Маскарад

Я пригнулся, вытаскивая из-за голенища осиновый кол — также "подарок" запасливых инквизиторов; и швырнул его прямо в лицо ближайшему врагу. Он машинально отмахнулся, но тяжёлый клинок не разрубил, а просто разнёс его в щепу. Мелкие обломки полетели в глаза вампиру, он вскрикнул, прижав к ним руки и выронив ятаган. Я же изо всех сил пнул ногой груду балок, за которой сидел, обрушивая её на второго вампира. К счастью, она поддалась моим усилиям — и вампир был вынужден отпрыгнуть на безопасное расстояние, чтобы не попасть под град деревянных обломков. Я даже не увидел его движения, что несколько поколебало мою веру в победу над таким врагом.

Это едва не стоило мне жизни. Третий вампир, не выведенный мной из игры, атаковал меня, не смотря на то, что сталось с его собратьями. Боль пронзила правую лопатку, спас только добротный доспех (впрочем, плохих для охотников на ведьм и не делали), я развернулся, реагируя на неё, и нанёс ответный удар, не особенно целясь. Вампир легко парировал его с такой силой, что я полетел прямо на ту же груду деревянных обломков, за которой я сидел. И тут же на меня опустился ятаган вампира, возникшего прямо надо мной. Круглый щит выдержал удар, но рука под ним онемела. Остальные двое также последовали за своим товарищем и я пожалел, что не взял щит побольше. И тут все трое вампиров отскочили от меня, как от чумного — ступни их ног задымились, будто попали в огонь.

Воспользовавшись моментом, я откатился в сторону от них, поднялся на ноги, хотя это было и тяжело. Приняв вертикальное положение, понял, что спасло меня. Рухнув, я раздавил своей, пардон, задницей сумку со склянками со святой водой, разлившейся небольшой лужей прямо подо мной. Она-то и обожгла ноги вампирам. Теперь они приплясывали на месте, шипя от боли. Этим я и воспользовался, нанеся быстрый удар по ближайшему врагу. Серебряная окантовка клинка прошлась по груди вампира, он прижал к ране левую руку, однако контратаковал меня наравне с остальными двумя. Три клинка ятагана обрушились на меня почти одновременно, я закрылся мечом и щитом, руки онемели, такими сильными были удары. Я начал понимать, что, в сущности, епископ был прав и на улицах Кралова я принесу куда больше пользы, чем здесь, где, навряд ли, сумею прикончить и одного вампира.

И тут один из них попал ногой в лужу святой воды, зашипел ещё громче и оступился, сорвав совместную атаку. Я ушёл в сторону, принимая один ятаган на щит, а второй и вовсе пропуская мимо, и сделал выпад прямо в дважды больную ногу врага. Он не успел убрать её — клинок перерубил голень, вампир завалился на сторону, едва не зацепив товарищей. Те и не обратили на это внимания, теперь они начали брать меня "в вилку", плавно обходя с двух сторон, огибая выведенного из боя товарища. Изрубленный ими щит нещадно давил на руку, к тому же порвалась одна из лямок, а вторая держалась на тонкой полоске кожи, он превратился в обузу, я отбросил его и снял со спины сумку, пропитанную святой водой. Отступив на несколько шагов, как бы под напором врагов, и без размаха ударил в лицо вампира, стоявшего справа. Это был тот самый, в кого я кинул осиновым колом. Зрелище было отвратительное — плоть поползла с костей жуткими лохмотьями, глаза вытекли, зубы попадали на землю к его ногам, но самое страшное было в том, что он был всё ещё жив. Вампир отступил, оставляя меня на последнего боеспособного из них, и принялся сдирать с лица остатки плоти, что его мало смущало, хотя, видимо, причиняло сильную боль.

