я вижу, ты стал быстрее, и не каждый новобранец может освоить показанный прием после семи повторений.

— Ага, чтоб по пальцам не били, и не такое освоишь, — уныло вздохнул Дениска, смиряясь с обломом: все и сразу не получить. — Ладно, как заниматься будем, дядюшка?

— Никак. Я буду занят делами замка и подготовкой похода к Храму Восьми, а ты проси дира Валта погонять тебя. Его труды я оплачу.

— Может, Бельташ попросить? — оживившись, заикнулся было Денис.

— Не то, что ты — ни я, ни Валт ей не ровня. Рыцарь смерти — легендарное творение, живое воплощение Смерти. Ее создавали для смертного боя, а не для натаскивания сопляков, неспособных удержать меч дольше пары минут. Дело не в отсутствии терпения диры, — уважительно качнул головой Ригет. — Ее сила в том, чтобы бить без раздумий и насмерть.

— То есть, вздумай Бельташ меня потренировать, может случайно снести голову и деревянной болванкой, а на место приставить не сумеет. Потому Валт будет бить меня аккуратно, но сильно за твои деньги, — перевел парень, — пусть ты и обещал ему для начала только кормежку.

Дядюшка с глумливой ухмылкой подтвердил. Дениска снова демонстративно вздохнул, прислонил болванку меча к стенке сарая и отправился на поиски. Сначала отлучившейся куда-то сестры — чтоб поскорей синяки подлечила (у Светки быстро выходило!), а потом уж и бывшего наемника, чтобы передать ему дядюшкино поручение.

Валт принял новую миссию и возможность заработать всерьез. Для Дэна настали черные дни. Синяки, ушибы, вероятно, треснувшие ребра — как следствие занятий появлялись с завидной регулярностью. Череда травм брата стала для Светки хорошей практикой в исцелении силой жрицы Алхой. У самого 'ушибленного' сконцентрироваться на врачевании после тренировок не всегда получалось. Они слились для попаданца в череду почти кошмаров. Усердный наемник измывался над жертвой до такой степени, что меч из рук молодого жреца выпадал не от удара, а от усталости. Причем, после этого болванку надлежало поднять и тренироваться еще до тех пор, пока рядом с болванкой не рухнешь сам. Совсем не злой, для наемника, бугай оказался слишком добросовестным учителем, чтобы жалеть великовозрастного ученика. Валт не раз сетовал, что поздно парень за ум взялся. Толкового бойца из него сложновато сделать будет, но можно. Дэн уж и сам был не рад затее, но держался на упрямстве и оброненной невзначай фразе наемника насчет того, что он в лепешку расшибется, а все же постарается сделать так, чтобы парень за себя и сестру постоять смог. Именно мысль о Светке, терпеливо врачующей его синяки, оказалась решающей каплей, не позволившей бросить все и сдаться. Ну и, может, одобрительный кивок Бельташ, оценившей не столько мастерство, сколько упрямство парня.

Минуло почти трое суток, день уже перевалил за вторую половину, что для вымотанного тренировками с Валтом попаданца означало очередные несколько часов мучительного обучения, когда учитель придержал меч.

— Чего? — тяжело дыша, спросил Дэн, утирая рукавом пот со лба.

— Едет кто-то на лошади. Один, — кивнул в створку распахнутой калитки мужик. — Не наш. За шляпой лица не видно, но кобыла точно не наша. У нас рыжух нет. Парень что ль молодой, или... Нет, не может... Или? Тьфу, старуха?!!

— Да врешь, чтоб старуха, да так скакала? — выпалил Дениска и прикусил язык, потому как яркий луч солнца все-таки ухитрился заглянуть под широкие поля шляпы.

На лошади действительно скакала бабка. Не тощая, жилистая, загорелая, с крючковатым носом и пронзительными зелеными глазами, сохранившими юношеский блеск и остроту.

Добравшись до калитки, старуха пронзительно свистнула, вызывая конюха, сбросила ему на руки повод лошади, лихо спрыгнула из седла и ринулась к Валту с Дэном.

Вместо 'Восемь с вами' и других традиционных приветствий, бабулька, которую и язык-то не поворачивался именовать старухой, хриплым басом потребовала ответа:

— Где Ригет? Он действительно откопал старый храм Ирната, коль смог призвать посланца Рата?

