Маскарад

— Всё же, нас считают странами второго сорта, — вздохнул отец Венцеслав, — случись такое где-нибудь в том же Хоффе или Тильоне — и там уже через неделю орудовала бы карательная бригада охотников на ведьм. К нам же... Ну да я уже рассказывал. Повторяться не стану.

— Нет стран первого и второго сорта, — ответил я, — везде живут честные дети Церкви и Веры. Я попытаюсь в меру сил исправить то, что сделал мой комтур, вернее не сделал. Я попытаюсь защитить Кралов от этой напасти, когда поправлюсь.

— Надо бы, конечно, вырвать корень этого зла, что скрыт глубоко в руднике, но сделать это одному человеку не под силу.

— А может и под силу, — задумчиво протянул я. — Ведь рудник, как сказал комтур де Мале, не чистое поле, там число врага не имеет такого значения, то есть решающего. Там можно будет прорваться на самые нижние уровни, ведь там корень того зла, что терроризирует Кралов и покончить с ним.

— Однажды я так же переоценил себя, сэр Кристоф, — продемонстрировал мне обрубленную на половине предплечья правую руку отец Венцеслав, — и вот результат.

— Может и так, — сказал я, — но и оставлять столицу княжества Богемия практически в лапах вампиров я просто не могу.

— Ладно, — сдался отец Венцеслав, убирая культю, — отдохни пока, приди в себя. После поговорим об этом.

Он направился к выходу из моей кельи.

— Pater, — окликнул я его, — а откуда взялся меч на спинке моей постели? Ваша работа?

— Моя, — вновь улыбнулся он, — ты же рыцарь, как-никак. Я вот, пока чёрный крест носил, не мог нормально спать, если при мне не было меча.

— Спасибо, pater, — поблагодарил его я.

— Да прибудет с тобой Господь, — сказал он и вышел.

За то время, что я пролежал в женском монастыре, неожиданно потеплело. Когда мы ехали в Кралов, небо было готово разразиться снегом, а сейчас же совершенно очистилось от туч и с клёнов, растущих во дворе монастыря, чинно падали красные листья. Я наслаждался этим зрелищем, но мысли мои были заняты только одним — краловской напастью. По ночам я раз за разом просыпался от криков, доносившихся из-за стен монастыря — кровавая охота продолжалась. Я понимал, что не могу вот так лежать, когда по улицам бродят жуткие монстры, убивающие ни в чём неповинных людей. Я хватался за рукоять меча, висевшего на спинке моей кровати, хоть и знал — помочь ничем не смогу, я слишком слаб и даже не смогу подняться на ноги. Таким образом и оформилась в моей голове мысль — я должен вырвать жало этого гада, разорить осиное гнездо.

Я даже попросил сестру Анну — единственную монашку, которая общалась со мной, другие просто не приходили; пригласить сюда отца Венцеслава. Он, как не странно, пришёл, хотя с чего бы епископу целого княжества являться по первому зову какого-то замковика.

— Что ты хотел от меня, сын мой? — усталым голосом спросил он у меня, он пришёл после долгой службы в храме.

— Я тут подумал, — я сел на постели, моё состояние позволяло это, — что всё же сумею прорваться вниз, в рудник. Ночью, — уточнил я, — когда твари выйдут в город на охоту. — Лицо епископа заметно потемнело и я поспешил продолжить. — В руднике их будет меньше чем днём и у меня будет шанс.

— Очень малый, — решительно заявил отец Венцеслав, — мизерный. Скорее всего, ты просто пополнишь список жертв вампиров. Ты больше поможешь Кралову, если станешь вместе с рыцарями Иоанна патрулировать улицы. Они все неплохие солдаты, но их предводители предпочитают сидеть в Высоком замке и не высовывают оттуда носа по ночам. Вот если у них появиться толковый командир здесь, тогда потери среди мирного населения сократились бы.

И всё-таки военного слышно всегда, по одним словам. "Потери", "мирное население" — слова рыцаря, но не клирика.

