Просто волшебник

Молодые уселись в горнице на деревянных кресло-качалках. Андрей протянул ей листок. Она взяла, прочитала и кинулась ему на шею. То было свидетельство о браке.

— Теперь ты официально моя жена, Оленька, но для бизнеса лучше этого не афишировать. Фамилии у нас остались свои только из-за этого. Бизнес... бизнес у нас будет разный. Мы станем оказывать услуги населению. Разные платные услуги. Кому-то, например, похищенные деньги вернуть, вернее указать на вора, кому-то больную печень заменить на новую здоровую и так далее. Всё, как говорится, в наших руках. Теперь расскажи мне всё о родителях.

— Да-а, а ещё говорил, что я попала не в сказку, — она улыбнулась.

— Сказки... их все читали в детстве, или кому-то читали в детстве. Там действительно есть волшебники. Добрые и злые. Красивые и уродливые. Разные. Сергей Павлович Королев, который запустил первого космонавта в космос, каким волшебником будет, например, в пятнадцатом веке? Его бы тоже сожгли на Площади цветов в Риме, как Джордано Бруно? Так что волшебство относительно, Оленька, как и время. Но о родителях?

— И все-таки я в сказке. Но родителях. Живут в деревне Орловка, что в ста километрах от города. Вымирающая деревенька, где осталось с десяток жилых домов. Ни магазинов, ничего, но электричество есть, слава богу. Работы, понятное дело, тоже нет. Отец охотится, рыбачит. Мама на огороде — этим и кормятся. Папа зимой соболя добывает, продает шкурки: отсюда живые деньги на крупу, муку, сахар, одежду. Мама Зинаида Ивановна, ей сорок два года, папа Антон Иосифович, ему сорок пять. Еще сестренка есть, перешла в шестой класс, у нас десять лет разницы, ей сейчас двенадцать. Зимой живет в интернате в райцентре, школы в Орловке нет, летом дома. Её Настей зовут.

— Оля, сможешь уговорить родителей, чтобы они переехали к нам с тобой. Настя в школу здесь будет ходить без проблем.

Ольга задумалась, ответила не сразу, но ответила:

— Не поедут, мы, конечно, предложим, но не поедут. А вот Настю забрать можно будет, всё равно не дома живет зимой. Как ты на это смотришь, Андрюша?

— Настя — это хорошо. Но почему не поедут?

— Они в деревне выросли, город их станет давить.

— Какой у меня здесь город? — возразил Андрей, — мой терем и кругом лес. Усадьба большая, можно посадить овощи, ягоды, фрукты. Всё, как в деревне.

— Всё равно не поедут, — ответила Ольга, — там они выросли, там лежат их родители: мои дедушка с бабушкой. Они же не как Пугачева с Галкиным — где деньги там и родина. Даже предатель России Горбачев, сволочь поганая, двадцать лет в Германии прожил, а подыхать всё равно на родину приехал. Сдох, сволочь, спокойно, а его бы судить надобно, да яйца вырвать.

— Тоже аргумент, — согласился Андрей с улыбкой, я не про яйца, — но Настю мы заберем. Чего ей в интернате мучиться? С родной сестрой всегда лучше. Если не поедут родители к нам, то дадим им всё, что надо, я сам позабочусь от твоего имени. Теперь пойдем в спальню, нет, не за этим, это попозже. Подберем тебе одежду для поездки в Орловку.

Андрей полистал каталог и предложил брючный костюм. Ольга удивленно на него посмотрела.

— Что-то не так? Но брючные костюмы сейчас в моде. Они и раньше были в моде, — пояснял Андрей. — И потом, ты будешь сидеть рядом со мной в машине. А твои изумительные ножки станут меня отвлекать, если ты будешь в платье.

До Орловки они добрались за час с небольшим без проблем. И даже по грунтовке Аурус катился легко и свободно все пять километров.

Орловка... большинство брошенных домов с покосившимися заборами, ставнями и крышами. Действительно только десять жилых, выглядевших живыми, но престарелыми, если можно так выразиться.

В глубинке чахнет деревенька,

Вся заросла уже быльём,

У дома старая ступенька

Сгнила под моросным дождем.

