Он не нашёлся, что ответить, но всё равно смотрел хмуро.
— Мы внутрь не будем заходить, больно оно нам надо. — успокаивающе добавила я. — Подождём на улице. Пристанет кто — так либо я отобьюсь, либо устроим такой шум, что выскочишь и как мужчина защитишь.
— Ладно, там увидим. — Томоя веселее не стал. — Разобралась с глазом, как я вижу? Хотя думал, что ты волосами прикроешь.
— Не вышло. — проворчала я. — Знаешь, как волосы в глаз лезут?
— Зато теперь никто не усомнится, что твой взгляд проклят. — ответил он. — И для чего вообще такое неудобное заклинание?
— Девичий секрет. — Мда, если все так подумают, то задолбаюсь объяснять каждому первому. — И не пытай Юкинэ, она тебе тоже ничего не скажет. И кстати, кому говорила к ней не ходить?
— Так я тебя и послушаюсь. — хмыкнул он.
— Хоть раз мог бы. — понурилась я. Это ведь из-за того, что он попёрся к Юкинэ, теперь страдаю. Дурак Томоя. Пнуть бы, да у меня на него теперь рука и нога не поднимаются. А если поднимаются, то совсем не...
Так, закругляемся.
— В общем, встречаемся в обед на заднем дворе. — улыбнулась я. — Там же всё и обговорим. И сразу, если думаешь поглядывать за нами или в комнате Рё оставаться на ночь, то фиг тебе.
— И зачем я тогда переезжаю? — деланно вздохнул он. Цыц, мне воображение и так подсовывает сцены из пошлых манг с тобой, так что лишь показала язык и умчалась.
Ох, держаться держусь, но блин... влюблённая дурочка похуже Рё. А теперь ещё и видеть чаще буду, но от всякой мысли о том, чтобы не позволить Томое жить рядом со мной, так крутит...
Юкинэ, побыстрее, пожалуйста.
— Простите, Кё-сан. — виновато сказала она, закрывая дверь на ключ. — У меня ничего нового.
— Совсем? — огорчилась я.
— Простите. — она извиняюще поклонилась, на миг скрыв бледные следы от моих пальцев на её горле. Не могу не смотреть на них и напоминать себе, что надо становиться спокойнее и хладнокровнее, пока не случилось чего похуже.
Томоя Оказаки
— А теперь, Томоя, слушай основные правила проживания в доме Фуджибаяши.
Мы втроём — я, Кё и Рё — сидели под деревом на заднем дворе и обедали притащенными близняшками бенто. Приготовила их Кё, заявившая, что Рё в этом всё ещё не преуспевает, так что мне сейчас приходилось обнимать огорчённую девушку.
— Первое. — Кё подцепила палочками омлет и стала им размахивать. — Если тебе надо в туалет, ванную или чью-то комнату, то обязательно стучись и жди. Я не хочу, чтобы возникла тупая фансервисная ситуация. И ладно с нами, от меня не убудет, а Рё можно, но если маму так застанешь, то быстро из дома вылетишь.
Я кивнул, выбирая сосиску, а Рё покраснела и прижалась ко мне.
— Второе. — продолжила дирижировать Кё. — Следи за языком. Если ты при родителях ляпнешь что-нибудь о наших бюстах, или начнёшь грубить, или просто как обычно себя будешь вести, то опять-таки вылетишь.
— Хм? — я проглотил сосиску. — А можно тогда пересмотреть первый пункт?
— Вот об этом я и говорю. — Кё ткнула в меня омлетом, тот выскочил из палочек и улетел куда-то в сторону дороги. — Блин, Томоя!
— Я-то при чём?
— При том. — проворчала Кё, взяла другой кусочек и теперь уже стала жевать. — Короче, тихий вежливый мальчик, который идеальная пара тихой вежливой девочке Рё, понял?
Я опять кивнул. Тихий, вежливый, скучный. Ну хорошо, если меня каждый день будут кормить такими вкусными сосисками, то почему бы и нет.
— Третье. — продолжила Кё. — Ботан шастает по дому где хочет, а поскольку он тебя почему-то любит, то будет ласкаться. Нам это на руку, ибо бонус к родительскому одобрению, поэтому как полезет к тебе — бери, гладь, чеши за ушками, даже если никого нет. Вздумаешь обидеть — выскребу глаза ложкой и заставлю сожрать.
