Новые маги

С другой стороны, понятия о красивой жизни у Атики тоже отсутствовало. Изысканные одеяния, макияж, предметы обихода, в конце концов, дом — во всём этом великая волшебница просто не нуждалась. Разве что дом, да и тот — безопасное место, а не такое, где будет уютно и тепло на душе. Если "Атика" и "душевное тепло" — сочетаемые выражения, что сомнительно. Эммелина вздохнула, взмахом палочки левитировала тарелку с вилкой полоскаться в раковине и отправилась в душ.

После душа Вэнс начала собираться. Двухнедельных отпуск, когда вместо неё побудет Дэниэл, вылился в сопровождение научной экспедиции. Сами Фламели! Надо выглядеть на все сто. Хотя бы в своих глазах: Николасу и Пернелле больше шести веков, вряд ли их особо волнует внешность телохранительницы. Походные мантии — как на подбор, аккуратные и в тон глазам, тёмно-коричневые с эмблемой её отдела. В таких, покуда не выпачкаются и изорвутся, она будет представительна. Важное качество: на работе от этого зависит, с какой скоростью очередной чиновник даст очередное разрешение, благодаря которому она спасёт несколько жизней. Немного подумав, Вэнс отложила пару мантий и один тёплый плащ с капюшоном, ещё один накинула на себя. Утепляющие чары — это, конечно, замечательно, да магия работает не везде. Так что — тёплая одежда, и с запасом.

Расширенный набор зелий и артефактов. Косметичка. Запасная палочка. Волосы уложить заклятьем: и красиво, и двигаться не мешают. Сверху обруч — защита и прекрасно оттеняет причёску. Так, профиль, фас, тыл — неплохо. До её официальной мантии или, тем более, платья не дотягивает, ну да не на светский раут собралась. Снаряжение — мысленно пробежалась по списку — всё взяла. Что ещё? Поставить защиту дома на включение через две секунды и аппарировать в предместья Лондона. Осталось последнее — гармония. Ещё одно перемещение.

Тихая старица поросла тиной. Эммелина повисла над ней, уселась в позе лотоса. Вдалеке квакает лягушка. Никаких чар: в воздухе держит вектор, прямо удерживаемый волей. Ветерок скользит над водами. Поток волшебства неспешно вливается в вектор, прямой и спокойный, как местная природа. Мир не застыл, но движется медленно, проходя через восприятие Вэнс. Предельно сосредоточенная и столь же спокойная воля охватывает окружающее. Чувство, отдалённо сходное с ментальным или магическим ощущением, но, на самом деле, целиком духовной, совершенно немагической сущности, охватывает всё более широкую зону. Дубовый лес, шорох его и шелест листвы, юркий заяц и птичья песенка, размеренный ток соков, нежное тепло солнца у крон, глубокая прохлада у корней и естественное единство, невыразимое словами...

Эммелина закончила медитацию спустя пятнадцать минут. Целых пятнадцать минут, что смогла удержать связь с лесом и старицей, минуты покоя и скорости, время, когда естественные скрепы души исчезли и она, нагая, вбирала чистоту природы. Потом — словно резь в глазах после долгих лет во тьме. Обычный свет просто слепит их. Душа закрылась ­— древний и от этого не менее разумный защитный рефлекс. Без него тому же дементору даже пальцем манить не надо — еда сама вырвется из тела и прилетит в рот. Впрочем, осознанно открытая душа получает и возможность прямого противостояния дементору, точно Патронус. Это глубокая теория: Эммелина не настолько сошла с ума, чтобы попробовать. Вот с Атики бы сталось...

Аппарация. Кому рывок, а кому мягкое, почти неслышимое скольжение по кромке мира. Медленней, быть может, на секунду, зато есть возможность прервать перемещение в середине, почуяв опасность, тише и неприятных ощущений меньше. В процессе Эммелина успела ощутить прохождение аж трёх преград и была готова остановится, если сработает защита от непрошенных гостей. Пронесло.

