— Провести маневр — дальнейший полет по курсу запрещен.
Джон опустился ниже цели, а потом 'вынырнул' снизу вверх по курсу. Что на международном лётном языке, как раз, и означает, что дорога дальше запрещена.
— Цель не реагирует. Следует прежним курсом.
— Открыть предупредительный огонь.
Джон произвел маневр и открыл предупредительный огонь трассирующими снарядами поперек курса цели.
— Цель не реагирует.
— Цель уничтожить.
— Прошу повторить, сер...
— Цель уничтожить.
— Есть — уничтожить.
Джон отстал. Зашел в хвост, отступил на требуемую дистанцию и активировал ракетную систему ведения огня. Через секунду она захватила цель.
— Цель захвачена, — доложил Джон, пологая, что либо цель, попав в прицел, все же отреагирует, либо поступит команда отмены атаки.
— Приказ подтверждаю. Цель — уничтожить!
Всё ещё до конца не веря в происходящее, Джон все же выполнил приказ. Уничтожение русского самолета, хотя и нарушителя, — дело крайне редкое. А дальше — произошло нечто неожиданное... Подлетев к цели, ракеты не взорвались, как того ожидал Джон, а просто... исчезли. Цель же, как ни в чем не бывало, продолжала полет.
— Отработал двумя AIM-120C. Цель не уничтожена.
На некоторое время в эфире повисла тишина.
— Повторить атаку. Использовать AIM-9M. По одной, с интервалом в одну минуту. Включить видеорегистрацию.
— Видеорегистрация включена. Продолжаю атаку. Головки самонаведения активировал. Цель захвачена. Первая — пуск... (Пауза). Результат нулевой. (Пауза). Вторая — пуск... (Пауза). Результат нулевой. Цель не уничтожена.
В этот раз — тишина продлилась значительно дольше...
— Атака оставшимися четырьмя AIM-120C. Одновременно!
— Есть — атака, — ответил Джон, облегченно вздохнув и даже повеселев, т. к. уже понял, что и эта атака жертв не принесет.
Так и оказалось.
— Цель не уничтожена.
— Следуйте на базу.
Последующие пуски зенитных ракет 'земля-воздух' системы ПВО США, тоже не принесли ожидаемого результата. Цель следовала прежним курсом...
Там, где нас не было.
— Как это понимать?! — Председатель Комитета начальников штабов был в ярости. — Какой-то сраный гражданский самолет спокойно вторгается в воздушное пространство США, нагло игнорирует все наши требования, а наша хваленная ПВО ничего сделать не может. Кто мне объяснит, что это значит? Джерри Харрис, раз вы здесь — прошу пояснить, и где, чёрт возьми, Герберт Карлайл?! В этот раз ему не удастся отвертеться!
— Сэр... По цели были произведены пуски восьми ракет 'воздух-воздух' и двух 'земля-воздух'. Результат нулевой. На подлете к цели ракеты, попросту, исчезают. Аналитический центр считает, что это... как-то связано с порталами, о которых объявила эта компания. Ракеты, очевидно, проваливаются... в другое измерение. Если это так, то все имеющееся у нас вооружение, на данном этапе, совершенно бесполезно. Считаем, что следует дать этому самолету спокойно долететь до конечной точки маршрута — и разбираться уже на земле. Генерал Карлайл прибудет, с минуты на минуту, имея видеозаписи атак на этот самолет нашим истребителем, — совершенно игнорируя гнев Председателя, ответил заместитель командующего — генерал-майор Джерри Д. Харрис-младший. (Имеется в виду — главное авиационное командование Военно-воздушных сил США).
— Если я правильно понял, то и наши ядерные силы сейчас оказались не у дел? — наконец, начав понимать глубину возникшей проблемы, удивленно спросил Председатель.
— Да, сэр, — лаконично ответил ему генерал-майор Джерри Харрис.
— Черт! Это же полная задница! Но просто так им это не пройдет. Объявить в аэропорту Рональда Рейгана режим антитеррористической операции. Освободите одну полосу для посадки, но, в самый последний момент, выкатите на ВПП пожарную машину. Посмотрим, как он выкрутится.