Я аккуратно положил назад сосиску, которую отчего-то резко расхотелось есть. Рё рядом со мной и вовсе икнула.
— И да, ещё, мы тебе выделим футон, так проверяй, не заполз ли он туда. — добавила Кё. — Ещё раздавишь. Ну, так-то. — она подцепила помидор и удивлённо уставилась на него. — Эй, а когда я успела его положить... а, так-то это всё. Там, ванну принимай, вставай по будильнику, не ломай стены, если что попросим помочь, так помогай, это всё ясно.
— Я думал, Рё будет меня будить, так зачем будильник? — сказал я, оглядываясь на прижавшуюся ко мне девушку.
— Хм? Рё, что на это скажешь? — Кё тоже посмотрела на сестру. Та покраснела, но затем мужественно сказала:
— Томоя-кун, если ты хочешь, то я не против.
— Только в пять утра его не буди. — хмыкнула Кё. — А то весь дом спит, одежды минимум, сердца стучат, и закончится известно чем.
Рё пискнула, но меня при этом не отпустила. Я же почувствовал себя так... ну вот именно как когда мечта о красивой девушке, которая будит вас по утрам, внезапно начинает принимать реальные очертания.
— Томоя, не фантазируй там. — одёрнула меня Кё. — И не думай, что тебе будет вольготно и хорошо. У нас кладовка вся забита, будешь помогать её разбирать, да и потом найдём, к чему мужские руки пристроить.
— И кто теперь фантазирует? — вздохнул я. Кё в ответ закатила глаза.
Точнее, глаз. Второй она прятала под медицинской повязкой, видимо, осознав, что с её причёской нормально прикрыться не получится. И что всё-таки это за заклинание такое? Надо будет потом аккуратно выяснить у Рё, вдруг сестричка ей проболталась.
— Томоя, не пялься так, словно и меня затягиваешь в свои фантазии. — Кё тем временем нашла новый повод прицепиться.
— Я просто думаю, какой иероглиф тебе на повязке нарисовать, чтобы выглядело круто. — ответил я. — Может, "Зло"?
— "Зло"? — нахмурилась Кё. — Совсем больной, что ли? Нет уж, я... — она неожиданно задумалась. — я выберу другой...
— М? — но Кё не ответила. Рё продолжала держаться за меня и молчать; я взглянул на неё и увидел сияющую улыбку. Кажется, девочка пользуется моментом и балдеет.
— Да, Томоя. — Кё тоже заметила довольную сестру. — Родителей, конечно, ублажить первое дело, но не забывай: главное, чтобы Рё твоими бытовыми навыками осталась довольна. Пусть даже у неё критерии низкие и сердце доброе, но если будешь раскидывать трусы по углам, то и она взбунтуется.
— Ничего Томоя-кун не будет раскидывать. — обиженно сказала Рё.
— Это я к слову. И про меня не забывай, уж я-то найду сотни причин докопаться. — Кё ткнула в меня пальцем. — Ты всё ещё хочешь к нам переехать?
— А ты против? — поинтересовался я. Кё неожиданно погрустнела и обхватила себя руками.
— Томоя, подумай сам. В доме будет жить парень моего возраста, и теперь, например, не пройти в халате из ванны в комнату, чтобы не наткнулся случайно — или специально, учитывая твоё паскудство. Естественно, будет неудобно.
— Так зачем тогда пригласила? — спросил я. Кё достала из бенто последнюю сосиску.
— Сам подумай, дурак. — тихо сказала она. Какое-то время мы молча сидели и доедали остатки; Рё своё, впрочем, больше обращала внимание на меня, и Кё закрыла её бенто крышкой.
— Дома скушаешь, осталось-то немного. — ласково сказала она. — Так, значит, у нас остался один урок, мы выходим вместе, идём к тебе. Ждём, пока соберёшься, затем к автобусу и едем домой. Мама нас встретит, так что будь готов нацепить улыбку... нормальную улыбку, ещё раз так клыки обнажишь, и я их выбью!
— Ладно, понял. — я перестал кривляться.
— Ужас. — проворчала Кё. — Томоя, если тебя выкинут в первый же день за такое, то Рё будет рыдать, а я твоей тупой голове лоботомию сделаю.