И покосившиеся избы

Не ждут в покои никого,

Теперь справляют они тризны

О днях, покинутых давно.

И помнят запах самогонки,

На праздник льющейся везде,

И как плясали все девчонки

На ночь КупАлы при костре.

Теперь комар пищит свободный,

Ему ведь тоже не везёт,

Свой хоботок совсем голодный

Воткнуть желает прямо в лоб.

Туда, где метка уж назрела,

Бордово-красочным пятном,

Напиться крови до предела

И зудный шип воткнуть потом.

Теперь комар сидит на ветке,

И дивный сон зовет в шатер,

Где "репу" чешет, сидя в клетке,

Наш ставропольский комбайнер.

(здесь и далее стихи автора)

Да-а, не чесать ему "репу" в клетке, подох спокойно, гад...

— Ты будь в машине, Андрей, я открою ворота и привяжу собаку. Она у нас во дворе никого из чужих не признает, кусает.

— Разве я чужой? — возразил Андрей.

— Для собаки чужой, — ответила Ольга, — но Рекс, надеюсь, быстро к тебе привыкнет.

Ольга открыла ворота и держала собаку, пока Андрей заезжал на машине. Выскочили родители из дома, и Ольга бросилась обниматься с ними, забыв про собаку. Андрей с другой стороны автомобиля знакомился с ней. Рекс воспринял его не ласково, не прыгал от радости, но и не кусал, даже разрешил погладить себя. Оторопевшая семья Самохиных удивленно глядела на них, замерев от страха.

— Рекс же своих не кусает, правда, Оля? — разрядил вопросом обстановку Андрей.

— Да, это правда, — словно очнулась она. — Знакомьтесь, это мой законный муж Андрей. Это мама Зинаида Ивановна, папа Антон Иосифович и сестренка Настя. Вот, теперь вся семья в сборе, — Ольга улыбнулась.

Мужчины пожали друг другу руки, а мама Ольги обняла зятя и даже всплакнула немного от радости.

— Мы совсем недавно зарегистрировались, а свадьбу, надеюсь, у вас здесь и сыграем. Вы не против, Антон Иосифович, если я стану вас называть отцом, а Зинаиду Ивановну мамой? У меня никогда не было мамы — я детдомовский.

— Конечно, Андрей, конечно, — ответил отец, а мать обняла его снова.

— Ну что, сестренка, будем знакомы, — Андрей протянул Насте руку и она осторожно подала свою. — Тогда заносим подарки в дом, — продолжил Андрей и открыл багажник.

Ольга точно знала, что там ничего не было и не удивлялась уже, когда муж подавал коробку за коробкой родителям и ей в том числе. Особого там ничего не было — фрукты, колбасные изделия, спиртное, одежда родителям и Насте, обувь...

Женщины накрывали на стол, а мужчины вышли на крыльцо покурить.

— Я не курю, но посижу рядышком, — пояснил Андрей.

— Да-а, хочу бросить, но не получается никак, — ответил отец, доставая папиросу.

— Так я помогу запросто, — произнес Андрей и нажал какую-то точку за ухом тестя, — всё, вы больше не курите и вас не тянет.

Самохин удивленно смотрел то на зятя, то на папиросы в руке.

— Действительно не тянет, — произнес он, а завтра?

— И завтра тянуть не будет, обещаю железно, — ответил Андрей.

— Так просто?! Вы доктор, Андрей? Этот... иглоукалыватель? — спросил тесть.

— Не "вы", а "ты", папа. Не доктор, но метод этот знаю. Тянуть на курево больше не будет. Так что можете свой "Беломор" запросто выбросить.

На кухне в доме он с восторгом произнес:

— Зина, Настенька, Оля, я курить бросил.

— Ладно заливать-то, — отмахнулась жена, — сколько раз бросал без толку...

— Не-ет, это Андрей мне какую-то точку нажал, и я враз курить расхотел, — пояснил Самохин.

— Мой Андрюшенька может, — поддержала отца дочь, — он это умеет.

