скитание некроманта продолжение

Глава тридцать первая

— Тащите скорее! — прорычал дель Като, с тревогой озираясь по сторонам. — Нужно быстрее убраться отсюда!

Солдаты прибавили ход, однако идти становилось все тяжелее и тяжелее. К густо растущим кустарникам вскоре прибавились продолжавшие гореть деревья. Повязки, по приказу капитана намотанные на лица, уже давно не помогали. Едкий дым, разъедая глаза, пробивался сквозь плотную повязку и забивался в ноздри, вызывая скребущее желание закашлять. С завидной регулярностью то один, то другой из них загибался и начинал яростно отхаркивать едкую горечь.

— Капитан, он сейчас выпадет, — окликнул Люк командира. — Остановимся на пару минут?

Не дожидаясь ответа, солдаты осторожно положили носилки на тлеющую траву. Тело, едва прикрытое темным плащом, уже практически вывалилось с носилок.

— Каинова задница! — выругался капитан, зло поглядывая на причину остановку. — Разбирайся с этим дерьмом пока нас не разорвали. Ханс, бегом вперед! Проверь дорогу... Чую, где-то здесь должна быть деревня.

Люк, не скрывая отвращения на своем лице, потянулся к носилкам, но его уже опередил старый маг. Склонившись над обожженным человеком, Зенон еле уловимо покачал головой. "Эх, мальчик мой! — печаль застыла в его глазах. — Почему же ты такой, непохожий на других? Будь, как все, и все снова наладиться! Зачем ты полез в это змеиное логово?". Он с тревогой вглядывался подрагивавшие веки, словно ждал чего-то неотвратимого.

— Сэр! — возвратился запыхавшийся Ханс. — Там деревня! — он махнул рукой на запад. — Дворов двадцать — двадцать пять. Толком все не разглядеть, дыма много!

— Обойти можно? — капитан с ненавистью бросил взгляд на носилки, которые висели на его отряде свинцовыми гирями. — Хоть по пастбищу какому-нибудь что ли? С этим мешком по лесу мы до скончания века будем идти!

Ханс отрицательно покачал головой:

— С севера виден лес. Ни дорог, ни троп не заметил. Через всю деревню идет дорога куда-то на запад и она нам по пути.

— Тогда решено, — пробормотал капитан. — Пойдем по деревне! Ханс, вы в середине! И смотрите у меня, чтобы с этим жареным ублюдком ничего не случилось! Ваше Величество, вы со мной впереди. Магистр, берите вашего ученика и прикрывайте нас со спины.

Он на мгновение посмотрел на солнце, лучи которого с трудом пробивались через дым пожарища, и со злостью сплюнул. Лицо дель Като в этот момент по цвету мало чем отливалось от обугленных деревьев, через которые они пробирались уже третий час, — дубленая кожа со следами слетевшего пепла, обкусанные до кровавых трещин губы.

— Этот день многое решит, — приглушенно проговорил он, начав внимательно разглядывать свой меч. — Скорее всего, для многих из нас он, вообще, станет последним. Поэтому, я, капитан королевской гвардии Синко дель Като, наследный правитель Валидора, прошу прощения у всякого из вас, кого я мог случайно или нарочно обидеть или оскорбить... Мы с вами провели славные деньки, и я ни о чем не сожалею!

— Мой капитан! — первым опомнился от такого неожиданного признания принц, подскочив к своему телохранителю. — Какие к каину прощания! — заметно окрепший наследник по медвежьи облапил дель Като. — Мне никогда еще не было так хорошо!

— Ваше Величество! — прохрипел покрасневший капитан, задыхаясь в объятиях. — Отпустите!

Разомкнув руки, принц виновато улыбнулся. Он так и не привык к своей скачкообразно возрастающей силе. Вот и сейчас, Краен недоуменно посмотрел на свои руки, словно это именно они были во всем виноваты. Руки, следует сказать, выглядели впечатляюще, собственно, как и все остальное тело. Наследник сильно раздался вширь и по фигуре стал отчетливо напоминать уличного громилу, поджидающего своих жертв в подворотне.

— Не каркайте, дель Като, — недовольно пробормотал магистр. — Мы все должны дойти, иначе все это бессмысленно!

Следующий час маленькая группа молча пробиралась к деревне, через которую они надеялись попасть к месту ритуала. Первый дом показался неожиданно, словно вырос из под земли. Его крыша, едва крытая пожухлой соломой, практически сползла на землю, как шапка у пьяного.

— У! Каиново отродье! — выругался принц, неосторожно загремев валявшимся на траве ведром. — Спокойно пройти уже невозможно! — Ничего, мой король, — прошептал дель Като, внимательно осматривая показавшуюся часть улицы. — Улица выглядит пустынной... Скорее всего, все простолюдины попрятались как мыши.

Все выглядело слишком спокойным. Сквозь густой дым выглядывали невысокие палисадники с заботливо прополотыми грядками. В приоткрытом окне ближайшего дома на ветру полоскалась занавеска. Казалось, вот-вот окно откроется настежь, и пышногрудая молодка высунется наружу, весело подмигивая шаловливыми глазками. Капитан мотнул головой, прогоняя мелькнувшее наваждение. "Слишком уж все спокойно, — никак не мог успокоиться старый вояка, до боли сжимая рукоять меча. — Если враг не нападает сейчас, значит, он ждет, чтобы напасть позже! Как же мне все это надоело!". Он махнул рукой, давая принцу знак идти дальше. Вслед за встрепенувшимся Краеном начали движение и остальные. Сначала, озираясь по сторонам, на центральную улицу вышли солдаты с носилками, а через некоторое время из леса показались и маги.

— Учитель, — дрожащим голосом спросил Мариотт, находящийся в последние часы в состоянии легкой паники. — Мы идем к Оку Драконта? Мы ведь туда идем? ... Точно, учитель?

Он схватил магистра за рукав и по-собачьи заглядывал в его глаза, пытаясь прочитать там ответ на свой вопрос.

— Держи себя в руках, Мариотт! — выдергивая у него рукав, прошептал Зенон. — Ты же маг, а не обычный человек! Посмотри на себя! Ты стал похож на чучело!

Молодой маг, действительно, выглядел в этот момент далеко не лучшим образом. Некогда щеголеватый темный с серебром плащ, убийственно действовавший на молодых горожанок, превратился в рубище, которое даже самый последний китонский нищий постеснялся бы одеть. Длинные светлые волосы слежались, и грязными космами свисали с головы. Тонкие чувственные пальцы, достойные украшать руку какой-нибудь холодной красавицы, теперь приобрели отталкивающий землистый цвет, словно их хозяину претят водные процедуры. Остановившись на мгновение, Мариотт оглядел свою одежду. Потерянный взгляд бродил по изгаженной ткани, и, в конце концов, замер на ладонях. Казалось, он впервые увидел, что стало с его одеждой.

— Чучело?! — вдруг закричал Мариотт, догоняя, неторопливо шагающего старого мага. — Я превратился в чучело?!

Он загородил дорогу и стал трясти перед магистром своими обносками. Выражение лица, потеряв потерянные черты, выражало лишь ярость и злость, которые маг щедро выплескивал на своего учителя.

— Пусть чучело! — исходил слюной Мариотт. — Пусть бродяга и нищий! Пусть даже жалкий рударий! Маг бросился на землю и обхватил колени своего учителя. — Учитель, я хочу жить! Я буду самым последним, самым жалким..., — рыдал он, крепко вцепившись в штанины. — Я буду вашим рабом, учитель! Только защитите меня! Я так больше не могу, я так больше не выдержу!

Последние фразы из него уже не выходили — они медленно выплывали. Молодой маг страшно боялся. Последние часы превратились для него в адское испытание, выдержать которое способен был далеко не каждый человек. Все его детские страхи, впитанные с молоком матери и позднее, в магической школе ставшие только сильнее и ярче, чудесным образом ожили и превратились в настоящую еще более страшную реальность. Ужасные мертвецы, с диким рычанием набрасывавшиеся на живых, совсем не походили на тех неуклюжих и медлительных зомби, которыми их пугали старшекурсники в академии и отставные солдаты.

— Ну, что ты, мой мальчик, — ласково приговаривал Зенон, поднимая мага на ноги. — Сейчас не время бояться. Магистр понимал, что отпущенное им время катастрофически уменьшается, и идут последние спокойные минуты. Он схватил своего ученика за виски и, пристально смотря ему в глаза, начал внушать: — Твои страхи уходят прочь, в даль, и растворяются там... Ты совершенно уверен в себе и спокоен! Бегающие из стороны в стороны глаза застыли в одной точке. — В тебе исчезли сомнения, нерешительность и неуверенность! Ты твердо стоишь на ногах! Ты каменная колонна, ты колосс! Твоя мощь несокрушима!