— Хорошо, хорошо. — оба варианта мне совсем не нравятся. — А тебе не надо после школы на выборы оставаться?
— Пока нет, Томоё на себя часть работ взяла. — отмахнулась Кё. — Потом придётся, так что будете вдвоём ездить обратно. А хотя, что у вас там с кружком-то?
— Ничего. — пожал я плечами. — Без репетиций делать нечего, не сидеть же и смотреть, как Фурукава учит.
— Ну да, но мне как-то неловко, сначала обрадовала её кучей помощников, а затем и сама смылась, и они ушли... — забормотала Кё. — Загляните к ней завтра, что ли, скажите там, что как только выборы пройдут, так вернёмся и с удвоенной силой наверстаем. А то и позависайте, какая вам разница, где именно, если вместе. Так, там звонок же скоро? Всё, собираемся, пошли. Рё, твоё бенто я унесу, не переживай.
Из школьных ворот я вышел в сопровождении почётного эскорта — Кё слева, Рё справа, завистливые лица окружающих парней прилагаются.
— Хм. — Кё тоже обратила внимание на ситуацию. — Томоя, ты уже второй раз гуляешь с двумя прекрасными близняшками. И как ощущения?
— Во сне было лучше. — несколько минут мы шагали молча, и я ощущал сверлящие меня с обоих боков взгляды, но смотрел лишь вперёд, опасаясь, что поворот головы сразу начнёт бурю разборок.
— Кха. — наконец Кё прервала совсем уж затянувшееся молчание. — Значит, всё как договаривались? Ждём тебя у входа, ты заходишь, берёшь рюкзак, выходишь, продолжаем.
— Возможно, не так быстро. — ответил я. Надо будет ещё раз проверить, всё ли собрал. С отцом вряд ли встречусь — он ещё должен быть на работе или уже с кем-то пить — но тоже кто знает.
— Не выйдешь через пятнадцать минут — начну орать на улице. — пожала плечами Кё. — Да и Рё стоять устанет. Так что давай не засиживайся там.
На мгновение мне подумалось, что мой дом, сколько хочу — столько и засиживаюсь. Но говорить этого я не стал. В конце концов, сам в предвкушении с самого утра нахожусь и терять время не намерен. Войти — взять — уйти навсегда.
Минут через десять мы наконец добрались до дома, и Кё тут же впилась в него взглядом.
— Ха, я ожидала вертеп. — сказала она. — А так вполне милый снаружи.
— Ну, на самом деле он примерно как и ты. — я зашёл внутрь прежде, чем Кё осознала сказанное.
Отец был дома и не спал, а сидел прямо на голом полу и что-то смотрел по телевизору. Я быстро пересёк в комнату и прошёл к себе. Блин, только этого не хватало. Надеюсь, он не вздумал разорить или спрятать мой рюкзак, а то было такое опасение...
Нет, удивительно, но тот так и лежит на кровати. Я быстро покопался в вещах, проверяя, всё ли на месте. Одежда, бельё, обувь, зубная щётка, несколько уже надоевших, но когда-то любимых томов манг... все школьные принадлежности и так уже в сумке... вроде всё... только магнитофон придётся оставить, но я и так в последнее время музыку слушал мало и у Сунохары...
Фотография мамы. Я снял её со столика, смахнул пыль и посмотрел на лицо, которое никогда не видел и не смог полюбить вживую. Даже не знал подробности той аварии, и никогда не хотел узнавать. Само понятие мамы всегда было каким-то непознаваемым, даже запретным. И теперь, если оставлю тут эту фотографию, то окончательно избавлюсь от связи с ней. Но если возьму...
— Томоя-кун, ты всё-таки уезжаешь?
Отец встал в дверном проёме — и, неожиданно, не был пьян. Он стоял ровно, не бегал глазами по комнате, и даже лицо не наливалось багровой тучей. Я поставил фотографию обратно на столик, закинул на плечи рюкзак и пошёл прямо на него.
Останется стоять — собью.
Не остался; отшатнулся в комнату и молча смотрел, как его сын проходит мимо, навсегда покидая дом. Уже у самого выхода я задержался, чувствуя, что хоть что-то сказать должен.
