Книга 3. Жаба

Жадная ладонь тотчас накрыла найденную драгоценность и любознательные пальцы, подобно отважным первопроходцам, проникшим в неведомую долину, пустились на поиски географических открытий, особое внимание уделяя манящей пещерке, сочащейся теплой, жемчужной влагой и бугорочку, робко спрятавшемуся в складках кожи, такому крохотному, что потребовались немалые терпение и внимательность, чтобы раскрыть его тайное убежище — но такому могущественному, что одно лишь прикосновение к нему отзывалось во всем теле девочки сладкой судорогой, исторгавшей из ее груди симфонию всхлипов и рыданий.

Дождавшись наступления крещендо, он накрыл ее своим телом и, опираясь на подложенное под ее голову предплечье, другой рукой нацелил свой таран на ворота ее маленькой цитадели. Увы! Два неподкупных стражника — Стыд и Ужас — тотчас встали на защиту этой прелестной крепости и, упорно сопротивляясь вторжению чужака, закрыли вожделенный вход судорогой, придавшей нежным стеночкам промежности твердость гранитных стен. Столь непреклонно охраняемые ворота успешно отразили атаку, вызвавшую у девочки громкий крик боли.

Он остановился, тяжело дыша, а затем снова принялся нежно целовать ее лицо — лоб, глаза, щеки — свободной рукой ласково поглаживая ее волосы. Дождавшись, пока успокоится испуганная дрожь, сотрясавшая тело его Элоизы, он припал к ее губам и опять принялся поглаживать ее тяжелую, шелковистую грудь. Успокоенная его ласками, девочка затихла и обмякла, испуганные вскрики вновь сменились сначала тихими вздохами, а затем — стонами наслаждения.

Ощутив ее податливость, он начал медленно и бережно колыхать бедрами, поводя острием своего оружия по нежной, слизистой кожице ее промежности, как бы подражая тому окончательному и желанному акту, которого он так неотступно добивался — но не пытаясь войти в столь отчаянно обороняющуюся обитель. Она на миг испугано замерла — но, ощутив теплое блаженство, разливающееся по телу от его движений, застонала громче и нетерпеливо подалась ему навстречу.

Он снисходительно усмехнулся и стал двигаться резче и быстрее, все усиливая нажим и время от времени слегка толкаясь в такой манящий — но так крепко затворенный потайной вход. Его толчки вызывали на ее личике быстрые гримаски боли, которые, впрочем, тотчас же смывались наслаждением.

Толчки становились сильнее и сильнее, с каждым разом все дальше углубляясь, пока один, особенно сильный, не надорвал слегка волшебную пелену, преграждающую этот сладкий путь, породив горячую красную капельку, оставившую тревожащий след на нетронутой белизне ее белья. Капитуляция казалась уже предрешенной, как вдруг в дело вмешался всемогущий Случай.

Столь неодолимо было обаяние этой мистической вуали, готовой вот-вот разорваться, столь сладостно предвкушение таящихся за ней восхитительных тайн, что прежде долго сдерживавшееся Абеляром наслаждение, неостановимо ринулось наружу и кипящей лавой излилось у порога ее девственного входа. Штурм остановился, захлебнувшись трепетным, сияющим восторгом, таран, утратив свою мощь, был вынужден отступить, оставив слегка поврежденные, но не поверженные ворота.

Он перекатился на бок рядом с ней, тяжело дыша. На лице его причудливо мешались блаженство и досада. Она страстно подалась к нему, не нашедшее выхода возбуждение жгло ее изнутри и сотрясало все тело крупной дрожью, заставляя извиваться в своих путах.

— Ну, чего же ты так боишься, хорошая моя? — спросил он ее с ласковым упреком, — Почему мне препятствуешь? Разве ты не хочешь, что бы мы стали мужем и женой?

— Я... хочу, — она смущенно потупилась, — я... не знаю, как это... Оно... само...

— Не беспокойся, глупыш, — он уже овладел собой, и теперь улыбался ей уверенно и спокойно, — сейчас я все поправлю.

