Борджиа: Османский узел

Всё, пора было удалиться. А ещё поговорить... не с наблюдателями, а с другим своим ребёнком. С Лукрецией, которая, что он вынужден был признать, уже окончательно выросла и заслуживала быть окунутой в грязные политические дела. Особенно при своём на то желании.

Глава 5

Королевство Италия, Бари, май 1495 года

Участвовать в морских боях — увольте! Во-первых, хреноватый из меня в этом деле специалист, а быть 'свадебным генералом'... в данном случае адмиралом — точно не моё амплуа. Во-вторых, и это куда более важно, погибнуть 'от неизбежных на море случайностей' меня совсем не прельщает. Нет уж, моё место исключительно в сухопутных сражениях! Собственно, именно по сей причине я и нахожусь в городе-порту Бари, а не на одной из каракк объединённого итало-испано-родосского флота, который должен сперва встретиться с венецианским, а затем показать османам, в каком месте и как именно зимуют раки, омары и прочие кракены.

Именно в Бари мы переместились из Неаполя, как только получили известия о начавшейся войне Османской империи против республики Венеция. Почему Бари? Просто наиболее удобное место для переброски войск морем в... княжество Зета. В то самое княжество, от господаря которого удалось получить весьма удобное и выгодное соглашение о возможности нахождения итальянских кораблей в портах Зеты. А где нахождение, там и сход на берег, которому в теории воспрепятствовать можно, а на практике... Ну вот как он будет объяснять знати княжества, что не хочет присутствия тех, кто направляется именно что воевать с ненавистными османами? Особенно после явного предательства среднего брата и давным-давно состоявшегося омусульманивания младшего. При таких раскладах могут и с трона куда подальше попросить.

— Не спать! — раздаётся громкий рык одного из опытных бойцов, сейчас занятого тем, что гоняет полусотню относительно необученных воинов по местной 'тренировочной площадке'. — Пики на изготовку! Бей!

Ну да, отработка отражения пикинёрами атаки вражеской пехоты. Или потерявшей разбег конницы. которая уже была остановлена строем терции. И таких инструкторов много, каждый на своём участке гоняет новичков, в основе своей из числа тех, кто раньше был подданными королей Неаполя, а сейчас вот оказался в другом королевстве... в Италии.

— Пытаешься отвлечься, Чезаре?

Рядом со мной, прямо на травку — собственно, я точно так же сижу — приземляется Бьянка, вечная спутница и своего рода живая тень. Признаюсь честно, без неё было бы... гораздо тяжелее. Умеет она расслабить, даже просто посидев рядом, перебросившись парой фраз — неплохое лекарство для порой излишне напрягаемого разума.

— Не без этого. Устаю я от постоянной необходимости следить, подталкивать, осаживать, намекать на кары грозные... А куда деться от этого? Сама понимаешь, с союзными войсками всегда так дела обстоят. Неудивительно, если спустя пару месяцев мне война с французами милыми забавами вспоминаться станет.

— Так переложи побольше хлопот на Мигеля, он справится. Рикотто тоже рад стараться, другие.

— Уж Гаэтано то стараться будет. Только вот... Там где будут слушать меня и возможно Корелью, ему не удастся передавить людей того же де Кордова. Вот и приходится мне порой брать на себя слишком многое. Но ничего, скоро это закончится.

Вопросительный взгляд Бьянки и. после небольшой паузы, вопрос:

— Первые сражения?

— Они, проклятые, — киваю головой, соглашаясь с подругой. — Это Медичи и Катарине Сфорца уже не надо объяснять, они видели силу и умения наших войск. Видели и передали тем своим вассалам, кто мог сомневаться. Другое дело испанцы де Кордова. Сам вице-король достаточно умён и проницателен, да и слова своей королевы наверняка не забыл. Другое дело его жаждущие славы и побед кабальерос. Гранадские мавры, затем юг королевства Неаполитанского... Они привыкли к победам, воюя привычным образом, без чего-то действительно нового. И уверены, что так может продолжаться и дальше. Вот в этом может оказаться главная сложность. Хорошо ещё, что госпитальеры большей частью на своих кораблях, а остальные там, на Родосе. Готовы отражать любые атаки султанских войск.

— Которых наверняка не будет...

Улыбаюсь в ответ. Будут или нет, пусть лучше орденцы д'Обюссона, помимо флота, пока там сидят, крепя оборону и готовясь к боям. Если всё с войной на море нормально сложится, непременно найдём, куда именно их бросить, на какую цель. Целей же будет предостаточно, не одним же направлением удара по османам ограничиваться, право слово.

— Сидите и без меня... и без хорошего вина. Неправильно это!

Лёгок на помине! Мигель де Корелья собственной персоной. Видимо тоже решил временно сбежать от навалившихся на него дел, посидеть с теми, кто уж точно не будет выедать мозг чайной ложкой по поводу слаживания частей войска, вооружения, доставкой очередного обоза с провиантом или амуницией и иными ну очень важно-срочными делами.

— Так ты уже тут. Странно, что без девиц, пышных и с большой грудью, — фыркнула Бьянка. — А вино у тебя всегда с собой во фляге. Вон она, на поясе, с пистолем соседствует.

