Средневековая история - 4. Изнанка королевского дворца

— При ней никого не было?

— только слуга.

— Это не в счет. Мало ли что слуги болтают. Фалион промолчит, Рейнольдс тоже... ты поступила правильно. Вот если бы ты спустила Тарни его наглость, было бы хуже. Не забывай, ты — графиня Иртон. А Джерисон — племянник короля.

— И король его любит. Очень любит.

Лиля задумчиво смотрела в окно. Алисия бросила на нее встревоженный взгляд. Но вроде бы нет, не догадалась.

— Его величество очень любил Джессимин. А они с Джайсом были очень близки. Джайс стал поверенным любви тогда еще принца Эдмона и его самым близким другом.

— Наверное, Джессимин было очень сложно. А долго они с принцем встречались?

— Десять лет. То есть восемь лет просто так и два года после смерти ее высочества Имоджин. Пока был большой королевский траур.

— Не знаю, смогла бы я десять лет жить вот так? Прятаться, таиться... даже детей нельзя было иметь. Они ведь незаконные...

— Это жизнь. А она часто бывает жестока.

Лиля кивнула.

И все же, все же...

Были у нее нехорошие подозрения. Но зачем их озвучивать? Это так, на крайний случай. Чтобы торговаться с мужем.

Ладно. Это потом.

— Миранда вымоталась.

— Ты возьмешь ее на прием?

— Не знаю. Не хотелось бы. Все-таки она еще маленькая...

— Я могу попросить принцесс, чтобы они о ней позаботились.

— Неплохая идея. Они согласятся?

— да, должны. Анжелина и Джолиэтт... я никогда не видела их такими.

— они же дети. Им тоже интересно. А принцессы они уже вторично.

— Странная мысль.

— Я могу перестать быть графиней. Но я останусь Лилиан. Что бы ни случилось.

— Ты уверена, что стоит говорить такое Миранде?

— Безусловно.

Алисия с сомнением покачала головой.

А дома их ждал посыльный со свитком.

Амалия Ивельен рожала. Алисии предлагалось приехать. Женщина покривилась. И неожиданно даже для себя предложила Лиле.

— Поедем вместе?

Лиля вздохнула.

— Сейчас поговорю с Тахиром и Джейми. Пусть собираются.

— Зачем?

— Полагаю, что грамотный лекарь при родах — дело не последнее.

— Повитуха должна справиться.

Лиля сморщила нос.

— Должна? А она об этом знает?

— то есть?

Но Лиля уже не отвечала.

— Тахир! Джейми! Собирайтесь! Мы едем принимать роды!

— Особенно не торопитесь. Она в загородном поместье Ивельенов.

— то есть?

— Туда часа три пути. Верхом. А в карете даже чуть больше. Если сейчас выедем — приедем ночью.

— И что вы предлагаете?

— Поедем с утра. Как рассветет...

Лиля вскинула брови.

— Алисия, милая, при мне лучший докторус Ханганата. Разве он будет там лишним?

Женщина задумалась. Ехать не хотелось. Но... как поступила бы мать?

Помчалась бы туда опрометью.

А Лилиан Иртон умна. Если она увидит, что Алисия ведет себя.... неправильно... нет, такого допустить нельзя.

— Дай мне две минуты. Я сделаю пару глотков вина и в путь.

— Мы раньше и не соберемся.

И Лиля помчалась вверх по лестнице, не переставая призывать друзей. А по пути еще и раздавая ценные указания.

Марте — взять Мири и уложить спать.

Лейсу — выделить охрану для ребенка. И чтобы ни на шаг!

Лейфу — подумать насчет пары щенков для принцесс.

Пастеру Воплеру — молиться за успешные роды.

Ингрид — заняться ремонтом и прикинуть, сколько чего нужно.

Лонсу — поговорить с ханганами насчет приема. А пока распорядиться на конюшне. Насчет лошадей для графинь и свиты.

Алисия наблюдала за этим ураганом в некотором оцепенении. М-да... Действительно — Брокленд. И ничего тут не поделаешь. Остается только надеяться, что она не разозлится на Джеса. Иначе... беднягу просто сдует.