— Вы боретесь с последствиями, — возразил я, — а надо вырвать корень, только так Кралов сможет избавиться от кровавой напасти.

— Вижу, переубедить тебя не выйдет, — вздохнул отец Венцеслав, — остаётся только помочь. У нас остались некоторые вещи инквизиторов, приезжавших в Кралов. Несколько бутылей со святой водой из Феррары, заговорённое оружие и доспехи, вот только не помогло это им.

— Не в них дело, — отмахнулся я, — они всё же клирики, а я — воин.

— Этих клириков с рождения натаскивали на нечисть, вроде вампиров, а ты с ними, не обиду будет сказано, дел никогда не имел. Но отговаривать тебя больше не стану, принимай решение сам, сын мой, и да прибудет с тобой Господь.

Я уже мысленно начал готовиться к этому нелёгкому делу, а вскоре после разговора начал вставать и тренироваться с мечом в достаточно просторной второй комнате моего временного жилища. Пол и стены её всё ещё хранили следы мерзкой крови монстра, как сказала мне сестра Анна, её так и не сумели отмыть, как не старались. К слову, именно со стороны тихой монашки я встретил самое яростное сопротивление.

— Это просто безумие, сэр Кристоф, — говорила она, — там в этих рудниках сгинули не только инквизиторы, наши и салентинские, но и рыцари Иоанна. Сам сэр Мечислав — первый рыцарь Кралова и всей Богемии. Он отправился туда со своим оруженосцем — и не вернулся. Не делайте этого, сэр Кристоф, вы...

Я аккуратно положил ей ладонь на губы.

— Не говори больше ни слова, сестра, — произнёс я почти шёпотом, — ни слова. Оно может стать дурным знамением.

— Это суеверие, — прервал наш только начавшийся разговор отец Венцеслав, — недостойное истинного рыцаря Замка.

Мы отошли друг от друга, сестра Анна слегка покраснела. Епископ усмехнулся.

— Я, вообще-то, пришёл, чтобы сказать тебе, сэр Кристоф, что передал доспехи инквизиторов нашему кузнецу, Вельку, чтобы он переделал их под тебя. Так что тебе надо тоже зайти к нему, чтобы он снял мерки для перековки. Да и пора бы выйти из четырёх стен, сэр Кристоф, на свежем воздухе твоё выздоровление пойдёт куда быстрее.

— Только сначала я принесу сэру Кристофу тёплую одежду, — тихо, но удивительно твёрдо произнесла сестра Анна, — не хватало ещё застудить его раны.

Епископ только кивнул.

Если быть до конца частным с самим собой, а таковым я стараюсь быть всегда, то кроме тёплого плаща и широкого куска шкуры с мехом поверх перевязки, аккуратного намотанного сестрой Анной, мне очень пригодился бы проводник по узким и кривым улочкам Кралова. Я заблудился в их лабиринте через пять минут, а спрашивать дорогу у местных было практически бесполезно — по-богемски я не говорил, с отцом Венцеславом и сестрой Анной я общался на энеанском, в том же, что обыватели Кралова говорят на этом древнем языке я сильно сомневался.

Через полчаса бесплодных поисков я почти отчаялся найти кузницу, но тут услышал характерный звон металла о металл, а к обычным городским запахам прибавилась вонь угля. Двинувшись на звук и на запах, я наткнулся на полностью каменный дом, притулившийся у самой стены, над дверью его мерно раскачивалась на несильном ветру вывеска с надписью на богемском и выцветшей картинкой с молотом и наковальней. Не понял бы только слепец, ну или полный идиот.

Я открыл дверь и меня тотчас же окутал "аромат" кузни и непередаваемый словами жар. У горна замер громадный мужчина в кожаном фартуке, услышав стук двери, он повернулся в мою сторону, сделал знак подмастерью продолжать работу, он двинулся ко мне.

— Так ты и есть тот самый замковик, — сказал он мне, — что сражался с мегберрансскими еретиками. Славный мастер плёл твою кольчугу — я халинские конные арбалеты знаю, тебе болт с трёх шагов всадили, так ведь?