Магистр сжимал его виски и чувствовал, как с телом внешне тщедушного мага происходят неуловимые изменения. По телу забегала дрожь, заставлявшая подрагивать мышцы. Выпрямилась осанка, потянулся вверх подбородок.

— Ты — Мариотт Сильный! Ты — Мариотт Непобедимый! Проснись! — Глаза мага открылись... и с удивлением уставились на магистра.

— Учитель, что со мной? — с искренним изумлением пробормотал Мариотт, чувствуя себя как-то необычно. — Я... Я чувствуя себя другим. Я больше не боюсь! Я больше не боюсь! Зенон сжал его плечо и легко толкнул вперед.

— Иди, Мариотт, — негромко проговорил он. — Теперь тебе все по плечу! Окрыленный маг бросил на учителя благодарный взгляд и помчался догонять остальных. Через несколько секунд за ним поспешил и магистр, что-то негромко бормоча про себя. Вскоре вся их маленькая группа, сжавшись в кучу, оказалась перед высоким зданием из красного кирпича. Здесь дым уже практически рассеялся, и было уже довольно хорошо видно, насколько здание старое.

— Стойте! — вдруг, замер принц, всем своим видом выражая тревогу. Он беспокойно завертелся по сторонам, как пес, почуявший беспричинную опасность. Его грудь раздувалась подобно кузнечным мехам, а ноздри с шумом вдыхали воздух.

— Идут..., — прошептал он, наконец, успокоившись и повернувшись в сторону, откуда они пришли. — Они идут.

— Кто идет? — недоуменно спросил Мариотт, все это время с интересом наблюдавший за наследником. — Что-то я ничего не пойму?!

— Дети ночи, — усмехнувшись, произнес Краен. — Дети ночи идут по нашему следу. Я думаю, что они сегодня знатно попируют!

С последними словами он повернул голову к небу и залился жутким хохотом. В этот момент было особенно хорошо видно, насколько сильно изменился принц за последние дни. Налившееся силой тело было настолько далеко от фигуры болезненного юноши, насколько накаченное тело атлета превосходило мощи умирающего старика. Сильно отросшие волосы на спине доставали до лопаток, а спереди прикрывали выпуклую грудь. Впечатляющую картину дополняли мощные руки с яростью сжатыми кулаками.

— В круг! — сразу же, как до него дошло, заорал дель Като. — В круг, каиново отродье! Люк, носилки в середину! Ханс, это твой угол!

Чувствуя медленно нарастающий со всех сторон шаркающий шум, капитан понимал, что выстроить стоящую оборону они уже не успеют. В эти быстро утекающие секунды, он пытался организовать хоть какой-то отпор мертвецам. -

Магистр, каин вас побери, к двери! — капитан размахивал мечом, выстраивая у здания живой полукруг. — К стене, вас всех задери! Спиной!

— Сэр! Сэр! — Ханс яростно затряс своего командира. — Надо открыть железную дверь! Это здание из каленого кирпича. Здесь двери и ставни на окнах из железа! Сэр, это точно дом бея селения! Мы там легко отобьемся!

Брошенный на здание взгляд лишь подтвердил слова солдата. Массивное здание из красного кирпича, на которое они сразу не обратили особого внимания, пикой возвышалось в центре селения. Его высоко расположенные окна были плотно закрыты толстыми металлическими ставнями, взломать которые было не возможно без добротного тарана. Единственный вход в здание был через широкую дверь.

— Откройте! — капитан забарабанил по потемневшему металлу с силой обреченного. — Откройте, здесь живые! Откройте же, каин вас задери! Мы заплатим столько сколько нужно!

Из-за двери раздавалось странное шушуканье. Там определенно кто-то был. Вот заскрипел ржавый засов, снимаемый с петель, и одна створка чуть шелохнулась. Капитан в отчаянии надавил на нее изо всех сил.

— Да, откройте же! — взмолился он. — Мы живые люди! Мы живые!

— Капитан, они уже близко! — прямо под ухом раздался у него крик. — Приготовить мечи!

Из расползающимся по закоулкам селения обрывкам тумана появлялись мертвые... В полном молчании, сверкая белками глаз, разлагающиеся фигуры медленно сжимали круг вокруг живых людей. В первых рядах, шаркая не сгибающимися ногами, шли трупы, которые еще совсем недавно жили полной жизнью. Издалека они почти не отличались от обычных людей, и их вполне можно было принять за своего соседа или родственника, вышедшего на прогулку после тяжелой болезни. Однако, с приближением эти фигуры становились все более и более омерзительней. Тронутая тлением желтая кожа расползалась на глазах, испуская вокруг страшное зловоние. Ничего не видящие глаза блестели на оскаленном лице.

Мариотт судорожно вздохнул и, испустив громкий вопль, бросился к двери. С неожиданной силой он оттолкнул капитана и начал бить по двери.

— Пустите! — жутко орал он. — Пустите! Мы же все умрем здесь!

Метнувшемуся было к нему на помощь Люку, дель Като с презрением бросил: — Каждый из нас сам выбирает, как он умрет. Этот выбрал путь жалкого труса! С чувством плюнув в сторону мага, капитан поднял вверх меч и, мгновение полюбовавшись на его блеск, проговорил: — Мы славно жили, друзья! Пришло время также славно покинуть этот мир... Вы со мной?!

В ответ раздался слитный рев мужских голосов, в котором даже пристальный слушатель не смог услышать и намека на страх. Довольно рассмеявшись, дель Като обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на тех, с кем ему было суждено пойти в этот бой. Сжимая свой полуторный клинок, Люк сместился по левое плечо своего командира, где обычно и было его место. Лицо старого пройдохи светилось довольством, словно ему вновь удалось запустить свою руку в кошель того гистанского менялы. Ханс в отличие от своего товарища встал во правую руку от капитана. Угловатые, как будто вырубленные из камня, черты его лица не излучали ни капли веселья. Ветеран теребил свой засаленный до невозможности амулет, что-то отрешенно в него шепча.

— Мои волки готовы! — восторженно прошептал дель Като, понимая, что эти люди его не подведут.

Магистр стоял с самого края, подолом плаща касаясь стены здания. Вокруг его тела уже давно гуляла едва заметная серебристая рябь, слегка размывавшая очертания фигуры. Старческие узловатые руки медленно всплывали перед телом, описывая небольшие круги. Маг готовился битве... Мертвецы подходили все ближе и ближе. Из подворотен и дворов, спотыкаясь на ямах и канавах, ковыляли все новые и новые трупы. Они лезли из под заборов и сараев, выламывая доски и двери. Полностью потерявшие человеческий облик, прогнившие насквозь, с отваливавшимися кусками зловонной плоти, они, как и их свежие собратья, страстно желали добраться до живых.

— Да! Да! Да! — радостно заревел Мариотт. — Откройте, я живой! Со скрипом одна створка провернулась на ржавых петлях и на скитальцев ставилась угрюмая бородатая рожа.

— Ну что вылупились? — пробурчала она. — Заходите, коли живые! Они не заставили себя долго упрашивать и, сделав несколько шагов, очутились в забитом людьми помещении. Сразу же за ними с противным скрежетом захлопнулась дверь.

— Значит, говорите, живые?! — им в лица уткнулись зажженные факелы. — Вот сейчас мы это и проверим... Прохор, вдарь-ка вон тому, да посильнее!

Из полумрака после этих слов что-то неожиданно метнулось и набросилось на опешившего Ханса. Тяжеленный солдат, словно пушинка отлетел обратно к дверям, больно приложившись об металл, а на его месте остался стоять звероподобный мужик в овчинном зипуне.

— Гы-гы-гы! — довольно бурчал он, показывая корявым пальцем на с трудом поднимающегося солдата. — Плохой! Гы-гы-гы!

Капитан нервно облизнул пересохшие губы и громко крикнул в темноту:

— Кто бы ты ни был, уйми своего пса! Слышишь?!

Через мгновение раздался чуть дребезжавший насмешливый голос: — А то что? Что, вы, жалкое отребье, сможете мне сделать?!

Состояние капитана в этот момент было таково, что он не услышал бы и трубный вой боевого гирканского скапса. Дель Като, не успев выплеснуть пар в едва не случившимся сражении с мертвецами, окончательно потерял рассудок.

— Ах, ты мешок дерьма! — ненавистно взревел он, выхватывая меч. — Вздумал с гвардией шутки шутить?!