* * *

Амалия ничего не соображала.

Было больно. Очень больно.

Роды шли как-то не так. Если первые двое родов прошли легко и быстро, то тут....

Схватки шли. Острые и резкие.

Ребенок не выходил.

Повитуха все чаще хмурилась. Питер внизу мерил шагами гостиную. Его отец, Лоран Ивельен сидел в кресле и хмурился. Ему происходящее не нравилось. Но и сделать он ничего не мог. Оставалось только молиться Альдонаю.

Глава 4

Новые родственники

Лидарх рванулся с места с такой скоростью, что Лиля даже слегка отклонилась в седле. Похлопала коня по шее.

— Потерпи, мальчик. Мы с тобой еще поскачем... Но сейчас надо подождать остальных...

Лидарх покосился на нее большим лиловым глазом — и Лиля от всей души потрепала его гриву.

— Всему свое время, малыш...

Коня она обожала. Али не прогадал — и заслужил вечную признательность Лилиан. Лидарх был умен, красив, обожал свою хозяйку — и готов был за нее в огонь и в воду.

Лиля также готова была отгрызть голову любому за своего коня. Сама вычесывала его, наплевав на занятость, старалась уделять ему по возможности больше времени — и это дало свои плоды.

Конь и всадница постепенно становились единым целым.

Лидарх чуть снизил скорость, обежал вокруг кареты Алисии...

— Я чуть-чуть вперед, а то Лидарх застоялся...

Лейс кивнул паре своих людей — и те сорвались вслед за графиней. Ничего. За городом можно немного погонять. Да и Лилиан все понимает. Из-под охраны уходить не станет. Мало ли что, мало ли как...

Золотой конь почти летел над дорогой. Всадница слилась с ним воедино, пригнулась к крутой шее, но было видно — они понимают друг друга. Нет хозяйки и коня. Есть два существа, связанные единой идеей полета.

Алисия любовалась.

Почти нереально. Невероятно красиво.

Коса женщины растрепалась, и золотые волосы стлались, перепутываясь с конской гривой. Закат вспыхивал алым на золотых волосах, золотом шитье, желтой рубашке, огненной шерсти аварца — и казалось, что конь уносит всадницу прямо к солнцу. Алисия пожалела, что нельзя остановить мгновение. Вот это бы — увидеть людям. И куда смотрел Джес?

Как он вообще мог не разглядеть свою жену?

Алисия терялась в догадках. Джес не был дураком.

Да, капризный, да избалованный мальчишка, но не дурак ведь! А чтобы не увидеть такое в женщине...

Сопляк самонадеянный.

Алисия наморщила нос.

Надо тщательней контролировать свое поведение. Расслабилась за долгие годы, привыкла... а графиня Иртон смотрит. И видит равнодушие за ее словами о любви к дочери.

Хотя...

Лилиан Иртон умна.

Даже если она дойдет до правильных выводов — она промолчит. Алисия в жизни об этом не узнает. Жить-то Лилиан хочется. А Эдоард за такое не пощадит.

Интересно, как там Амалия?

Алисия покосилась в окно. Карету взяли только ради нее. Вся остальная свита ехала верхом. Даже седобородый старик, которого Лиля рекомендовала, как одного из лучших лекарей Ханганата, предпочел коня.

Может, и ей надо было?

* * *

Лоран Ивельен потягивал вино.

С Амалией что-то было не так. И сильно не так. Повитуха становилась все мрачнее. И пару раз уже буркнула, что надо бы думать, как бы не пришлось выбирать между матерью и ребенком.

Два докторуса, приглашенных на всякий случай, выслушивали повитуху, но пока молчали. Это уже на крайний случай,, если придется спасать или мать — или ребенка. Хоть бы до этого не дошло...

Хорошо хоть детей отослали на верховую прогулку, как только началось. А если что — пусть ночуют в городском доме.

Питер был весь бледно-зеленый. А если бы его пустили — и вовсе бы в комнату к жене пролез.

М-да...

Амалию он любит беззаветно. И это еще мягко сказано. Питер жил, дышал, любил только потому, что рядом была она. И Лоран сильно опасался потерять и сына, если что-то пойдет не так.

