"Как кого-то похоронили, — мысленно сказал Нор. — Все ждут крови".
"Сомневаюсь, что её вытурят из-за твоей записи, — ответила Ольга. — Нас она на какое-то время оставит в покое, отыграется на остальных. К нам с тобой это любви не прибавит. Так что, если директор ограничится выговором, запускаю свою болячку".
На второй перемене не было слышно обычного трёпа и шуточек, все сидели на своих местах, многие — за открытыми учебниками географии. Прозвенел звонок, и почти тотчас вошла Таганцева. Она поздоровалась с классом, села за свой стол и раскрыла журнал.
— Прежде чем начать новую тему, я хочу проверить, как вы усвоили предыдущую. К доске пойдёт Ковалёва. На прошлом уроке ты вертелась и не слушала мой рассказ. Обо мне ходят сплетни, что я занижаю ученикам оценки. Так вот, вы должны знать, что это ложь. Я ставлю только то, что вы заслуживаете. Вот сейчас мы и посмотрим на то, как вы относитесь к занятиям. Как некоторые из вас относятся к учителям, я уже имела возможность убедиться. Чего ты ждёшь? Начинай, я слушаю.
Глава 14
"Начинай, — мысленно сказал Нор Ольге. — Я пустил запись минуту назад".
Ольга почти дословно пересказала текст из учебника, показав нужное на карте. Нору не пришлось что-то предпринимать, чтобы в рассказ вплетался шум класса, Ольга Алексеевна сама несколько раз сделала замечания тем, кто, по её мнению, этого заслуживали.
— Садись, — сказала Ольге Таганцева. — Слава богу, хоть что-то знаешь.
— Извините, Ольга Алексеевна, — сказала девушка. — Хотелось бы знать, во что вы оценили моё "что-то"? Можете и в дневник поставить.
— Три с плюсом, — ответила учительница. — Перестали шуметь! Продолжаем занятие! Давай свой дневник.
Она опросила ещё двоих и обоим поставив тройки. Один из отвечавших заработал свой трояк заслуженно, другому оценка была явна занижена. Потом Таганцева объясняла новую тему и закончила за минуту до звонка. Выждав, пока он прозвенит, она забрала журнал и вышла из класса.
— У нашей отличницы появился тройбан! — радостно закричал Валерка Васильев.
— Чему ты радуешься, придурок? — спросил Нор. — Незаслуженной оценке? Так у тебя этих заслуженных трояков навалом, а будет ещё больше. А с Таганцевой разберёмся.
— Ты следи за тем, что говоришь! — подскочил к их столу Валерка. — А не то...
— А не то что? — поднялся из-за стола Нор. — Врежешь мне или, как некоторые, будешь пакостить чужими руками? Пошли, Оля. Перемена хоть и большая, но у нас и дело не на пять минут. Не забудь учебник.
Учительская, как и кабинет директора, была на первом этаже, но в другом коридоре. Сначала постучались к директору, но никто не отозвался. Приоткрыв дверь, Нор увидел, что в кабинете никого нет. Тогда постучали в учительскую и, не дожидаясь приглашения, зашли. Наверное, на большой перемене в учительской собрался весь педагогический коллектив, включая директора школы. При их появлении большинство разговоров стихло.
— Вам кого, ребята? — спросила директор.
— Мы хотим, Валентина Ивановна, подать жалобу на Ольгу Алексеевну Таганцеву, — сказал Нор, — за непрофессиональное и неэтичное поведение. Это нужно делать в письменном виде или достаточно устного заявления?
В учительской наступила гробовая тишина.
— Это очень серьёзное заявление, — сказала завуч.
— Мы не пришли бы с ним без доказательств, — сказала Ольга. — Были основания предполагать, что на этом уроке Таганцева вызовет меня отвечать и специально занизит оценку, поэтому я наизусть выучила параграф и рассказала слово в слово. Материал нам тоже давался только по учебнику. Есть запись моего ответа с репликами Ольги Алексеевны, а это учебник. Кто хочет, может сейчас прослушать и сравнить.
— И что же тебе поставила Ольга Алексеевна? — спросила директор.
— Тройку с плюсом. Вот дневник. Отвечали ещё двое, и одному из них тоже необоснованно поставлена тройка.
Все учителя повернулись к красной от злости Таганцевой.
— Я не собираюсь здесь отчитываться перед этими... — её голос сорвался. — Объяснения я дам лично директору!
