Зеркало войны

Замаешься доказывать, что ты — не такая.

Конечно, некоторым легче сдаться, поддаться, уступить, и плыть по течению. Но им с Матильдой это не подходит.

— А значит — вперед, — шепнула сестра.

— Это тоже песня?

— Это — Гардемарины...

* * *

Ирина Петровна покинула контору ровно через пятнадцать минут. И выглядела при этом весьма недовольной. Чего бы не хотела мамочка от Антона, давать ей загадочное 'нечто' любящий сынок не собирался.

Пискнул селектор.

— Малена, зайди ко мне.

Малена поднялась, поправила блузку — и вошла в кабинет шефа.

Антон кивнул на диван.

— Садись, поговорить надо.

— Первый раз в истории дивана, когда его используют только для разговоров, — не удержалась Матильда. Малена улыбнулась краешками губ.

Как же ей повезло с сестрой!

И аккуратно присела, как учили в монастыре. Спина прямая, глаза опущены, руки сложены на коленях — четок не хватает. Прикупить, что ли? К примеру, классический розарий?* Только к нему молитвы выучить придется, Матильда-то ни одной не знала.

*— католические четки особого вида и по ним читается определенный набор молитв, прим. авт.

Антон посмотрел на эту картину, нахмурился. У него, кстати, четки были, большие, деревянные, благочестиво висящие на мониторе.

— Вы о чем с матерью разговаривали?

— О сциндапсусе, — Малена не видела смысла скрывать.

Судя по лицу шефа, ему этот полулатинский мат ни о чем не говорил.

— Че за фигня?

— Лиана такая. Ирина Петровна хотела получить отросток.

— А еще она хочет, чтобы я нашел твоих родителей.

— Влипли, — вздохнула Матильда. — Что делать будем?

— Признаваться, но аккуратно, — решила Малена. И подняла глаза на начальство. Любимое...

Выглядела она при этом сплошной невинностью.

— Если вам нужен адрес и телефон моих родителей, я могу их дать.

Антон открыл рот, подумал, потом закрыл его. Малена смотрела, не отводя глаза.

И все же, какой он красивый.... Нет! Не так!

Бывают мужчины красивые или некрасивые, привлекательные, самцовые, сексуальные... да прорва разновидностей! Это — одно. А вот есть мужчины, к которым тебя тянет.

Безудержно.

Просто смотришь и понимаешь, что рядом с таким тебе хочется жить, строить семью, воспитывать детей, смотреть на закаты и рассветы... и плевать на внешность и сексуальность. Просто это — твой мужчина. И тут уж не покрутишься.

Антон двигался по кабинету легко, как большой кот. Улыбка, жесты... даже проклятая майка, которая так обтягивает мускулистые плечи, что появляется желание сорвать ее — и коснуться губами гладкой загорелой кожи. А горьковатый запах одеколона, который надо запретить, как афродизиак направленного действия?

— М-да. Спасатели Малибу плохо влияют на средневековых герцогесс, — резюмировала Матильда, спуская Малену с небес а землю. — Слушай, может, нам вместо классики начать порнографию смотреть? Или хотя бы эротику?

— Зачем?

— Чтобы ты профессионалов от любителей отличала.

— Поганка ты все-таки, — печально вздохнула Малена. Но в себя пришла. И вовремя.

— Не понял? А чего тогда мать...

Малена развела руками.

— Это не слишком красивая история, к сожалению.

— Вкратце?

— Я родилась во время кризиса, — честно призналась Малена. Ну, чуть позднее, но сути дела это не меняло. — Денег нет, работы нет, кошмар во всех его видах.

Антон кивнул.

— Я помню. Отец сутками дома не появлялся, хоть что бы заработать. Один раз ящик сгущенки привез, так мы всей улицей его лопали. Мать делилась...

— А у нас и того не было. Бабушка зарабатывала, но копейки. Мать сидела со мной, отец тоже из кожи вон рвался...

— И?

— Рваться мало, надо к этому еще и хитрость иметь. И изворотливость, — развела руками герцогесса. — Я достоверно не знаю, как там было дело, но мать уверяла, что его подставили. Да и он сам — тоже.

