Средневековая история - 4. Изнанка королевского дворца

Да и была у мужчины причина побеседовать с графиней Иртон. Просто поди, подойди, когда с ней беседуют две принцессы и принц. Высокое общество, однако. Могут и послать а это — вред для репутации.

— благодарю вас, маркиз...

Лиля приняла предложенную руку и пара направилась к выходу из зала. Графиня молчала. И для Фалиона это было непривычно. Обычно женщины стремились заинтересовать его. Эта же выжидала...

— Ваше сиятельство, как вам понравился дворец?

— Отмыть бы его с мылом — протянула мечтательно Лиля — он бы мне понравился еще больше.

— Вы считаете, что тут грязно?

— Что вы, — ресницы прикрыли зеленые глаза, — здесь замечательно.

Фалион так и не понял — издевка это или нет. Но решил принять все всерьез.

— Вы очень дружны с ханганами, госпожа.

— да, так получилось, маркиз.

— прошу простить мне мою невежливость, госпожа, но идут слухи, что вы владелица чистокровного аварца?

— Да, — осторожно согласилась Лиля.

— может быть вы согласитесь продать его?

— Продать Лидарха? Только через мой труп! — Лиля даже про вежливость забыла.

Фалион чуть улыбнулся, неожиданно найдя в женщине нечто родственное.

— Что вы, графиня, это было бы преступлением против королевства. Но может быть, тогда вы согласитесь на случку?

Лиля вскинула брови.

— Мне говорили, вы заядлый лошадник...

— Да, госпожа графиня. И я вам клянусь — все меры предосторожности, все будет соблюдено... ваш конь не пострадает...

Лиля даже и не собиралась сразу соглашаться. Вот уж какого опыта в ее жизни точно не было... так что не торопимся.

— я подумаю, ваша светлость. Понимаете, это для меня так неожиданно...

— Да,. графиня. Я вас понимаю...

— Лидарх для меня как ребенок, ваша светлость. Он просто часть меня.

— Как я вас понимаю, графиня...

— Маркиз, скажите, а давно вы занимаетесь лошадьми?

Как известно, хочешь найти подход к мужчине — спроси про его хобби. Дальше можно не слушать, а твои реплики могут свестись к 'неужели?', 'невероятно!' и 'вы такой умный, я бы в жизни не додумалась!'. Остальное мужчина расскажет тебе сам. И еще будет рассказывать, какая ты умная и внимательная собеседница.

Фалион что-то говорил о чистокровных аварцах, жаловался на ханганов, которые не разрешают вывозить кобылиц и даже чистокровных жеребцов практически не выпускают за пределы Ханганата...

Лиля слушала вполуха и приглядывалась, куда бы удрать. Пока из-за какого-то куста не раздался вскрик? Стон? Кому-то плохо?

Лиля отреагировала раньше, чем поняла, что происходит. Рефлексы медика — сначала броситься на помощь, а потом уже подумать что из этого следует. Намертво вбитые в свое время матерью.

— госпожа? — Тахир появился словно из ниоткуда.

Дама билась на земле, изо рта шла пена, глаза закатывались... рядом с ней на коленях стоял невысокий кругленький мужчина и безуспешно пытался придержать ее.

— одержимая! — прошептал кто-то рядом.

Одержимость?

Э, нет. Лиля без малейшей брезгливости опустилась рядом, кое-как придержала голову. И уже увидев зрачки, знала, что она права. Клиническую картину приступа эпилепсии сложно спутать с чем-то другим.

Ладно. Сделать тут ничего нельзя, только ждать. Ну и следить, чтобы не покалечилась.

— Тахир, придержи ее, чтобы не билась обо все подряд!

Голову повернуть набок, чтобы слюной не захлебнулась — вот так. И ждать пару минут.

— Что это?

— Эпилепсия, — Про Фалиона Лиля просто забыла. Как и не было. Сработали отточенные до автоматизма рефлексы медика.

Перед тобой больной человек. Ему нужно оказать помощь. Срочно. Остальное — потом!

