Маскарад

— Это вы про нас болтаете? — раздался неприятный голос прямо из воздуха. — Такие умные вещи, аж жуть!

— Полное Исчезновение, — усмехнулся Кристиан, — и, скорее всего, Скрыть окружающих. Неплохо, юноша, но не стоит всё же нападать на нас. У меня нет настроения драться.

— А вот у меня есть! — прорычал сквозь зубы Вильгельм. Он стал браться за оружие, однако по тому, как он слегка сгорбился и опустил руки, я понял — он готов в любую минуту напасть, использовав Дикие когти.

Сильно искривлённая сабля вылетела прямо из воздуха, ещё через мгновение возникли сразу пятеро длинных фигур с характерными для носферату изменениями тел и лиц, вооружённых короткими мечами и тем же саблями. Клинок первой принял на свою алебарду, вновь появившуюся из ничего, отвёл его в сторону и пронзил грудь обратным концом. Я перехватил запястье носферату, стоявшего справа от меня, и быстрым движением вогнал его скрамасакс ему же в живот — снизу вверх, так чтобы дошёл до сердца. А Дикие когти Вильгельма уже разорвали двоих вампиров, оставив от них только куски мяса, на лету превращающиеся в прах. Последний из молодых прокажённых отступал, расширенными от страха глазами глядя на нас. Конечно, ему же казалось, что сейчас от троих наглецов, осмелившихся сунуться в их катакомбы, не останется и воспоминаний, а тут... Пара секунд — и в прах обратились все его друзья и старшие товарищи. Сам же носферату был из молодых, как по возрасту (навряд ли, обращён больше нескольких лет назад, не так уродлив как остальные), так и по поколению (не выше седьмого), и в этой компании был самым слабым, наверное, даже гордился, что его взяли с собой в рейд.

— Убирайся, — бросил ему я, кидая на землю скрамасакс, — мы лишь оборонялись.

Затравленно оглянувшись, молодой вампир кинулся бежать, так что пятки засверкали.

— Согласно традициям его кровь была нашей, — заметил Кристиан, — вы здесь не только по заданию князя Конрада, но и с разрешения Иегуды — главы носферату.

— Нам до его крови, — отмахнулся Вильгельм. — Сколько мы бродим по этим катакомбам, до утра бы обернуться.

— Это вряд ли, — покачал головой каппадоцо, — в собор выходов много, но нам отыскать только один, тот что идёт "прореху" в защите Длани Святого. Смотри. — Он ткнул пальцем в воздух и тот словно упёрся во что-то вязкое. — Дальше в этом направлении нам и шагу не сделать.

— Дорога идёт через наш храм, — произнёс, как и прошлый раз бесплотный голос, — это севернее. По третьему коридору слева от вас, два поворота пропустите, свернёте в третий, пройдёте почти до конца, он разделится на два — на сей раз вам направо. Это будет дорога к храму. — И тишина.

— Спасибо тебе, парень, — бросил я, понимая, что ни один из моих спутников благодарить нашего советчика не собирался.

— Он платит нам за спасение, — осадил меня Вильгельм, — благодарность тут излишня. И вообще, я бы поостерёгся верить носферату.

Однако, не смотря на эти слова, совету спасённого нами вампира мы последовали и двинулись в левый коридор. Носферату не обманул нас и когда мы повернули на развилке направо, под ногами через несколько минут уже не цокал дикий базальт, а отлично отполированные плиты чёрного мрамора, казалось, под ногами у нас разверзлась сама Бездна. Хотя нет, Бездна не черна, она полна всеми цветами, постоянно сменяющими друг друга в диком танце, а ещё в ней полно шепотов... Я тряхнул головой, освобождаясь от наваждения, навеянного кровью Екатерины Мудрой.

— Я не знал, что вы... мы, — поправился я через мгновения, — строим храмы. Кому здесь поклоняются?

— Каину, конечно же, — ответил Кристиан, — носферату ещё, скорее всего, основатель своего клана Абсимилиарду.

— Но ведь официально Маскарад считает, что Каина и Патриархов не существует, — не понял я.