— Насчёт большегрудых нимф — это ты и сама любишь. И не только большегрудых, но и совсем юных, как оказалось, — парировал Корелья, присаживаясь рядом с Бьянкой и протягивая той снятую с пояса флягу. — Не будешь? Тогда я сам.

Чтоб Мигель да был не в курсе неожиданных изменений в жизни Бьянки? Это из области детских сказок. Умел он смотреть и делать выводы. Точнее сказать, научился за последнюю пару лет, без этого ему стало бы куда как сложнее оказаться тем, кто он есть сейчас. Однако ж справился, научился и более того, не намерен останавливаться на достигнутом.

— Интересные известия из Испании, — вновь закупорив флягу и прибавив серьёзности, произнёс Мигель. — Новый Свет... там не только золото, но и опасности. С некоторыми можно бороться заточенной сталью и разумом полководца. Другие же подвластны лишь алхимии, если вспомнить про оспу.

— Неужели новые болезни вновь себя проявили?— ахнула Бьянка, хорошо помнившая о некоторых наших разговорах.

— Болезни. Монахи, особенно доминиканцы, опять кричат о 'карах Господа из-за антихриста на Святом Престоле' и про то, что 'Господь посылает новую смерть незримую к тем, кто в гордыне своей осмелился кричать о победе над прежней карой для грешников, оспой'. Зашептались о том, что лишь молитвами и святыми мощами можно победить страшные болезни.

— Хм... Помнится, я не раз писал своей теперь уже родственнице, Изабелле Трастамара, что всех прибывающих из нового Света нужно некоторое время, а именно quaranta giorni (сорок дней в переводе с итальянского, отсюда и слово 'карантин') удерживать на кораблях или на берегу, но в отрыве от остальных людей за частоколом или иными преградами. Неужели пренебрегли на свои головы?

Корелья скривился, явно не испытывая сейчас положительных эмоций.

— Пытались делать всё, что нужно было, но ты же понимаешь, что иногда случается, Чезаре. Всего предусмотреть нельзя. Те, первые заболевшие, которые прибыли с Эспаньолы почти год назад, они никуда не разбежались. Ты сам знаешь, не зря же своих врачей-алхимиков отправлял, чтобы те изучили новые болезни, поняли, чем и как их лечить. А потом пришли корабли с заболевшими и новыми дарами короне. И заболевшие — не все, часть — скрылась.

— Куда?

— Бордели, монастыри... Кто куда, — развел руками Мигель. — Распространившиеся слухи о том, что заболевших держат 'в клетках словно диких зверей' оказались слишком сильны. Достигли ушей многих. Вот и случилось... неприятное.

— Вот ведь очередная неприятность на наши головы, — поморщился я, представляя себе, что именно может начаться. — Надеюсь, что королева Изабелла достаточно серьёзно отнеслась к сделанным в письмах предупреждениям касаемо возможного распространения заморских болезней.

Мигель пробубнил нечто неопределённое. Бьянка грязно выругалась, хорошо представляя себе возможные последствия. Дело всё в том, что главной пакостью, которая таки да прибыла из Нового Света с моряками экспедиций Колумба, был известный всем в моём времени сифилис. Тот самый, ставший, наряду с чумой и оспой, настоящим проклятьем Европы и не только с XVI по конец XIX века. Учитывая же, что сначала лекарств от него вообще не было, а потом пытались лечить препаратами ртути — самыми ядрёными, примитивными и соответственно токсичными — порой лекарство словно соревновалось с болезнью за право первым убить пациента.

А затем — много позже, через века этак три — после открытия такой штуки как йод, обнаружили его полезные свойства. В том числе и возможность использовать некоторые соли этого элемента для лечения сифилиса без столь ужасного отравления организма. которое давала ртуть. К счастью, подобные знания задержались в моей голове, а значит, могли быть применены на практике. Ведь где есть йод? По сути практически везде, но больше всего его можно получить из морских водорослей определённых разновидностей. Пережечь исходный материал по состояния золы, затем восстановить имеющийся там йод, преобразовать его в йодид натрия и вуаля. можно использовать как основу для лекарств. Хлопотный и нудный процесс? Бесспорно. Зато куда ж от него деться, особенно учитывая полезность в медицине йода как такового.

Я знал это, Бьянка с Мигелем, равно как и довольно большое число людей из понимающих. Да и результаты лечения той самой первоначальной партии заболевших вполне себе обнадёживали. И вдруг вот это событие, чтоб ему пусто было! Дело даже не столько в нём самом, сколько во вновь начавшихся воплях бесноватых монахов.

— Проклятые крикуны! Теперь, пока мы не покажем, что против новой заразы, прибывшей к нам из Нового Света, есть лекарство, они не перестанут надрывать глотки на всех перекрёстках, где нет власти Борджиа.

— А может...

— Продолжай, — с интересом посмотрел я на осекшуюся подругу.

— Но это слишком даже для твоей репутации, Чезаре.

— Ты сначала скажи, а там посмотрим.

