Просто волшебник

— Вот именно! И Андрей не чужой человек, — парировала она.

Антон понял, что спорить бесполезно и более не напоминал о приличиях. Они завтракали и выходили на улицу размять косточки. В Орловке всегда выходили, только в начале в туалет, потом кормить скотину. А здесь убирали с дорожек снег или просто дышали воздухом, когда он не шел, гуляли.

— Антон, — задумчиво произнесла Зинаида, — а мы могли всего этого не увидеть. Ни телевизора, ни интернета, ни телефона. С утра бы доили корову, кормили свиней, кур, гусей, убирали навоз. Итак каждый день.

— Но мы дочку родили, Зина, красавицу — вот Андрей её и выбрал в жены. Трудились в поте лица, а она училась.

— Да, Антон, — согласилась жена, — и сейчас учиться пошла, хотя уже имеет высшее образование. Банком станет руководить — с ума сойти можно.

— Верно, а кто-то так и останется в деревне коровам сиськи дергать.

— Наверное это потому, что мы, Антон, работали с тобой с утра до позднего вечера. Потому и дочка училась, потому и замуж вышла.

— Да-а-а, — протянул Антон, — с раннего утра до позднего вечера работала лошадь в колхозе, а председателем так и не стала. Кто-то уже рождается миллионером, а кто-то в бомжах околачивается. А говорят, что человек сам себе судьбу делает.

— Ха-ха, — ухмыльнулась Зинаида, — про кур тоже говорят, что доят.

— Значит, судьба у нас такая везучая, — сделал вывод Антон.

Дома Зинаида задумалась и поняла, что судьба судьбой, а делать самому что-то всё равно надо. А что она может? Только одеться попривлекательнее и, как бы невзначай, демонстрировать женские прелести. А кому их здесь демонстрировать, если она из терема не выезжает? Да, надо попросить Андрея, чтобы он вывез её в свет. Всем был хорош до этого Антон, но теперь он деревня, а она ещё может скрасить жизнь любому богатому мужчине.

На богатство потянуло... ну-ну, прочитал её мысли Андрей. Надо подарить ей Сказку о рыбаке и рыбке... И он подарил, посоветовал обязательно прочитать заново. И она прочла. Задумалась, подошла к шкафу с одеждой и перевесила в дальний угол все платья и юбки мини. Макси тоже отодвинула. А вот миди — это как раз то, что надо. Решила демонстрировать их мужу и семье.

Андрей остался доволен и после завтрака уехал в офис. Там его с нетерпением уже поджидал Поливанов. Приехал на машине и нервничал основательно. Звонил в дверь, понимая, что ещё рано, но всё равно звонил и звонил.

Вера тоже задерживалась и полковнику двери не открывал никто, телефон Громова молчал — был недоступен. Поливанов уже весь извелся и был на грани срыва — Москва требовала немедленных пояснений, немедленных.

Наконец подъехал Громов. Полковник, смахнув пот с лица платочком, выскочил из своей машины на улицу.

— Андрей Викторович, ну где вы ходите, — не выдержал Поливанов, — я вас уже заждался. Здравствуй те.

— Здравствуйте, — ответил Громов и указал рукой на дверь, — прошу.

Он намеренно не торопился начать предметный разговор и тянул время, поглядывая на уже вспотевшего от нервозности полковника. Подкатил столик к креслам, достал коньяк...

— Нет, нет, нет, — чуть ли не закричал в скороговорке Поливанов, — вы сказали, Андрей Викторович, что послезавтра, то есть уже сегодня возьмем диверсантов. И где они, где, где?

— Сказал, значит, возьмете, — спокойно ответил Громов. — Ваш спецназ наготове?

— Конечно, ждет указаний, — поспешил ответить Поливанов.

Громов откинулся в кресле и наблюдал за реакцией полковника, размышлял: вот потому бы тебе сейчас любой КГБэшник морду набил — ты не за Родину воюешь, а за прогибон Москве, за карьеру и награды. Если бросить на весы диверсантов и карьеру — что бы ты выбрал?

Громов налил себе коньяка немного в рюмку, отпил глоток.

