еще один попаданец ч.1

Солнышко пригревало, погода была прекрасной, небо синим, жизнь налаживалась. Я отправился назад, спустившись вниз, пошел на пляж, так по пути никого и не встретив. Правда, у моста уже сидел с удочками рыбак, но я не стал к нему подходить. Зачем мешать человеку, получать удовольствие? Интереса к своей персоне с его стороны тоже не заметил.

Глава

Наташа

Со стороны моста раздались быстрые, легкие шаги. Шел один человек. Вовремя я освободился от лишних вещей. Оглядевшись вокруг себя — не осталось ли какого компромата, лег обратно на песок. Из-за кустов показалась невысокая, ростом около 165 см, средней полноты, славянской внешности, темноволосая, одетая в светлый ситцевый сарафан, белые парусиновые туфли и такого же цвета носочки, с плетеной сумкой в руке, молодая женщина лет 25-30. На правой руке матово сверкнуло обручальное кольцо. Лицо ее было чем-то озабочено. Увидев меня, она с криком — "Петенька!", кинулась ко мне.

"Так, похоже, меня признали". — Подумал я. Подбежав ко мне и обняв руками, женщина стала целовать и обнимать, не переставая плакать...

— Я так за тебя беспокоилась! Колька Куркин, с объездчиками приехал с Рады, и стал рассказывать, что видел окровавленного тебя на мосту. И что ты его даже не узнал, а только махнул рукой. Ночью, в Селезнях, вохровцы кого-то подстрелили, когда те пытались вскрыть вагон... Поезд остановили, говорят, милиции нагнали. На станции, милиция ищет тех, кто позавчера вагон вскрыл, и всех опрашивают. Катька с кадров говорит, что личные дела изучают. Я как смогла, так сразу склад закрыла и сюда.

— Ну что ты,— только и смог сказать я, понимая, что передо мной одна из женщин Петра, видимо Наталья. — Видишь, жив, здоров, все нормально.

— Ага, здоров. Вон, какой синий, вся голова в крови и повязка грязная. Давай посмотрю что там? Я как-никак курсы санинструкторов закончила. Кто это тебя так разукрасил? — Потянувшись к повязке на голове и прижимаясь, горячим телом ко мне, сказала Наташа.

— Все у меня в норме, так бандитская пуля, о камень вчера ночью ударился. — Ответил я, уклоняясь от нее и чувствуя, как мое тело реагирует на прикосновения Наташиного тела. Женщина действительно была красивая, гибкая, с мягкой и гладкой кожей, пахла чистотой и земляникой. Нижняя часть тела реагировала, как и у всякого здорового мужика. Руки действовали автоматически, еще больше прижимая женское тело.

— Знаю я эту пулю. Мужики, когда забирали груз, рассказывали, что вчера вечером видели тебя у клуба с какой-то бабой. Небось, опять не поделил с кем-то. Вот, ты, мне скажи, тебе, что меня не хватает? — Стала заводиться она, бинтуя голову.

— Я для тебя на все согласна, а ты по другим бегаешь! Кобель, не ценишь мою доброту! А ведь скоро, Валера (видимо муж), вернется. Прекрати, ты же раненый... — Прижимаясь еще ближе, тихо продолжила Наташа.

— Да ладно, не заводись, — только и успел сказать я, до того как мой рот был занят чужими губами.

... Удовлетворенные и опустошенные, через некоторое время мы пошли купаться. Наташа, демонстрируя отличные спортивные навыки, заплыла на середину реки и плыла по течению. Лежа в воде, анализировал то, что сообщила Наталья. Видимо действия группы Петра или аналогичной группы, нашли свое отражение на ж-д. станции — раз милиция всех опрашивает и пытается найти воров. О том, что в предвоенные и военные годы тут был беспредел, знал, но о таком размахе даже и не думал. Пока мое поведение не вызывало у Натальи сомнения...