— Восемь с вами, уважаемая дира, дядюшка в замке со счетами разбирается. А ворон в самом деле вам письмо принес? Как он его отдавал, если при нас проглотил? — зачарованный крутой бабкой, но не забывший о ключевом вопросе доставки, отозвался Денис. Валт в это время просто силился открыть или закрыть рот, окончательно заклинивший в положении полураспаха. Собачки Бельташ благодушно помахивали хвостами, разглядывая визитершу не то с гастрономическим интересом, не то с искренней симпатией. Против кулинарной версии говорила худоба бабульки. Хотя, если собачкам приелась сочная свежатина и захотелось вяленого мяса на ребрышках, то вполне, вполне...

— Птица Рата явилась, сбросила письмо из когтей и исчезла прежде, чем я смогла всесторонне изучить ее, — сварливо посетовала и снова насела на парня энергичная старуха:

— Где храм? Ригет нашел старый храм?

— Вы ведь дира Иргай? — уточнил на всякий случай Дэн и, дождавшись нетерпеливого кивка, ответил: — Храм в подвале. Вас прямо сейчас проводить или с дядей Ригетом сначала поздороваетесь?

Старая дама недолго мучилась сомнениями. Решительно тряхнув головой, она велела:

— Веди, мальчик, а ты, — сухонький палец ткнул в Валта, а в руки ему была всунута широкополая шляпа, — присмотри, чтоб мою сумку и прочие вещи, как повозка прибудет, в подходящую комнату определили. Апартаменты мне без надобности, но камин, старые кости погреть, и кровать с грелкой будут нелишними. Ригету доложишь, что я приехала, пусть тоже в храм спускается.

— Хорошо, дира, — вежливо поклонился бугай, заранее проинформированный о некой эксцентричной ученой, старой знакомой Ригета, чьего визита с нетерпением ожидали в замке.

— Факелы нужны? — насела на парня Иргай, выказывая не только голый энтузиазм, а и толику практичности.

— Нет, по коридору дядюшка светящиеся шарики оставил, а в храме светло, там в чашках пламя жрец Нерпат зажег.

— Ритуальные огни Ирната, — сварливо поправила старушка.

— Не знаю, я вашего религиоведения не изучал, выглядят как чаши, значит, чаши, — беспечно ляпнул Дениска.

— Неведение не повод для гордости, — наставительно заворчала бабушка.

— Ничего, если Ирнат обидится, я при следующей встрече у него прощения попрошу, — отмахнулся Дэн, ловко прыгая по ступенькам вниз.

Тут парень обернулся, увидел сестру во дворе и завопил, привлекая внимание: — О, Свет, прикинь, дира Иргай приехала и сразу в храм хочет. Вот, веду! С нами пойдешь?

— Там холодно, — с сомнением передернула плечами девушка, изумленно разглядывая худенькую старушку.

Если призрак деда напомнил Дэну Филча, смотрителя волшебной школы Хогвартс, то дира Иргай в копейку походила на реальную бабульку, верховодившую кафедрой анатомии в институте, где довелось учиться девушке. Даже глухой басовито-хриплый голос, сорванный да так и не восстановленный лекциями, попадал в образ. Именно заслышав его, Светка поспешила навстречу. Сходство, не считая отсутствия маленьких круглых очков и неизменного бордового костюма, в котором бегала (ходить она просто не умела) преподавательница, оказалось феноменальным.

— Стоп, — дира Иргай резко затормозила, завершив анализ выданной, вернее, небрежно вываленной на нее Дэном информации. — Ты, юноша, утверждаешь, что имел возможность общаться с Ирнатом-воином, одним из Восьми, ушедших за рубежи миров?

— Скорее это он нас 'общал', хм, едва не до смерти, — проворчал парень и в доказательство ткнул недоверчиво прищурившейся старушке запястье с татуировкой. Добивать зрелищем кулона с тремя птичками пока погодил.

— Ворон Рат, знак посвящения, надо же, не татуировка краской из сока черинивы, — мгновенно узнала символ эрудированная дира, оценила божественное качество метки и сделала многообещающий вывод: — Очевидно, в своем послании Ригет о слишком многом умолчал. После осмотра храма побеседуем!

Глава 18. О божественных статуях и секретах

— Дира Иргай! — голос спешащего навстречу гостье дядюшки был странен.

