Альбус Поттер и тайна Слизерина

Часть 1. Альбус Поттер и Тайна Слизерина

Пролог

Альбус оглядел помещение осоловелым взглядом. Комната вращалась. "Какого черта!.." — подумалось ему, и тут же пришла другая мысль: маме бы это выражение не понравилось... Хотя теперь уже можно. В конце концов, он уже год проучился на змеином факультете Слизерин, от одного названия которого дядю Рона передергивало в одну сторону. То в правую, то в левую. Может, он забывал, в какую надо передергиваться, и поэтому получалось все время в разные?

Альбус тихо хихикнул, несмотря на свое состояние, а оно было отвратительным. "От-врати-тель-ней-шее состояние!" — произнес он вслух по слогам, словно стараясь сосредоточиться хотя бы на этой фразе. Больничный потолок сиял ослепительной белизной. Смотреть не было сил, хотелось закрыть глаза и очутиться дома. На том самом старом и скрипучем диване, за который его отец, народный герой, между прочим, борется с хозяйственной мамулей уже не один год. Жаркие споры идут, а диван все стоит себе в поттеровской гостиной, и Альбус в этом вопросе полностью солидарен с отцом — вокруг дивана особенная атмосфера. Там всегда тепло и уютно, а зимой в окно можно наблюдать большие мягкие хлопья снега, а все остальное время бесконечные лондонские дожди. Если получится разглядеть капли в тумане, конечно. Мечты о фамильной реликвии Поттеров прервал негромкий скрип открываемой двери, и в дверном проеме возникла крупная фигура главного аврора Британии, национального героя Магической Войны и по совместительству отца Альбуса, известнейшего человека волшебного мира — Гарри Джеймса Поттера.

— Папа... — пискнул Альбус, жалея, что в свои одиннадцать, да что там говорить, почти двенадцать лет, не мог позволить себе залезть под тонкое больничное одеяло с головой. По возрасту не положено, да и по статусу — ученику Хогвартса, слизеринцу, не пристало бояться отцовского гнева.

Однако вопреки ожиданиям храброго первокурсника, гроза всей британской нечисти не свел чуть поседевшие брови вместе и не побледнел до той степени, когда видна неистово бьющаяся синяя жилка на шее, что несомненно выражало готовность кинуться в атаку на собственное неугомонное семейство, которое было настолько разношерстным по характерам и взглядам, что вообще удивительно как они могли мирно существовать под одной крышей старого дома Блэков. Из этого Альбус сделал вывод, что страшная кара по поводу его необдуманного поведения откладывается на неопределенный срок. На то, что он совсем избавился от перспективы испытать на себе праведный гнев родителя, Альбус по понятным причинам не рассчитывал. В конце концов, кому Гарри Поттер, а кому отец, строгий и непоколебимый в своих понятиях о воспитании подрастающего поколения.

— Альбус, — главный аврор потоптался на пороге, и было непривычно наблюдать его, такого сильного и строгого, в некоей растерянности. Он явно не знал, что делать с балбесом-сыночком, который сунул свой любопытный, малолетний нос не в свое дело.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил мистер Поттер и нервным движением протер очки изрядно мятым, но чистым платком.

— Нормально, — напряженно ответил весь-такой-из-себя-послушный сын.

— Ага, — кивнул герой войны и как-то совсем по-мальчишески улыбнулся, присев на краешек кровати сына. Альбус впал в глубокую прострацию, наблюдая такие метаморфозы.

— Пап, ты сердишься на меня, да? Ты пойми, нельзя было по-другому, никак нельзя. Мы должны были это выяснить...

— Выяснили? — спросил отец отстраненным, абсолютно деревянным тоном.

