— Делал толще стальных, но получились немного легче, — продолжил он. — Теперь можно начать тренировки. Только учти, что такие мечи — это тоже оружие. Ими очень легко покалечить или убить человека.
— Учла. С мечами можно тренироваться за домом, а вот где нам заниматься борьбой? С воображаемым противником я могу драться и во дворе. Он не станет возить меня носом по земле. А в доме мало места.
— Делать уроки будем в "кабинете"Ј а едим на кухне, — сказал Нор. — И для чего мне тогда стол? Уберём его, и уже можно заниматься. Хотя ты права: будет тесновато. Когда начнём?
— Давай подождём два дня? — предложила девушка. — Я обрадовалась, что всё легко вспоминается, и перетанцевала. Минут сорок прыгала по двору, а теперь всё... побаливает.
— Сделать бы тебе массаж, — вздохнул Нор, — но боюсь, не получится.
— Точно, — тоже вздохнула она. — После твоего массажа мы будем заниматься уже не борьбой. Так что подождём. Буду пока вспоминать работу с мечами. Нор, ты освободился от своих занятий? Займись передачей мыслей, а то у меня ничего не получается, упёрлась, как в стену. Через две недели школа, и было бы неплохо, если бы мы могли обмениваться мыслями. Образами много не передашь, да и трудно это делать в толпе.
— Займусь. Как твоя латынь?
— Нормально латынь. После шестого усиления памяти языки для меня не проблема. Наверное, ужасно говорю, но читаю нормально.
— Ты уже перестала меняться. Веснушки исчезли, а глаза стали на треть больше. Не глаза, а глазищи. И носик опустился. Жаль, мне нравился и вздёрнутый. А волос на голове стало вдвое больше. Не тяжело таскать такое богатство? Может, подстричь короче? При борьбе и фехтовании эта грива будет мешать.
— Потерплю, жизнь не ограничивается этими двумя занятиями.
— Ты из милой превратилась в красивую. Такими изображают эльфиек на обложках книг твоего отца. Ещё бы острые ушки...
— Тебе смешно, а я как подумаю о школе, так сразу становится неуютно. Директор едва узнала, а это было две недели назад. С тех пор я изменилась ещё больше. Наверное, весь класс решит, что пришли не два новичка, а три. И мальчишки наверняка станут ухлёстывать. Без магии не отвадишь, а бить всем морды... Если этим займёшься ты, нас не спасёт и расположение директора. Сам должен помнить, чьи сынки у нас учатся.
— Если бы не магия, начистил бы физиономии Бортникову и Васильеву, — возразил Нор, но с ней можно обойтись без драки.
— Не знаю, — с сомнением сказала подруга. — Главный недостаток магии в её недолговечности. Можно напугать, но этим ты покажешь свои возможности.
— Не надо накручивать себя раньше времени, — улыбнулся Нор. — Среди ваших мальчишек нет законченных придурков, поэтому всё будет зависеть от тебя. Какой смысл бить морду сопернику, если ты безразличен девушке? Такое не от большого ума практикуется в младших классах, а в десятых делают только от врождённой подлости.
— Нор, я второй день думаю...
— Уже второй, а я до сих пор ничего об этом не знаю?
— Не смейся, лучше послушай. Почему ни у кого и не получилось читать чужие мысли? Можно подключаться к чужим органам чувств, можно вообще слиться с человеком, а прочитать мысли нельзя. Почему? Ведь если бы такое получилось...
— Не одна ты такая умная, — сказал Нор. — Многие пробовали, и без толку. Ты должна знать, что по этому поводу говорят жрецы.
— Я им не верю, — отмахнулась Ольга. — Как же, запрет богов! Кто-то будет нагло врать, а я...
— Ложь можно почувствовать, — перебил Нор. — Когда человек скрывает правду, он подсознательно испытывает стыд, даже если это вошло в привычку. А это уже эмоция. Почувствовать сложно, но можно. Об этом не пишут в книгах, хотя знают многие. Учитель обещал меня научить, но не успел.
— Мне попался маг-недоучка! — засмеялась девушка. — Что-то он знает, а об остальном только слышал. Попасть бы ненадолго в твой мир!