— Так то официально, — рассмеялся Вильгельм. — Церковь, к примеру, официально отрицает существование магии.

— Храм носферату место особенное, — сказал Кристиан, открывая массивные двери культового сооружения клана Носферату. — Внутри действуют свои законы пространства и пройти можно лишь через врата, соединяющие разные его части. Дорогу можно будет отследить по эпизодам Истории, начертанным на колоннах. Это будет тебе хорошим уроком, Кристоф, Историю из крови Екатерины не почерпнешь.

Мы вошли в просторное помещение без пола и потолка, стояли мы на небольшой площадке, в центре которой находилась вытянутая колонна, одна грань её была сплошь покрыта письменами. Прочесть их я не мог, как казалось сначала, потом же я понял, что все буквы знакомы мне и отлично складываются в слова. Они гласили:

"Каин был первым из нас. Сын первого из рода людского — он стал первым, кто убил человека. И отведал его крови. За то он был проклят Господом и смертными и на долгие годы был изгнан в Бесплодные земли, зовущиеся Нод. Каин скитался по ним в вечной жажде и голоде, и лишь зверь, живший в нём после убийства не дал ему умереть. Однако мучениям нашего Основателя был предел. Он покинул земли Нод и пришёл в мир".

— Это первая плита, — дождавшись, когда я закончу читать, произнёс Кристиан, — и будет таких ещё несколько.

— Это хорошо, — бросил Вильгельм, которому на колонны с Историей было в высшей степени наплевать, — если б на ней ещё было написано куда поворачивать.

— Не важно, — отмахнулся каппадоцо, — у нас есть ориентир — это главное. Вернём не туда, сразу же поймём это по содержанию письмён на колоннах.

Так и двинулись мы по тайному храму носферату. Я мало обращал внимания на дорогу, куда больше меня заинтересовала история вампирского племени, ведь о ней я не знал до этого ровным счётом ничего. Особенно раздражали меня моменты, когда мы таки ошибались лестницей, а весь храм изнутри состоял из площадок и переходов над бездной, так что совершенно не понятно было, как здесь можно молиться, и мне попадался совершенно не тот отрывок Истории.

Вот, вкратце, содержание этих плит.

"Но мир был совсем не тем, каким помнил его Каин. Он был многолюден, а значит, полон сладостной пищи — крови. Это была первая Охота. Каин напоил себя и зверя, успокоившегося до времени, сполна отблагодарив его за то, что тот не дал ему умереть в земле Нод. Солнце жгло тело Каина, отвыкшее от него в Бесплодных землях, где никогда дневное светило не показывает свой лик".

"Одиночество одолело Каина в этом многолюдном мире, где не было ни одного, похожего на него. И тогда он дал Становление Троим — красавице Зилах, силачу Ираду и мудрецу Еноху, которые в свою очередь создали Тринадцать — Второе Поколение, Патриархов. Енох дал Становление Арикел и ее брату-близнецу Малкаву и Саулоту. Зилах дала Становление Абсимильярду и Хакиму. Ирад дал Становление Бруджа, Ашуру, Ласомбра и Вентру. О Патриархах других кланов никому не ведомо".

— Канонический текст, — прокомментировал содержание этой плиты Кристиан. — На самом деле, Трое дали Становление куда большему числу вампиров, кому-то, возможно, и сам Каин, иначе откуда бы им взяться? И вообще, реальная история куда сложнее и неоднозначнее, нежели каноническая. Хотя сейчас, наверное, никто не знает правды, слишком много воду и крови утекло.

"Во время Исхода Каин исчез и никто не знает, где он сейчас. На борт Корабля Катберта поднялись десятеро Патриархов, но между ними начался раскол. Одни стояли за то, чтобы и далее жить вместе с людьми, готовыми делиться с ними кровью, но были и те, кто уже тогда готовили Маскарад. Так кланы разделились на Маскарад и Анклав".