Минута... полторы... две... есть!

Лиля почти физически ощутила момент окончания приступа. Тело на земле выдохнуло и обмякло. Слюна потекла еще сильнее.

— Вроде бы все, — сообщила графиня Тахиру.

— Да? — с какой-то странной интонацией отозвался медик.

— Да. Ей теперь только отлежаться... вовремя успели.

— вовремя — для чего?

Лиля подняла глаза.

М-да. Песец — животное ходячее и кусачее. Хорошо хоть дело было в парке, а не на приеме. Но какие черти принесли сюда его величество? И ладно бы с баронессой, ту хоть прибить можно! Но — нет. Рядом с его величеством стоял альдон. А кто еще?

Весь такой высокий, седовласый, со взглядом доброго дедушки Торквемады, в длинной рясе, с драгоценной побрякушкой на груди и на пальцах...

И первое что приходит на ум — святая инквизиция. Даже зная, что в этом мире ее нет.

Ну, соберись, девочка. Или ты докажешь, что тетка не одержимая — или тебя вместе с ней по кусочкам разберут.

— Чтобы помочь человеку, — спокойно ответила Лиля.

— помочь в чем?

Лиля вздохнула. Кое-как поднялась с земли. Твою ж... грязи на платье... ладно! Люди — важнее.

— Это случается с особо тонко чувствующими людьми. У них очень хрупкая душа... и когда они волнуются, переживают, когда рядом много людей и мало воздуха — может начаться такой приступ. Это ее беда, а не вина.

— Вот как?

— Да. Если женщина не выспалась, если она перенервничала... это бывает. К тому же женщине еще сложнее, чем мужчине.

— Почему же?

— Мужчины — сильные. А мы — хрупкие и слабые. Мы можем плакать над увядшим цветком. А сколько мужчин во дворце заплачут вместе с нами?

— графиня, это бывает у многих? — Фалион решил вмешаться в дискуссию.

— нет. Только у тех, у кого особо чувствительная душа и хрупкое сердце.

Снизу раздался стон.

Дама явно не осознавала, где и что она, это и понятно... Лиля поспешила на помощь.

— Лежите пока и не пытайтесь встать. Тахир!

— я пригляжу. Сколько лежать... минут десять?

— Да. А потом лучше еще часика два — но в более удобном месте. С вами это не в первый раз?

Дама глухо простонала.

— И это случается, когда вы встревожены, когда вам плохо, когда вы волнуетесь... ладно. Сейчас не до этого... давайте мы вас попробуем проводить к ближайшему диванчику...

Тахир поспешил на помощь. Но прежде, чем лекарь успел, рядом с женщиной на колено опустилась высокая фигура.

— Госпожа, обхватите меня руками за шею. Сможете?

Лиля вскинула брови.

Маркиз Фалион раскрывается с неожиданных сторон. И не побоялся костюмчик замарать?

Мужчина неожиданно легко подхватил упитанную дамскую тушку и огляделся по сторонам.

— В беседку, маркиз, — негромко подсказал его величество. — Полагаю, господин дин Дашшар составит вам компанию? А графиня пока объяснит нам что произошло.

Лиля присела в реверансе. И выругала про себя грязь. Платье испорчено, стирка неизбежна. Не то, чтобы это было сильно заметно на общем фоне. Но неприятно ж...

— Ваше величество, ваш приказ — закон для меня.

— У нас в Ханганате, тоже есть люди, страдающие болезнью солнца, — заметил Тахир. — Мы полагали, что это от нашей жары...

— нет, друг мой, — Лиля вздохнула. — Это не жара, хотя и она может спустить с цепи болезнь. Так бывает. Если у человека очень чувствительная душа, и она не может перенести давления жестокого мира, а наш мир пока еще несовершенен — она заставляет человека отключаться. Вот в таких припадках.

— У них есть, название, графиня?

— в старой книге это называлось — эпилепсия.

— Почему ей страдают только некоторые? И в основном — женщины? Возможно, что это все-таки результат вселения шильды, — сдвинул брови альдон.