— Ну хорошо. Дай им некоторое время покричать, не мешай обвинять тебя во всех грехах. А потом покажи излеченных и тех, кому станет лучше после твоего лекарства. Если к тому времени крик подхватят и верхи доминиканцев, тогда... Твой отец, Его Святейшество, сможет обвинить их в желании погубить множество добрых христиан, отвращая тех от лекарства.

— Это прозвучало убедительно Чезаре, — охивился Корелья. — Ну не может же эта болезнь быть подобной чуме!

Обманчивое впечатление, ой обманчивое. Сифилис — воистину страшная штука, особенно в эти времена, де-факто не знающие такой гадости как эпидемия венерических заболеваний. Да и основанные на соединениях йода лекарства не то чтобы панацея, они лечат, но не столь эффективно и быстро как хотелось бы. Плюс откровенная дремучесть немалой части населения самых разных стран. И особенно персонал борделей и их клиенты, способные послужить очагами распространения этой заразы. Куда ни кинь, всюду клин!

— Зараза всё равно будет расползаться, — поморщился я. — Удалось нащупать лишь лекарство, но не полное избавление от заморской болезни. А подставить доминиканцев и прочих... Что ж, в этом есть смысл. Только при всём при этом бороться с распространением нужно со всем усердием. Я незамедлительно напишу чете Трастамара новое письмо, в котором большая часть будет связана с необходимостью мер защиты всей их страны. Меры предосторожности, обязательная изоляция заболевших и их семей, срочное лечение теми способами, которые нами созданы. Изабелла должна понять и принять необходимость подобного.

— А о криках духовенства писать не станешь?

— До поры, Мигель, только до поры.

Ящик Пандоры — вот что такое для Европы Новый Свет. Будущая сокровищница, источник золота, иных ценных материалов. И в то же время золото может стать 'даром Миласа' для той страны, которая дорвётся до него и будет поглощать в неумеренных количествах. Отлично помню, что сталось с Испанией от переизбытка американского золота, к каким печальным последствиям для экономики это привело.

И не золотом единым. Новые земли, порой на порядок более богатые и плодородные, нежели уже изрядно поистощившиеся европейские. Только к землям прилагались новые болячки — пусть и не столь опасные как сифилис, но всё равно оч-чень неприятные — а также целые индейские империи, не чета безобидным дикарям Эспаньолы. Те самые Атцлан, империя Майа, иные, менее известные государства обеих Америк. Древние, хорошо развитые... Конкистадорам и особенно прославленному в веках Кортесу чрезвычайно повезло, что как раз к моменту его прибытия в этих самых империях наступила пора кризиса, а точнее неразрешимых внутренних противоречий. Нужен был лишь толчок извне, чтобы они раскололись.

Да, именно раскололись, а вовсе не развалились! Или кто-то всерьёз думает, что паре сотен горячих испанских парней с кремневым огнестрелом удалось одолеть многотысячные профессиональные армии ацтеков, майя и прочих? Ха и ещё раз ха! Они стали лишь своего рода символами, 'посланниками богов' для вассалов майя и ацтеков, поднявших мятеж против своих беспредельно жестоких сюзеренов. Постоянные и многочисленные человеческие жертвоприношения достали всех... даже немалую часть правящей верхушки. Отсюда и раскол. Расколы на множество частей. Это потом. сокрушив индейские империи, конкистадоры стали ослаблять уже своих местных союзников, а потом раскалывать уже их и так до конечного результата. Интриговать испанцы умели, великолепно плавая в воде повышенной мутности и даже в бассейнах с крокодилами. Привыкли у себя в родных краях!

Увы, через десятилетия это им и аукнулось. Не сумели до конца понять разницу между индейскими народами и теми же негроарабами. Разный менталитет, разное отношение к давлению. Тот же последующий завоз в Америку рабов-негров был не просто так, а по причине того, что индейцы в кандалах и на плантациях... Их было проще забить, чем заставить работать в таком подневольном состоянии. Да и постоянные войны, восстания, бунты. Та самая ошибка, изначально допущенная и дорого обошедшаяся испанской короне.

Что теперь? Нужно ждать того момента, когда освоившиеся мало-мало в Новом Свете испанцы натолкнутся на те самые монструозные империи ацтеков и майя. Только тогда, когда будут сокрушены их основы, можно начинать играть собственную партию. Осторожненько так, для начала подобрав под знамя Ордена Храма — действующего по поручению Святого Престола, что даёт юридическое обоснование — пару-тройку небольших островов в Карибском регионе. А уж потом, используя из как плацдарм, устроив там укрепления и порты для кораблей, приготовиться к броску на континент. Зная испанцев, а особенно 'весёлых парней' из отрядов Кортеса и ему подобных, они по любому устроят местным кровавую баню. Дело, что ни говори, нужное и важное, поскольку уровень кровавости религиозного бытия, присущий майя и особенно ацтекам, необходимо понижать. А вот сносить их культуру и знания под ноль, как это сделали в знакомой мне истории мракобесы в рясах — это уж увольте! Сейчас Святой Престол уже начинает меняться, равно как и менять окружающую реальность. А уж когда удастся принародно смешать с дерьмом и вообще растереть в пыль доминиканцев и сочувствующих...