С этими словами настойчивый возлюбленный спустился на пол и, обойдя вокруг алтаря, встал между разведенных ножек девочки. Около минуты он стоял неподвижно, с удовольствием созерцая открывшееся с этого ракурса очаровательное зрелище: разведенные гладкие полные бедра, сходящиеся подобно стенам горного ущелья в своем сакральном центре, и розовую, влажную плоть, стыдливо таящуюся между маленьких безволосых губок, и саму священную пещерку, этот маленький сокрытый храмик, где он так жаждал свершить свое жертвоприношение... Он протянул руку и дотронулся пальцем до крохотного алого пятнышка на белоснежной равнине ее юбки и улыбнулся — чуть-чуть, одними уголками губ, мечтательно и вместе с тем немного печально. Мучимая неутоленной жаждой, Элоиза стонала и плакала, ее бедра колыхались, заставляя трепетать нижние губки и являя ее пленительные тайны под самыми различными углами. Абеляр лег животом и грудью на алтарь и, одной рукой пытаясь вернуть твердость и остроту своему расслабленному орудию, а другой — поглаживая ее бедро, жадно приник губами к ее сладостному жемчужному источнику. От неожиданности она застыла, изумленно распахнув глаза, но, почувствовав властные касания его трепетного, горячего языка, вскрикнула и жадно подалась к нему. Вновь путешествуя по ее сокровенной долине, он коснулся языком вожделенного входа, и, ощутив его мягкую, зовущую пульсацию уже чувствовал под рукой, как предвкушающей твердостью наливается его корень...

Как вдруг чьи-то невероятно сильные руки прижали его сверху, защемив одну руку под его же туловищем и выкрутив за спину другую.

— Так-так, — проговорил насмешливый голос, — И в каком положении я застаю здесь свою племянницу?

— Фулбер?! — изумленно воскликнула Элоиза.

— Я полон скорби и разочарования, — проговорил Фулбер, на чьей усмехающейся физиономии не было ни капли скорби или разочарования, — выходит, моя драгоценная 'сестренка' столько раз повергала в отчаяние своим отказом 'милого братца' только для того, чтобы в конце концов отдаться... вот ЭТОМУ?

* * *

* * *

* * *

*

1 Турнюр — это такая своеобразная подушечка, подвязываемая под юбку пониже спины, для придания женской фигуре своеобразного силуэта, который можно видеть, например, на изображении женщин в одежде 19 века (так называемый 'парижский зад').

2 Устав Охотничьего клуба, пункт ??:

'Категорически запрещается Охотникам появляться на территории заказников Клуба в нечеловеческой форме.

Наказание — смерть.

Поправка 1: Данный пункт не распространяется на Охотников-диаблиссимо.

Поправка 2: Данный пункт недействителен во время Выпускного Экзамена.'

3 Песня А. Калугина 'Восхождение Черной Луны'. Прослушать можно здесь: http://orgia.ru/release.php?id=11

4 Для тех, кто не читал предыдущие повести цикла: форма для девочек в Школе состоит из темно-розового платья длиной чуть выше колена в красную клетку и белого с розовым, либо красного с розовым (по выбору ученицы) кружевного передничка. К форме прилагаются разнообразные заколки и шпильки для волос, украшенные розовыми, красными, или белыми цветами. Платье украшается пришивными кружевными отложными воротничками и кружевными же манжетами, белыми или красными в тон фартуку. И воротнички и манжеты ученицы выбирают из множества разнообразных фасонов, предоставляемых диаблиной Жижиндой, либо, при наличии умения и вкуса, вяжут сами.

5 Некоторые читатели спрашивают нас: кто же, собственно, такой этот локапала юго-востока и какое он держит оружие? На это ответим: поскольку герои этого так никогда и не узнают, то эта ниформация является избыточной и не нужна читателю для понимания сюжета.

6 Устав Охотничьего Клуба, пункт NN:

'В качестве гарантии исполнения пункта ??? на Дичь надевается Пояс Невинности. Снять Пояс может только Дичь и только по доброй воле. После снятия Большой Печати Пояс падает, и надеть его вновь невозможно.

Примечание 1: Попытка разорвать либо разрезать Пояс Невинности, либо каким-то иным способом нарушить его целостность приводит к немедленной и мучительной смерти попытавшегося.

Примечание 2: Магия Пояса Невинности несет личное тавро Декана. Любая попытка воздействия на нее рассматривается как обвинение в несоответствии занимаемой должности, и автоматически влечет вызов на смертельный поединок'.

7 Автору, в отличие от персонажа, известно значение слов 'экстренный' и 'экстремальный'.

8 Группа 'Наутилус Помпилиус', песня 'К Элоизе'. Прослушать можно здесь:

http://www.mp3lemon.net/song/376178/Nautilus_Pompilius_-_06_-_K_Eloize