Я раскрутил над головой сумку, оказавшуюся более смертоносной для вампиров нежели мой меч, и теперь использовал её как янитский боевой цеп или кистень. Однако и противник мой отлично понимал опасность, исходящую от пропитанной святой водой кожи, следующий выпад его был нацелен на ремень сумки. Я ждал чего-то подобного. Мой удар был коротким и максимально быстрым для моей человеческой руки. Клинок перерубил предплечье вампира, ятаган глухо стукнул о твёрдую землю. Однако сумку спасти я не успел, до того, как мой клинок прошёлся по руке вампира, его — легко рассёк ремень сумки. Она шлёпнулась рядом с обрубком, всё ещё сжимающим ятаган и, как будто бы, даже ещё живой.

Теперь у меня было три практически беспомощных, как мне тогда казалось, противника — безрукий, безногий и слепой. Однако, присмотревшись, я понял — не так они и беспомощны, медленно, но верно они восстанавливали свои тела. На ноге лежащего уже начала формироваться щиколотка, наползало на место лицо того, кому я прошёлся по нему сумкой, а рука последнего удлинилась почти на хэнд. Действовать следовало быстро и решительно, иначе мне несдобровать.

Я взял меч обеими руками, опустил его на голову безрукому вампиру, он попутался закрыться обрубком и второй рукой, но посеребрённый клинок прошёл сквозь них, как сквозь масло, раскроив череп, грудь и дойдя до середины живота. Это всё же отправило его в Долину мук, потому что тело его рассыпалось в прах, а на землю упал скелет. Однако оставались ещё двое и расправиться с ними следовало до того, как они придут в себя, а это время не за горами. Сочтя более опасным слепого, я шагнул к нему, вновь занося меч. Лежавший на земле попытался предупредить его криком, но я ударил раньше, чем тот успел хоть что-либо предпринять. Одноногий не пытался подняться или отползти, он принялся нараспев читать какое-то заклинание (а может быть и нет, я в волшбе не знаток). Я оборвал его на полуслове, отрубив голову.

Расправившись с последним, я присел на ту груду дерева, к которой был привязан мой конь. Именно был, потому что, не выдержав ужаса от присутствия вампиров, мой скакун умчался куда-то в ночь. До города мне придётся идти пешком, но это самая малая из моих проблем. Передо мной лежал раскрытый зев заброшенного рудника, и идти внутрь мне совершенно не хотелось, особенно после схватки с тремя вампирами, посбившей с меня решимости и открывшей глаза на чудовищную пропасть, отделавшую нас, простых смертных, от них. Сколько их там, внизу? Но и возвращаться в Кралов под утро было, по крайней мере, трусостью, особенно в глазах краловчан, переживших ещё одну ночь ужаса, что устроят им вампиры, прошедшие мимо около получаса тому.

Вздохнув, я хлопнул себя по коленям, встал и двинулся к зеву рудника.

Внутри было сыро и холодно, так что все внутренности сразу же заплясали что-то развесёлое. Поёживаясь, я шагал по узким штольням, стараясь как можно меньше касаться заледеневших уже стен и как можно тише стучать зубами. Как я убедился на собственном горьком опыте, вампиры твари чуткие.

Однако более мне пока не попалось на пути ни одного из них, да и вообще, только крысы так и прыскали из-под ног почти при каждом шаге. Где-то я слышал, что все животные — не выносят присутствия вампиров поблизости, а значит, нападения можно пока не опасаться. По крайней мере, я на это надеялся.

Но вот длинная штольня закончилась, видимо, воды подземного озера размыли здесь породу, образовав довольно большую пещеру, которую использовали раньше как склад. Предчувствия у меня были самые мрачные. И крыс что-то давно не было видно.

Перехватив меч двумя руками — в пещере будет где помахать им вволю; я шагнул внутрь. Первым, что я услышал, был низкий рёв, смутно знакомый по происшествию в женском монастыре. Те самые белёсые твари двинулись на меня со всех сторон, их было, кажется, пять или шесть — в темноте не особенно разглядывал, в отличие от моей первой "знакомой" эти было вооружены здоровенными осколками породы и странными предметами продолговатой формы. При ближайшем рассмотрении это оказались человеческие кости. Я сглотнул, вставший посреди горла комок, сжал руки на рукояти меча покрепче и отступил назад, чтобы со спины и левого бока меня прикрывала стена пещеры. Белёсым не было никакого дела до моих манипуляций, они медленно и спокойно приближались, периодически издавая свой характерный рёв. Я имел сомнительное удовольствие налюбоваться ими, хотя и из этого вышел прок. Разглядев тварей, я заметил, что головы их сидят на длинных и довольно тонких шеях — превосходная цель для моих ударов.