...Накупавшись и нацеловавшись в воде, продолжили на берегу. Вскоре разрядившись, стали приводить себя в порядок и собираться в город. Высушивая полотенцем длинные волосы, Наталья своими большими, серыми глазами с интересом посматривала на меня, не прекращая при этом рассказывать новости, и словно заново изучая. Сегодня утром на складе меня искал Сашка Попов, который прибежал на склад с очумелыми глазами и весь какой-то таинственный. А она, оставив детей на соседку, пришла на работу, т.к. очень просил начальник. Тут Наталья увидела, как я надеваю на себя рубашку, с подозрением в голосе спросила — Смотрю у тебя новый гардероб? Я такой рубашки и брюк у тебя раньше вроде бы не видела, да и полуботинки новые! Откуда это?

— Вчера, по случаю купил. — Ответил я. Хорошо хоть в баульчик не заглянула. Видно Петр часто с ним ходил и поэтому вопросов у Натальи он не вызвал.

— У Светки с коопторга? А деньги где взял?

— Ну да, а что?

— Ты поаккуратнее с ней, поговаривают, что она ворованным приторговывает. Не дай бог, загремишь с ней еще куда!

— Да нет, что ты! Скажешь тоже — ворованное. Она их мне с полки достала. Мне давно хотелось купить, что-то подобное. Вот и насобирал немного денег, а вчера зашел, увидел да и взял. А что плохие, вроде материал хороший?

— Не плохой. Мог бы и со мной посоветоваться. Когда ты только и успел? Мы ведь, вчера, почти до 6 работали. То-то я смотрю, ты баул свой домой не занес. Видно сразу в магазин поспешил. — Не успокаивалась Наталья, направляясь по тропинке в сторону моста. Идя следом за ней, я любовался ладной женской фигурой, которая через одежду светилась в солнечных лучах.

— Ну, купил и купил, что ты ко мне пристала, — ответил я, — ты сейчас куда?

— Домой, конечно. Дети с соседкой. Надо их покормить. На работу больше сегодня не пойду! И так единственный выходной почти весь на работе провела. — Хитро улыбаясь и смотря в мою сторону, ответила Наташа.— А ты куда? Тебе в больницу надо, голову показать, а то мало ли что. Хочешь, я в санчасти училища договорюсь, они тебя примут и осмотрят.

— Да нет, не надо, я до нашей доберусь. Там и посмотрят, а потом домой.

— К нам придешь? Дашка, будет ждать. Да и я соскучилась... — Спросила Наташа.

— Не знаю, как получится. Вдруг соседи увидят, мужу скажут. Пока в больницу. Пока с Сашкой переговорю, если только к вечеру зайду...

Разговаривая, мы по тропинке вдоль железнодорожной насыпи направились в сторону станции. Дошли мы, минут за пятнадцать. По дороге Наташа рассказывала мне о детях, о том, что слышала на работе, о каких-то знакомых. Пополняя мою информацию об окружающем. Я же естественно отмалчивался. Говорят, что женское чутье не подводит, так вот я в этом очень сомневаюсь! Хотя мое поведение, возможно и не выпадало из рамок действия прежнего Петра, а все промахи списывались ею на ранение, тем не менее, что-то должно было ее насторожить, выдать во мне чужака. Например, речь, иное поведение, секс, наконец. Или она это искусно скрывает или просто старается не придавать этому значение. Ладно, что себя накручивать пока живы, а там посмотрим.

Станции "Цна" была узнаваема теми же складами, разгрузочной площадкой, на которой сейчас стоял эшелон из десятка грузовых полуплатформ с суетящимися на них военными, одноэтажным административным зданием, отделением милиции. Станция жила своей жизнью — грузились и разгружались у складов грузовики, переговаривались грузчики, а у ворот стояли ВОХРовцы. За станционным забором виднелось желтое здание ДК (видимо именно там вчера был Петр), окруженное невысокими деревьями. Где-то там рядышком должна быть танцплощадка. Напротив ДК стояли двухэтажные деревянные бараки для семейных железнодорожников, виднелось развешенное для просушки белье. За ними должно стоять старое здание школы, в которой работал мой отец. Ничего не меняется со временем...

