Знаменосец на хозяйской земле

А еще я ленивый. Разбираться в бесконечных склоках кланов и отдельных лиц с незапамятных времен скучно. А без этого в Ойкумене не бывает политики. Может Микки бы сумела со временем, но сегодня она здесь, завтра отправится с мужем в дальние края. А у Кари это в крови. И хозяйство вести ее специально учили. То есть то же административное управление. Потому сходу ввел в курс происходящего, позволив присутствовать на обсуждениях важнейших вопросов и нагрузил поручениями, чтоб была причастной к решениям, а не со стороны интриговала. Пойдет что не так — будем разбираться. Но, похоже, поняла и оценила доверие.

Движение внезапно застопорилось, люди остановились.

— В чем дело?

— По цепочке передали — стоять, — поведал встревоженно один из смутно знакомых бойцов табора.

— Сейчас разберемся, — обещаю и двинулся дальше, в сопровождении пятерых сопровождающих.

Я давно не хожу в одиночестве и они за мной разве не в спальню постоянно прутся. Сначала раздражало, но когда попытались пару раз прикончить неведомые недруги, перестал возмущаться. Это мои личные "жильцы", отобранные сознательно из простых крестьян. Крепкие, выносливые и верные. В отличие от детей воинов они счастливы служить и прекрасно знают, кому обязаны. Натаскивает их Кроха, а он умеет объяснять и правила телохранителя, и правильное поведение. В его понимании любые приемы хороши для исполнения долга. И я с ним полностью согласен.

Видимость по-прежнему была отвратительной, однако слушать ничего не мешало. Чем ближе, тем явственней звучали выкрики и лязг железа. Хуже всего был визг животного, я даже не сразу сообразил, что это, подумав о ребенке. Длинная цепочка людей и грузов дисциплинированно стояла, инструктаж был достаточно жесткий и сомнений насчет действий не оставил. А это было страшно, стоять и не понимая происходящего, ждать нечто ужасное из темноты. На следующих мимо оглядывались и приветствовали ударами по щитам с выкриками. Я только и успевал махать, бормоча нечто успокоительное.

Все когда-нибудь кончается и обнаружилась сначала карета с моими женщинами, выглядывающими из-за плеча Крохи. Тут даже Щербатый не выдержал и зашипел не хуже гадюки, загоняя под защиту креплений повозки.

— От тебя такого не ожидал, — сказал со злостью главному телохранителю.

Он смущенно понурился.

— Силой надо было держать дурищ, соображать должен.

Оставил ему коня и двинулся дальше на азартные крики. Первым делом обнаружил перевернутую телегу с разбросанным имуществом и два мертвых человеческих тела возле вола с разорванным брюхом. Одного пробили насквозь, невзирая на кольчугу. У второго голова почти оторвана. С пол дюжины бойцов, закрывшись щитами смотрели куда-то в сторону. В тьме все равно ничего не видно. За спинами у них торчали несколько арбалетчиков в полной готовности, причем крутили башкой вверх и во все стороны, отслеживая движение. По соседству человек десять старательно рубили нечто, отдалено напоминающее фарш для котлет. Разобрать чем это существо было прежде уже не представлялось возможным. Но что когти у него не хуже наконечников для стрел и такие же острые — сомнений не оставалось. Еще имеется парочка раненых, но вроде ничего опасного для жизни.

— Прекратить! — приказал в полный голос. — Десятник! — какой-то здесь непременно должен обнаружиться. И таковой моментально нашелся. Зря что ли их рассредоточил по всей колонне? Именно на всякий неизвестный случай, чтоб командир присутствовал, пусть и младший. — Доложить!

— Нападение! — сообщил совсем молодой с нашивками, видать не зря получил в таком возрасте. — Один зверь атаковал с пола, второй сверху.

— Там дыра должна быть, — подал голос один из арбалетчиков.

— Или он сидел на потолке, как летучая мышь, — завершил десятник.