Вэнс появилась на каменистом острове. Западный горизонт ещё щурится звёздами, восточный осветился нежно-жёлтым, а между ними из тёмно-серой пелены густо падают тяжёлые дождинки, что туда-сюда метал ветер. Свежо, мокро, холодно и пахнет морем. Горит маяк. Эммелина по-детски отпрыгнула от волны и поспешила уйти с пляжа: не хватало ещё ноги замочить.

На миг Вэнс вспомнила, как бегала в детстве под дождём и как получала за это от матери. Улыбнулась — про себя. Чуть ускорилась, сохраняя выдержанную внутреннего достоинства походку. Долго же она её отрабатывала в своё время. Подошла к двери, заботливо приоткрывающейся, впитывая свежесть и запах морского ветра, затем встряхнулась, будто кошка — одежда моментально высохла и согрелась — вошла в прихожую и легонько поклонилась хозяину:

— Доброе утро, магистр Фламель, — формально максимально уважительное обращение к магу именно такое.

Магистр волшебных наук и искусств — это обращение, утверждённое Всемирной Научно-Магической Конференцией обращение к волшебнику, присуждается по совокупной силе, искусству и научным достижениям. Пусть Конференция уже не собирается — Вторая Мировая война прервала привычный порядок вещей, а восстановить энтузиастов не хватает — но её Постановления обязательны для всех, подписавших международные договоры. Даже Германия при Гриндельвальде их соблюдала — уж в науке-то великий тёмный маг толк знал. По тому же договору, степень могла быть присуждена МКМ как правопреемницей Лиги Магических Наций. И присуждалась крайне редко: чтобы попасть в плотнейший график собраний Конфедерации, нужно иметь воистину всемирную известность или иметь поручительство одного из представителей, что как бы не сложней. Фламель не просто получил степень в числе первых — он выступал одним из её основателей, до сих пор имел право присуждать её личным решением. Ниже стояли степени мастера и подмастерья — их даровали национальные коллегии мастеров, обязательно в присутствие магистра.

— О, не стоит формальностей, просто Николас, — улыбнулся ей маг — точно солнышко из-за туч показалось. — Вы прибыли раньше, Эммелина.

— Предусмотрительность, — пожала та плечами. — Нужно же ознакомиться с теми, кого буду защищать?

— Скорее — оберегать от мелких неудобств, — Фламель приглашающе махнул рукой, и они поднялись в гостиную. Вэнс отметила редкую гармонию того, что сейчас приняло называть "дизайн". Редкую — но с гармонией той же старицы не сравнится. Что вообще может превосходить гармонию природы?

— Эммелина, привет, — в гостиной Вэнс окатило волной интереса и любопытства. Живые ореховые глаза встретились с холодно-синими служащей Министерства. Такое ощущение, что эмоции миссис Фламель просачиваются сквозь ментальные щиты и окружающих. Но человек такого возраста разве может не контролировать себя? — Ох, прощу прощения, — эмоциональный фон пропал разом. — Ты стала слишком чувствительной.

— Доброе утро, Пернелла. О чём ты?

— Чаю? Как хочешь. Я, скажем так, практикую нестандартную менталистику. Ощупываю окружающее своими эмоциями как эхолотом. Обычным магам приятно, чувствительные менталисты закрыты щитами — а ты чуешь сквозь них.

— И? — подняла бровь Эммелина.

— И ничего, — Пернелла отхлебнула из высокой хрустальной чашки, взглядом отлевитировала такую же Вэнс — та приняла и с удовольствием отпила вкуснейший кофе. — Просто подумалось, тебе будет интересно.

— Да уж, — вздохнула Эммелина. Первый же эмоциональный удар "аффэ" показал бы то же самое — но не факт, что она осталась бы жива. Усилием воли Вэнс наложила поверх своего постоянного щита, названного сканером Атики равномерной сетью, ещё один, простейший, слабейший, зато без малейший прорех. С такого соскользнёт направленные эмоции, хотя чужая воля пройдёт, словно нож чрез масло. Временное решение. — Попробуй ещё раз.