Наташа вновь предложила у них пообедать и, не дожидаясь моего согласия, свернула к домам, расположенным рядом с училищем. Желудок просто требовал еды и я согласился. Наташа жила в том районе, что в мое время называлось "Пехоткой". Здесь я в свое время работал в школе, а затем участковым. Все изменения в нем проходили уже в мое время, когда на месте старых 2-х этажных деревянных домов и бараков стали строить блочные пятиэтажки, а затем и девятиэтажные дома для офицеров гарнизона. Сейчас все эти снесенные в будущем домики, стояли на своих местах, радуя глаза своим цветом и зеленью приусадебных участков. Все было узнаваемым и почти родным. Хотя бы вон тот деревянный одноэтажный магазин с небольшими окнами и решетками на них и зеленой вывеской "Продукты". Даже цвет краски тот же. Все чаще стали попадаться военные, спешащие по своим делам и пахнущие казармой, ваксой и одеколонами "Шипр" и "Тройной". Запахами, которые и в мое время не поменялись. Видимо воздух еще в 18 веке, наполненный похожими запахами, так ими пропитался, что уже никогда не сможет измениться.

Идя рядом с Натальей, я находился в каком-то трансе от усталости и узнавания окружающего мира, думал об окружающем, в пол уха слушая ее болтовню. Странно, но военных попадалось меньше, чем ожидалось. Так прошло несколько командиров разного уровня, курсантский патруль во главе с лейтенантом — вот и все.

Глава

Санчасть

Разговаривая, мы дошли до жилых построек и тут я сообразил, что Наталья все — таки притащила меня к санчасти училища, стоящей недалеко от жилого городка, рядом с дорогой на Котовск. Войдя в открытую калитку и пройдя по тропинке между деревьями и двухэтажными домами комсостава, увидел трехэтажное старинное здание из красного кирпича. В нем и в моем времени располагалась санчасть, но уже бригады. У входа стоял молоденький дневальный, с курсантскими петличками и красной повязкой. На лавочке, рядом с входом, сидело несколько стриженных под "Котовского" парней в синих пижамах с белыми отворотами. Увидев нас, дневальный, поинтересовался, куда и к кому мы идем. Наталья спросила военфельдшера Истомину и можно ли ее позвать. Попросив нас подождать, курсант скрылся внутри. Через несколько минут на порог вышла молодая симпатичная женщина, лет тридцати, в расстегнутом белом халате поверх военной формы и смешной белой шапочке на голове. Тепло, поздоровавшись и назвав вышедшую Катей, Наташа попросила ее, меня посмотреть и указала на повязку. Взглянув на меня Катя, как мне показалось, вздрогнула.

— Вообще-то, гражданских нам не положено принимать, но не бросать же вас в беде. Что ж, пойдемте, я сегодня как раз дежурная. — Сказала Катя и повела за собой. Поднявшись на второй этаж, она остановилась у входа в ординаторскую и попросила меня посидеть на скамейке, а сама с Наташей зашла внутрь. Присев на деревянную скамейку, через неплотно прикрытую дверь, услышал, как Катя разговаривала с Наташей.

— Наташ, а кто этот парень?

— Петр Гречишкин, у меня на складе грузчиком работает. Он с моей сестрой Татьяной встречался, ты его у нас могла видеть. А что случилось, понравился?

— Да так ничего, просто, наверное, ошиблась. Очень похож на одного нашего курсанта.

— Вот это да!!! Что-то тут не так! Чувствую, что пахнет любовной интрижкой! Признавайся подруга, в чем дело. У тебя с ним, что был роман?

— Нет, конечно. Зимой, после лыжного кросса, к нам с переломом ноги поступил курсант Седов. Спокойный, спортивный, начитанный, серьезный. Короче он очень понравился нашим девушкам, особенно Парамзиной Лене, что со мной дежурит. Вот у них и был роман с продолжением. Дело к свадьбе шло. Седова хотели в училище командиром взвода оставить. Но в партбюро были против. Ленкин отец вроде как помог с распределением, решил вопрос— о назначении Владимира в Белоруссию. Но несколько недель назад перед самым выпуском Седов с Леной сильно повздорили и вроде как окончательно расстались. Что там случилось, кто, в чем виноват, не знаю. Но поссорились они крепко. Старались друг другом не встречаться.