Тут появился и один из проводников. На всю команду никогда меньше двух не бывает. На большую группу вроде нашей — несколько. Причем услуги тоже платные и мне пришлось взять на содержание пятерых. Весь в черном, даже на голове капюшон. При его виде парни недовольно заворчали.

— Ну что уставились? — спросил абсолютно спокойно, будто на базарной площади находился, а не на бойне.

Пола халата отошла в сторону, возможно не случайно. Под ней кираса и две сабли, на рукоятки которых положил руки. По договору он имеет право убить любого не подчинившегося прямому приказу. До этого редко доходит, но зря б такой параграф в обычное соглашение вставлять не стали. И потом, ну грохнут его, а кто вести станет? Другие? Неизвестно еще куда заведут здешние Сусанины.

— Груз в другие телеги. Вола и мертвых в сторону, к стенке. Повозку тоже, если поломана. Или бросаем все и идем дальше, — при этом смотрел на меня.

— Мертвых людей берем с собой, — приказываю резко, прежде чем возмутились живые. Мало кому понравится, если его так бросят, без правильного обряда. А к этому времени, вопреки приказа торчало вокруг уже с добрую сотню человек. — Из каждых двух десятков сзади и спереди половина работает. Вещи собрать. Быстрей закончим, скорей уберемся отсюда. Остальным быть наготове. Начали!

Десятники, получив четкие указания принялись раздавать приказы.

— Они больше не бросятся, — сказал проводник негромко. — Зачем. Мясо им оставим.

— Кто, они? — также тихо спрашиваю, шевеля башмаком валяющуюся на полу ножку вроде куриной с жуткими когтями.

— Этого никто не знает. Разные бывают. Иногда берут дань с проходящих, иногда нет. Бывает их тоже убивают шустрые вояки вроде твоих или с перепугу зацепят. Они всегда разные.

Вид у него был жизнерадостного трактирщика с круглыми щеками и красной мордой, а не помирающего от недостатка жизненных сил. Если Лабиринт и тянул соки из его посетителей, на регулярном госте явно не отражалось. А то, что не случайный человек, я уверен. Именно с ним и обговаривали многочисленные детали перехода.

— Как тебе известно, — сознательно говорю на "ты", по положению считаюсь много выше. Они тоже, в своем роде, вне сословий и неприкасаемые. Но именно в своем роде. Трогать себе дороже. — Никогда прежде не бывал внутри. Как и подавляющее большинство, — добавил, показав вокруг. — Можно задам несколько вопросов?

— По поводу Лабиринта ничего нового не скажу, — тоном бесконечно уставшего от бессмысленных разговоров, сообщает проводник.

— О, нет. Скорее по вашим возможностям. Для начала, хотелось бы встретиться на тренировочной площадке. Правду ли говорят о вашем умении фехтовать, — проводники считались замечательными бойцами.

Брошенный на меня взгляд был странный. Кажется, ненароком нарушил очередное табу. С "черными" не дерутся.

— Понятно не здесь. Снаружи.

— Почту за честь, — сказал он торжественно и поклонился.

— Вот и хорошо, — глубокомысленно сообщаю, обнаружив, что все исполнено. — Всем вернуться на места, — повышаю голос до командного рыка. — Передать по цепочке, движение продолжается и быть бдительными!

Через пару минут колонна тронулась. Мы так и торчали с "черным", наблюдая за проходящими мимо и я время от времени отвечал на приветствия.

— И если не нарушаю каких запретов, говорят вы служите Кали, богине Смерти. Это так?

— Конечно нет! — в его голосе прорвалось негодование. — Она борется на стороне света против Тьмы!

Тут я терпеливо выслушал целую лекцию. Согласно верованиям проводников, в мире происходит борьба света, олицетворяющего силы добра, счастья и справедливости, с тьмой, представляющей силы зла. В конечном итоге свет должен победить тьму, и тогда наступит эра всеобщего счастья и благоденствия.