— Выяснили, — выдохнул Альбус и внезапно полез под подушку, чтобы достать мятый конверт. Ну, помялся слегка, с кем не бывает. В конце концов, Альбусу пришлось таскать его с собой долгое время. Да и вообще Гарри Поттер не помешан на аккуратности в отличие от мамочки — Джинни Поттер, вот та голову бы оторвала, протяни Альбус этот конверт ей. Но он ни за что не стал бы так делать. Ни за что. Ведь он уже не маленький и отлично понимает, что это письмо написала не мама. А еще понимает, чувствует, что оно очень важно для отца. Ну, и что такого, что он залез и прочитал? Письмо не кому-то там незнакомому, а его собственному отцу. Вот. Он не маленький. Он все понимает. И отдает в руки. А мама не узнает, если отец не захочет. Слизерин — это вам не Гриффиндор, где все должны все друг о друге знать, чтобы кричать на каждом углу о своей справедливости и готовности помогать. Грош цена этим выскочкам во главе с его старшим братом Джеймсом. Вот он бы точно донес все маме. Но Альбус не такой. Он просто посмотрит, что из этого получится. Просто посмотрит. Это не любопытство. Это желание знать правду. Не для всех. Для себя.

Глава 1

Шумное семейство Уизли-Поттеров, казалось, заполнило собой весь перрон. Солнце играло в рыжих, чуть тронутых сединой, волосах Рональда Уизли, прыгало веселыми желтыми бликами на пушистых шевелюрах Розы и Хьюго Уизли, сбегало ярким праздничным дождем по гладким медным волосам Джинни и Лили Поттер и, абсолютно запутавшись, навсегда застывало в вечно лохматых патлах Джеймса Сириуса Поттера. И даже каштановые волосы Гермионы Уизли, в девичестве Грейнджер, на свету словно были прошиты тысячами ярких золотистых нитей. На этом празднике рыжих, как окрестил про себя компанию родственников Альбус, он выглядел белой вороной. Они выглядели. Вместе с отцом. Альбус был его точной копией. Иногда, когда он смотрелся в зеркало, ему казалось, что вот-вот на лбу выступит молниеобразный шрам, как на старых колдографиях отца, которые Альбус в силу природной любознательности изучил вдоль и поперек. Черные волосы, яркие зеленые глаза, хрупкое телосложение — ничего общего со здоровяком Джеймсом, который хоть и был похож на отца волевым подбородком и лохматой головой, все же пошел в Уизли. Такой же рыжий и неугомонный. Солнечный, как любили про него говорить другие члены семьи. Альбус тихо усмехался. Да, Джеймс солнечный, а его самого мама называла тучкой в детстве.

Погруженный в свои мысли, Альбус не заметил, что отец присел на корточки, чтобы посмотреть сыну прямо в глаза.

— В чем дело, Альбус? — спросил он строго и мягко одновременно. Вопрос не был давлением, но предполагал ответ. Альбус хорошо изучил интонации отца за свою, пока еще недолгую, жизнь.

— Я боюсь, — честно ответил он, смотря на папу огромными зелеными глазищами в обрамлении темных густых ресниц.

— Чего ты боишься, глупый? — отец запустил ладонь в шелковистые лохмы и легонько потрепал. От незамысловатой ласки захотелось кинуться к нему на шею и, повиснув, отправиться домой. Прямо сейчас. Чтобы не было этого ужасного страха перед распределением, страха, что он опозорит свою семью и не попадет на Гриффиндор, где учились все, ВСЕ его родственники и брат Джеймс.

— Что я не попаду на Гриффиндор, — честно ответил Альбус. А чего врать? Перед ним же не только отец, но и главный аврор, который легилименцией (да, да он знал что это, тетя Гермиона рассказывала) владеет в совершенстве.

— Ну, не попадешь, и что в этом такого? — спросил отец, пристально всматриваясь в глубину изумрудных глаз и борясь с ощущением, что он заглядывает в свою собственную душу.

— Все на Гриффиндоре. А я... А вдруг... на Слизерин... — прошептал мальчик и, не удержавшись, тоненько всхлипнул.

— Значит, Слизерин приобретет замечательного студента. Тебя назвали в честь двух самых великих директоров Хогвартса. Как ты можешь бояться? И еще. Я никогда никому не говорил, но сортировочная шляпа хотела отправить меня на Слизерин. Но я уговорил ее этого не делать.

— Уговорил? — в зеленых озерах плещется недоверие вперемешку с искренней детской надеждой.