— Опять полил дождь.
— Плохо, что здесь очень короткое лето, — сказала Ольга. — Середина августа, а уже осенняя погода. А я люблю, когда тепло. Говорила отцу, чтобы сегодня никуда не ехал, теперь промокнет. Стучат. Кого это принесло в такую погоду?
— Я догадываюсь кого, — сказал Нор. — Сиди, мерзлячка, посмотрю сам.
За калиткой, как он и предполагал, переминались Олег с Людмилой.
— Вам нужно приглашение? — крикнул он. — Быстро бегите в дом! Вот к чему эта глупая деликатность, когда сверху льёт? Хотелось постучать, стучали бы во входную дверь, стоя под навесом.
— О чём вы думали, отправляясь в такую погоду без плащей и зонтов? — ругалась Ольга, помогая Люде снять мокрое платье. — Ты — ладно, но у Олега голова должна соображать!
— Спасибо! — обиделась та. — Мы выходили, когда было солнце.
— Возьми мой халат, а полотенцем обвяжи голову и надень шерстяные носки. Готова? Тогда шагом марш на кухню. Буду отпаивать вас горячим чаем с малиной.
Когда девушки пришли на кухню, там уже сидел Олег, одетый в кимоно Нора.
— Красавчик! — оценила его Ольга. — Люда, в кармане халата должна быть расчёска, дай брату. А то волосы высохнут, и будет что-то вроде ирокеза.
Через пять минут пили горячий чай с малиновым вареньем.
— Скоро пообедаем, — пообещала Ольга. — Вы ведь специально подгадали свой визит к обеду? Так понравились мои борщи, или плохо готовит Ленка?
— Хорошо она готовит, — ответил Олег. — Просто дома очень скучно. Мать заняла компьютер, телек я не смотрю, а отцу нездоровится, поэтому его не стали беспокоить.
— А что с ним?
— Что-то с сердцем, — ответила Люда. — С утра жаловался на то, что сердце печёт и сильно болит, да и вообще ему нехорошо.
— Мужу нехорошо, а жена засела за комп? — спросил Нор. — У вас так заведено?
— Он раньше не жаловался на сердце, — объяснил Олег. — Болел только по мелочи. У нас был свой врач, но он больше занимался мамой. А у отца даже нет сердечных лекарств, а съездить за ними некому. У вас их, наверное, тоже нет?
— У нас дома только йод, зелёнка и перевязочные средства, — подтвердила Ольга. — Вру, был ещё анальгин. Олег, а почему вы не вызвали скорую?
— А ты посмотри на свой мобильник. Здесь всегда слабый уровень сигнала, а сегодня его вообще нет. Может, из-за дождя?
Ольга встала из-за стола и сходила за телефоном.
— Плохо, ребята! — сказала она. — Из-за дождя или из-за чего другого, но связи нет. Быстро рассказывайте, где лежит отец.
— Что хочешь делать? — спросил Нор.
— Я боюсь, что, пока восстановится связь и приедет скорая, их отец загнётся.
— Думаешь, инфаркт?
— Похоже. Придётся взять отцов велосипед и прокатиться. Одену плащ и как-нибудь доеду. В чём дело, Олег, язык проглотил?
— Я с тобой! — вскочил он.
— Хочешь бежать сзади, или чтобы я везла тебя на багажнике? Ты меня задерживаешь!
— Там Умница... — начала Люда.
— Хорошая собака, — кивнула Ольга. — Калитка не заперта? Какой хоть этаж?
— Он на втором этаже, — ответил Олег. — От лестницы налево третья дверь. А мама направо во второй. Я всё равно туда пойду!
— Нор, дай ему свой плащ, — попросила Ольга, — и резиновые сапоги. Только что-нибудь намотайте на ноги, а то он в них не дойдёт. Я побежала.