— Я буду жить у друга. — поворачиваться к отцу лицом не собирался. — Возвращаться не собираюсь. Можешь теперь жить как хочешь.
Мне показалось из-за скрипа двери, или он пробормотал: "Удачи, сынок"?
Кё, выпуская свою буйную натуру и маясь от безделья, пинала телефонный столб на противоположной стороне улицы, а Рё за ней наблюдала. Когда я хлопнул дверью, то обе тут же повернулись ко мне.
— Ну как? — Кё едва ли не прыжками примчалась обратно. — Всё нормально?
— Ага. — кажется, моё лицо говорило обратное, потому что они синхронно уставились на меня.
— Томоя-кун, точно всё в порядке? — осторожно спросила Рё.
— Отец был дома. — просто сказал я и зашагал, пока он не вздумал выглянуть и увидеть, что другом являются две девушки. Обе, к счастью, не стали задавать вопросов — только Кё проворчала, чтоб не так быстро шёл.
В автобусе нам свезло на свободные места — я с рюкзаком и сумкой бухнулся у окна, Рё примостилась рядом со мной, а Кё развалилась напротив.
— Минут пятнадцать ехать будем. — пояснила она. — И ещё пять идти.
— А я думал, вы далеко живёте. — сказал я, вглядываясь в окно. Надо бы запомнить пейзаж, чтобы не проехать остановку, если придётся добираться одному.
— Да не, порою вообще пешком добираюсь. — мотнула головой Кё. — Это Рё нежная и хрупкая, поэтому устаёт такой путь проделывать.
— М, ясно. Рё, что тебе? — её пальцы накрыли мою руку.
— Томоя-кун, давай я твою сумку понесу, как выйдем. — попросила она.
— Кё же сказала, что минут пять идти. — удивился я. — И у тебя уже своя есть.
— Я унесу. — хм, кто-то обиделся на нежную и хрупкую? Судя по упрямому выражению лица, с которым Рё вцепилась в ремешок моей сумки, таки да.
— Да отдай ты ей, Томоя. — подала голос Кё. — Для девушки огромное счастье носить вещи парня, потому что в них по пути можно незаметно покопаться. — она расхохоталась, Рё надулась и быстро отдёрнула руку. Я улыбнулся ей и вновь уставился в окно.
Каких-то минут десять — и буду жить в новом доме. И как не пытался быть реалистом и напоминать себе, что это ещё ничего не означает, но душа пела в предвкушении счастья. По крайней мере, на хороший ужин сегодня точно могу рассчитывать.
Автобус качнуло, и Рё прижалась ко мне. Я, всё так же не отворачиваясь от окна, нащупал её руку, взял её и легонько сжал. Она даже и не подумала вырываться, и её тепло лишь больше успокоило меня.
Так, что это за странный вздох? Я обернулся и увидел Кё, прислонившуюся к окну и смотрящую на нас таким грустным взглядом, что стало неудобно. Попытался освободить руку Рё, но теперь уже она стала меня сжимать и не выпускать. Так в неловком молчании мы и доехали до остановки. Рё вновь захотела взять мою сумку, но я не позволил ей и даже попытался забрать у неё, пока Кё не заорала, что она сейчас в любителей сумок своей швырнёт. В итоге пошли как есть, хотя Рё решила зачем-то поддержать мой рюкзак.
— Рё, ты там не забудь, что на ночь с Томоей тебе придётся расстаться. — Кё с огромным неудовольствием смотрела на всё это.
— Так я и пользуюсь случаем. — неожиданно храбро ответила Рё, цепляясь за рюкзак. Помощи в этом не было никакой, но смотрелось забавно.
— Ты ещё ему на колени за ужином сядь. — не унималась Кё. — Сразу убедишь папу с мамой, что ваши отношения милые и невинные.
Рё вновь надулась и, похоже, намеревалась продолжать спор, но Кё ускакала вперёд.
— Вот, тут мы живём. — она подошла к калитке. — Заходи.
Я пока не спешил, запрокинув голову и разглядывая дом, где мне предстояло жить. Ну... не то чтобы ожидал большего, но это был самый обычный дом. Белый в коричневых прорезях слезшей краски, двухэтажный, с ведущей к двери дорожкой из асфальтовых плиток и небольшим цветущим садиком во дворе. Скопировать, вставить — и вот тебе типичный пригород.