Совершив огромный прыжок, дель Като со всей силы ударил мечом здоровяка. Остро заточенная сталь легко прошла сквозь тело и с чавканьем вышла наружу.

— В мечи этот сброд! — заорал разгоряченный, уже ничего не видящий перед собой, капитан. — Всех в мечи! Вдруг, из темноты, откуда только что и появился этот здоровяк с умом ребенка, раздался всхлип, постепенно переходивший в жуткое рыдание. По земляному полу на коленях, царапая лицо ногтями, полз старик. Длинные свалявшиеся космы полностью закрывали его лицо.

— Сына! Сына! — рыдал он, обхватив разрубленное тело руками. — Я же не думал... Сына! За что? За что господь так наказывает меня? Старик в полной тишине, среди застывших солдат, целовал холодеющее лицо, одновременно пытаясь своими тряпками стереть с него кровь. — Сына мой родненький! — никак не мог успокоиться он. — Сына, что же это с тобой случилось?! — он поднял голову и безумными глазами посмотрел на капитана. — За что, ироды, вы сынульку моего порубили? Мою кровиночку изрубили?! Он поднял лицо к потолку и дико заверещал: — Прокляну! Всех вас, иродов, проклинаю! Корявые пальцы словно разящие стрелы тыкали то в одного, то во второго, то в третьего. — И ты! И ты! — орал бесноватый. — Сгинете, как последние твари, и не будет вам ни дня ни минуты покоя на этой грешной земле! Будете бродить неприкаянными и не погребенными, а души ваши томиться в чистилище! Раз!

Мощный удар, нанесенный рукояткой меча в самое основание черепа, принес, наконец-то, тишину в помещение.

— Заткнулся?! — зло проговорил дель Като, обращаясь к валявшемуся старику. — Еще никто безнаказанно не оскорблял гвардейцев короля! Никто! Запомните это!

Капитан говорил громко, чеканя каждое слово, и смотрел прямо в десятки белевших напротив него глаз.

— Любой, будь он простолюдин или знатный, простой знахарь или уважаемый магистр, будет наказан, если оскорбит королевского гвардейца! — обозленный гвардеец каждое слово сопровождал рубящим движением меча. — Вы меня поняли?

Привыкшие к темноте глаза увидели, как людская толпа заколыхалась и что-то утвердительно забормотала.

— Уберите это отсюда! — повелительно бросил он, показывая на тело старика и его сына. — И пусть мне не попадается на глаза!

Сразу же невесомые женские фигурки выскользнули из темноты и, ухватив большую тушу, потащили ее к себе. Проводив их взглядом, скитальцы уселись напротив двери, которая, по-прежнему, оставалась наиболее уязвимой частью их новой крепости.

— Благодаря вам мы поссорились с местными, — недовольно пробормотал магистр, буравя взглядом капитана. — А наша главная проблема так и не решена...

Дель Като спокойно выдержал тяжелый взгляд мага. — Да, я зарезал этого ублюдка! — с вызовом ответил он. — И нисколько не жалею об этом! Это быдло должно знать, как нападать на гвардию! А наша главная проблема, как вы изволили выразиться, — это, прежде всего ваша главная проблема!

Не в силах сдержать рвущееся раздражение, он вскочил на ноги и стал нервно вышагивать около сидящих товарищей.

— Кто нам всем обещал открыть портал, как только мы найдем вашего товарища?! — с ехидством спрашивал капитан. — Кто уговорил меня поставить под угрозу жизнь и здоровье его величества короля Краена?! Кто обещал его излечить от проклятия? А, господин магистр?!

— Вы правы! — с горечью проговорил Зенон. — Вы тысячу раз правы! Мы, маги, уже давно должны били сделать свой шаг, но медлили... Наверное, я уже слишком стар для таких путешествий. Мне не поспеть за молодыми. Я стал слишком осторожен и медлителен! Мне все время кажется, что мы еще не готовы и надо еще немного потерпеть!

Магистр несколько секунд неподвижно смотрел на разожженный солдатами огонь, а потом, одернув свой плащ, встал.

— Надо попытаться сейчас, — пробормотал он, с сомнением глядя на Мариотта. — Ибо потом может быть уже поздно! Капитан, разожгите костер! Бросайте в него все, что горит! Сейчас нам понадобиться много огня и света, очень много!

Капитан с солдатами, принц с молодым магом, забыв о десятках осаждавших здание мертвецах, рыскали по всем углам, разыскивая и сгребая в кучу деревяшки, куски балок, какие-то ящики. Все, что могло гореть, было безжалостно брошено на середину. Вскоре, на земляном полу возвышалась большая куча деревянного хлама, на которую со страхом смотрели жмущиеся по стенам местные.

— Капитан, гоните всех отсюда в дальний угол! — магистр взмахнул рукой. — Их может задеть! Мариотт, встань у окна и вспомни, чему тебя учили!

Зенон носился вокруг будущего костра подобно метеору. Сначала он что-то долго подсчитывал, тщательно вымеряя расстояние до каменных стен. Потом, размахивая руками от возбуждения, принялся на стенах чертить какие-то ломанные фигуры. Загадочные символы, четко выделявшиеся на закопченных кирпичных стенах, появлялись с катастрофической быстротой. Казалось, что вместо старого мага около стен плыло какое-то сторукое существо, стремившееся как можно быстрее закончить свою летопись.

— Несите Килиана к тому краю! — пробормотал Зенон, наконец-то, закончивший чертить свои символы. — Да! Ближе к костру!

Тем временем шум на улице нарастал. Еле слышные скребки по каменной кладке, похожие на стук детских ладошек, сменились настойчивыми ударами по металлу дверей и оконных ставней. Стук становился все сильнее и сильнее.

— Магистр, вам надо поторопиться, — не выдержал дель Като, с изумлением замечая, как толстенный железный лист начинает со скрипом отходить от стены. — Они слишком настойчивы..., мягко говоря.

Лучше бы он не тревожил мага в этот момент. С горящими безумием глазами Зенон так зыркнул на него, что у капитана вообще отпало всякое желание, хоть что-то говорить. Похожий на дикого зверя, запертого в клетке, старик продолжал метаться около медленно разгоравшегося пламени. Из его широких рукавов летели щепотки каких-то трав и кореньев, после которых огонь начинал плясать словно живой. Вдруг, магистр застыл, словно наткнулся на стену. Его лицо исказила жуткая гримаса, на лбу выступил пот.

— Давай, Мариотт, — прохрипел он, не в силах отвести глаз от пламени. — Корми огонь, иначе портал не открыть!

Дрожащий как суслик юный магистр развел руки в стороны и с его пальцев скользнули голубоватые струйки энергии. Казалось, крошечные драгоценные камни, переливавшиеся всеми цветами радуги, выскользнули из неосторожных рук. Голубой ручеек осторожно коснулся огня и тот довольно загудел, разгораясь все сильнее и сильнее.

— Еще, еще! — кричал Зенон. — Нужна еще энергия!

Вскоре костер уже достигал потолка огромного здания, обнажая когда-то украшавшие его красочные фрески. В зеленоватом пламени сгорали диковинные звери с пышными гривами и устрашающими клыками, аскетичного вида высокие люди с молитвенно сложенными руками. Нестерпимый жар отогнал людей к самым стенам, где, скорчившись в "три погибели", они пытались зарыться в землю. Капитан первое время еще боролся с собой, едва сдерживаясь, чтобы не упасть на землю. Сквозь закрытые глаза он улавливал силуэты стоявших магов и чувствовал, как вокруг нарастает напряжение. Вдыхаемый воздух становился не просто горячим, а раскаленным, подобно вливаемому в горло расплавленному металлу. Костер, родившийся от энергичного удара по огниву, в какой-то момент перестал быть просто огнем, на протяжении тысячелетий дававшим защиту и тепло людям. Его багрово-красные языки, с такой жадностью пожиравшие собранный деревянный хлам, потеряли свою естественность и неповторимость. Они тянулись в высоту, словно растения к солнцу. Пламя медленно превращалось в нечто осязаемое, живое и опасное...

— Еще, — изнемогая от напряжения, шептал старик. — Еще чуть-чуть и точка будет пройдена.

Зенон уже понял, что для них обратного пути не будет: или они смогут открыть портал или нестабильная энергия, вырвавшись из-под контроля, сметет здесь все живое. Вокруг, пламенного столба стали ветвиться молнии, опоясавшие его вплоть до самой вершины.

— Последний шаг, — неуловимо шевелились губы старого мага.

Сильный разряд энергии внезапно пронзил помещение, соединив в треугольник трех магов. Их тела медленно поднялись в воздух и в метре от земли зависли.