— Я сегодня уезжаю из этого офиса, но это так, к слову. Надеюсь, что где находится местный аэропорт вы знаете, Яков Дмитриевич. Это фото летного поля. Вот здесь стоят вертолеты. Когда подъедет ваш спецназ на пожарной машине...

— Почему на пожарной?

— Если сами диверсантов обнаружить не можете, то хотя бы не перебивайте и слушайте, Яков Дмитриевич. Потому что диспетчер попросит пилотов посмотреть фотографии лесного массива, они что-то могут подсказать пожарным. Но настоящих пилотов к тому времени уже убьют, а пожарные могут подъехать без особых подозрений к вертолету с диверсантами. Вот почему ваш спецназ должен переодеться в пожарных. Вертолет МИ-8 может взять на внешнюю подвеску до трех тонн груза или до четырех с малой заправкой. Вот ваша протеже, так называемая вдова, зарегистрировала здесь фирму и уже оплатила аренду вертолета. Задумка простая — возьмут на внешнюю подвеску вертолета четыре тонны пластида с-4 и сбросят его на плотину. Поднявшаяся волна смоет весь каскад гидросооружений, а это ещё шесть плотин и оставит всю Сибирь без электричества. Плюс миллионы утонувших в городах, разрушенные заводы, фабрики, другие производства, в том числе и военные. Вы представляете масштаб диверсии, Яков Дмитриевич?

— Конечно, представляю.

— Да ни хрена вы не представляете. Ещё Ломоносов говорил, что могущество России будет прирастать Сибирью. А получится что? В нашем конкретном городе ракетная дивизия стоит, у которой на вооружении ракеты стратегического назначения, способные достать любую точку в Америке. Авиационный завод... да мало ли чего в Сибири расположено. Ущерб был бы невообразимый!.. Ваша протеже тоже у вертолета будет, так что возьмете там всех. Обо мне можете в Москве не докладывать и лучше припишите все, якобы оперативные разработки себе.

Через неделю Поливанова вызвали в Москву к директору.

— Я ознакомился с вашей докладной, полковник, — произнес директор ФСБ, — круто сработано, оперативно и профессионально. Что-то хотите добавить устно, полковник?

Поливанов встал.

— Товарищ генерал-армии, я обратил внимание на сообщение разведки о небывалой мощности и значимости диверсии. Поэтому взрывы в автобусах, кинотеатрах, магазинах и других общественных местах отмёл сразу. А крупнейшая диверсия в Восточной Сибири может быть только одна — это врыв плотины. Волна смоет весь Ангаро-Енисейский каскад гидроэлектростанций и вся Сибирь останется без электричества. Волна высотою в сто метров или более смоет населенные пункты, разрушит промышленные и военные объекты. Ущерб был бы невообразимым. Я подумал о способе взрыва ГЭС и понял, что это можно сделать с помощью вертолета, начиненного взрывчаткой. Выявил кто арендовал вертолет и взял диверсантов на месте с поличным, товарищ генерал-армии.

— Я обратил внимание, отмёл сразу, я подумал, взял с поличным, — усмехнулся директор, — везде только "я". Как это ты смог, полковник, всё сделать один?

— Извините, товарищ генерал-армии, не один — работали оперативники, спецназ, — пояснил Поливанов.

— Но ни устно, ни письменно ты никого не отметил, — возразил директор. — Что вы думаете по этому поводу? — директор посмотрел на своего заместителя.

— Я полагаю, — ответил заместитель, — что доверять полковнику мы больше не можем.

Директор задумался. Постучал пальчиками по столу легонько... спросил:

— Оперуполномоченным в магаданское управление поедете, полковник? Приписывать себе чужие заслуги — это всегда дурно пахнет, Поливанов. Но есть альтернатива — увольнение по недоверию. Что выбираете? — спросил директор.

Увольнение по утрате доверия... куда потом с этим, подумал Поливанов.

— Напишу рапорт на увольнение по собственному желанию, — ответил полковник.

— По собственному не получится, — ответил директор, — свободны.