Его энеанский был отвратителен и фразу он стоил очень необычно, явно опираясь на словообразование его родного, богемского, языка. Так что понять его было не так-то просто.

— Так, — кивнул я, — именно так. Её делали в Генаре и подарил мне её наш предыдущий комтур, которому я спас жизнь в бою с разбойниками. Нас тогда окружили на небольшой лесной поляне и на одного нашего приходилось по пятеро разбойников. Вот так-то, мастер Вельк.

— Мне до этого далеко, — философски произнёс кузнец, вытирая ладони о фартук, — но сделаю, что смогу. — Он извлёк из того же фартука длинную верёвку с делениями и принялся обмерять меня с шеи до пят.

Наверное, он старался причинить мне как можно меньше боли, однако несколько раз я едва сумел, сжав зубы до хруста, не закричать. Кузнец покивал пару раз и бросил, возвращаясь к наковальне:

— Приходи дней через пять-шесть, будет готово.

Я махнул ему на прощание и вышел. До монастыря добирался почти весь оставшийся день.

С тех пор лежать или сидеть мне было почти невмоготу, всё чаще вставал с постели, брался за меч и буквально изводил тело нескончаемыми тренировками. Это беспокоило сестру Анну, но после того, как я несколько раз сказал ей, что сам знаю, что для меня полезнее, а что — вреднее, она, похоже, обиделась и стала разговаривать со мной очень мало. С одной стороны, мне было очень неприятно от того, что я обидел относившуюся ко мне так хорошо монашку, с другой же — был даже чуть ли не рад, ведь воистину баалово искушение посетило меня — мои чувства к ней, смертный грех и не только для меня, но и доя неё. Ведь именно её красота пробудила во мне это пагубное чувство, по крайней мере, так говорят клирики, а не верить им у меня оснований не было.

Когда я окончательно поправился и был готов со дня на день отправиться в логово кровавого зла, меня навестил епископ. Я оставил очередную изматывающую тренировку и уселся на кровать, сунув меч в ножны, висящие на её спинке.

— По-моему, нападать на рудник ночью не стоит, — сказал он мне, — раз уж ты всё же решил идти туда.

— Почему? — не понял я, руками убирая сильно отросшие волосы за спину. Интересно, что скажет сестра Анна, если я попрошу её постричь меня?

— Не забывай, сэр Кристоф, — произнёс отец Венцеслав, — это вампиры, они активны ночью, а днём — спят в своих убежищах, их будут охранять только разные твари.

— Может быть, вы и правы, pater, но там, в руднике, всегда царит ночь, губительно для кровососов солнце не заглядывает туда. К тому же, ведь инквизиторы ходили в рудник именно днём, не так ли? — Епископ кивнул. — Так вот, ночью вампиры нападения ожидать не будут, ну или будут ждать его меньше, чем днём, — уточнил я, дабы быть честным с самим собой. — По-моему, ночью шансов будет немного больше.

— Как знаешь, сэр Ромуальд, — покачал головой отец Венцеслав, — но я тебя предупредил. Жаль, что ты не отказался от своей идеи идти в этот рудник, всё же ты был бы полезнее Господу и Кралову, как солдат, патрулирующий улицы и сражающийся с вампирами здесь.

— По-моему, вы, pater, снова начинаете отговаривать меня, — усмехнулся я, смахивая со лба непослушную прядь. Точно попрошу сестру Анну — и будь, что будет!

Лицо кузнеца украшала широченная чёрная полоса. Он поглядел на меня, без слов кивнул и окликнул своего подмастерья, бросив несколько слов на богемском. Тот ушёл куда-то внутрь кузницы и вернулся с целым ворохом брони, сработанной из комбинации кожи и металла, на плече его лежала кольчуга, через другое — переброшен пояс с мечом в ножнах.

— Все заклёпки серебряные, продублированы нормальными стальными, — произнёс Вельк, помогая мне натянуть на гамбезон кольчугу, а следом и кожанку, противно проскрежетавшую по кольцам, поверх я набросил заранее принесённую с собой форменную белую котту с красным Замкового братства и уже её перетянули тем самым ремнём, что висел на плече подмастерья.