— А-а-а-а-а! — жутко закричал Мариотт от нестерпимой боли. — А-а-а-а-а!

Непреодолимая сила высасывала энергию из магов, опустошая их словно ненужные сосуды. Темные балахоны широкими крыльями развивались от неизвестно откуда появившегося ветра. Вдруг, раздался громкий хлопок, и портал открыл свою багровую пасть.

Глава тридцать вторая

Высокий гвардеец на мгновение остановился около богато украшенной резной двери, чтобы поправить бриллиантовую перевязь.

— Кто сказал, что предательство — это плохо? — с самодовольной улыбкой прошептал он. — Предательство — это очень даже хорошо! Очень хорошо!

Уже толкая дверь, он с некоторым усилием придал своему лицу озабоченное выражение.

— Ваше Величество! — лорд Саран, до недавнего времени занимавший пост главы королевской гвардии, знал, что лорд-канцлер любил, когда его так величали. — Ваше Величество!

В огромной комнате у самого окна застыл человек, от малейшей прихоти которого зависела судьба целого королевство. Одним мановением руки он мог отправить непонравившегося ему человека на рудники, где провинившиеся сгнивали заживо за считанные недели. Беату Марите повернул на вошедшего недовольное лицо.

— Сколько раз я вам уже повторял, лорд Саран, — раздраженно проговорил он, узнав потревожившего его человека. — Я не король! Пока не король. Пока не будет вновь отстроен этот каинов дворец!

Лорд-канцлер с ненавистью смотрел в окно, за которым открывался прекрасный вид на полуразрушенный дворец. Дворцовая площадь, с которой сдували даже пылинки, сейчас выглядела местом побоища сказочных монстров. Огромные керамитовые глыбы в беспорядке покрывали всю ее поверхность, где с трудом, словно муравьи, бродили поденщики.

— Каиново дерьмо! — с чувством выругался лорд-канцлер. — Они точно будут восстанавливать дворец до прихода Сущего!

Сам дворцовый комплекс до самых базальтовых плит лежал в руинах. Ближе к эпицентра взрыва развалины становились все более мелкими, пока, наконец, совсем не исчезали. В самом центре, как раз в том самом месте, где и заседал Верховный Конклит, вообще ничего не было: вместо камней и деревянных балок здесь лежал обыкновенный мелкий, похожий на муку высшего качества песок.

— Так, и какого каина, ты пришел сегодня? — лорд Саран понял, что, наконец, о нем вспомнили. — Что, разве в королевстве больше не осталось дел, которыми должен заниматься лорд Саран, первый меч королевства? Или все бунтовщики уже пойманы и в темнице ожидают моего суда?

В голосе лорд-канцлера сквозила столь явная ирония, что гвардеец чуть не задохнулся от возмущения. "Да, как он смеет так разговаривать со мной? — бледнея от злости, подумал он. — Он даже не король! Он всего лишь удачливый мятежник, предводитель заговора!". Рука лорда непроизвольна потянулась к поясу, и он практически чувствовал, как рукоять верного меча удобно ложиться в руку.

— Что же это вы, мой дорогой Саран, так напряглись? — уже совершенно другим голосом проговорил Марите, почувствовав, что слегка перегнул палку и чуть не спровоцировал начальника королевской гвардии. — Вы меня извините, если я груб, но в последнее время произошло так много событий... Восстание черни, гибель короля, пропажа наследника, наконец, волнения на границе. За всем этим "нужен глаз да глаз". Вы меня понимаете?

— Собственно, именно по этому поводу я пришел к вам, — с трудом отходя от гнева, пробормотал лорд Саран. — Эти проповедники совсем распоясались! Они буквально заполонили столицу. Мои шпионы докладывают, что за последние дни их деятельность стала чересчур активной! Патрули ловят бродяг десятками! Темницы переполнены! Лорд-канцлер, казалось, на его слова никак не реагировал. Его губы были плотно сжаты, и из них не раздавалось ни звука. Лишь глаза выдавали его заинтересованность; они внимательно продолжали следить за гвардейцем. — Еще хуже ситуация за пределами столицы, — продолжал докладывать начальник гвардии, ведавший в добавок и вопросами внешней разведки и шпионажа в пределах королевства. — Нам так и не удалось полностью взять под свой контроль северные провинции. До сих пор там очень сильны позиции сторонников бывшего короля. В их распоряжении четыре замка, находящихся преимущественно в горной части королевства. Говорят, что сейчас приверженцы могут выставить до трех полков тяжелой пехоты и не менее двух эскадронов конницы. На востоке поднимают голову язычники; после гибели короля они объявили о желании жить по своим законам и верит в своих богов.

— Это очень неприятные новости, — наконец-то, среагировал лорд-канцлер, усевшись в высокое кресло. — Это более чем неприятные новости. А теперь, расскажите мне, лорд Саран, что вы предпринимаете в настоящий момент, чтобы нас с вами вообще не вышвырнули из дворца?

Начальник гвардии слегка опешил от таких слов, но быстро понял, что новому королю нужны сведения о количестве верных войск. Лорд Саран внутренне улыбнулся. "Сейчас-то, я его удивлю! — с плохо скрываемым торжеством, подумал он. — Думает, что лорд Саран способен только с девками забавляться да вино хлестать?".

— Ваше Величество! — решительно начал он. — Прямо сейчас я могу вывести под стены вашего дворца четыре тысячи гвардейцев. Смею заверить, что все они опытные ветераны, прошедшие как минимум под две военных кампании, а большая часть из них имеет серебряных орлов за доблесть. Эти четыре полка сметут любого врага, который только посмеет вам угрожать!

Лорд Саран прямо весь светился от довольства, что ему, наконец-то. удалось проявить себя во всей красе. "Теперь-то, он поймет, что я не из тех безмозглых лизоблюдов, которые его окружили! — промелькнуло в голове у лорда. — Я гвардеец и всегда им останусь!". Лицо лорда-канцлера на мгновение просветлело и, словно по мановению волшебной палочки, со лба исчезли глубокие морщины.

— Значит, говоришь, мой дорогой Саран, что в моем распоряжении есть целых четыре полка доблестных гвардейцев?! — благодушным тоном поинтересовался Марите. — Четыре тысячи гвардейцев-ветеранов — это, действительно, сила, с которую будут все считаться! Но все ли обстоит так, как ты говоришь?

С оскорбленного лица, которое стало в этот момент у лорда, можно было писать картины, так ярко ему удалось передать свое возмущение. Создавалось впечатление, что еще немного и ему разобьет паралич.

— Мой король, мне тяжело слышать такие слова, и я не понимаю, чем мог заслужить такое недоверие? — чуть не скрежета зубами, проговорил лорд Саран. — Ваши гвардейцы всегда готовы выступить по вашему приказу...

— Вот и славно! — довольно хлопнул ладонями лорд-канцлер и выразительно посмотрел на своего собеседника. — Тогда я желаю увидеть их прямо сейчас!

Легкая гримаса исказила лицо гвардейца и сразу исчезла. Лорд Саран быстро вскочил с кресла, в котором было так удобно сидеть, и непринужденно поклонился. Через секунду его фигура сорвалась с места и вихрем помчалась к дверям.

— Посмотрим, посмотрим..., — пробормотал лорд-канцлер, с интересом поворачиваясь к окну. — Удалось этому болвану достичь хоть чего-нибудь или нет?

Он сидел так несколько минут, пока пол его покоев ощутимо не задрожал. Марите встревожено встал с кресла и недоуменно огляделся, словно причину этого можно было обнаружит где-то в его комнате. Его взгляд, скользивший по комнате, задержался на роскошных вазах их редкого фаворского стекла, стоившего баснословных денег. Вазы стояли напротив друг друга и нежно звенели. Вдруг, дверь резко распахнулась, и на пороге появился торжествующий Саран.

— Мой король, — трубно зазвучал его голос. — Извольте посмотреть в окно! Не ожидаясь реакции своего короля, гвардеец быстрым шагом пересек комнату и услужливо отдернул массивную штору. Заинтересованный Марите подошел к окну и в удивлении замер. Двери его дворца извергали сотни солдат, мгновенно занимавшие в строю свое место. Буквально, за какие-то минуты площадь перед дворцом оказалась забита идеально ровными шеренгами гвардейцев. Прозвучала зычная команда и людская масса пришла в движение. Здоровенные лбы под два метра росту, облаченные в светло-голубые доспехи, начали совершать четкие перестроения. В тиши кабинета раздались негромкие хлопки. Лорд-канцлер, действительно, был доволен.