— Нам не нужны ваши объяснения, ваши тройки — тоже. В любом случае мы сохраним запись, и если вас оставят в школе и подобное повторится, пойдём с родителями в гороно... Как я и говорил, вряд ли её выгонят, — сказал Нор Ольге, когда вышли из учительской, — но на время должна притихнуть. Я думаю, что нам её поменяют на Малашенко.
— Не скажешь, зачем связался с Васильевым? Нам мало одного Бортникова?
— Ради тебя, — ответил Нор. — И вообще пошли они все лесом! Ты не обрабатывала Владимира? Вот и займись. Что ты на нём опробуешь?
— Возьму поджелудочную железу. В ней только три зоны, так что это не займёт много времени. Посмотрим, сколько он продержится. Я не собираюсь гробить, но и лечить не буду. Пусть этим занимаются врачи.
— Заходи, — Бортников открыл входную дверь и впустил в квартиру Васильева. — Что-нибудь есть?
— Глухо! — зло сказал друг. — Они не появлялись ни на одной из двух квартир, машины в гараже тоже нет. Я и через полицию пробовал узнавать. Есть у меня там один стукач. К ним с этим делом никто не обращался. Здорово ты меня подвёл!
— Кто же мог знать, — раздражённо сказал Игорь Юрьевич. — Ты так расхваливал своих ребят, а дело несложное. Я сам ничего не понимаю. Недавно звонил сыну. Оба в школе, и непохоже, чтобы с ними что-то случилось. Тебя не смогут связать с твоими орлами?
— Если им как-то не развяжут языки, то не должны, — ответил Васильев. — Стволы числятся украденными, а машина записана на одного из них. Даже квартиры, в которых они жили, официально мне не принадлежат. А вот фотографию я у них зря не забрал! Но кто же мог знать! У них за десять лет не случилось ни одного прокола!
— Всё когда-нибудь случается в первый раз, — заметил Игорь Юрьевич.
— Тебе легко говорить! — ещё больше разозлился Васильев. — Это опытные и проверенные люди. Пусть я редко их использовал, но они у меня были! А теперь, если понадобится, никого не осталось! Да и я попадаю под удар... Надо срочно выяснить всё, что можно, об этой семейке. Тебе Первухин так ничего и не сказал?
— Он чем-то сильно напуган и не хочет иметь со мной никаких дел. Так и сказал, что разбирайтесь сами.
— Ладно, есть один человек, которого можно привлечь к этому делу. Он уже у меня не работает, но помочь не откажется. Но только съездить и узнать, ничем другим заниматься не станет. А ты скажи своему оболтусу, чтобы он не задирал эту Ольгу. Я своего тоже предупрежу. Пока с ними не будет ясности, лучше сидеть тихо.
— Да я вроде не дёргаюсь, — сказал Игорь Юрьевич. — Попробую узнать о Ковалёвых через мэрию. Есть у меня такая возможность. И в их школе работает знакомая учительница, надо будет и её поспрашивать. Извини, что так получилось с твоими людьми, но для меня это полная неожиданность.
— Перед тем как ехать домой, заедем к вам, — сказал Виктор Ольге. — Твой отец привёз с охоты оленя и хочет одарить нас мясом. Надо будет и мне купить лицензию и побегать по лесу за оленями, а то скоро сойду с ума от безделья. Купил на днях два компьютера, себе и детям. Теперь не будем мешать жене. Мне интернет тоже позволяет кое-чем заниматься, но очень ограничено. Приехали, давайте на выход. Хоть у меня и броневик, не буду загонять его к вам во двор из-за кабана. Смотрите, ещё машина. Мы у вас сегодня не единственные гости.
— Эта машина нашего друга, — сказала Ольга. — Он капитан полиции. Ребята, выбирайтесь из машины, я познакомлю с Хитрецом. Вы его не видели. Вон он бежит! Видите, как радуется?
— По-моему, ты рада не меньше, чем он, — засмеялся Олег. — Здоровенный чёрт!
— А его можно погладить? — спросила Люда. — Не укусит?
— Чеши, — разрешила Ольга. — Вот в этих местах чеши, ему будет приятно. Ладно, вы с ним возитесь, а я сейчас приду.
Она оставила прибалдевшего кабана, которого чесали в четыре руки, и вслед за Виктором вошла в дом. Отец уже познакомил его с Замятиным и показал свёртки с мясом.
— Сейчас мы их перетаскаем, а дочь пусть говорит с Сергеем. Он тоже скоро уедет.