— Как видишь, — хмыкнул отец и повернулся к дяде Рону, который указывал без всякого стеснения куда-то вправо. Альбус, будучи ребенком любопытным, а иногда и не в меру любопытным, оглянулся.

— Смотри, кто там, — повторил Рональд Уизли, и его лицо исказилось гримасой отвращения.

— O, значит, маленький Скорпиус в этом году тоже едет в Хогвартс, — задумчиво протянул отец, пристально изучая стоящую в двадцати метрах от них фигуру в наглухо застегнутом черном пальто. Альбус мельком скользнул взглядом по мужчине и женщине, отметив про себя и гордую осанку, и острый взгляд обоих. Но больше его заинтересовал белобрысый мальчишка его возраста, стоящий рядом с ними. Он совершенно спокойно встретил взгляд любопытных зеленых глаз и чуть усмехнулся уголками тонких бледных губ. Голубые глаза смотрели равнодушно, не выражая ни капли заинтересованности, что ужасно разозлило Альбуса. Не сказать, что б он ожидал жгучего интереса во взгляде незнакомца, но все-таки он — сын самого Гарри Поттера, а эта бледная поганка ему незнакома, хотя по каким-то причинам знакома всей его семье. Тетя Гермиона напряженно взглянула на своего мужа, словно ожидая, что он сейчас скажет какую-нибудь гадость, сам дядя Рон передернулся, как при слове "Слизерин", на этот раз вправо, и сделал вид, что внимательно изучает пожитки Розы, деловито копаясь в ее чемодане. Гарри Поттер же оставался абсолютно бесстрастным, он приветливо улыбнулся на сухой кивок незнакомого мужчины в черном пальто, и только Альбус, пожалуй, заметил, так как стоял ближе всех, что улыбка эта не имеет ничего общего с теплотой и любовью, с которой главный аврор улыбался своим родным в хорошем расположении духа. Нет, он не заметил отвращения на лице отца, но и равнодушия там нет. Если бы Альбус был постарше, он бы понял, что это боль. Скрытая глубоко внутри, свернувшаяся словно змея, которая жалит, жалит, жалит...

Хогвартс-экспресс тронулся с места, и Альбус тоскливым взглядом проводил фигуру отца, которая становилась все меньше. Нет, по маме он тоже будет скучать. Но не так, как по отцу. Папа — это пример, его одобрение — стимул быть лучше, и не только потому что он герой, знаменитый Гарри Поттер, а просто потому что он такой, потому что позволяет Альбусу видеть не только аврора с прямой спиной и жестким взглядом, но и просто человека с удивительно приятным смехом и жутко интересными историями. Дядя Рон на истории падок больше, конечно, но Альбусу нравилось, как рассказывает отец. Тихим голосом, который вовсе не походил на тот громкий рык, что издавал бравый аврор, переживая вспышки гнева на родных. Он рассказывал о военном времени так, словно снова проходил через все ужасы. А скорее всего, так оно и было. Просто Гарри Поттер твердо был уверен, что его дети должны знать правду. Не приукрашенную неведомыми подвигами, как в историях дяди Рона, не сухую и ломкую, как мертвое дерево, какими они получались у тети Гермионы. Он хотел, чтобы его дети знали и оценивали объективно, чтобы формировали свое мнение. Он разговаривал с ними на равных, и Альбус невероятно это ценил.

Альбус сидел в уютном купе рядом с Розой Уизли и думал, что, пожалуй, сам будет писать отцу, не дожидаясь его писем. Часто. Может быть, каждый день. И он уверен, что отец никому не расскажет об их маленьком секрете.

— Альбус! — окликнула его Роза. Ее тон не был ни капли не раздраженным — девочка хорошо знала мечтателя Альбуса и понимала, что для того, что бы спустить его на землю, нужно говорить громче. — Ты будешь покупать сладости?

— А? Что? Да, буду, конечно, — Альбус улыбнулся то ли Розе, то ли своим мыслям, а то ли перспективе наесться сладкого без бдительного родительского контроля.

— Когда мы попадем на Гриффиндор, я попрошу Мелиссу Лонгботтом поговорить с профессором Лонгботтомом, чтобы он...