— С каким щитом больше работать обучен? — спросил кузнец, отбрасывая с внушительного стола кусок промасленного полотна.

Под ним оказались несколько щитов разных форм и размеров. Круглый цельнометаллический, чуть больше баклера, краем которого так удобно бить в лицо врагу. Продолговатое конное "крыло", треугольной формы со слегка искривлёнными длинными гранями, удобно изогнутый под руку, ремни укреплены вертикально — выше более широкий, придерживающий запястье, ближе к заострённому концу — пара перекрещающихся узких, чтобы держаться. Совсем уж вытянутая "капля" — такие популярны в недальнем Карайском царстве. Нечто вреде энеанского скутума, только меньшего размера.

Я остановил свой выбор на том, что первым попался мне на глаза — круглом, он больше всего подходил для моих целей. Им удобнее всего будет орудовать в тесных катакомбах серебряных рудников. Кузнец молчаливо одобрил мой выбор, а на вопрос об оплате ответил:

— Отец Венцеслав, когда вызвал меня к себе, чтобы отдать эти доспехи, сказал — за всё платит Краловская Церковь.

Я пожал плечами, надел на левую руку щит, сделал пару пробных запахов мечом, поработал плечом с надетым на него щитом. Сносно, но должно быть лучше. Впрочем, тренироваться некогда, этой ночью я отправляюсь в рудник. Довольно наотдыхался, пора и отрабатывать хлеб и лечение!

За час до захода солнца я на взятой в конюшне рыцарей Иоанна по письму основательного во всём отца Венцеслава лошади выехал из Кралова в указанном стражей ворот направлении. К руднику подъехал уже ночью, ёжась от холода, спрыгнул с седла, привязав нервничающее животное к ветви корявого дерева, растущего неподалёку. И только тут понял, какую ошибку совершил — ведь с минуты на минуту отсюда полезут вампиры и прочие бааловы твари, а я, получается, сейчас стою прямо на их пути. Отвязав всё сильнее нервничающую лошадь, я отвёл его подальше, спрятав за высокой грудой каких-то балок и остатков вагонеток, которыми вывозили из рудника серебро, а сам нырнул за такую же, но немного ниже — мне хватит и такой.

Оказалось, сделал я это весьма вовремя — из чёрного зева заброшенного рудника один за другим начали выходить вампиры. В темноте их можно было даже принять за людей. Высокие мужчины и женщины, похожие на выходцев из Сибиу или халинцев, смуглые, тощие, одеты скорее опять же на халнский манер и вооружены также. И вообще, они чем-то напомнили мне тех самых мегберрских еретиков, с кем мы сражались, по дороге в Кралов, но нет — там были люди, их легко брала честная сталь.

Нечего было и думать, пытаться справиться с таким количеством вампиров — они сметут меня, даже не заметив, зато — чем больше их выйдет из рудника, тем меньше останется внизу, следовательно, меньше у меня будет врагов.

Я ждал, затаившись и стараясь дышать, как говориться, через раз, но спрятаться от вампирьего чутья всё равно не удалось. Пока вампиры шли все вместе, то, видимо, просто не обращали на меня внимания, а вот отставшая от остальных группа из твоих вампиров замерла у самого выхода из рудника, начали крутить головами, принюхиваться, перебрасываться короткими фразами на совершенно незнакомом языке. Я уже понял, что боя не избежать, хорошо ещё, что основная группа ушла довольно далеко и звуки небольшого сражения навряд ли будут слышны им.

Я медленно, чтобы не зазвенели, передвинул за спину сумку со склянками, наполненными святой водой, пока тратить их не стоит — приберегу до "лучших времён"; как можно тише извлёк из ножен новый меч, по краю окантованный серебром — оружие охотников на ведьм. Но и этих звуков хватило для того, чтобы привлечь внимание чутких вампиров. Все трое одновременно повернулись в мою сторону, обнажили ятаганы и двинулись ко мне, аккуратно беря в полукольцо. Пришлось действовать мгновенно.