— Садимся за стол, что ли? — предложил Андрей, — а то вопросов уже накопилось у каждого много — кто такой, откуда и так далее. Пропустим по одной за родителей, и я расскажу всё о себе. Появятся вопросы — поясню.

Рассказывая о себе, Андрей плавно перешел к теме жилья.

— Мы живем с Оленькой в тереме. В настоящем тереме, в которых раньше жили русские князья. И усадьба у нас большая. Есть где овощи садить и ягоды выращивать. Терем двухэтажный, большой зал-горница, кухня и двенадцать комнат, есть гараж, банька-сауна с бассейном. Мы с Оленькой предлагаем и даже настаиваем, чтобы вы, дорогие родители, переехали к нам, места всем хватит. И Настя не будет мается по интернатам зимой, учиться станет в престижной школе. Ответа сейчас не жду, можно подумать несколько дней.

Андрей разлил водку по рюмкам, Насте плеснул в бокал сока...

— За вас, дорогие родители, думайте...

— Чё тут думать-то, — возразил отец, — горько, — закричал он и его поддержала семья.

Утром за завтраком отец пояснил:

— Мы с женой подумали, посоветовались и окончательно решили: здесь родились, здесь нам и умирать. И это больше не обсуждается. А вот если Настеньку к себе заберете на зиму, на время учебы, то это хорошо будет. Как ты, Настенька, не против? — спросил отец.

— Непривычно будет, но я не против, — ответила она.

— Тогда после завтрака едем в райцентр, в школу забирать документы, чтобы потом оформить её в городе.

Семья Самохиных чувствовала себя в автомобиле Аурус очень комфортно. Конечно, они ездили только на трясущихся автобусах ПАЗ и Уазиках и то очень редко. Ни шума, как говорится, ни тряски. "На такой машине сам Президент ездит", — шепнула родителям старшая дочь.

В райцентре, проезжая мимо автомагазина, Андрей остановился. Спросил отца:

— Вы паспорт с собой взяли?

— Нет, а зачем?

— В школе могут не выдать документы чужаку.

— Какому чужаку? — удивился отец, — нас все здесь в лицо знают.

— Я взяла папин паспорт, — вмешалась в разговор Ольга, — там нужно будет записать кому выданы документы, номер паспорта, серия.

— Понятно, — насупился отец, — чего мы здесь-то встали?

— Пойдем, посмотрим, — ответил Андрей, ничего больше не объясняя.

Они вошли в магазин, продавец мельком глянул на них и снова уткнулся в свой гаджет. Андрей щёлкнул пальцами и произнес властно:

— Быстро сюда!

Продавец подбежал пулей.

— Бортовые уазики есть?

— Только вчера поступил новый 3303, — затараторил продавец.

— Оформишь вот на него, — приказал Андрей, указывая на тестя, — и позвони в ГИБДД, чтобы зарегистрировали и номера прикрутили. Да-а, ещё бензином заправь полный бак. Час тебе времени и не минутой больше. Исполнять, — повысил голос Андрей и сунул продавцу три пачки денег.

Тот отбежал в сторону и замялся, глядя то на деньги, то на Самохина из Орловки, то на его дочь, то на зашедшего незнакомца. Понятное дело: дочка хахаля себе завела богатого, вот он и раскомандовался тут. Но ничего, я его быстро на место поставлю, решил продавец.

Ольга смотрела на мнувшегося продавца и улыбалась. Впервые, видимо, попал в такую ситуацию и не знает, что делать.

— Ты чё лыбишься дура, чё лыбишься? Час позвоню в полицию и сядет твой хахаль за наезд, — озлобился почему-то продавец.

Ольга расхохоталась во всю и сквозь смех с трудом произнесла:

— Звони, звони, а я посмотрю, как они своего замминистра окучивать станут.

Продавца словно прутом стеганули. Он подскочил и побежал к телефону, что-то там тараторил в трубку. Уже через минуту здесь появились начальник отдела, местного ГИБДД и другие сопровождающие лица.

Начальник докладывал, но Громов прервал его сразу:

— Отставить. Я здесь негласно, приехал тестю машину купить, и чтобы никакой прессы. Проследите за этим, подполковник. А продавца необходимо наказать, он мою жену оскорбил, но чуть позже, когда мы уедем.