Дальше летели спокойно. Истребитель, истратив боекомплект, улетел. Вместо него, к нам по бокам пристроились двое других и сопровождали нас до самого аэропорта. Кроме этого, нас сопровождало несколько радаров. А вот и аэродром Рональда Рейгана. Вошли в вертушку. Сделали пару кругов, когда, наконец, нас принял Подход аэропорта.
В самом начале произошел интересный диалог.
Подход: 'LL410-zero, снижайтесь — 4500'.
Мы: (без паузы). '4500 — занял'.
Подход: 'Снижайтесь — 4200'.
Мы: (без паузы). '4200 — занял'.
Подход: 'Снижайтесь — 3900'.
Мы: (без паузы). '3900 — занял'.
(длинная пауза).
Подход: Уточните марку вашего самолета.
Наш дружный хохот несколько разрядил напряженность обстановки.
Мы: Let L-410, разве не видно? Правда, модернизированный.
Ещё одна небольшая пауза — и нам, наконец, выделили полосу и дали глиссаду на посадку. Дальше все пошло как говорят, 'по протоколу'. Только в момент, когда мы уже почти касались ВПП, в конце её неожиданно выкатилась пожарная машина. Было видно, как из неё выскочил водитель и бегом рванул прочь.
— Вот сучий потрох! — выругался я и соорудил портал, с привязкой к носу самолета, заглубив его на пару миллиметров в бетон. Слава Богу, в этом деле я уже порядком насобачился. И крикнул летчикам:
— Народ, не суетиться. Все нормально. Делайте все, как будто там — ничего нет! За двадцать метров — она провалится в портал.
Первый пилот дернулся, но потом вспомнив обстрелы, взял себя в руки и продолжил посадку, как ни в чем не бывало. Все произошло — как я и спланировал. Надвигающаяся машина быстро приближалась, но в определенный момент — исчезла. Как будто там — её и не было. Торможение — и, наконец, самолет останавливается. Прибыли.
— Ну, что? Выгружаемся! Я — по своим делам, а вы — тут поскучайте, — отстегнувшись и вставая, распорядился я.
— Ага, поскучаешь, тут. Навалятся сейчас — 'к бабке не ходи', — пробурчал Михалыч.
— Не беспокойтесь. Как я уже сказал, близко к вам сможет подойти только тот, кому вы разрешите. Для обеспечения этого режима, вот вам — персональная защита, — я передал каждому по небольшой плоской коробочке, размером с портсигар. — Поверьте, работает — 'от зубов'.
Михалыч активировал спуск трапа.
Я не сомневался, что прощупывание продолжится.
Так и оказалось. С трапа была видна возникшая вокруг суета. Недалеко стояли три военных бронетранспортера. Вдоль фасада аэропорта, замыкая оцепление периметра, бегали военные. Ну, как дети, право слово. Совсем, как в фильмах. С автоматами в руках, пригнувшись... 'Нафига' пригибаться? Непонятно. Ведь не под обстрелом!..
Рядом со входом в здание аэропорта, кучковались более солидные господа. Видно, представители АНБ, ФБР, Госдепа и прочих, помельче, 'крутых контор'. За стеклянными стенами здания аэропорта суетилась репортерская братия. В воздухе кружили три вертолета. Пара — военных и один — явно от СМИ (слишком уж ярко разукрашенный).
Как только мы ступили на бетон послышались приглушенные хлопки, и на землю, перед нами, гроздью упало с десяток пуль.
— Это ещё что за хрень?! — воскликнул Егор (первый пилот).
— Это они нас подстрелить хотели, — прокомментировал я. — Если присмотритесь, вон — там, на крыше, три снайпера.
— Вот гады! Пиндосы сраные, — возмутился Михалыч. — И это что? Так твоя защита работает?!
— Да. Так что ни о чем не беспокойтесь! Все будет 'пучком', — усмехнувшись, заверил я. — Зубки они ещё не раз обломают.