Взмокший от липкого пота полковник вышел из кабинета. Как мог узнать директор, что диверсантов выявил кто-то другой, раздумывал Поливанов. Громов не имел выхода на директора, да и сам просил не сообщать никому. Тогда кто? Видимо, кто-то параллельно работал по информации, а он и не догадывался даже. Чего уж теперь гадать...

— И что будем делать? — спросил директор, когда полковник ушел.

Его заместитель, генерал-полковник Лановой Игорь Степанович, не пожал плечами, а поднял брови вверх.

— В старые добрые времена Громова бы вызвали в Москву, Олег Дмитриевич. И мы бы пригласили, да вряд ли поедет.

— Хочешь сказать, Игорь Степанович, что он бы пришел к нам без пропуска, как Мессинг в фильме?

Лановой посмотрел на директора и понял, что Стрельников уже принял решение, но поддержка не помешает.

— Пришел бы, — ответил генерал, — да времена сейчас не те. Однако, кто из них больший провидец — сказать сложно. Полагаю, если мы к нему обратимся, то он в помощи не откажет.

— В помощи не откажет... — повторил директор, — но надо бы обозначить себя. Как вы считаете, Игорь Степанович?

— Он же провидец, Олег Дмитриевич, и наверняка знает о нашем разговоре и решении. Копаться в мозгах Вольфа Мессинга тогда Сталин не стал и лабораторию ему не дал. Сейчас наши бы ученые с удовольствием в мозгах покопались и рыли бы мозги безрезультатно до полного инсульта. Такие люди на земле рождаются крайне редко. И рождаются ли они, или Космос делает их такими уже после рождения — этого никто не знает. Но вы директор, вам решать. Я бы не стал связываться с Громовым, но и без внимания не оставил бы. Вдруг пригодится.

— Ладно, я подумаю, — ответил Стрельников, давая понять, что разговор окончен.

Прямо из московского аэропорта Поливанов позвонил своему водителю в Н-ск.

— Здравствуй, Саша, я прилетаю сегодня рейсом 2897. Встречай.

— Такси возьмешь и не звони мне больше.

Услышав ответ, Поливанов ничего не понял. Он позвонил ещё, но номер сбросили, а потом вообще заблокировали телефон. Что-то с телефоном или операторской сетью — разбираться некогда. Пора на самолет. А в самолете было время подумать.

Полковник ехал в Москву с надеждой получить орден, как минимум. Или даже золотую звезду Героя. Но обломился по полной. Опером в Магадан — это дудки, пусть уж лучше уволят. Пенсию он все равно выработал. Но почему так получилось? Крупнейшая диверсия предотвращена, фигуранты взяты с поличным. А его в отставку. За то, что приписал всё себе? Так Громов сам просил не говорить о нём, а другие в разработке не участвовали. Спецназ брал диверсантов — так это их работа и ничего особенного там не было — выскочили, завернули ручонки и всё. Почему?.. Ответа он так и не нашел.

В Н-ске Поливанов решил проехать сразу к Громову в офис. Тот наверняка мог бы прояснить все вопросы. Но дверь оказалась закрытой. Он звонил, стучал — всё бесполезно. Достучался до наряда ППС.

— Старший сержант Смехов. Патрульно-постовая служба, — представился полицейский. — документики предъявляем, гражданин.

Как это некстати, подумал Поливанов, но делать нечего.

— Я начальник управления ФСБ, вы, ребятки, езжайте по своим делам и мне не мешайте. Свободны, — уже скомандовал он.

Полицейский наряд буквально заржал. Чуть позже сержант сквозь смех повторил:

— Документики предъявляем.

Опешивший Поливанов быстро пришел в себя. И почти закричал:

— Совсем обнаглели... Я начальник управления и приказываю вам немедленно убраться отсюда, немедленно.

Смех с лиц полицейских словно ветром сдуло. Старший сержант приказал: "Берем". Поливанову мгновенно завернули ручонки и надели наручники сзади, раком провели до машины и затолкнули в "обезьянник".