А еще — по старой привычке ожидал всего самого худшего.

Чего он не ожидал — так это блеяния слуги:

— Ее сиятельство графиня Иртон, ее сиятельство вдовствующая графиня Иртон.

И золотого вихря, ворвавшегося в комнату.

Лилиан невольно оттягивала на себя внимание.

Среди подарков Али был и отрез желтого шелка. Яркого, живого... и Лиля не удержалась. Сделала себе рубашку. Коричневая юбка-брюки и коричневый же жилет с золотым шитьем, рассыпанные по бархату пряди золотых волос — как ни скалывай, как ни связывай, но при скачке все равно растреплются.

Все остальные на ее фоне смотрелись бледно.

Лоран и сам не заметил, как оказался на ногах.

— Ваше сиятельство...

— Ваша светлость, — Лоран только сейчас заметил Алисию. Как всегда — строгую, чопорную, в простом зеленом платье — с роскошной кружевной шалью, за которую ему бы пришлось месячный доход отдать. Интересно, откуда такая роскошь? Надо бы выяснить. — Позвольте представить вам мою невестку. Ее сиятельство графиня Лилиан Иртон.

Лиля чуть поклонилась. Едва-едва, в той мере, которая допустима. Родственное приветствие с нотками дружеского расположения.

Перед родственниками можно не кланяться. Так, слегка, госпожа. Наклоните голову... замечательно.

Спасибо, Лонс.

— Мне... — Лоран аж заикаться начал. Вот чего он не ожидал, так это златовласую красавицу в своей гостиной. — Я счастлив приветствовать ваше сиятельство в моем скромном поместье...

Красавица чуть улыбнулась. Зеленые глаза вспыхнули смешливыми искрами.

Хороша., — мелькнула мысль у Лорана. — И знает об этом...!

Он не ошибся.

Лиля и знала, и понимала, и пользовалась без зазрения совести.

— Я тоже счастлива быть здесь, тем более по такому радостному поводу... вас можно уже поздравить?

Лоран помрачнел. Но прежде, чем он успел что-либо сказать...

Повитуха вошла без стука.

— Ваша светлость, герцогиня теряет силы. Еще немного — и нам придется выбирать между матерью и ребенком. Если не случится чуда...

Лиля даже не шевельнулась, но по комнате повеяло чем-то таким...

— со мной лучший лекарь Ханганата. Тахир Джиаман дин Дашшар. Ваша светлость, с вашего позволения...

— Да-да! — Питер вмешался так резко, что даже Алисия вздрогнула. — Прошу вас, графиня. Может быть, ваш лекарь...

— Тахир! Джейми!

Лоран вздрогнул. Оказывается, вслед за графинями в зал набилась еще толпа народу. И сейчас от этой толпы отделились двое.

Один — сопливый еще мальчишка с растрепанными светлыми вихрами. Второй — седобородый старик в традиционных одеяниях Ханганата.

— Ваше сиятельство — поклонился старик. — Я готов следовать за вами...

— Тогда... Ваша светлость, позовите слуг!

Лоран, ничего не понимая, хлопнул в ладоши.

— Джим!

Слуга появился через секунду. И был тут же взят в оборот.

— на кухне есть горячая вода?

— Д-да... ваше сиятельство.

— проводи нас туда.

— Н-но...

— Нам надо вымыть руки с дороги и умыться, — пояснила Лиля. — И надо нагреть как можно больше воды.

На тему гигиены она не обольщалась. Припахивало от герцога весьма выразительно.

* * *

На кухне на Лилю смотрели в полном шоке. Но — благородная графиня может чудить, как ей угодно. Кому-то что-то не нравится?

Та-ак...

— Ваше сиятельство. — Тахир едва шептал — я почти не принимал роды.

— а гарем?

— Взгляд на жен Хангана карался смертью. Мне могли показать, что болит и как — на кукле. И можно было говорить с женщинами из-за занавесей...

Лиля только присвистнула. Ну ни фига себе?

И они еще живут при таком уровне медицины? Есть женщины в Ханганате, есть...