Ленка думала, что перед убытием к себе в часть Седов к ней придет попрощаться и помириться. Готовилась к его приезду, а он, гад такой, не пришел. Она, наплевав на свою гордость, на вокзал к поезду ездила, но и там его не увидела. А сейчас я Гречишкина увидела и просто была поражена, как он похож... Думала, что это Седов в гражданке.

— Да нет, ты что. Я Петю, уже год знаю, он к нам домой часто ходит, с Татьяниной дочкой играет. Какой из него лейтенант. Ему еще учится и учится. Выглядит только взрослым, а так дите малое...

— Ну ладно, пошли твоего знакомого смотреть, что там у него приключилось? Что с головой?

— Говорит, что упал и ударился головой о камень. Идти сюда не хотел, пришлось чуть ли не с силой вести.

Послышались шаги, открылась дверь и из комнаты вышли женщины.

— Пойдемте больной, — держа в руках чистые бланки, сказала мне Катя.

На первом этаже Катя, широко открыв дверь процедурной, пригласила нас заходить. В помещении сидя за письменным столом у окна, читала книгу молоденькая, лет девятнадцати, средней полноты, с веснушками на лице, медсестра в таком же, как и у Кати наряде. Видимо это и была Парамзина — девушка неизвестного мне лейтенанта Седова. Кстати очень даже симпатичная...

— Лена! Запиши данные молодого человека и подготовь все для перевязки, потребуется перекись водорода и скорее всего противостолбнячный укол. — Обратилась к ней, Катя.

Отложив в сторону книгу, Лена, не поднимая головы, взяла со стола химический карандаш и толстую "амбарную" книгу. Раскрыв ее, приготовилась записывать. Все это она делала очень плавно и неторопливо. Видя это, я уже собрался продиктовать свои данные, но меня опередила Наташа:

— Гречишкин Петр Иванович, 1924 г.р., грузчик жд. станции "Цна". Проживает в г. Тамбове, ул. Комсомольская, д. 152.

"Спасибо, тебе Наташа! Хоть теперь знаю — где комнату снимаю и где могу на ночь кости бросить! " — подумал я.

Закончив писать и положив химический карандаш, медсестра встала со стула и подошла к стоящему рядом у стены высокому, застеленному шкафу, откуда стала доставать бинты, склянки, вату и что-то еще в блестящей металлической тарелке. Повернувшись в мою сторону и увидев меня, она вздрогнула и быстро отвернулась к окну.

— Ну, а вы, молодой человек, присаживайтесь сюда, — Катя указала мне на стул, стоящий у покрытого клеенкой стола, рядом с высоким окном, стекла которого до половины были закрыты белыми занавесками.

— На всякий случай рубашку снимите. Где это вас, так угораздило?

— На камень упал, — ответил я, снимая рубашку и майку. Повесив их на стоящую у входа вешалку, присел на указанный стул. Наташа осталась сидеть у входа на таком же, как у меня стуле. Нахмурив брови, Катя стала разматывать повязку. Ее ловкие пальцы делали все быстро и аккуратно. Взяв со стола вату и перекись водорода, она полила ее присохнувший к ране бинт...

— Лена, укол ему от столбняка сделай, — продолжая копаться у меня над раной, обратилась она к медсестре.

Почти сразу я почувствовал укол в руку. Ощущения были далеки от приятных, хоть вокруг меня и кружили несколько симпатичных медиков.

— Что же это за камень такой? И где, вы, его только нашли? Надо было сразу в медпункт обращаться. Очень похоже, что со вчерашнего вечера с раной кружились. Повязку кто делал? Так, сейчас будет больно, возможно очень. Терпите! Лена помогай. — Тихо сказала Катя, а затем дернула за остатки бинта на ране...

Острая боль пронзила все мое тело, из глаз, как я себя не сдерживал, полились слезы... Что-то теплое полилось по щеке и шее.

— Сам. Думал, что все пройдет, — отдышавшись, ответил я.