— Посадили?

Антон даже не подумал дергаться. А чего тут страшного? У нас и так полстраны сидело, а вторую просто как следует еще не допрашивали. Да и...

Всем известно: скрысил батон — пойдешь на нары, скрысил миллион — пойдешь в депутаты.

— Мать оставила меня на бабушку и поехала к отцу. И бабушка ей не простила.

— Вот как?

— Человек советской формации. В тюрьме сидят только те, кто в чем-то виноват, а раз нарушил закон, то вон из ее жизни...

— Понятно.

— Она посчитала, что мать предала нас, и предпочла нам уголовника.

— А разве это не так? — коварно уточнил Антон.

Малена вздохнула.

— Я их судить не стану. Я тогда вообще ничего не соображала, а сейчас уж и не разберешь, кто прав, кто виноват... бабушки давно нет.

Слезинка таки поползла из глаза, и Малена смахнула ее кончиком пальца. Вот уж ни к чему!

— Вы не общаетесь?

— Общаемся. Но сюда родители ехать не хотят. Они устроились в деревне, у них там дом, хозяйство... им в город и не хочется.

И ведь ни слова неправды. Аристократия!

Матильда искренне восхищалась сестрой в эту минуту. Умничка Малена, какая ж умничка! Она бы никогда так не смогла!

— Вот оно что...

— Я предпочитаю об этом не распространяться, но стесняться мне нечего. Все мы совершаем ошибки, и все за них платим.

— Угу...

— Если Ирине Петровне хочется, я и адреса ей запишу, и телефон...

Антон фыркнул.

— Ей просто заняться нечем, вот и выделывается.

Малена вздохнула.

— Ее можно понять. Она мать, и ей хочется быть ближе к вам, пусть даже таким способом.

— Лучше б она чем полезным занялась, — фыркнул Антон.

— Так купите ей цветочный магазин, — Малена выглядела самой невинностью, — Мне кажется, она любит растения и много о них знает...

— Тут ботаником быть мало...

— Но у нее же есть вы? А у вас есть бухгалтер? Обмануть ее вы не дадите, а остальное...? Извините, если лезу не в свое дело.

Антон прищурился.

— А ты хотела бы, чтобы оно было твоим?

Малена широко раскрыла глаза.

— Простите?

— Мать просто печенкой чувствует, если мне какая-то девушка нравится.

Малена выдохнула, забывая вдохнуть. Антон оказался совсем рядом, мягко очертил пальцем контур щеки.

— Ты красивая. Очень красивая...

— Малена!!! — сиреной взвыла Матильда. Но контроль перехватить не успела — герцогесса опомнилась. Она что — служаночка в замке, чтобы ей за корсаж лазили? Без всяких — и кто попало?

Девушка вспыхнула так, что жалко стало даже затылку.

— Антон Владимирович, я должна вам напомнить, что вы — мой начальник. И ни о каких внеслужебных отношениях между нами и речи быть не может!

Антон выглядел озадаченным.

— Скажи, а если ты перейдешь работать к Давиду? Так, к примеру?

Малена встала с дивана.

— Если вы меня уволите, тогда и буду думать. А до тех пор... я могу быть свободна?

— Можешь, — буркнул шеф. И отвернулся к окну.

Малена вышла. Уселась в кресло секретарши, и принялась вслепую открывать какие-то окна.

Да что тут происходит?

Что, черт побери, всем понадобилось?

Что нашло на шефа?

Бред какой-то... ладно еще Давид, там все объяснимо, а этот?

— Видит, что игрушка мимо ручек уходит, и бесится, — шепнула Матильда.

— А его мать?

— Видит, что сынуля бесится, и пытается установить и устранить причину.

— Может, нам правда уволиться?

— Боюсь, что будет только хуже, — честно призналась Матильда. — Ты же слово дала Давиду...

— И не откажусь от него!

— Увольнением ты просто развяжешь Антону руки. А отбиться... мы сможем?