— Раз моя помощь не требуется, идём в комнату, — сказал Сергей Ольге. — Мне Егор всё рассказал. Попробую натолкнуть наших на этих утопленников и остаться в стороне. Возьми распечатку. Здесь всё, что можно было быстро и не привлекая внимания собрать в моей конторе по семье Бортниковых. Теперь нужно будет проделать то же самое и по Васильевым, но это я привезу в воскресенье. Я от них такого не ожидал. Но сейчас однозначно должны притихнуть, так что вам в ближайшее время ничего не грозит. А может быть, вообще решат с вами не связываться. Одно дело разобраться с теми, кого считаешь травой, и совсем другое, когда начинают есть тебя. Но в любом случае попытаются выяснить, что случилось с их людьми. Для Васильева это ещё и вопрос безопасности. А выяснить можно только здесь. Усекла? Если в деревне или у вас появится новый человек, будьте с Нором осторожнее и поменьше светите своими возможностями. Об остальном поговорим в воскресенье.
— Зайди ко мне, — сказал Васильев сыну, когда тот появился дома. — Садись, есть разговор. Какие у тебя отношения с Ковалёвой?
— Нет у меня с ней никаких отношений! — буркнул сын. — Куда уж мне, если она отшила Вовку Бортникова! Сделала себе пластику, заарканила Шварца и сама накачалась так, что прыгает по канату, как обезьяна. Теперь ей всё пофиг! Сегодня из-за неё у нас даже убрали Мымру.
— Ничего не понял, — потёр лоб отец. — Какая пластика у десятиклассницы?
— А я знаю? Сама говорит, что ничего такого не делала. Врёт! Можно вывести веснушки, но без пластики не поменяешь форму носа и размер глаз! Была... так себе, а стала... Ну ты видел её фотку. Могу ещё показать, у меня есть на мобильнике.
— Покажи. Да, эффектная девица, здесь она красивей, чем на другой фотографии. Но, может, она такой и была? Свела чем-то свои веснушки...
— Да? — вскинулся сын. — Какие веснушки, если в школе её никто не узнал! Классная посчитала новенькой! Потом ходила как пришибленная!
— Похоже на пластику, — согласился отец. — А что за юный Шварц?
— Ковалёвым кто-то отдал под опеку своего сына. Вроде родители надолго уехали куда-то за границу. Мало того что красавчик, накачан и тренирован так, что легко уложил нашего Зверя. А Зверь весит под сотню кило. У них теперь с Ольгой любовь. Куда мне...
— А что за история с мымрой?
— Это новая училка, которая у нас заменила географичку. Стервозная баба и оценки режет без зазрения совести. Ну Ольга со своим парнем её и поймала. Выучила весь параграф наизусть и выложила мымре, а Нор — это её парень — всё записал на мобильник. Мымра влепила тройку, а они с этой записью пошли к директору. Оценку исправили, а мымру нам поменяли на Серафиму.
— Ловко, — оценил отец. — А что о ней говорят?
— Они занимаются борьбой и фехтованием. Вроде бы для ролевых игр, но откуда у нас здесь ролевики! По английскому она в прошлом году получала тройки, а сейчас чешет не хуже Александры. Больше ничего сказать не могу.
— Ты вот что... — отец замолчал, потом продолжил: — Не задирай Ольгу и её парня. Если это будет делать Бортников, не вздумай ему поддакивать.
— Ничего не понял! — удивился сын. — Неужели ты боишься?
— Я не боюсь, — сказал отец, — а вот для тебя это будет нелишним. Я не собираюсь тебе ничего объяснять. Я сказал — ты сделал! Вопросы есть? Вот и хорошо, что нет. Забирай свою сумку и иди отдыхать. И помни о том, что я сказал.
В четверг Валера пришёл в школу раньше Бортникова. Когда появился Володька, он отозвал его в почти пустой коридор.
— Слушай, отец говорил с тобой об Ольге?
— Был такой разговор, — ответил приятель. — Отец запретил трогать Ольгу и не стал объяснять почему. Сказал, что его дело думать, а моё — слушать.
— Мой сказал то же самое. Знаешь, мне показалось, что он за меня боится.
— Мой договорился с директором лесхоза о том, что отца Ольги уволят. А через несколько дней этот директор всё переиграл, а отца обматерил. А мой к такому не привык. Тоже тогда расспрашивал об Ольге. Я ему рассказал, что у её отца есть крыша в Москве. Она мне сама этим хвасталась. Ладно, пусть об этом болит голова у родителей. Мне Ковалёва и на фиг не нужна, так что отец мог ничего не говорить, я с ней и так не общаюсь.