— Я поражен, мой друг! — в восхищении проговорил он, отрываясь от окна. — Это по настоящему хорошая новость! Сегодня вы показали, что у меня еще есть верные мне войска, и я смогу опереться на них!

Лорд Саран горделиво приосанился. "Вот так-то, старый лжец! — мстительно подумал гвардеец, буравя глазами своего повелителя. — Понял, наконец-то, что без гвардии ты ничто!".

Он продолжал улыбаться и автоматически отвечать на какие-то ничего не значащие вопросы о цвете доспехов, длине мечей. Однако, где-то там в самой глубине его души пряталось нехорошее предчувствие, которое неуклонно напоминало о себе. Дело в том, что лорд Саран, действительно, сделал очень многое для возрождения бывалой мощи гвардии. За считанные недели, прошедшие с момента переворота, гвардейские части полностью преобразились: сюда потекли золото и серебро, лучшее оружие, награды особенно отличившимся в мятеже бойцам, внеочередные отпуска, были организованы масштабные гулянья в столице, существенно выросла численность гвардейских частей, то есть ему было чем гордиться. Однако, "лукавый пес" кое-что утаил от своего господина. Он утаил не мелочь, а очень важные обстоятельства, которые в дальнейшем могли сыграть довольно прискорбную роль в судьбе бывшего лорд-канцлера. Лорд Саран забыл сказать или не захотел рассказать о том, что гвардейские части после недавних событий покинуло слишком много ветеранов, оказавшихся ярыми сторонниками короля. Они уходили со службы не единицами или взводами, а целыми центуриями. Здоровенные сержанты с бычьими шеями, прошедшие не одну кампанию, подавали рапорты об уходе и заводили свои таверны, постоялые дворы или просто фермы. В некоторых столичных кварталах целые дома были выкуплены ветеранами-гвардейцами.

— Я доволен вашей работой, лорд Саран, — еще раз повторил лорд-канцлер, с теплотой в глазах смотря на начальника гвардии. — Думаю, что после официальной коронации на ваше гербе появятся дополнительные слова... Как вы думаете, слова "за доблесть и служение короне", тесненные золотыми буквами, буду хорошо смотреться на лазоревом фоне вашего родового герба?

Начальник гвардии еле удержал в своих руках шляпу с роскошным плюмажем от таких слов. Девизная лента, пожалованная лично правящим королем, автоматически выводила отличившийся род в число первых и означала не мало дополнительных привилегий.

— Кроме того, — лорд-канцлер доверительно наклонился к собеседнику. — Фригонский замок уже давно нуждается в новом хозяине, который сможет своей доблестью и мужеством вернуть ему былую славу, а короне добавит еще один верный форпост в мятежной провинции... Глаза у Сарана еще больше засверкали, что было и неудивительно. Только что правитель королевства обещал пожаловать ему одну из наиболее мощных крепостей королевства, которая контролировала богатейшую область страны.

— Вот что, мой друг, — грустно вздохнул Марите, разводя руки. — Я бы еще поговорил с вами, но меня ждут неотложные дела. Гвардеец поклонился и сразу же исчез за дверью; ему не терпелось поделиться такой новостью со своими друзьями. Кабаки Китона сегодня ждало настоящее нашествие гвардейской братии, так как лорд Саран твердо решил напоить всех, кого только встретит на своем пути.

— Ваше величество, разрешите, — в двери показалось голова Пелту Дарина, главы Верховного конклита.

— О! — простонал Марите, откидываясь на высокую спинку кресла. — Ты хотя бы не называл меня так! Сколько же можно повторять, пока на мою голову не опустилась корона Китона с соблюдением всех церемоний, я не король!

— Извините, лорд-канцлер! — склонился в глубоком поклоне магистр. — Больше такого не повториться!

— Чем вы меня порадуете? — в нетерпении спросил правитель. — Или не порадуете... И садитесь, наконец! Садитесь! Нечего маячить около дверей!

Первый магистр, поспешно подогнув полы длинного плаща, сел на самый краешек глубокого кресла. Несколько секунд он ерзал, словно ему было неудобно в нем сидеть, а потом начал:

— Смею доложить, что мы практически довели численность магов на королевской службе до той, которая была до того прискорбного события.

— Хватит! — вдруг рявкнул лорд-канцлер, треснув со всей силы рукой по ручке кресла. — Хватит мне напоминать об этом каиновом взрыве! Сколько можно! Думаешь, я забыл о нем?! Да каждый день я начинаю рвать на себе волосы, лишь только вспомню, сколько времени мы потеряли из-за него!

Лорд-канцлер в сильном возбуждении вскочил с кресла и заметался по своим покоям. — Почти сотня боевых магов! — бормотал он, размахивая руками.

— Почти сотня магов первого круга! — Он остановился напротив Дарина. — За один день мы сразу же стали слабее наших соседей! Один день и все!

Первый магистр чувствовал, что ситуация начинает выходить из-под контроля и Марите постепенно впадал в истерику. В последнее время лорд-канцлер, вообще, сильно изменился. Его сдержанность и ледяное спокойствие, о котором при дворе ходили легенды, бесследно исчезли. Времена, казалось, что на трон сел совершенно посторонний человек, даже близко не напоминавший прежнего Марите. Он впадал в ярость при любом упоминании о возникающих перед ним препятствиях.

— Ваше Величество! — негромко подал голос Дарин, придавая ему нужную нотку почтительности и восторженности. — Все можно исправить и тогда вашей власти никто не будет угрожать. Мы уже добились очень много...

Достигнув конца своих покоев, лорд-канцлер при этих словах резко развернулся и с угрозой в голосе спросил: — Ну? Чего вы сделали? Только прежде чем начать говорить, первый магистр, подумайте, а стоит ли? Потому что я не хочу забивать себе голову всякой бредятиной! Мне нужны реальные действия! Вы меня поняли?!

Увидев, что лорд-канцлер выжидающе смотрит на него, маг уже увереннее продолжил:

— За столь короткий срок мы сделали очень многое! На королевскую службу были мобилизованы все ученики старших классов королевской магической академии. Это, Ваше Величество, почти три сотни магов! Пусть, они еще юны и не опытны, но, вы же понимаете, что опыт придет со временем. Среди них есть довольно много очень многообещающих кандидатур. Думаю, что через несколько лет они будут очень достойно выглядеть в китонском сообществе магов. Мы начали активную вербовку магов в других провинциях королевства. Уверен, что пятьдесят золотых заставят задуматься любого из нас! Уже, Ваше Величество, есть первые результаты. Так, из Фригодской провинции в столицу прибыли два десятка боевых магов, и смею заметить, неплохих мага. С территорий, граничащих с Кусконом, пришло письмо от магов-врачевателей. Целых три высших целителя заинтересовались нашими предложениями. Это, Ваше Величество, только начало!

Внимательно слушавший его правитель, вдруг встрепенулся и жестом остановил доклад магистра.

— Вы уверены, первый магистр, что с этими силами мы сможем предотвратить мятеж лордов? — задал так мучавший его вопрос лорд-канцлер. — Думаете, лорды испугаются этих магов-недоучек?

— Ваше Величество! — склонил голову в поклоне магистр. — Сейчас можно утверждать лишь одно, что у нас есть количественное преимущество. Кроме того, лорды разобщены и у них нет лидера, которому бы они все могли доверять. Без знамени они вам, сир, не страшны!

Глава тридцать третья

Густой туман медленно наползал на берега огромного озера. Рваные белые языки осторожно окутывали склоненные к воде деревья.

— Слышишь, Рада, — прошептал полуобнаженный мальчишка, внимательно наблюдая за озером. — Говорят, что в тумане водятся ужасные кранги. Они приходят из другого мира в наш, чтобы охотиться на людей...

Рядом с ним, закутавшись в теплую накидку по самую макушку, лежала его сверстница. Ее черные глазенки недоверчиво блеснули из-под капюшона.

— Небось, это дурачок Меру тебе все рассказал? — засмеялась она, обнажив белые зубки. — Слушай его больше и сам станешь таким же! Нет в тумане никаких кранги!

Она скорчила смешную рожицу и, увидев, как обиженно насупился мальчишка, вновь прыснула со смеха.

— Сама ты дурочка! — показал ей язык тот, приподнимаясь с нагретого места — Если хочешь знать, то Меру уже два раза был на большой охоте! Поняла? У него даже шрамы на руке остались, когда на него с дерева тарпан прыгнул... Вот такие! Я сам видел!

Высунув свою исцарапанную руку, он стал вертеть ею перед носом девчонки.

— Вот тут и тут, — снисходительно проговорил он. — Тарпан был здоровенный!