Забрав документы из школы, семья возвращалась в Орловку. Сам Самохин ехал на новеньком бортовом Уазике, которого в народе метко прозвали головастиком. Бортовой Уазик в деревне — это счастье, а не машина! Можно привезти дров из леса, сено с поля...

Оставшись с дочкой наедине, Самохины спрашивали её: "Андрей у тебя миллионер?" "Я не знаю, — честно отвечала она, — наверное ещё круче. У него всегда столько денег, сколько надо".

Подошел Андрей...

— Нехорошо, когда техника на улице стоит, — произнес он, — я не свою машину имею ввиду. Надо бы немного двор расширить, чтобы гараж построить с печкой-железкой. Зимой Уазик может не завестись. А с печкой всегда на ходу будет.

— Как его расширишь? — возразил отец, — если только в огороде гараж поставить, но огород тоже нужен.

— У вас огород соток двадцать пять будет, зачем вам столько? Вы свиней держите целый выводок — откармливайте той же картошкой, забиваете и мясо на продажу. Бычка и телочку тоже на мясо.

— А как иначе? Иначе не выживешь. На соболях я зимой тысяч тридцать выручаю. Этого на год не хватит.

Самохин замолчал, насупившись.

— Понятное дело, — согласился Андрей, — но сейчас расходы у вас уменьшатся здорово. Ольга уже выучилась и станет зарабатывать сама, вам помогать станет деньгами. Настеньку мы оденем, обуем и выучим. Муку, крупы, сахар и прочее завезем, одежду вам купим. Так что охотиться на соболей в поте лица своего и не потребуется вовсе. Мы же предлагали с Ольгой переехать к нам. Огород у нас ещё больше: сади — не хочу. Маме можно садоводством заняться, выращивать ягоды, фрукты. Вам тоже, отец, работа по хозяйству найдется. Может, всё-таки переедите к нам? Не сейчас, нет. Осенью, когда урожай соберете. Хранить его тоже где найдется. Скотину, конечно, придется на мясо забить, а сюда станете приезжать на охоту. Нет, не за соболями, а за сохатым, например, на мясо, за козой. Мясо сохатого намного полезнее говяжьего. Поэтому предлагаю подумать, съездить к нам в гости и всё посмотреть самим. Чего без толку говорить, надо всё своими глазками посмотреть.

* * *

Если сказать, что Настя была удивлена, то это совершенно не так. Настя была шокирована видом терема, словно он действительно слетел со страничек детских сказок. Она бродила по этажам и комнатам, осматривая всё. Но больше всего ей понравился бассейн в сауне, и она с удовольствием в нем плавала.

А Андрей в спальне ласкал свою половинку, гладил ладонями её красивые и стройные ножки выше колен. Она с учащенным дыханием спрашивала его:

— Почему ты выбрал меня среди всего курса?

— Потому что ты лучшая.

— Но ты же кроме меня ни с кем не беседовал, — возражала томно Ольга, уже немного раздвигая ножки.

— Зачем мне с кем-то беседовать, если я уже нашел лучшую.

Ольга снимала с него трусики, и он уже ласкал руками её груди, входя внутрь зовущего тела.

Позже, за обедом, Андрей спрашивал Настю:

— В какой школе ты бы хотела учиться? Есть школы с математическим уклоном, есть с гуманитарным, есть музыкальные школы. Может быть, ты бы хотела посещать какие-то кружки. Например, бальные танцы или восточные, русские народные, кружки кройки и шитья, авиамоделирования. Всё в твоих руках, Настенька, говори.

— Дядя Андрей, я бы хотела ходить в музыкальную школу и на бальные танцы. Это возможно?

— Конечно, возможно. А на каком инструменте ты бы желала научиться играть?

— На пианино.

— Отлично, завтра инструмент доставят к нам в дом. Сейчас кушаем и едем устраиваться в школу.

В городе они подъехали к металлической ограде из прутьев. Внутри двухэтажное старинное здание с вывеской: "Музыкальный лицей". На входе их остановил охранник.

— Вы кто и к кому? — спросил он.