На этот раз эмоции ощущались гораздо слабей, но всё равно чувствовались. Плохо. Эммелина потянулась к амулету, серебряному буревестнику, на шее, нажала на крылья и голову в определённой последовательности. В тот же миг всё окружающее отсекло — заработал помехогенератор. Заодно она лишилась всякой ментальной чувствительности. Впрочем, оставалась неплохая замена — духовное восприятие.

— Ох, Николас уже ушёл! — только сейчас заметила Вэнс.

— Зелье готовит, — пожала плечами жена Фламеля. — Наше особое.

— Первый Великий Концентрат? — уточнила Вэнс. В научном мире известна только одна совместная работа Фламелей, носящая статус Великого зелья наравне с Феликсом Фелицис, Эликсиром Тринадцати и Светлой Иллюзией. Готовить Концентрат нужно, минимум, вдвоём, причём один из магов должен направлять громадные энергетические токи. В итоге получается эдакий аккумулятор волшебства, превосходящий чистую кровь на несколько порядков. Почему зелье звалось Первым, можно было только догадываться: больше Великих Концентратов не существовало.

— Эту недоработку? — хмыкнула миссис Фламель. — Нет, Пятый. На случай, если понадобится энергия в экспедиции — лаборатории-то под рукой не будет.

— Иногда жалею, что неталантлива в зельях, — вздохнула Эммелина. — Ладно, что от меня будет требоваться?

— Мелочи, — отмахнулась Пернелла. — Драконов поотгонять и поотлавливать, за детьми присмотреть... — испытующий взгляд. — Погоду хорошую сможешь обеспечить?

— Без проблем, — уж это-то Эммелина умела получше любого европейского мага. Быть может, Атика, после долгих ритуалов, или Дамблдор... но она-то — сразу!

— Вот и ладненько, — широко улыбнулась жена Николаса. — Посиди здесь немного кофе, — полна кружка явилась на столик, — к твоим услугам. Ну и закуска к нему, — ваза, полная конфет. — Мне ещё консервировать активную зону лаборатории. А то представляешь, мы возвращаем, а башни-то и нет! Утонула вместе с Англией.

— Не хочу представлять, — передёрнула плечами Эммелина. Кажется, Атика очень преуменьшала, рассказывая о "лаборатории высоких энергий".

— И не надо, — аппарировала беззвучно, просто — раз! — стул уже пустует.

— Привет, Гарри, — загадочно улыбнулась девочка. — Всё горишь отражённым огнём?

— Привет, Луна, о чём ты? — мальчик с некоторым недоумением смотрел на собеседницу, которую Атика привела на площадку для перемещений.

Вокруг работали охлаждающие чары, Гарри уже надел тёплую куртку, поверх — сизоватый походный рюкзак. На вопрос "зачем, если есть кольцо и чары тепла?" последовало закономерно-параноидальное "всякое бывает; лучше не рисковать". Новая знакомая неторопливо застёгивала куртку. Холодный воздух не доставлял её неудобств, хотя здесь было под двести пятьдесят кельвинов, или, "в более отсталой системе измерения", как выражалась Атика, минус двадцать градусов Цельсия — Фаренгейта наставница вообще презирала.

— Просто говорю, что вижу, — девочка продолжала невозмутимо одеваться. — Интересно, как делают мороженое?

— Эм? — только и успел сказать Гарри.

— ...Наверняка его кладут в такую холодину, и оно растёт само собой. Как плесень. И подкармливают молоком.

— Э, Луна, а причём тут мороженое? — перед глазами встала эта картинка — растущее в мороз мороженое. Только почему-то тёмно-серое и пахло не очень. Как плесень.

— Оно холодное, и тут холодно, — пожала та плечами, наконец, застегнув молнию. — Интересно, а если сделать снег из сиропа, он будет вкусней, чем мороженое, или не очень?

— Ну у тебя и фантазия! — восхитился мальчик. — Тебя ведь тоже учит Атика?

— Ага, ярко горящая, — Луна достала палочку и ткнула в небо. — Сноуинг! — из палочки вылета череда бледно-синих искр, и только.

— Это должно было сработать? — скептически спросил Гарри. — Не помню такого заклинания.