Первый монстр попытался ткнуть меня осколком породы, я шагнул вперёд и в сторону, сознательно лишая себя прикрытия, но кто не рискует... Усиленный оборотом удар легко перерубил шею твари — голова покатилась по камням. Кость, которую сжимала вторая, ткнулась мне в спину, но не пробила броню. Я не обратил на неё внимания, даже отмахиваться не стал, сразу обрушил удар на так удобно вытянувшуюся шею монстра, стоявшего прямо передо мной. Однако среди моих врагов не все были совсем уж тупыми, это я понял, когда в шлем мне врезался хороший кусок породы. Я покачнулся, едва устояв на ногах, тут же в живот мне врезался острый угол такого же куска, зажатого в лапах очередного монстра. Кожанка затрещала, но выдержала. Я отступил ещё на шаг, упершись спиной в стену и только это не дало мне упасть. Слева и справа на меня обрушились удары кусками породы и костями, правда последние быстро поломались о мою броню.

Шок от первых ударов прошёл быстро, скорее всего, потому, что они не принесли мне особого вреда. Я нанёс быстрый и точный выпад, срубил голову очередной твари, некстати вытянувшей шею, вновь шагнул сквозь град болезненных, но не смертельных ударов, ударил сам — крест-накрест, практически не обращая внимания, куда бью. К ногам моим плюхнулись пара лап и одна голова. Ошеломлённые таким напором монстры отступили, воя и прижимая к себе пораненные конечности. Я продолжал рубить направо и налево — и уже через несколько минут все мои враги валялись на камнях, а я стоял над ними и думал, обо что бы вытереть клинок меча, основательно выпачканный в липкой крови тварей.

Чистить его оказалось нечем, и я двинулся дальше, спрятав меч в ножны. Правда, ненадолго.

Ледяные коридоры, чем ниже спускаешься, тем холоднее становилось вокруг, а штольни — всё уже и уже, не касаться стен — всё тяжелее и тяжелее и каждое прикосновение обжигало словно пламя. Я уже просто соскучился по монстрам и вампирам, любое сражение было предпочтительнее этого надоевшего брожения по коридорам и штольням. Хотя и длилось оно все ничего на самом деле, но для меня лично растянулось на часы.

Очередной штрек, в который я забрёл в поисках вампиров, на которых всё-таки пришёл сюда охотится, закончился добротной дверью, сработанной из дуба, кажется, хотя я в дереве не особенно разбираюсь. Это меня весьма насторожило и заинтересовало одновременно. Я взялся за меч и ударом ноги распахнул дверь. К счастью, открывалась она внутрь, хотя я об этом тогда не думал.

Свет сотен и сотен свечей ослепил меня в первый момент, когда же глаза привыкли немного к этому яркому освещению, я разглядел прямо в центре громадной пещеры трон с высокой спинкой, на котором устроилась... устроилось... некое существо. Оно мало чем напоминало человека, скорее какую-то обезьяну, я видел похожую в зверинце Эпиналя — столицы Адранды, но у этой было четыре руки, вторая пара которых росла из плеч, только куда-то за спину. Она была ростом с человека, но куда шире в плечах, чем была похожа скорее на гнома, а тело её имело бочкообразную форму и было покрыто какими-то отвратительными наростами. Голова её поросла рыжим волосом, что ещё усиливало сходство с обезьяной, лица я не видел. Как выяснилось минутой спустя, к счастью.