— Ну, 'тады — ой, мама'! — весело оскалился Михалыч. — Теперь верю, что время можно будет провести... с пользой.
— Ладно. Вы тут поразвлекитесь, а я пошел, — и обогнав летчиков, быстро двинулся к зданию аэропорта.
Когда подходил к дверям ко мне рванулись фебеэровцы. Но, к их несказанному удивлению, ближе, чем на метр, ни один из них ко мне приблизиться не смог.
— Господа, я спешу. На все вопросы отвечу на пресс-конференции, после разговора с сенаторами, — опережая их вопросы, выпалил я.
— Пока вы не переговорите с нами — никакой встречи не будет! — важно заявил один из подошедших госдеповцев.
— Если так, то от этого хуже будет только вашей стране, — ответил я и вошел в здание.
Галдеж там стоял знатный. Полицейские что-то требовали. Пресса орала свои вопросы, тыкая микрофонами в мою сторону. Но вплотную приблизиться, не смотря на все старания, никто ко мне не мог. Невидимая сила мягко всех отстраняла.
Свободное пространство вокруг меня имело форму неровно сплющенного овала. Так что, совершенно беспрепятственно, я пересек холл аэропорта и вышел на другую его сторону.
Свистнул и взмахом руки подозвал такси. Полицейские, было, пытались не пропустить никого из таксистов, но один извернулся и лихо подкатил ко мне. За рулем, улыбаясь во все тридцать три зуба, сидел негр, очень похожий на Уилла Смита.
— Давай к Капитолию, — усаживаясь, попросил я.
— Сэр, ну вы и устроили заварушку. До Капитолия можем не доехать — в двух местах трасса перекрыта, — всё также жизнерадостно улыбаясь, отреагировал водитель.
— Не беспокойтесь. Если что — аккуратненько растолкаем. Обещаю, ваш автомобиль не пострадает. Только в тех местах двигайся помедленней.
— Даже если начнут стрелять?
— Даже если с гранатомета, — обнадежил я его.
Первый же пост обнаружился прямо на выезде с территории аэропорта. Водитель такси, памятуя мое пожелание, сбросил скорость и начал медленно подъезжать к полицейским машинам, перегораживающим проезжую часть. По мере нашего продвижения, полицейские автомобили начали медленно отодвигаться, освобождая нам путь. Было очень потешно смотреть на лица полицейских, когда их машины начали двигаться боком, оставляя на асфальте чёрные полосы от резины колес. Сами полицейские, как только началось это неестественное движение машин, быстро повыскакивали из них, растерянно озираясь друг на друга.
— Ха! Классно! Как в кино, — прокомментировал таксист и, вырулив на простор, дал по газам.
Трасса впереди была свободна. А над нами постоянно висел вертолет телевизионщиков, фиксируя и передавая в прямой эфир все происходящее. Следующий пост перегораживал путь на въезде на мост через Потомак. Так как проталкивать полицейские автомобили на мост было бы неправильно, я попросил таксиста притормозить метров за двадцать и стянул автомобили на трассу, выстроив в рядочек.
После нас уже не пытались остановить.
Вылезая, я протянул водителю полтинник баксов. Тот заулыбался и предложил:
— Сэр, если надо — я вас подожду.
— Хорошо. Но ждать придётся часа два-три, — согласился я на его предложение и протянул ещё один полтинник.
— О-кей, сэр! Подожду с удовольствием. Когда я ещё смогу поучаствовать в таком шоу. Так что — жду с нетерпением!
Выйдя из такси, я неспешно двинулся к Национальной Аллее. Что сказать? Все, действительно, выполнено на отлично. Красиво. Величественно. Несколько мешали репортеры, все ещё пытавшиеся получить свой 'звездный репортаж'. Но я не реагировал. Самым наглым отвечал коронной американской фразой:
— Без комментариев.
Осмотрев все запланированное, в нужное время я оказался у Капитолия. Перед входом пожилой полицейский вежливо попросил меня пройти личный контроль.Я не возражал. Если вежливо просят, почему бы и нет. Полицейский провел процедуру и, закончив, облегченно вздохнул:
— Спасибо, сэр. Все хорошо. Можете проходить.