Вдруг, он заметил, что Рада совершенно его не слушает. Она скинула теплый плащ и начала осторожно раздвигать ветки, укрывавшие их убежище.

— Смотри, Кайо, — прошептала она, кивая на озеро. — Ты видишь?

Густой туман, только что укрывавший все плотной пеленой, быстро исчезал, открывая водяную гладь. Над самой серединой озера внезапно появился огромный клубок молний, которые, причудливо переплетаясь между собой, били в разные стороны.

— Что это, Рада? — ошарашено пробормотал мальчик, судорожно сжимая в руке каменный нож. — Это кранги?

— Кайо, сиди тут, а я попробую подойти поближе,

Рада стала тихо пробираться вдоль берега. Через некоторое время ее нагнали; испуганный мальчик ломился через кусты как дикий зверь.

— Тише ты! — не оборачиваясь, шикнула на него девочка. — А то нас заметят... Неожиданно со стороны озера грохнуло так, что дети с испугу упали на землю. Куда-то идти им сразу же расхотелось, а теплая и влажная земля показалась такой безопасной и родной, что они даже перестали шевелиться. Прикрыв головы руками, они так лежали, пока солнце не стало сильно припекать.

— Рада, я больше не могу, — захныкал мальчик, еле слышно вытягивая затекшую ногу. — Давай пойдем домой!

— Лежи! — раздался слева от него сердитый голос. — Я сейчас посмотрю...

Она поняла от земли свое лицо с прилипшими к нему травинками и кусочками коры. Озеро при свете дневного солнца выглядело совершенно иначе, чем сегодняшним утром. Воды были спокойны и безмятежны; кое-где лишь расходились круги от всплывавшей рыбы.

— Вставай! — поднимаясь на ноги, проговорила Рада. — Кажется, все тихо. Что лежишь? Надо спешить! Старейшины должны узнать, что случилось на озере.

Приподнявшийся было Кайо, замер на четвереньках. Лицо мальчика, перемазанное в грязи, было страшно бледным, словно он увидел того самого кранги, которым в племени пугали детей.

— Ты чего? — насторожилась девочка, мгновенно перехватив по удобнее копье. — Кайо?

— Там! — дрожащим голосом пробормотал тот, тыкая пальцев в сторону берега. — Там кто-то есть! Слышишь?! Там кто-то стонет.

Она прислушалась, и, действительно, раздался тихий стон, прерываемый глухими хрипами. Сжав посиневшие губы, Рада копьем раздвинула густой тростник, густо заполнивший берега озера. Мелкими крадущимися шажками, девочка двинулась вперед. Стон становился все громче. Наконец, убрав с пути последние зеленые стебли, она увидела полупогруженное в воду человеческое тело.

— Иди сюда! — уже в полный голос закричала Рада. — Здесь чужак!

Вдвоем они довольно быстро вытащили его на берег и принялись рассматривать диковинную одежду, в которую был одет чужестранец. Их племя не слишком привечало чужих, поэтому любопытство детей было вполне оправдано.

— Что это? — мальчик пытался открутить что-то круглое и небольшое на груди чужака. — Их здесь много... Может это амулеты?

— Это похоже на застежки, — пробормотала Рада. — Мама рассказывала, что люди, живущие за горами в больших каменных селениях, носят их на одежде. Он, наверное, оттуда. Кайо, беги домой и расскажи обо всем, что мы видели!

Как только его шаги затихли, она вновь стала рассматривать лежащего человека. Он был совершенно не похож на статных и сильных мужчин ее племени. Чужак выглядел истощенным; щеки слегка запали, скулы заострились, а глаза глубоко запали. В тоже время что-то в нем было такое, что заставляло не отводить от него глаз. Она быстро оглянулась по сторонам, и, убедившись, что вокруг никого нет, осторожно протянула руку к его волосам. Вдруг, чужак застонал еще сильнее, и его рука сильно сжала запястье девочки.

— Разве Рада забыла, что она принадлежит к славному племени варангов?! — словно гром раздался негодующий голос за ее спиной. — Почему этот чужак прикоснулся к тебе?

— Баре, отец? — резко обернувшись, испуганно вскрикнула девочка.

В нескольких шагах от нее стояли двое высоких мужчин. Баре, не смотря на свою молодость бывший одним из лучших охотников своего племени, в сильном возмущении протянул руку, чтобы оттолкнуть Раду от лежащего пришельца.

— Не спеши, Баре! — негромко проговорил отец девочки, продолжая стоять на своем месте. — Настоящий варанг никогда не должен спешить, ибо некоторые поступки потом нельзя исправить. Говори, Рада!

Густо покраснев, юноша отдернул свою руку и застыл точно в такой же позе, что и его старший товарищ. — Это не он..., — начала оправдываться девочка, незаметно пытаясь освободить свою руку. — Я случайно! Чужак же раненный и ничего не понимает! Он бредит! Вот, смотрите!

Раненный, словно услышав ее просьбы, начал метаться из стороны в сторону. Его словно что-то разрывало изнутри.

— Держи его! — закричал ее отец, бросившись на землю. Чужак дергался, как дикий тарпан, и крепкие охотники еле сдерживали его, придавив его к земле своими телами. В какой-то момент он дернулся так сильно, что варанги разбросало в стороны как детей.

— Око! Око! — в забвение кричал чужестранец, продолжая крепко держать девичью руку. — Не надо! Не надо входить туда! Учитель! Не надо!

Разбросанные по сторонам варанги не сразу пришли в себя. Удар был настолько силен, что летевшие тела на своем пути посшибали небольшие деревца. Первым очнулся Баре, который, едва открыв глаза, начал возбужденно орать:

— Это Кэндо! Это водяной дух, пожирающий людей! Глаза юноши метали молнии, а копье, только что валявшееся где-то в кустах, угрожающе целилось прямо в голову чужака. — Сейчас, Баре отправит тебя назад, туда, откуда ты пришел!

Копье взлетело вверх, и уже было готово вонзиться в цель, как бесчувственное тело чужестранца закрыла собой девочка. Острое бронзовое жало застыло, буквально, у ее лица.

— Не трогайте его! — она была похожа на тигрицу, бросившуюся на защиту своих котят. — Иначе Великое небо покарает вас! Это ни какой не Кэндо! Страх пожрал твой разум, Баре! Ты же трясешься, как трусливый калан!

— Все хватит! — детский лепет перекрыл громогласный рев ее отца. — Оба молчите!

Не обращая внимания на струящуюся по голове кровь, он присел перед чужаком. Девочка дернулась и с вызовом посмотрела на отца, всем своим видом показывая свою решимость.

— Отойди, Рада! — твердо произнес тот, решительно отодвигая ее. — Я не причиню ему никакого вреда. Или ты не веришь своему отцу?

— Прости отец, — опустив глаза, она отодвинулась от тела.

Варанг осторожно коснулся лба чужака, где по поверьям его племени обитала Сатья — душа человека. Он словно хотел убедиться, что перед ним лежит человек, а не злой дух, которого изверг мрак. Лоб пылал; у чужестранца был сильный жар.

— Это человек! — наконец, он вынес свой вердикт. — Но его сатья в смятении. Мрак и темнота борется в нем, сжигая друг друга! Надо срочно нести его в селение к шаману. Баре, носилки! А ты, Рада, посмотри здесь... Только будь осторожна, ведь пришелец мог быть не один!

Всю дорогу, пока двое дюжих аборигенов несли его на грубо сделанных носилках, чужак метался в жару и что-то выкрикивал. Иногда он начинал задыхаться и тогда мужчины останавливались, чтобы пришелец смог сам побороть своих духов. У высокого частокола, острые колья которого украшали черепа воинственных соседей, они остановились. Из-за огромных закрытых ворот их окликнул громкий голос:

— Варанги, что вы принесли в племя леопарда?

Над их головами, на вершине частокола, где постоянно располагались дневные стражи, сразу же раздался звук вынимаемых асаев — длинных искривленных бронзовых ножей, которыми варанги наносили своим врагам ужасные раны.

— Я, Стило, сын Милена! — отец Рады вышел вперед и вытянул пустые руки. — Я варанг по крови и по духу! На нас нет зла. Мы нашли чужака и несем его к шаману!

Створка, состоящая из мощных стволов, густо оплетенных древесной корой, медленно распахнулась и им на встречу вышел огромный мужчина, с плеч которого спадала леопардовая шкура.

— Я рад тебя видеть, Стило! — улыбнулся страж, от чего длинный рубец перекосил все его лицо. — Ты давно к нам не заходил и я уже забыл, как ты выглядишь! — растянутые в улыбке губы обнажили крупные тронутые легкой желтизной зубы. — Значит, ты к старому ворчуну... Вон, кажется, он уже идет. Слушай, давай потом ко мне! — он подмигнул и громко захохотал. — Помнишь, огненное тапе? Оно еще осталось.