— А вдруг! — Луна задумчиво посмотрела на палочку. — Как-то же составляют эти заклятия? Слова других языков... А если так? Никсо!

На этот раз около палочки начала формироваться какая-то конструкция, но рассыпалась тысячами белых искорок. Гарри отдёрнул руку — искры кололись.

— Что я делаю не так? — спросила девочка себя.

— Повторяй ещё десяток тысяч раз, и что-то получится, — заметила подошедшая со спины Атика — дети вздрогнули. — Или используй устоявшиеся формулы. Только если хочешь настоящий снег, а не трансфигурацию или временную материализацию, то придётся подождать. Или попроси Эммелину, она в этом мастер.

— Спасибо, — серьёзно кивнула Луна. — Обязательно спрошу.

— Мы идём? — спросил Гарри, одновременно послав ментально: "Луна всегда такая странная?"— до этого они говорили мало, и девочка показала себя молчуньей.

— Ага, — портал открылся без малейшего взмаха палочки. "Одно время считала её Видящей — но это не так. Луна коснулась того, что за человеческой природой. Но у неё светлая душа и пытливый ум". — Вперёд.

Знакомое Гарри снежное поле, наст и гуляющий повсюду ветер — вот чем встретило запорталье. Сверкали, будто искорки изначального света, в лучах солнца, колючие искорки-снежинки. Мальчик прищурил глаза — после умеренного, мягкого дня дедушкиного поместья, здесь было ослепительно ярко.

Их встречали. Три закутанные в тёплые плащи, в перчатках и чёрных очках, фигуры. Николас и Пернелла Фламели и Эммелина Вэнс. Последняя, поприветствовал скупой улыбкой, немедленно вручила пару очков.

— Тепло оделись? — "поздоровалась" Пернелла. — Точно? Атика, точно тепло? К приключениям готовы?

— Готовы, — вставил, наконец, Гарри.

— Атика? — подошёл к женщине знаменитый алхимик. — Как ты собираешься...

— Смотри, — оборвала его ритуалистка. Извлекла из воздуха палочку, выписала в воздухе узор, тут же заполняющийся некими символами, завершающим жестом перечеркнула его и... исчезла. На её месте повис чёрный шарик. Фламель рывком схватил его, пока не унесло порывом ветра, спрятал в карман, пояснил для детей:

— Это было неосновное тело Атики. Она его сжала и оставила на всякий случай. Если что, увеличим и позовём на подмогу.

— Чёртовы заморочки великих... — пробормотала Эммелина.

— Ничего, — улыбнулась ей Пернелла. — Сама такими обзаведёшься, какие твои годы, — и строго напомнила детям. — Очки!

К удивлению мальчика, очки не затемняли всё, а снижали яркость избирательно: блики, само солнце существенно померкли, общая яркость снега и небес снизилась ровно до такой степени, чтобы можно было комфортно на них смотреть.

— Ну как? — самодовольно поинтересовалась Пернелла.

— Классно! — только и сказал Гарри.

— Ещё бы, Николас делал, но не признается — скромный он у меня, — повернулась к девочке. — Луна Лавгуд, верно?

— У тебя за пазухой кусочек Солнца, — кивнула Луна.

— А, ты про Великий Концентрат? — но девочка отрицательно покачала головой. — А, иносказательно? — кивок. — В принципе, верно. Суть выхватываешь. У Николаса что видишь?

— Порядок кристалла... — нахмурилась Луна. — Поток... ой, я не знаю.

— Умница, — потрепала её Пернелла по... точнее, хотела потрепать, но рука уткнулась в мех. — А Эмма, Эмма что?

— Танец, — радостно улыбнулась Луна. — Она танцует с миром. Краси-и-иво! Эмма, а научи снег вызывать!

— Эммелина, моё имя — Эммелина, — Вэнс невольно улыбнулась в ответ. — Это очень сложно, особенно здесь. Сухо.

— Сухо? — Луна недоумённо огляделась. — А снег?

— В воздухе сухо, — пояснила Вэнс. — Для осадков нужна влажность. Или тучи.