— Нет, светлейший, — Лиля покачала головой и спокойно встретила взгляд серых глаз альдона. — Это не шильда. Это болезнь и несчастье, потому что в эти минуты человек полностью беспомощен. Он может причинить себе вред, может захлебнуться своей слюной или откусить тебе язык... может умереть, если ему не помочь. И именно здесь отгадка. Если человек, страдающий таким недугом, окажется на поле боя — что с ним станет? У него начнется приступ — и он погибнет. Увы...

— ага. Вот как... вы считаете, что этой болезнью страдают равно, но в силу условий...

А ведь умен. Но и мы не на заборе деланы.

— я никогда не набралась бы наглости что-то считать, светлейший. Это писали мужчины, жившие за несколько сотен, а может и более лет до меня. А я только ученица господина дин Дашшара...

— и поэтому не вы следовали его указаниям, а он — вашим?

Лиля хлопнула ресницами.

— В минуту опасности и солдат может отдать приказ командиру. И если это правильный приказ — разве не будет он выполнен? Мы не могли рассуждать. Нам надо было спасать женщину...

Альдону ответ явно не понравился, но крыть было нечем. И Лиля не удержалась.

— Кстати — лучшим лекарством от такой болезни в тех же книгах называлась молитва. Она дарит измученной душе спокойствие и человек намного реже страдает этой хворью. Полагаю, что если найдется хороший пастер или патер...

Альдон скривился, но парировал достойно.

— графиня, а откуда у вас эти книги?

Лиля была сама невинность.

— полагаю, что о книгах из библиотеки Иртона лучше спрашивать моего супруга. Если он вообще в курсе, что покупала в семейную библиотеку его покойная бабушка,... я-то вообще историю святой Ридалины искала, а наткнулась... воистину, надо сходить помолиться святой, ибо с ее руки была сейчас оказана помощь несчастной женщине.

Лиля ханжески сложила руки и закатила глазки. Судя по всему, народ оценил. Напряженность рассосалась. Его величество склонил голову.

— Графиня, мы полагаем, что вам надо пройти к больной и рассказать ей подробнее обо всем, если господин дин Дашшар еще этого не сделал.

Лиля присела в реверансе.

— И не уезжайте, не уведомив нас. Мы хотели бы с вами поговорить чуть позднее.

Лиля сделала еще один реверанс — и подошла к альдону.

— Благословите на дело лечения, светлейший?

Мужчина сдвинул брови, подозревая, что над ним издеваются. Но глаза Лилиан были невинны, а реверанс исполнен самого глубокого почтения.

И мужчина решил сохранить видимость мира.

Он коснулся головы Лилиан, что-то пробормотал и осенил ее знаком Альдоная.

— иди, дитя света. И помни, что только он рассеивает тьму.

Лиля в свою очередь сотворила знак Альдоная.

— Во имя Альдоная...

И направилась в сторону беседки. М-да. вляпалась.

Лиля вздохнула.

Она и сама все отлично понимала. Но не оставлять же женщину — вот так? Она медик. И клятву Гиппократа давала. И плевать, что в этом мире Гиппократа не было! Будет!

Фалион стоял возле беседки. И рядом с ним крутился невесть откуда взявшийся прихлебала... как его? Тарни? Кажется, да.

— Маркиз, я должна извиниться...

Фалион только махнул рукой.

— Все в порядке, графиня. Вы хоть знаете, кто это такая?

Откуда бы? Лиля покачала головой...

— графиня Марвел известна в свете, как затворница. Муж ее в свете появляется, а сама она на приемы не ходит и на балы не ездит.

— Оно и понятно, маркиз. Наверное, знала о своей болезни и боялась подставиться. А сегодня?

— у нее выбора не было. Его величество прислал приглашение, а воля короля...

— да, воля короля — закон. Вы мне разрешите?

И Лиля зашла в беседку.

Не считая следов человеческих фекалий на полу, здесь было уютно. Рассеянный свет, затянутые плющом проемы...