— Ты слишком много сидишь за компьютером, — сказал жене Виктор. — Глаза портятся и от такого экрана. Мы здесь живём всего ничего, а ты уже начала полнеть. И это в сорок два года. Набрать вес легко, потом замучаешься его сбрасывать. Только не говори мне, что тебе больше нечем заниматься. Хочешь, найду занятие?
— Вить, — повернулась к нему Александра. — Эта Ольга... Ты её не боишься? Ты мне почти ничего о ней не говорил, но я расспросила детей. Олег темнит, но Люда много о ней рассказала. Она ведь спасла тебя тогда, до этого убила бешеную собаку, а сегодня вылечила дочь. Я ей недавно звонила. Горло прошло, как будто и не болело. А ведь она не болеет ангинами меньше недели. И те, кто здесь жил до нас, сбежали из-за неё. Сам говорил, что это была за компания и как дёшево нам достался дом. И эти её вороны... От бога ли такие таланты?
— Выбросила бы ты ту мистику, которую притащила с собой, — посоветовал Виктор. — Эти книги написаны с одной целью — пугать таких, как ты, и зарабатывать на этом деньги. К Ольге эта муть не имеет отношения. Да, у неё есть не очень обычные способности, но это умная и чистая девочка. Её услуги будут нам очень полезны, и не только в целительстве. Я договорился с Ковалёвыми не только из-за мужчин, но и из-за Ольги. Я с ней и потом не хотел бы рвать. Я им помогу пробиться, а они помогут мне. Не так много людей, которые долго помнят добро и могут быть очень полезными, эти из таких. А тебе не нужно её бояться. И глупо, и она может это почувствовать. Когда поедем на день рождения, увидишь и котяру на задних лапах, и весёлого кабанчика, подрабатывающего за морковку дворовым псом, может быть, что-то ещё. Воспринимай с иронией, это здорово помогает.
— Кот, случайно, не чёрный?
— Опять ты за своё? Чёрный он, по цвету и назвали. Если хочешь, можешь с нами не ехать, только я не буду врать Ольге по поводу твоего отсутствия. Она хорошо чувствует ложь и мне доверяет. Не хотелось бы терять это доверие из-за ерунды.
— Пойду я с вами. Мне тут тоскливо, а так хоть какое-то развлечение. Зря мы сюда забрались. Лучше бы ты купил квартиру в городе и взял нормальную машину вместо нашего броневика. Можно было бы хоть с кем-то общаться, и детям не пришлось бы каждый день ездить в такую даль. Я здесь за два года точно свихнусь.
— Нельзя нам жить в городе, Шура! — сказал Виктор. — Тогда лучше было вообще никуда не уезжать и каждый день трястись и за вас, и за себя. Это жизнь? Как я вас защищу в городе? Я и так из-за детей выбрал место поблизости от города, хотя для нас было бы безопасней забиться в какую-нибудь деревню. Вот там ты точно сошла бы с ума. Я понимаю, что ты горожанка, привыкшая к праздной жизни. Слава богу, что хоть не рвалась за границу, как некоторые. Половина твоих знакомых проводит там по полгода, а остальные вообще не показываются в России. Я был не в восторге от твоей жизни, но предпочитал не вмешиваться. А теперь ты не знаешь, чем себя занять. Ты ничего не умеешь и не хочешь делать по дому, да и нет в этом необходимости из-за домработницы. Хотя я советую присмотреться к тому, как она готовит. Если Лена исчезнет на время или совсем, мы тут умрём от голода. Ты даже бутерброды не могла толком сделать. И дочь ничему не учишь. То, что женщина освобождена от повседневных забот по дому, не значит, что она не должна уметь делать самое необходимое. Тебе нужно найти себе хоть какое-нибудь занятие, кроме просиживания за компьютером и просмотра идиотских сериалов. Займись аэробикой. Дочь кем-то увлеклась и стремится похудеть, пусть составит тебе компанию. Сейчас установилась хорошая погода, а ты свежий воздух получаешь только через форточку. Не хочешь гулять одна, давай сходим вдвоём. Нетрудно ныть и заявлять, что ты здесь свихнёшься. Раньше ты мне помогала, сейчас создаёшь проблемы. Хочешь стать одной из самых богатых женщин этой страны? Вот и изволь смириться с временными трудностями и делать так, чтобы они тебя не напрягали, а ты не напрягала меня. Я на днях собираюсь поохотиться. Если хочешь, возьму тебя с собой. Когда-то тебе нравилась охота.