Надо было отрегулировать высоту сидения, но не было ни времени, ни инструмента под руками, поэтому она поехала стоя. Дорога уже слегка раскисла, и ехать было тяжело. Если бы не укреплённые мышцы, она бросила бы велосипед и пошла пешком по обочине. Плащ плохо защищал от дождя, и к концу поездки Ольга промокла. Открыв калитку, она вкатила велосипед во двор и прошла в дом мимо спрятавшейся в будке собаки. Взбежала по лестнице на второй этаж и распахнула нужную дверь. Прикрытый пледом Виктор лежал на кровати и громко стонал. В комнате было темно, и девушка первым делом включила свет. Он открыл полные боли глаза и попытался что-то сказать.
— Говорить нельзя! — сказала Ольга. — Двигаться — тоже. Наверняка у вас инфаркт. Связи по-прежнему нет, поэтому у вас одна надежда на меня. Постараюсь помочь.
Она знала, как действовать в подобных случаях, но не была уверена в благополучном исходе. Магия не затягивала раны на глазах, она только полностью использовала возможности самих пациентов. Вылечить можно почти всё, главное, чтобы пациент дожил до выздоровления. Вскоре распахнулась дверь и в спальню ввалился похожий на пугало Олег.
— Ну как?! — спросил он.
— Как я и опасалась, инфаркт, — ответила она. — Смогу помочь или нет, будет видно через два-три часа. Переоденься и сделай горячий чай, а то я замёрзла. И ничего не говори матери. Помочь не сможет, а крику будет много. Нужно будет отвлекаться ещё и на неё.
Два часа она просидела рядом с Виктором, держа руки у него на груди. Убрала их только чтобы выпить чай. За всё время Александра Владимировна так и не оторвалась от компьютера проведать мужа. Когда Ольга почувствовала усталость, Олег обрадовал тем, что восстановилась связь.
— Быстро вызывай скорую! — сказала она. — Я сделала всё, что могла, но совсем не осталось сил. У твоего отца обширный инфаркт, так что помощь медиков лишней не будет. И не вздумай болтать им о моём лечении.
Скорая прибыла через полчаса. Врач с медсестрой быстро облепили Виктора присосками и сняли кардиограмму.
— Инфаркт, — без тени сомнения сказал врач. — Работаем как обычно.
Виктору сделали несколько уколов в вены и поставили капельницу. Когда закончилась процедура, подошёл шофёр и с помощью Олега вынес больного на носилках и уложил в машину.
— Незачем вам сейчас с нами ехать, — сказал врач Олегу. — Состояние вашего отца стабильное, и помощь ему оказали вовремя. Дайте номер вашего мобильного и запишите мой. Если что, я вам сам позвоню. А вы сможете справиться о его состоянии завтра утром. Только не звоните раньше девяти, не отвечу.
— Я домой, — сказала Оля растерянному парню. — Велосипед оставлю здесь, потому что нет сил крутить педали. Сестра сегодня побудет у нас, а завтра отец её привезёт. Не трясись: всё должно закончиться хорошо. С матерью разбирайся сам. И отдай мне плащ, а то Нору не в чем выйти. Сапоги вернёшь сам.
Она надела высохший плащ и вышла во двор. Дождь уже закончился, но задул холодный ветер и начало темнеть. К счастью, далеко идти не пришлось. Пройдя сотню шагов, Ольга увидела отца верхом на Ухаре, который вёз закутанную в плащ Людмилу.
— Жив, — коротко сказала Ольга заплаканной девушке. — Олег всё расскажет.
Егор довёз Люду до "Фазенды", снял с коня и вернулся за дочерью.
— Намок? — спросила она, когда ехали домой.
— Успел добраться до навеса, — ответил он. — Соседа вытянула?
— Я не знаю, папа. Если бы не я, он не дожил бы до скорой, а вытянут его врачи или нет — это тайна, покрытая мраком. Состояние у него было тяжёлое. Я при лечении ни разу так не выкладывалась. Завтра позвоним и всё узнаем. Если нормально довезут, должен выжить.
На следующее утро Олег позвонил и сказал, что отцу гораздо лучше, и мать вызвала такси.
— Поедем его навестить и купить всё, что нужно. Не хочешь съездить с нами?
— Извини, но я неважно себя чувствую после вчерашнего, — отказалась девушка. — Он пробудет в больнице дней десять, так что будет возможность проведать. Передавай от нас привет.