Со стороны крытых соломой хижин, приволакивая ногу, приближалось странное существо. Оно было маленького роста с огромными опускающимися до самой земли нечесаными космами. При его приближении все окружающие мгновенно опускались на одно колено и склоняли голову.

— А это ты, Миленов отпрыск! — откуда-то из-под шапки волос раздался ворчливый скрипучий голос. — Давай посмотрим, что же ты нам сегодня принес.

Положив причудливо изогнутую клюку на землю, он что-то начал бормотать себе под нос. Крючкообразные пальцы мелькали перед ним, сливаясь в один темноватый круг. Наконец, шаман наклонился над телом и стал водить над ним зажатым в руках амулетом. Всякий раз, когда эта потемневшая от времени костяная фигурка приближалась к голове чужака, ее начинало слегка отбрасывать назад.

— Всем назад! — вдруг, прорычал шаман, выпрямляясь во весь рост. — Назад, дети ягуара!

Собравшиеся мужчины брызнули во все стороны как испуганные котята. Никто, до этого шамана не видел в таком состоянии. Скомканные волосы змеями извивались на его голове, грязные балахон надулся от внезапно поднявшегося ветра. Из его рук, простертых над пришельцем, выбивались мелкие молнии.

— Отец Ягуар! — взревел он. — Услышь меня, своего верного слугу! Дай мне силу, чтобы видеть зло! Отец Ягуар!

Около ворот поднимался настоящий вихрь, с неимоверной силой всасывавший в воздух тонны земли, песка и перегнившего мусора. Люди, пригибаясь к земле, спешили как можно дальше убежать от этого места.

— Отец Ягуар! — вновь прорезал воздух голос шамана. — Отец Ягуар!

Маленькое тельце с развевающейся шевелюрой неожиданно подбросило вверх и с громким хлопком кинуло в сторону. Через мгновение перед воротами все стихло: сметающий все на своем пути вихрь испарился сам собой, словно его и не было, расселялось темное марево, которым было окутано лежащее тело. Еще долго люди не решались приподнять головы. Они лежали в том же самом положении, в котором их застыла необычная стихия. Наконец, у крайней хижины кто-то мелькнул, потом зашевелились стражи.

— Стило, тарпанов выродок, ты кого к нам приволок? — угрожающе зашипел страж, отплевываясь от набившегося в рот песка. — Ты совсем лишился разума?

Поднявшийся на ноги варанг выглядел как взбесившийся носорог. Перечеркнувший лицо шрам, налился кровью, а маленькие глазки метали молнии. Перетянутые чудовищными узлами мышц руки тянулись к оружию.

— Опомнитесь, дети Ягуара! — старик несся к ним, словно за ним гнался кто-то ужасный. — Стойте на месте и слушайте меня! — шаман вновь встал около распростертого тела и часто задышал, пытаясь восстановить дыхание. — Дети Ягуара! На колени! Свершилось чудо, которого мы ждали так долго! Он пришел!

Из полуразрушенных хижин выбирались ничего непонимающие и испуганные люди. Мужчины и женщины, старики и дети, мелкими ручейками они стекались к воротам.

— К нам пришел Тенго! — торжественно прокричал шаман, указывая пальцем на лежащего пришельца. — Великий отец после стольких лет смилостивился над нами и послал своего Первого сына! На колени!

Недоверие и испуг уступали место благоговению. Люди, один за другим, падали на землю и склоняли головы. Через некоторое время площади была полностью заполнена коленопреклоненными людьми.

— Первый сын Ягуара прошел тяжелый путь, полный долгих битв, — вещал шаман перед затихшим племенем. — Его тело покрыто ранами, но дух его по-прежнему силен! Его сила подобна мощи ужасного кранги, сметающего со своего пути деревья и горы! Варанги, отнесите его в лучший дом и пусть женщины ухаживают за ним, пока он не очнется.

Из толпы сразу же выбежали четверо дюжих мужчин, тела которых украшала замысловатая татуировка. После кивка шамана они осторожно подхватили тело Тенго и понесли его в дальний конец селения, где возвышалась хижина вождя. Вскоре вокруг стонущего тела, заботливо уложенного на мягкую лежанку, начали суетиться женщины. Нежными вкрадчивыми движениями они освобождали Тенго от одежды. Недалеко от них на небольшом помосте сидели двое варангов, от слова которых зависела жизнь и смерть любого в племени. Они негромко разговаривали, время от времени бросая взгляды в сторону. -

Ты точно не ошибся? — в очередной раз спросил вождь, внимательно глядя на шамана. — Может быть он не Тенго?

Старик причмокнул губами прежде чем ответить. — Старый и глупый Палиска может ошибиться, страж ворот может ошибиться, даже, ты, вождь, можешь ошибиться! — негромко начал он, медленно перебирая в руках беспорядочную кучу засаленных амулетов. — Но не я! — шаман с угрозой посмотрел на вождя. — Тот, чьим голосом говорит сам Отец Ягуар, не может ошибаться! Думаешь, это всего лишь чужак, место которому в священном лесу? Так? Вождь раздвинул губы в хищной улыбке и утвердительно прогудел. — Тогда смотри! — старик с кряхтение приподнялся в помоста и подошел к лежащему юноше. — Смотри, вождь, внимательно! Смотри, словно в последний раз, ибо ты все это должен передать людям! Никто не должен сомневаться!

Высохшая от старости рука выглянула из-под грязного балахона и потянулась к лежанке. Шаман пальцем осторожно приподнял с тела пришельца светлую ткань и обнажил его кожу.

— Первый знак! — в хижине раздался его торжествующий вопль. — Узри. Вождь первый знак!

Вождь, будучи крупным и сильным мужчиной, по-видимому, хорошо переносил удары, но он явно не был готов к такому. Обнаженное тело покрывали до боли знакомые пятна, которые складывались в пеструю картину.

— Ягуар! — ошеломленно прошептал он, чувству, как подгибаются его ноги. — Это Ягуар!

Казалось, на тростниковой лежанке растянулось гибкое тело грозного ягуара. Темные и светлые пятна на коже пришельца в точности копировали узоры на шкуре их предка. Вождь залпом выпил подвернувшийся сосуд с водой и медленно вышел наружу, откуда затем послышался его голос:

— Дети Ягуара, Великий отец явил нам первый знак! Это Первый сын! Это Тенго!

Глава тридцать четвертая

— Прочь с дороги, каиново отродье! — звенящий от злости голос прогремел над дорогой.

Несущиеся во весь опор всадники едва не раздавили хлипкую крестьянскую повозку, чудом успевшую освободить путь. Возница, издавая проклятия, полетел в сточную канаву.

— Это был Арм! — прокричал один из всадников, пришпоривая уставшего жеребца. — Осталось не больше двадцати лиг, Ваше Сиятельство!

— Тогда, пришпорим коней, Карно, — донеслось ему в ответ. — Его Величество не простит нам задержки.

Несколько часов спустя они были у главных ворот столицы, запертых по причине раннего утра. Растолкав столпившийся у них люд, первый из всадников громко, по-хозяйски, начал стучать по окованной бронзой створке.

— Открывай, тарпаново дерьмо! — что есть силы заорал он, с удвоенной энергией застучав по воротам. — Заснули, что ли там?!

Наконец, с обратной стороны раздался недовольный визгливый голос: — Клянусь Митрой, я сейчас оторву руки тому негодяю, что решил потревожить покой нашего славного капитана!

Потом еще пару минут слышалось скрежетание засова, которым на ночь запирались городские ворота. Створка со страшным скрипом отворилась, и перед собравшимися людьми показалась огромная туша, одетая в трещавший по швам мундир городского стражника. Держа в одной лапище кусок курице, а в другой проржавевшую на конце пику, он грозно нахмурил брови. Его лицо приобрело выражение бульдога, крайне недовольного тем, что хозяйские дети дергают его за хвост.

— Ты что ли своими грязными лапами стучал по воротам? — остатками курицы он ткнул в одного из всадников, стоявшего к нему ближе всех. — Ну-ка слазь с коня!

Всадник, с голову до ног закутанный в пропыленный насквозь плащ, легко соскочил с коня и угрожающе приблизился к стражнику. В его фигуре было столько зловещего, что толстый страж ни на шутку перепугался.

— Ты это что? — поперхнулся он, роняя из руки мясо и по крепче хватая пику. — Пруст! Лендо! Ко мне!