Звучало очень знакомо. Я не великий знаток всяческих манихейских учений, но вроде разные альбигойцы с богумилами именно так и представляли себе мир. Человеческий ум и в другим мирах ничуть не отличается. Рано или поздно к этому приходят. Главное, что материальный, вокруг нас, не создан тьмой и потому избавляться от него заслуга и доблесть. От аскетизма до совсем крайних явлений, когда важно убить всех. Хотя некие тенденции сохранились, до крайности еще дойти не сумели. Или отвергли этот путь, или все впереди. А мне какая разница? А есть! Можно попробовать опереться на "черных" в борьбе с храмами. Надо с подробностями разобраться, а пока достаточно глубокомысленого кивания и наморщенного лба, вкупе с благодарностью за новые очень занятные идеи.

— Но ведь вы не только молитесь, но и пытаетесь приблизить победу, — наивно провозглашаю, попутно махая проезжающей мимо карете с женщинами. О Тьма, мне показалось или труп вола потащили в темноту? Очень паршиво видно, но кажется тело сдвинулось. Ну точно! Уползает потихоньку. Кто ж там такой сидит? — Например, со зверями.

— Тут более высокое посвящение, чем такие как я.

— Ой, да причем секреты, — восклицаю со все возможным темпераментом. — Меня даже не телохранители интересуют, а гораздо более прозаичные вещи. Скажем, купинбор.

Над ним не мешает пару столетий поработать селекционерам. Не зря скоту скармливают.

— Чтоб человек мог его есть клубни замораживают (а в Индии с холодами не очень, разве в горах) и топчут ногами, чтобы очистить от кожицы.

Почему нельзя просто почистить до меня так и не дошло. Может очередное суеверие.

— Затем приготовленную смесь вымачивают, иначе наличествуют горький привкус. Если ваши великие посвященные, — тут побольше восхищенного придыхания в тоне, — могут улучшить вкус и превратить в нормальный выращиваемый овощ, я готов заплатить и серьезно. По весу и питательности, если судить по животным на откормке он прекрасно поможет в неурожайные годы. Приходилось слышать, что есть не только горная разновидность.

Я точно помню, что человечество с удовольствием употребляет чилийскую, а не перуанскую разновидность. Может ее легче приспособить под нужды людей. Пусть проверят.

— Не могу обещать, — пробормотал проводник в некоторой растерянности. Кажется, я сумел удивить.

— Если потребуется, — резко деловым тоном, говорю, — готов обсудить с уполномоченными вести переговоры с вашей стороны. Я, в своей должности, могу дать не только золото.

Пока достаточно, пусть думают. Полагаю, в скором времени, некто наделенный полномочиями непременно появится, хотя б для предварительной беседы. Тогда можно вспомнить кукурузу, каучук, кокаин, томат, кайенский перец, подсолнечник и хлопчатник. Вроде у американских сортов лучшие нити выходят. А фасоль тоже сильно урожайная. Мне людей кормить и наличие продуктов означает увеличение населения. А это рабочие руки, налоги и воины. Ну и плюс носороги с бизонами, приспособленные под седло или пахоту. Животные-химеры не размножаются, поскольку маги изменяют конкретного зверя, а не наследственность. Но если не углубляться всерьез в генетику, а лишь изменить некие свойства, вроде размера и тупости? Почему не попробовать. Я дам им то, на что надеяться не могут — государственную поддержку Кали. Это много больше куч золота.

Глава 2.

ПЕРВЫЕ ЗНАКОМСТВА.

Крепость стояла на вершине крутого холма, спускающегося к реке. В отличии от находящейся в Ильме, имела гораздо меньший размер, но притом мощные укрепления. Склоны продолжались высокими стенами с несколькими башнями, нависающими над рекой и городом. Сама Крепость делилась как бы на две. Одна внутренняя, где путь шел от выхода из Лабиринта до наружных ворот в мощной круглой башне. Здесь ничего не было кроме пустой площади и мощенной дороги, окруженной стеной. Каждый гость чувствовал на себе внимательные взгляды наблюдателей.