— Про Голконду ни полслова, — усмехнулся Кристиан и, отвечая на мой непонимающий взгляд, произнёс. — Вечный предмет зависти к вампирам из Анклава. Считается, что вампиры, которые достигают состояния, называемого "Голконда", могут контролировать зверя до такой степени, что он больше не управляет их действиями. Хотя они всё ещё должны потреблять кровь, вампиры в Голконде нуждаются в гораздо меньшем её количестве, чем их голодные собратья. Более того, они способны подавить своего Зверя до такой степени, что они могут никогда не бояться потерять контроль над ним. Они больше не "правильные" вампиры, но полностью другая, более высокая раса, вампиры Анклава.

Эта колонна была последней в храме носферату, она стояла в помещении всего с одной лестницей, ведущей наверх. Мы поднялись по ней, дверь, выводившая отсюда в Краловский собор не была заперта. За ней располагался покой, где на невысоком алтаре стояла небольшая латная перчатка, от которой исходила сила, очень неприятная для моих вампирских чувств. Длань Святого.

— Пришли за реликвией, — произнёс знакомый мне голос отца Венцеслава. Он выступил из темноты, окутывавшей алтарный предел Краловского собора. — Вам не лишить город защиты.

— Артефакт защищает только тремере здешней капеллы,— бросил Кристиан, — уйди с дороги, епископ.

И тут на свою беду в небольшое пространство, освещаемое свечами, стоящими на алтаре. Отец Венцеслав узнал меня и дёрнулся, как от удара, лицо его вытянулось, а потом его исказил гнев.

— Ты, Кристоф, стал одним из них, — рявкнул он. — Я считал, что ты погиб в бою с этими богомерзкими тварями, а ты спелся с ними.

— Простите, отче, мне не оставили выбора, — произнёс я. — Но я сражаюсь против того же врага, что и когда-то в серебряном руднике. Теперь мне нужна Длань Святого.

— Я уже сказал, ни ты, ни твои новые "братья" не получите реликвию.

— Вам не остановить нас, — угрожающе произнёс Вильгельм. — Я таких клириков как ты на своём веку передавил!

— Подойди и возьми, — ответил ему бывший рыцарь ордена Креста и Розы, холодно улыбнувшись, — если сумеешь. — Он извлёк из своего одеяния шестопёр на короткой ручке. — Я ещё не разучился владеть оружием, когда-то я одинаково хорошо орудовал и правой и левой руками.

Вильгельм уже двинулся ему навстречу, выпустив Дикие когти и картинно облизывая длинные клыки. Отец Венцеслав сделал пару пробных запахов и сразу стало ясно, что он едва не каждый день тренируется во владении им. Однако против вампира одного умения было маловато. Вильгельм прыгнул на него, вскидывая руки для атаки, но бывший рыцарь оказался не так прост. Быстрый выпад шестопёром точно в солнечное сплетение заставил вампира согнуться пополам прямо в полёте. Вильгельм грохнулся на пол, кашляя и отплёвываясь кровью.

— Непростой у тебя шестопёр, клирик, — протянул Кристиан, поигрывая вновь появившейся в его руках алебардой, — совсем непростой.

— Ты должен помнить меня по Хоффу, серолицый, — усмехнулся отец Венцеслав. — Я служил под началом комтура фон Ноймайера. — Он продемонстрировал обрубок правой рук. — Я потерял её, когда мы уничтожали ваше осиное гнездо.

— Помню, конечно, — согласился Кристиан. — Граф Орси из хоффских вентру решил свести вашими руками счёты с нами за Мейсенскую резню.

— Плевать, — отмахнулся отец Венцеслав, — главное, я убивал вампиров. Вот этим шестопёром.

Вильгельм, валявшийся у ног епископа краловского, попытался достать его ногу Дикими когтями. В ответ тот замахнулся на моего спутника шестопёром, и я сорвался. Меня словно порывом ветра поднесло к епископу, клинок меча скрестился с шестопёром. Память крови услужливо подбросила мне название дисциплин — Быстрота и Могущество. Я мышцы дрожали от напряжения, я чувствовал, как уходит из тела кровь, расходуясь на удержание наполненного Верой оружия.