Тварь встала со своего трона и свечи послушно высветили то, что заменяло ей лицо. Это была утрированная пародия на физиономии тварей, с которыми я сражался у входа в рудник — длинные клыки торчат из пасти, царапая подбородок, морда — не лицо же! — перекошено диким оскалом и как она только умудрялась разговаривать, но она говорила.

— Умно, очень умно, — проскрипела, прошипела она, — когда все мои дети отправились в город. Умны вы, бруджа, очень умны.

— Кто? — удивился я, услышав странное слово, явно обращённое ко мне. — Как ты меня назвала?

— Бруджа, — рассмеялась тварь, — а кто же ещё? Не тремер же, ха-ха-ха-ха... — Она неожиданно оборвала свой каркающий смех и принюхалась. — Да ты что, человек, что ли? Овечка здесь, сумел пройти через моих слуг. Они же натасканы на таких, как ты...

— Я не овца тебе, тварь баалова, — бросил я ей в ответ, нашаривая под плащом чудом уцелевшую бутылку со святой водой. — Я прикончил твоих мерзких слуг, а теперь пришёл, чтобы отправить тебя вслед за ними!

Тварь вновь рассмеялась, аплодируя мне всеми четырьмя руками.

— Какие слова для безмозглой овечки, — прокаркала она. — Может быть, мне обратить тебя, мне нужны такие солдаты как ты, овечка.

— Я не понимаю, что ты говоришь мне, тварь, — покачал я головой, вынимая пальцами пробку, — но слушать тебя более не намерен!

— Мне нравятся такие, как ты, овечка, у вас вкусная кровь. Терпкая!

С этими словами она кинулась на меня, целясь передними лапами и пытаясь захлестнуть второй парой. Я швырнул ей в грудь открытую бутылку святой воды, уже зная, что она действует на плоть вампиров, как кислота, размягчая, заставляя течь, подобно мокрой земле, тогда-то у меня и родился один совершенно безумный план, который я и приводил сейчас в жизнь. Вампирша захлебнулась от боли, замахала беспорядочно всеми лапами, а я рванулся к ней, делая выпад. Посеребрённый клинок пробил её насквозь, выйдя из спины точно между второй пары рук. Я навалился на врага всем телом, валя тварь с ног, — кромка клинка неожиданно вспыхнула серебром, почти ослепив меня. Вампирша вскричала так, что у меня заломило уши. Я, кажется, даже потерял сознание на мгновение от него, а когда пришёл в себя понял, что лежу на самом тривиальном человеческом скелете, прах разметало вокруг, свечи по большей части погасли. Это-то меня и спасло. Потому что в дверь, которую я рефлекторно прикрыл за собой, когда вошёл, кто-то весьма деликатно стучал.

— Кто? — как можно ниже, подражая голосу хозяйки этого зала, произнёс я.

— Покои для вашего сна готовы, — произнёс голос за дверью, а следом раздались столь же деликатно тихие шаги, похоже, убитую мною вампиршу боялись и старались не беспокоить без особых оснований.

Выждав для верности ещё около получаса, я всё же рискнул выйти из покоев и зашагал обратно к выходу из рудника. Солнце уже поднялось и указывало мне дорогу, вампиры отправились спать после долгой ночи, наполненной кровавой охотой, но их покой охраняли. И были это не белёсые твари с длинными шеями, а... люди. Да именно люди и они не обращали на меня никакого внимания, только кое-кто бросал отдельные фразы, кажется, на богемском или салютовали кубками и флажками. Я отмахивался, даже улыбался в ответ на их улыбки, хотя, Господь свидетель, я бы с удовольствием вогнал каждому добрых полфута стали в горло.

Так окончился мой поход в логово вампиров.

Глава 2.

Отец Венцеслав был не то, чтобы не рад моему появлению, скорее, он был очень удивлён тому, что я вернулся из рудников. Я заявился к нему уже ближе к вечеру, до Кралова-то добираться пришлось пешком, солнце уже клонилось к закату и через несколько часов должно было стать совсем темно. Тогда вампиры выберутся из своих убежищ и узнают, что их предводительница мертва, развеяна в прах, они будут мстить. В этом я не сомневался.