В нем искренняя радость от встречи мешалась с некоторой если не робостью, то опаской и обреченностью. Кажется, если вызванная для консультации энергичная дама и пользовалась любовью у дяди, то это была любовь особого, крайне специфического рода. С другой стороны, Света вспомнила анатомичку Наталью Николаевну, лекции которой с открытым ртом слушал весь поток, и на неоднократные пересдачи зачетов в институте ходил к ней же. 'Что-то знать' по своему предмету Зябрева не позволяла никому, каждый студент обязан был знать все, что нужно, взирая на веские и не очень причины незнания.

Да, наверное, Светка встречала бы свою преподавательницу в столь же смешанных чувствах. Носитель энциклопедических знаний по своему профилю не обязан быть обаятельным симпатичным душкой и, как правило, никогда им не является. От этой диры хотя бы пахло нормально, а не сбивающим с ног лавандовым ароматом, как от провалявшейся десяток лет в шкафу старой маминой юбки, устоявшей перед молью, но навеки приобретшей ни с чем не сравнимый убийственный для всего живого аромат.

— Ригет, — с благожелательной энергичностью, смешанной в равных пропорциях с нетерпением кивнула бывшему ученику дира, безошибочно узнавая его спустя десятки лет. Следом Иргай не попросила, потребовала: — Рассказывай!

— А как же храм в подземелье? — подкинул коварный вопрос Дэн.

— Пусть ведет и рассказывает, — внесла уточнения в инструкцию старушка и, еще разок нетерпеливо отмахнувшись от предложенного дядюшкой отдыха и перекуса, рванула вслед за проводниками в подземелье.

Пусть и не прыгала по камням молодой козочкой, но от компании отставать не думала. Словно бабушка обладала магическим аналогом батареек энерждрайзер с полным зарядом. Светка с Денисом лишь завистливо переглянулись: им бы такую энергию и не в таком возрасте, а прямо сейчас, или хотя бы половинку!

До подземного храма четверка шагала под сухой дядюшкин пересказ злоключений-посвящений попаданцев. Ригет заранее обговорил с Дэном и Светой необходимость посвящения диры Иргай во все подробности, касающиеся 'божественного квеста', начиная с момента появления племянников на руинах храма Зебата. Лишь обладая всей полнотой информации, весьма своенравная пожилая дира могла захотеть помочь. Если для Дэна главной целью жизни были интересные приключения, то дира Иргай жаждала знаний, причем не голой теории, а непременно с подкреплением ее фактами, а еще лучше личными свидетельствами. Ради этой возможности старейшая преподавательница королевской академии Бриса готова была на все!

Световые шарики Ригета отлично освещали засыпанный каменной крошкой, отдельными камнями, сыроватый и местами поросший коротким бурым мхом коридор. Подгоняемая нетерпением шустрой старушенции компания шла слишком быстро. Кажется, в присутствии диры Иргай медленно делать то, что желала делать быстро она, было невозможно в принципе. Потому до истинной причины вызова знатока истории — сведений о вероятно уцелевшем Храме Восьми — добраться они не успели. Дядя успел наскоро поведать лишь о перемещении младших родственников с Земли и о получении ими в снах-видениях 'квеста на возвращение Восьми'. Он только перешел к описанию меток жрецов Алхой, Зебата и Ирната, когда к магическому свету шариков добавилось льдистое сияние чаш Ирната, разливающееся через открытую дверь.

Дире Иргай, как той умной и красивой обезьянке из анекдота, невыносимо хотелось очень многое: допросить и исследовать истинных жрецов — раз, и оказаться, наконец, в старинном храме бога войны — два. Старая мечта победила. Света с Дэном удостоились многообещающего взгляда не то патологоанатома, не то проктолога, а потом старушка ринулась на штурм древнего святилища.

Чаши в старинном храме все так же были полны огня, все так же взирал на людей бог войны Ирнат, распахнув за спиной крылья с кинжальными перьями. Его лицо по-прежнему было скрыто пляской теней, но теперь Светка точно знала, почему, и не пыталась встретиться взглядом со статуей.

— Эпоха Хождения по Вархету! Лишь тогда Ирната ваяли с крыльями, — благоговейно выдохнула сведущая дира, на пару секунд застыв на пороге.