— Мы не захотим, — шепнула про себя Малена. — Просто не захотим... Тильди, вот так оно и бывает? Когда — любовь и близость?

Матильда вздохнула. Ну... наверное.

Когда тянет к мужчине, и хочется податься вперед, вжаться лицом в его ладонь, и чтобы он тебя поцеловал, ну и что там дальше... она же чувствовала все то же самое, что и Малена, а сестричка реагировала слишком остро.

Матильда читала книги, знала про физиологические проявления, но... видеть ядерный взрыв на экране и оказаться в его эпицентре, все же слишком разные вещи.

Лифчик до сих пор казался слишком неудобным...

— Знаешь, в Индии, в старые времена, до того, как добралась туда наша европейская цивилизация, считалось, что тело и разум — это две стороны одного клинка. И мы — на лезвии, над бездной. И задача человека — оставаться на этом лезвии. Скатишься в похоть — свалишься. Остановишься на одной духовной любви — и тоже... пропадешь. Тело и душа неразделимы, так и любовь должна быть и духовная, и плотская.

— То есть?

Про Индию Малена не знала, но концепция была интересна.

— У тебя к Антону только духовная любовь, а у него к тебе только плотская. Ваши отношения будут неполны — и рухнут в пропасть.

— Никогда об этом не задумывалась — вот так.

— Тем не менее. Если с плотской любовью вам будет проще, у него опыт точно есть, то с духовной частью... он ведь тебя пока не любит.

Малена это и сама понимала.

— Да. Я вижу.

— Тогда не спеши. Не стоит.

Малена вздохнула.

Спеши, не спеши... можно подумать, от нее что-то зависит? События подхватили, несут и угрожают затянуть в водоворот. Плохо ли это?

Странно. Непонятно и жутковато. Но лучше уж так, чем в монастыре.

— А что там с Индией?

— Я тебе сегодня поставлю что-нибудь из индийских кинофильмов. Посмотрим вместе...

— Договорились.

Девушки настолько успокоились, что раздраженного Антона проводили почти философским взглядом. Ну, отказали тебе. И чего злиться?

Бывает...

Просто не всех устраивают чисто плотские отношения (пусть даже они будут выше всяких похвал), кому-то нужно больше. А если ты не можешь дать ничего, кроме секса...

Вот и не получишь в ответ ничего, кроме сочувствия.

Еще об одной вероятности Матильда умолчала, чтобы не давать Малене напрасных надежд. Ненужных и опасных.

Как пел в свое время великолепный Ришелье: 'Когда владеешь всем, и все тебе подвластно...'*

* Музыка М. Дунаевского, слова Ю. Ряшенцева, дуэт кардинала и королевы, прим. авт.

Антон не кардинал Ришелье, даже не рядом. Но отказа у женщин он никогда не знал. И вот...

Столкнулся.

Бабушка Майя иногда говорила Матильде, что некоторым людям любовь дается в наказание. А не играй чужими сердцами, не разбивай их, не мучай...

Любит ли Антон?

Неясно. Только иногда чувство так и зарождается. Из недоумения, растерянности и осознания, что предложить-то тебе и нечего. Потому что эта — не возьмет ни золотом, ни драгоценностями, ей важен ты сам, как человек, личность, твоя душа, твое сердце, твои чувства... сможешь ли ты это дать?

Ой ли...

А потому не стоит подавать Малене напрасных надежд. Если Антон все же решится...

Да если и решится — Матильде он не нравился. Просто она не желала расстраивать сестру. Хорошо, что они не читают все мысли друг друга, только то, что хотят сказать.

Аллодия, Аланея.

Лорена сошла на берег, пошатываясь и крепко держась за руку брата.

Она на твердой земле?

ДА!!!

Наконец-то!

С мужьями, так уж получилось, Лорена путешествовала по суше. Она и сейчас бы с радостью, но из-за этой мерзавки Малены им пришлось уносить ноги из Винеля как можно быстрее. Да, Пахт долго не забудет ни клейстер, ни перья...