— Я тоже роды принимал еще в Альтвере — подключился Джейми.

Лиля вздохнула. Она, собственно, принимала роды дома. Еще в той жизни. Еще пару раз ассистировала при кесаревом. А вообще, им сильно повезло. Им проф по гинекологии зачет не ставил пока они — каждый! — не принимали по трое родов. Тогда — трояк. Хочешь больше — принимай больше.

Да, под наблюдением и чутким руководством, благо, роженицам в некоторые моменты уже все по фиг. Но ведь принимали.

И Лиля сильно подозревала, что по сравнению с местными повитухами — она еще светило медицины.

От повитухи тоже... попахивало. А под ногтями у нее можно было сажать картошку. В три ряда.

Слуги с опаской переглядывались, пока женщина и двое мужчин тщательно промывали руки, протирали лица, Лиля скрепила непослушные волосы и убрала их под жилет.

Белые накидки у них с собой тоже были. Только накинут они их в комнате. Чтобы народ не шокировать.

Ну, вот и дверь...

* * *

Амалия лежала неподвижно. Очередная схватка вымотала ее до предела.

Боль туманила разум. А ребенок все не появлялся. Поэтому, когда над ней склонилось нежное женское лицо, она сначала подумала, что это — бред.

К тому же, настой, который давала ей повитуха, чтобы приглушить боли, тоже бил по мозгам.

Женщина улыбнулась. Солнце, пробившееся в маленькое окно, вспыхнуло золотом в ее волосах. И Амалия подумала, что умирает.

— Ты сияющая?

Женщина покачала головой. И Амалия вцепилась ей в руку.

— Не забирай меня! Я не могу пока уйти! Пока — нельзя!

— Не заберу...

Лиля высвободила ладонь из цепких пальцев.

— Ну-ка давай посмотрим, что тут у нас...

'У нас' было плохо.

Шейка матки раскрылась, воды отошли, но ребенок пока появляться не желал. А зря. Еще несколько часов — и его придется по кускам доставать, чтобы хоть мать спасти. И то не факт.

Интересно, он хоть жив? Лиля приложила к животу женщины грубо сделанный деревянный стетоскоп. Пусть хоть такой пока... Сердцебиение определенно было. Неровное,, какое-то странноватое, но пока еще было. Ребенок жив. и мать жива. и ее дело — помощь. Ну почему она не специализировалась на родовспоможении?

Лиля брезгливо сорвала с кровати грязную простыню. Загремело по полу... это что? Кинжал! Да какой... отделанный золотом и драгоценностями. Зачем?

— что тут делает эта гадость?

Повитуха выпрямилась и поджала губы.

— Роженице обязательно надо подложить в кровать нож. Чтобы он разрезал боль. И к тому же мальчики быстрее вылезают к оружию...

Тьфу! Хорошо хоть не туда засунули!

— Джейми! Тахир!

Мужчины помогли осторожно подстелить под тело роженицы чистую ткань.

Лиля вздохнула и собралась с духом.

Вот уж что она больше всего не любила!

Ненавидела!

Но в гинекологии — до сих пор главным остаются руки врача.

Если ребенок лежит неправильно, или если пуповина обмоталась... девушка выдохнула. Зеркальце бы. Или фонарик. Но — неоткуда. Не свечу ж туда совать...

Лиля принялась смотреть родовой канал и сразу же...

— Твою мать!

роды начались довольно давно. И родовой канал... хорошо, что у этого тела тоже кость тонкая. И что похудела. Прежняя Лиля точно не справилась бы. Спазмы, знаете ли, время...

Рука Лили уверенно скользнула внутрь. Попутно она комментировала происходящее для Тахира и Джейми.

— так... это у нас явно не головка... а если вот так... ага! Вот ты и попался... — и уже для мужчин. — У нас неправильное положение плода. И развернуться сам он не может. А почему бы? Сейчас ощупаем и попробуем повернуть...

— Да вы что! — взвилась из угла повитуха. — Альдонай заповедовал женщине в муках рожать детей своих!

— а умирать при этом он заповедовал? — нехорошим тоном осведомилась Лиля.