Графиня Марвел лежала на чем-то вроде лавочки и ее утешал Тахир. Рядом с графиней стоял невысокий кругленький мужичок и держал ее за руку. Тот самый граф? Жену он, похоже, любит. Но донести ее... точно, не донес бы. Фалиону причитается.

Естественно, Фалион с другом тоже просочились за Лилей. Женщина присела рядом с графиней на каменную скамейку.

— Как самочувствие? Ну-ка, будь умничкой, посмотри на меня?

Зрачки были в норме, пульс более-менее, ну насколько его можно было ожидать,... Лиля вообще боялась сотрясения мозга. Часто случается при припадках, человек ведь падает бревном, да во весь рост, но земля, видимо, была не настолько твердой.

— все в порядке. Но вас, графиня, надо доставить домой.

Графиня всхлипнула — и залилась слезами. Лиля преодолела брезгливость и погладила ее по грязной голове. Да уж. Прическе капут, волосы отмывать неделю. Землю сегодня явно не пылесосили.

— Ну все ничего страшного, болезнь отступила. Но вами, графиня, если не хотите повторения таких приступов, надо заниматься собой. Эпилепсия — не самое лучшее приобретение.

— Эпи... что? — не поняла графиня.

— Я говорю о вашей болезни, которая вызывает такие приступы, — пояснила Лиля. — Она называется эпилепсия. В ней нет ничего страшного, но выглядит это очень неприятно. А чтобы такого больше не повторялось — или повторялось как можно меньше...

— Так это болезнь?! — графиня оживала прямо на глазах. — Это не одержимость?

— Нет, конечно. Это просто болячка. Вредная, противная, но болезнь. И я могу показать вам свиток, где она описана.

— всего лишь болячка, — медленно повторил граф. И вдруг сцапал Лилю за руку.

— Ваше сиятельство, я ваш должник!

И принялся слюнявить тыльную сторону кисти.

— Графиня! Вы чудо! Но как вы...

— Ваше сиятельство, вас и вашу милую супругу действительно надо доставить домой, — вмешался Фалион — Вы прибыли в карете?

— Д-да... — граф оторвался от Лили.

— Я сейчас пошлю слуг.

— Пусть подъедут ко дворцу. Сейчас больную лучше не перетруждать. — вмешалась Лиля. — и графиня, если в течение нескольких дней у вам будет болеть все тело — не удивляйтесь. При такой болезни все мышцы сводит спазмом, а потом они расслабляются... так бывает. Если хотите — я потом расскажу вам подробнее.

— Благодарю вас, графиня.

На официальных приемах положено было носить официальные украшения. Изумруды Лилиан были не просто побрякушками. Это были статусные вещи. И граф это отлично понял.

— Вы позволите пригласить вас к нам, когда моя жена оправится после... болезни?

— да, разумеется. И если вы позволите — мой наставник Тахир Джиаман дин Дашшар, один из лучших докуторусов Ханганата, навестит вас завтра. Чтобы убедиться, что выздоровление идет своим чередом.

— Мы с супругой будем вам очень признательны, графиня.

Графиня Марвел оживала на глазах. И Лиля ее понимала. Не случись ее рядом — и тетку точно заклеймили бы одержимой. А теперь — фигушки. Есть свиток, есть свидетельства докторусов... это — не одержимость. На том и стоять будем.

А альдон?

Это проблема. Но если они примут то, что Лиля собиралась им предложить — проблем с церковью у нее уже никогда не будет. Как бы еще не канонизировали.

— Графиня, это действительно не одержимость?

Фалион подкрался незаметно.

— Нет, ваша светлость, — ровно ответила Лиля. — я понимаю что признаки сходны, но болезни — коварны.

— и что вызывает эту болезнь?

— тонкая душевная организация. Недостаток свежего воздуха. Нездоровый образ жизни.

— интересно...

— подробнее вы можете узнать у господина дин Дашшара. Я лишь его ученица, — Лиля смотрела невинно. Но что-то Фалиона заинтересовало в ее словах.