— Вы что себе позволяете?! — уже кричал Поливанов, — я полковник ФСБ, удостоверение у меня в кармане. Немедленно снимите наручники, немедленно! И я вас задерживаю, всех задерживаю, на Магадан поедите, сволочи, на Магадан!

Удостоверение у него из кармана изъяли, глянули и увезли в отдел, поместили в камеру. Рапорта написали. Дежурный отдела связался по телефону с дежурным УФСБ.

В отдел полиции прибыл заместитель начальника управления ФСБ по Н-ской области.

В комнату для допроса задержанных Поливанова привели в наручниках.

— Ну слава богу, разобрались наконец-то, — воскликнул он, увидев своего заместителя. — Здесь вообще беспредел творится, вообще...

— Присаживайтесь, Яков Дмитриевич, — заместитель указал рукой на стул, — переговорим.

— Не здесь, в управлении поговорим. Я их всех в Магадан отправлю, скоты, — он чуть ли не заскрипел зубами.

— Из Москвы поступил приказ, Яков Дмитриевич, о вашем увольнении по негативным мотивам. Приказ подписан вчерашним числом. Так что сотрудником ФСБ вы на сегодняшний день не являетесь. Ваше служебное удостоверение я уже забрал из полиции. Но всё-таки хочется узнать, Яков Дмитриевич, зачем вы в бордель ломились?

У Поливанова подкосились ноги и он рухнул на стул, благо тот оказался рядом.

— Какой ещё бордель? — с трудом произнес Поливанов, — я по борделям не хожу.

— Вас задержала полиция, когда вы ломились в закрытую дверь. Или вы этот факт отрицаете, Яков Дмитриевич? Угрожали сотрудникам отправкой в Магадан, игнорируя законные требования полицейских.

— Да, пытался открыть дверь своего знакомого бизнесмена. Но там не бордель, а его офис, — ответил Поливанов.

— Отрицаете очевидное, — усмехнулся заместитель, — весь город знал, что там бордель, а вы не знали. Да, сейчас там не бордель, полиция его недавно прикрыла и никаких других офисов там нет. Хотел вам помочь, но... сами выпутывайтесь.

Заместитель ушел, а Поливанова отвели в камеру. Через двое суток его выпустили — ФСБ не позволила марать её честное имя даже бывшим сотрудникам.

* * *

Вера любила и переживала достаточно сильно. Часто вспоминала, как он подсел к ней ещё в агентстве недвижимости, а она даже не захотела на него взглянуть в самом начале. А потом... Любовь с первого взгляда? Но верила ли она в неё? Взглянула и другое мужское лицо её уже не интересовало совсем. А его голый торс в бассейне... — готова была не расстегивать свои пуговицы, а срывать с себя одежду. Нимфомания или любовь? Но Вера не задумывалась, она хотела и жаждала. Хотела быть вместе всегда.

Андрей редко приходил в свой офис, а она находилась там постоянно в рабочее время и ждала, ждала... Не дождавшись и в этот раз, вышла на улицу, сразу же натолкнувшись на двух полицейских патрульных.

— О-о! Глянь, Гена, какая краля выплыла из борделя! А его ведь недавно закрыли. Пообщаемся?

— А чё, я не против, — ответил сержант старшему.

— Как зовут тебя, девица? — задал вопрос старший сержант.

— Никак и я не из борделя вышла — там наш офис, — ответила Вера.

— Ты пыл-то убавь, шлюха, — внезапно обозлился старший сержант, — в кутузку её, Гена, отвезём и отдерём как следует.

Никто из прохожих не обращал внимания и не реагировал на кричащую о помощи и сопротивлявшуюся наряду девушку. Известное дело — многие не желают попасть в кочующий обезьянник.

— Вань, а чё мы её сразу в кутузку — в борделе бы и поимели с комфортом? — спросил сержант старшего.

— Там платить заставят. У тебя лишние деньги есть?

— Лишних, — усмехнулся сержант, — у меня никаких нет. Так в отделе бы кабинетик нашли... Прямо на столе и отодрали бы — всё лучше, чем на сиденье в машине.

— Придурок, — не злобно ответил Иван, — там кралю сразу опера к себе заберут. И не видать её нам, как своих ушей.