Рядом топтались ещё несколько полицейских, фебеэровцев и ещё каких-то мрачных личностей, но никто больше не пытался меня останавливать. Я быстро прошел вестибюль и направился прямиком в зал заседаний. Зал был почти пуст. Навскидку, в нем находилось, от силы, человек тридцать. Что же, может оно и правильно. Я нагло, не стесняясь, взошел за трибуну (может, это и святотатство, по мнению собравшихся, но пусть привыкают) и начал свою речь:
— Здравствуйте, господа! Прошу меня извинить, но тема нашего общения весьма важна. Я вижу, что собралось не так уж много людей, но так будет даже лучше. Признаю, что поторопился, когда приглашал весь Сенат. Будем считать вас всех, здесь и сейчас находящихся, Комиссией по контакту. Впредь — с другими по этому вопросу я общаться не буду. Предвидя некоторые вопросы, обрисую ситуацию.
'Перекресток миров' — компания чисто коммерческая и если она и цепляет политику, то исключительно вынуждено. Но! Так как мы всё же российская компания, то некоторые аспекты вашей санкционной политики в отношении России нас не радуют. Как бы то ни было, в некоторой степени, мы — патриоты своей страны. Думаю, если вы сравните потенциальные выгоды работы с нашей компании с задачами, которые желаете решить с помощью санкций, то сделаете соответствующие выводы. Тут меня перебили:
— Молодой человек, а вы не переоцениваете свои возможности?! — грубо встрял в мою речь один из присутствующих сенаторов. — Считаю, что зная о потенциальной возможности путешествий в параллельные миры, мы и сами, в дальнейшем, сможем их осуществить — и без вашей помощи!
— Нисколько. Вы, простите, не в курсе, что организовать такие порталы может только один человек, на все известные параллельные вселенные. Других — не было и, в обозримом будущем, не предвидится, — нацепив вежливую улыбку, ответил я. — Ознакомившись с ситуацией, вы это прекрасно поймете.
— Не думаю, что до вас никто не путешествовал... — не отставал спорщик.
— Не отрицаю, но их возможности — на несколько порядков ниже наших. Двух-трёх человек, с небольшой поклажей, они могут переправлять из Мира в Мир. Но, во-первых, не во все Миры, во-вторых, таких людей тоже очень мало. Но мы отвлеклись... Для информации — в том Мире, с которым сейчас налаживают отношения Китай и Россия, как таковых, Соединенных Штатов Америки — нет!
Возник шум, но, не обращая на него внимания, я продолжил:
— Аляска и Калифорния — территория тамошней России. Канада — французская территория. Это — Франция. Именно Франция, а не отдельная её территория, с какими-то отдельными законами. Северные штаты ваших США, до линии Аризона — Северная Каролина, — это Великобритания, как и Австралия. Снова повторяю — не как у нас, а полноценно. Южные штаты составляют некоторое, довольно бледное, подобие вашего здешнего США и называются САШ. Свободные Американские Штаты. Экономически довольно слабая страна. Так что поле деятельности для вас есть, но тамошние политические тяжеловесы, навряд ли дадут вам там развернуться.
Но не печальтесь, есть и миры, где США — вполне на уровне; есть даже такие, где они — неоспоримые гегемоны. Но там они несколько более ответственно относятся к своему миру и другим странам, его населяющим, чем вы — в нашем. Мы, в этом плане, из 'общей картинки' выпадаем. От слова — 'вообще'.
Большинство же миров уже объединены Всемирным правительством, и отношения между нациями там строятся совершенно на других принципах. Вот такая вот информация для размышления. На этом — откланиваюсь. Дополнительная информация — в этой папке, оставляю на трибуне. Пока летел, я понял, что моя задумка — общение с вами — несколько преждевременна. Когда Сенат выработает свое отношение к 'Перекрестку миров', думаю, вы сами меня пригласите... или не пригласите... — закончил я свое выступление и быстро ретировался.