Лоран их тоже забывать не собирался. Но теперь решил подходить к Малене с осторожностью. Еще одного промаха (уже которого по счету!) допустить нельзя. Это будет полный проигрыш для него, сестры, племянницы... кстати!

— Силли!

Силанта, которая активно строила глазки капитану Сетону, посмотрела на дядюшку.

— Что случилось?

— Пригляди за матерью, я найду нам карету.

Лорена повисла на дочери, к большому неудовольствию последней. И так все плавание испохабили! Корабль! Отличное место, чтобы поохотиться на выбранного мужчину, благо, он себя хорошо чувствует, и ты тоже, но...

Нет!

Надо сидеть рядом с матерью, подавать воду, выносить тазики, и даже отлучиться надолго не получается! Кошмар! Просто кошмар! Иногда Силанту сменял Лоран, но ему не слишком хотелось ухаживать за сестрой. Да и некоторые вещи мужчинам не показывают, будь они хоть какими близкими.

Они даже служанку не успели ни взять с собой, ни нанять в Винеле, и в этом Силанта опять винила Малену. А кого еще?

Если бы наглая тварь согласилась, вышла замуж за дядюшку и все было как задумано, Силанта давно блистала бы при дворе.

Не получилось.

Сама Силанта вовсе не хотела бы выйти замуж за кого-то на двадцать лет старше, но это же — она! А это Малена!

Монашка паршивая, ей и то должно быть в радость... крыса приходская!

Лоран вернулся достаточно быстро. Наемная карета была не слишком удобной, нещадно воняла чем-то едким, и обивка сидений была в подозрительных пятнах, но и... шервуль с ней!

Скоро они будут дома!

* * *

Аманда Ирвен не была удивлена. И врасплох ее не застали, спасибо господину Сельвилю. Как и положено, она первая вышла во двор, склонилась в низком поклоне.

— Ваша светлость, добро пожаловать домой. Ваши покои готовы.

И порадовалась, что все успела.

Лорена выдохнула.

— Мы... моя падчерица — здесь?

— Нет, ваша светлость. Господин Сельвиль предупредил нас о ее визите, но пока ее здесь нет. Вы позволите проводить вас в ваши покои и распорядиться насчет горячей ванны?

Лорена была нейтрализована. Мгновенно и бесповоротно.

— Ванна...

Более эротического стона от нее ни один мужчина не слышал. Наверняка.

Аманда порадовалась, что приказала греть воду сразу же, как карета остановилась перед воротами, и склонилась перед Силантой, а потом и перед Лораном.

— Госпожа. Господин...

Сначала приветствия хозяйке дома. Потом всё остальное и все остальные.

— Мне тоже ванну, — выдохнула Силанта.

— Пожалуй, что и мне, — распорядился Лоран. — И перекусить...

— С вашего позволения, госпожа, господин... слуги проводят вас, и все подадут. А я потороплю с водой, — пропела Аманда.

Сделала глубокий реверанс, развернулась, ушла в дом, и уже на кухне позволила себе на миг перевести дух.

Ну вот. Сделано. Одних расселила, теперь оставалось дождаться герцогессу. Да, и не дать вдовствующей герцогине ничего наворотить за это время. К примеру, поселить кого-то в комнатах герцогессы, или...

Да мало ли? На что способны пакостные бабы, Аманда прекрасно знала. Знала она и Лорену, женился-то его светлость в столице, и или они какое-то время в городском доме, пока не уехали в Донэр.

Именно пакостная, и именно, что баба. Плевать, что герцогиня, все одно дрянь.

* * *

Но первым достал домоправительницу Лоран.

Отловил в коридоре, дернул за локоть и прижал к стене.

— Иди-ка сюда, дорогуша!

Аманда и не сопротивлялась. Не в ее положении...

Да и не грозит ей никакое насилие, кроме морального, она лет на десять старше Лорана и в два раза тяжелее, у нее уже внуки бегают...

Лоран это тоже понимал. И даже увольнять домоправительницу или настраивать ее против себя не собирался. Ясно же, что Малена ее тут же возьмет обратно, а злость тетка затаит... нет. Надо по-хорошему, по-доброму...