— Тебе не устоять против силы Истинной Веры и Господа, — прорычал отец Венцеслав.

Я и не собирался делать этого. Подался вправо, уводя шестопёр в сторону и ударил левой в челюсть епископа. Он отлетел на пару шагов, едва не сбив с алтаря Длань Святого.

— Сильно ты его, — заметил Кристиан. — Ты ему шею сломал.

Я же склонился над Вильгельмом, который так и остался лежать на полу.

— Вильгельм, Вильгельм, ты как? — потряся его за плечо. — Жив?:

— Хороший... вопрос, — прохрипел он, через силу улыбаясь, — для вампира...

— Забирайте артефакт, — бросил нам Кристиан и уходим.

Он подошёл к нам и помог Вильгельму подняться на ноги. Я же забрал Длань Святого, артефакт ощутимо жёг руки, и сунул в сумку, ту самую, куда складывал манускрипты из лаборатории Меркурио. Чувствовал себя не самым лучшим образом, во всём теле ощущалась какая-то слабость, изредка меня начинало покачивать из стороны в сторону, как будто я хватанул лишнего, хотя в голове и не шумело.

— Не стоило колдовать в такой близости от столь мощного артефакта, — заметив моё состояние, сказал Кристиан. — Для такого молодого вампира, как ты — подобная неосторожность может стать фатальной. Ты истратил слишком много крови.

Как шли обратно через храм носферату и их же катакомбы, я почти не помню. Я помогал тащить на себе Вильгельма, который самостоятельно передвигаться уже не мог, а в теле моём всё явственнее начинал подавать голос зверь. Проклятье всего нашего рода.

Мы выбрались из катакомб едва ли не с первыми лучами солнца, что ещё сильнее подогревало ярость, порождаемую зверем. Я уже едва мог держать себя в руках.

— Отдайте мне Длань Святого, — предложил Кристиан, — а сами сливайтесь с землёй. Здесь на кладбище вы восстановитесь достаточно быстро и качественно.

— Довериться каппадоцо, — прохрипел Вильгельм, находящийся на грани потери сознания, — я тебе не малкавианин, чтобы так играть с судьбой.

— Ты истекаешь кровью, а Кристоф вот-вот сорвётся, — ничуть не обиделся Кристиан, он просто констатировал факты.

— До университета дотянем, — отмахнулся тот. — Надо поспешить.

Мы шагали настолько быстро, насколько позволяло наше состояние. Позади осталось кладбище, до университета было уже почти рукой подать, когда навстречу нам попались трое рыцарей Иоанна. Им не было до нас никакого дела и всё бы завершилось благополучно, если бы одному из них не вздумалось почистить под ногтями кинжалом. Он случайно зацепил палец — показалась кровь. Это послужило для зверя во мне своеобразным сигналом к атаке. Я сорвался, выпустив плечо Вильгельма, которое подпирал своим, рванулся к поранившемуся рыцарю, впился клыками ему в горло. И что самое страшное, я полностью осознавал, что делаю, но не мог никак противостоять зверю. Кристиан среагировал молниеносно. Он вскинул руки, так что Вильгельм едва удержался на ногах, с пальцев его сорвались зелёные нити, плотным коконом опутавшие обоих оставшихся в живых рыцарей Иоанна.

— Правый мой, — бросил он Вильгельму, подтягивая жертвы, не способные и пальцем пошевелить, к ним. — Смотри не перепутай!

Они впились в шеи рыцарей Иоанна. Но если Вильгельм разорвал горло своей жертве, то Кристиан пил, как всегда, изящно, словно был не на утренней улице Кралова, а, по крайней мере, на приёме у князя Вентру или Тореадор. Покончив с ранним завтраком, точнее, поздним ужином, потому что мы, вампиры, ведём ночной образ жизни, я огляделся, лихорадочно размышляя, куда бы деть трупы.

— Не беспокойся о них, — бросил Кристиан, безошибочно прочтя мой взгляд, — это моя забота. Вы ступайте в университет, встретимся у аптеки Галады завтра вечером.