Дозорные помещались на стене на узкой дорожке за каменными зубцами, однако снизу их совсем не было видно, потому что стена закрывалась крытой деревянной галереей, которая выдвигалась на каменных стропилах за зубцы и как бы нависала над очередным караваном. Напасть могли не только снаружи, но и изнутри. От этого никто не гарантирован. Потому гарнизон постоянно бдил. Здесь сидели люди моего босса — Сили. Чужих, даже доверенных, не пускали и ночевать. Причем не только "черные". Хозяева таких Крепостей крайне берегли собственность. Кроме возможности быстрой переброски войск из любого конца Ойкумены за проход платили и им. Но и Гильдия очень неохотно допускала чужаков во внутреннюю часть, где находились дома, склады с продовольствием и мастерские. Никаких домов для отдыха пришельцам. Все желающие могли отправиться в находящийся по соседству главный город провинции — Шуш.

Проход в Лабиринт шел по поднимающейся спиралью дороге, очень удобной для обстрела сверху. Не задерживаясь колонна двинулась наружу, к подножию холма. А вот там уже начала делиться на несколько отрядов. Все приказы были заранее обдуманы и каждый командир твердо знал свою роль. Для начала требовалось закрыть все Управы, опечатав тамошние документы. Первое, до чего дошла моя пытливая мысль, была идея полной ревизии происходящего в остане. Пришлось даже создать специальный орган из нескольких человек для тщательной проверки доходов и расходов. Делать это требовалось резко и без промедления. Конечно, здешние чиновники прекрасно в курсе о смене власти, самое неприятное наверняка успели подчистить, однако все не спрятать. Для начала требовалось показать кто хозяин и получить возможность особо прытких придавить.

Прямо напротив Крепости, у реки, нас уже ожидали Азам с Райотом. Лично прибыли с последним докладом. Ниже по течению находились подаренные когда-то Сили земли. Округлил владения, приобретя через доверенных купцов немалых размеров участок по дешевке. Сплошной камень и песок. Ничего не выращивается, не смотря на близость большого города. Слишком велики затраты. Зато вода по соседству и при необходимости перекрывается путь и к Шушу, и к Крепости. Пока об этом думать рано, но в перспективе очень удачно получится.

Основная часть отряда остановилась. Мортен принялся разбивать походный лагерь. На этом деле мои доблестные вояки неплохо набили руку. Правильный четырехугольник со рвом и забором по грудь на насыпи в течение пары часов возводится. Боюсь, этим не обойдется. Придется ставить настоящие укрепления на длительный срок. А пока тащиться в узкие улочки с имуществом и скотом излишество. Там все равно нет подходящих помещений, а разбрасывать по квартирам, ломая привычную готовность, как-то глупо.

— В карете не поеду! — строптиво заявили женщины в один голос.

А то не догадывался. Взгляд на Щербатого, он откровенно ухмыляется. И тьма с тобой. Пусть едут верхом. Подзываю "жильца", раз уж рядом торчат и отдаю распоряжения. По-настоящему надо бы заставить ехать на пони или совсем старой кобыле, чтоб наказать, однако какой смысл. Если желаешь иметь спокойствие в семье, надо идти на мелкие уступки и не издеваться.

В окружении двух сотен всадников торжественно движемся к главным воротам. Под знаменем и с прочими барабанами. Церемониал должен быть соблюден. Кроме того, здесь масса каналов для искусственного орошения. Скакать напрямую не получится. Сахарный тростник выращивают на многочисленных местных плантациях и неплохо на том зарабатывают. В результате помимо стен есть множество искусственных препятствий для врага. Фактически город стоит на острове. Правда чужаки в здешних местах не появлялись очень давно. Во всяком случае захватчики. Купцов в городе полно. Дело в том, что это один из двух разрешенных для иностранных коммерсантов пунктов торговли. Шаат находится у моря, куда впадает Карун. Второй сам Шуш, куда можно подняться по реке. И отсюда, в основном, уходят товары через Лабиринт. Торговля помимо данных таможенных пунктов категорически запрещалась. Именно для надзора за товарооборотом и существует должность Наблюдателя Запада.