— Роза, — одернул подружку Альбус, — профессор Лонгботтом — друг нашей семьи и вашей тоже, не надо ни о чем просить Мелиссу, он и сам все знает.

— Ха! Тебе — друг семьи, а Мелиссе — родной отец, это разные вещи.

— Привет, молодежь! — раздался смешок от двери. В купе появился Джеймс.

— Тоже мне, старичок нашелся... — фыркнул Альбус. — Ты меня старше на полтора года, хоть и учишься уже на третьем курсе. Так что не выпендривайся, Джим, не поможет.

— Да ну тебя! — миролюбиво махнул Джеймс рукой, не желая ввязываться в одну из ссор, которые вспыхивали между двумя Поттерами с завидной регулярностью.

— Мама просила присматривать, я и присматриваю. По мере возможностей, — хихикнул старший брат и, увидев маячившие за дверью купе фигуры друзей, запустил руку в купленные Альбусом конфеты на столике и, ловко увернувшись от тонкой, но весьма ловкой руки младшего брата, покинул "территорию малолеток".

Замок Хогвартса не мог не восхищать того, кто видел его в первый раз. Величественный и древний, его стены, казалось, дышали многовековыми традициями. Приближаясь на лодках первокурсников, одиннадцатилетние мальчики и девочки не могли скрыть восхищенного вздоха, когда стены замка выплыли перед ними, играя сотнями огней.

Большой зал. Из года в год старая шляпа занимается распределением студентов. Сила природы — Хаффлпафф, сила ума — Рэйвенкло, сила храбрости и справедливости — Гриффиндор, сила воли, сила крови и просто сила в чистом виде — Слизерин. Как часто дети повторяют своих родителей... Семейство Уизли испокон веков училось на Гриффиндоре, и Роза Уизли не стала исключением. Шляпа даже не успела коснуться рыжих волос, как раздался ее скрипучий голос:

— Гриффиндор!

— Адель Забини! — смуглая, очень красивая мулатка неспешно и гордо прошла в сторону скамейки для первокурсников. Вердикт шляпы был однозначен:

— Слизерин!

Туда же распределили и ее брата-близнеца Джонатана.

— Скорпиус Малфой! — а вот и бледнолицый незнакомец с вокзала. Малфой... Теперь понятно. Да, Альбус слышал эту фамилию. Не от отца, от дяди Рона, и его отзывы о чистокровном семействе были весьма нелестными. Но отец не позволял говорить гадости о ком бы то ни было, он просто просил дядю ограничиться "школьными, забавными историями", Уизли коварно усмехался, и в сотый раз заводил разговор о том, как Малфоя превратили в хорька на четвертом курсе, или как отец обыграл его в квиддич на втором. Малфой-младший держался спокойно, на него смотрели многие, и многие делали это с явным неодобрением. Но маленький Скорпиус, видимо, был готов к такому повороту событий, поэтому его тонкие губы сжались в одну линию, плечи гордо расправились, и необыкновенно яркие голубые глаза опасно сощурились, награждая презрением любого, кто посмел кинуть неодобрительный взгляд в его сторону. Таким образом, Слизерин приобрел еще одного студента.

Через некоторое время, когда ждать уже не было сил, и коленки подгибались от страха перед неизвестностью, а в мозгу билась только одна мысль "скорей бы это все закончилось", Альбус услышал:

— Альбус Северус Поттер! — это было произнесено торжественно, и директор Макгонагалл назвала его полным именем. Альбус почувствовал себя неловко. Чем он это заслужил? А чем он заслужил эти громкие аплодисменты всего зала? Он всего лишь мальчишка. Это не его. Это его отцу сейчас аплодируют, его памяти. Чувствуя страшную неловкость и резкие приступы тошноты, Альбус доковылял до заветной скамейки и уселся на нее, думая, что встать, наверное, будет не в состоянии. Зачем его назвали именами этих людей? Теперь он должен будет нести их с почетом и славой все школьные годы, и каждый промах будет кинут в лицо и заявлен как недостойный волшебника с таким именем. Это все не его. Ни имена, ни знаменитость фамилии. Ничего.