— Спасибо тебе! — сказал он и отключился.
— Ты действительно плохо себя чувствуешь? — спросил слышавший разговор Егор.
— Нет, папа, я соврала. Не хочу с ними ездить. У них семья, а я посторонняя и этой поездкой вроде набиваюсь на благодарность. Да и времени жалко. Я за ночь полностью восстановилась, сегодня даже начнём с Нором занятия.
— Да, он говорил, — сказал отец. — Мы сейчас вынесем стол в сарай, и можете заниматься. Я думаю, что вам не помешает постелить туда ковёр из нашей спальни, а вместо него купим другой.
Отец уехал по делам, а они до обеда тренировались сначала в борьбе, а потом и в фехтовании. Едва закончили, как с улицы донеслись сигналы автомобильного клаксона и в калитку кто-то постучал. К приехавшим вышел Нор. Это возвращались Фроловы. Александра Владимировна, пряча глаза, передала для Ольги огромный торт.
— Скажи, что муж просил передать, что будет рад её видеть. К удивлению врачей, он очень быстро поправляется.
Виктора отпустили уже через шесть дней. Обследование показало, что у больного не осталось никаких следов инфаркта. Закатив скандал, он добился выписки, взял такси и уехал домой, а вскоре после возвращения позвонил Ольге.
— Не хотелось ехать к вам с пустыми руками, да и самочувствие пока оставляет желать лучшего, но у нас ещё будет важный разговор.
Этот разговор состоялся в конце августа, за четыре дня до начала занятий. Виктор созвонился и сказал, что приедет в восемь утра. Они успели позавтракать, дождались гостя и повели его на кухню поить чаем.
— Я не буду ходить вокруг да около, — начал он, сделав для приличия несколько глотков. — Я занимаюсь производством и владею контрольным пакетом акций ряда предприятий. Вы, должно быть, читали или слышали, что в российском бизнесе много криминала. Это преувеличение, но, к сожалению, он там есть. Мне пришлось столкнуться именно с такими людьми. Самым умным было на время уехать, пока мои люди не уладят возникший конфликт. К сожалению, не получается использовать мою охрану, потому что я приехал надолго и не могу держать здесь людей годы. И не настолько я доверяю охранникам, чтобы их менять. Но я не могу полностью исключить того, что на нас выйдут люди, от которых мы уехали, поэтому хочу сделать вам предложение.
— Хотите нами подстраховаться? — спросил отец. — Кто может прибыть по вашу душу?
— Конечно, не те, с кем я поцапался, — ответил Виктор. — Наймут профессиональных убийц. Из меня выбьют всё, что интересует заказчика, а семью убьют сразу. В подобных случаях не оставляют свидетелей.
— И почему вы думаете, что мы сможем помочь, если за вами придут профессионалы?
— У меня есть оружие, и я хорошо им владею. Если не захватят врасплох, смогу какое-то время продержаться и сообщить вам. Мобильную связь могут заблокировать или её не будет, но на этот случай у меня есть рации.
— Вы передали нам свой SOS, — кивнул отец. — Что дальше? Хотите, чтобы я не только пришёл туда сам, но и привёл детей?
— Давайте поговорим откровенно. Когда я подписал бумаги на продажу дома и провёл оплату, мне посоветовали держаться от вас подальше. Чтобы оценить эту рекомендацию, нужно знать, от кого она исходила. Компания, которая на паях построила моё теперешнее жилище, не является криминальной, но это крепкие, битые жизнью люди, для которых ничего не стоит преступить закон. Они его и преступали... время от времени. Кровь на них тоже есть. И тем не менее вы чем-то сильно их напугали. Фактически мне продали дом за полцены.
— А не опасно для вас было самому покупать дом? — спросила Ольга.
— Для меня, милая Оля, опасней было поручать это кому-нибудь другому. У меня немало верных людей, но они на виду, а из всей компании я имел дело только с одним типом. Он не знал, кому продаёт недвижимость, и по причинам, которых я не хочу касаться, никому ничего не скажет.