Грохот подкованных сапог по каменной мостовой возвестил прибытие остального городского воинства, которое выглядело ни чуть не лучше своего первого собрата. Оба солдата были настолько неопрятными, несобранными, что годились больше для какого-нибудь сельского гарнизона, а ни как не для главных ворот столицы королевства.

— Куда прешь! А ну выворачивай карманы! Открывай мешок! — наперебой заорали они, тыча в него пиками.

Столь испугавший их человек остановился, словно, действительно, испугался их угроз, и медленно распахнул свой плащ. Утреннее солнце ясно осветило черный с серебряным шитьем бархатный мундир, как влитой сидевший на фигуре. Но не это приковало глаза стражи! Все трое, разинув рты, смотрели на большой медальон, свободно свисавший с груди всадника.

— Я..., — с трудом отходя от шока, начал лепетать грузный солдат. — Я не знал, Ваше Сиятельство! Я не знал! Пика выпала из ослабевших рук и с глухим стуком покатилась по мостовой. Кривоватые ноги в засаленных шароварах подогнулись, и туша упала на колени. — Простите, Ваше Сиятельство! Во имя Митры простите! Не со зла я! Я же не знал!

Стражник тянул руки к человеку с медальоном и громко голосил:

— Простите меня! Я отслужу! Клянусь Митрой, отслужу! Что надо, все сделаю! Все!

Молчавший до этого человек, зловеще ухмыльнулся: — Все говоришь?! Все сделаешь?

Он сделал небольшой шаг и, вдруг, быстро, коснулся лба толстяка. От легкого, едва уловимого удара, стражник, почему-то завалился набок. Его лицо посерело.

— Так, иди в ад! — громко засмеялся всадник. — Там тебя точно научат, хорошо нести службу! Что встали собаки? Все прочь! Гончие идут!

Едва коснувшись стремян, он черной птицей взлетел на коня, и оба всадника понеслись во дворец. У ворот еще долго стояла толпа, не решавшаяся войти в город и со страхом смотревшая на почерневший труп стражника. Во дворце их уже давно ждали. Скинув плащи, они оба оказались в черных мундирах, символизирующих их принадлежность к тайной королевской службе.

— Ваше Сиятельство, Сир уже несколько раз о вас спрашивал, — проговорил высокий седой офицер гвардии, почтительно наклоняя голову. — Он ждет в своих покоях.

— Это все проклятые дороги! — бросил в ответ тот, кого назвали Его Сиятельством и эти слова совершенно не были похожи на оправдание. — Возьмите это дерьмо!

Мгновенно подскочившие гвардейцы подхватили принесенный мешок и поспешили в королевские покои. Следом за ними направился и оба так спешивших всадника.

— Ваше Величество, Его Сиятельство лорд Тараско прибыл, — хорошо поставленным голосом доложил седой придворный.

В двери застыли две запыленные фигуры с большим мешком у их ног.

— Что-то я вас заждался, — недовольно пробормотал Беату Марите, сегодняшний король Китонского королевства. — Видно, не очень вы и спешили...

— Сир! — возмутился один из пришедших.

— Мы... — Ладно, молчите! — махнул он рукой, подходя к ним. — Вы привезли его?

Лорд Тараско развязал мешок и пинком вытряс его содержимое на роскошный ангхорский ковер. Следующие два цикла король с изумление рассматривал вывалившееся из мешка скрюченное существо. Оно, крепко обхватив голову руками, тихо поскуливало, словно обиженный щенок.

— Это он? — ни как не мог поверить Беату Марите, делая шаг ближе. — Вы точно того привезли? Это же какой-то бродяга!

— Встать, собачий корм! — прорычал лорд Тараско, вновь пиная скрюченного человека. — Перед тобой король!

Существо, дрожа от страха, приподняло голову и с надеждой посмотрело на короля. В этот момент Марите его узнал и ужаснулся.

— О, Светозарный Митра! — ахнул он. — Это же Мариотт!

Скажи ему кто-нибудь раньше, что его придворный секретарь маг водной стихии Мариотт, первый щеголь при дворе и известный повеса, превратиться в такое отрепье, он бы никогда не поверил в такое. Всегда надушенный дорогими духами, одетый в изысканные кружевные одежды, Мариотт казался ему и окружающим неким образцом.

— Боже мой! — продолжал бормотать король, ощупывая лицо своего бывшего секретаря. — Что же с тобой такое случилось?! Маг, словно кутенок, тыкался лицом в его ладони, продолжая тихо поскуливать. — Мариотт! — не мог успокоиться король, приподнимая забитого человека за шкирку. — Мариотт, это же я! Да, очнись ты, наконец!

Король так тряхнул его, что затрещала по швам одежда, и голова, словно плохо примотанная тряпка, бессильно качнулась из стороны в сторону.

— Ну!? — начиная закипать, вскричал Марите. — Бесчувственное полено!

Сплюнув, он отбросил пускающее слюни тело на ковер, и в раздражении стал нервно прохаживаться по покоям.

— Сколько потрачено сил, — негромко бормотал он, бросая злобные взгляды на Мариотта. — Все к каину... — Я же говорил, Ваше Величество, что от него не будет никакого толка! — поддакивал, рядом стоявший лорд Тараско. — Стоило из-за него мотаться до северных пределов!

Вдруг, куча тряпья, ранее бывшая придворным секретарем, беспокойно зашевелилась. Огромные глаза из-под нечесаной шевелюры со страхом смотрели в сторону окна. Его плечи сотрясала дрожь, словно он находился не в королевских покоях, а в горной лачуге батрака.

— Сир, — до уха короля донесся дрожащий голос. — Сир!

Король и глава тайной службы будто по команде резко развернулись и с удивлением увидели с трудом стоявшего на ногах Мариотта. Его взгляд, наконец-то, обрел сознание.

— Ну говори, говори же! — в нетерпении подбежал к нему король. — Что с тобой случилось? Где магистр? Где остальные маги? И где, каин вас побери, проклятый некромант?

Мариотт, как-то странно посмотрел на короля.

— Что? — не понял его Марите. — Наследник, Ваше Величество, — негромко проговорил Мариотт, настороженно косясь в сторону лорда. — Его высочество принц Краен остался жив.

Марите Беату, еще, будучи лорд-канцлером, славился своим каменным спокойствием, но в этот самый момент выдержка ему отказала. Легкое непонимание, едва коснувшись королевского лица, мгновенно сменилось настоящей паникой.

— Как? — король впился глазами в своего бывшего секретаря. — Они же погибли во взрыве! Все погибли! Король, наследник, пара гвардейцев...

Он беспомощно огляделся по сторонам, словно стены давили на него, и он ни как не мог найти выход. Тут король наткнулся на лорда Тараско, который, по-прежнему, неподвижно стоял у окна и, по-видимому, услышал все, что было произнесено.

— Лорд Тараско! — голос Марите обрел прежнюю твердость. — Вы ведь все слышали?! Поэтому должны понимать, чем это грозит лично вам и членам вашей семью?!

Тот со зловещей ухмылкой кивнул головой.

— Хорошо, — пробормотал король, по-прежнему, пытаясь взять себя в руки. — С этого дня, удвоить караулы во дворце! Нет, утроить! У моих покоев пусть стоят самые-самые... Я ясно выражаюсь?! Здесь не должно быть ни каких сочувствующих бывшему королю ветеранов, никаких недовольных дворянчиков! В столице пустить дополнительные патрули! Чтобы ни один бродяга незаметно не смог попасть в город. Ни один! Лично проверю! Малейшее подозрение и сразу же на дыбу!

С каждой минутой король обретал свое прежнее хладнокровие. Его фразы приобрели строгую лаконичность и звучали более чем внушительно.

— Так... Потом, надо оповестить северные гарнизоны, — продолжал выдавать приказы король. — Всем сообщить, что по стране бродит какой-то бродяга, который выдает себя за наследника престола. Еще, объявите награду за его поимку!

— За живого или за мертвого, сир? — спросил лорд, выразительно поглаживая рукоять меча.

Король с удивлением посмотрел на него.

— Вы знаете, дорогой лорд, настоящий слуга короля должен догадываться о том, что хочет его сюзерен, — с намеком проговорил он.

— Я все понял, сир! — склонил головы глава тайной службы. — Разрешите, исполнять? — Подождите, лорд! — остановил его король. — Осталось еще одно дело, которое нам нужно обсудить... У меня нехорошие предчувствия. Думаю, что скоро нас ожидают очень неприятные события и нам могут понадобиться все наши силы. Вы меня понимаете, лорд?! Все наши с вами силы! Срочно отправьте доверенного гонца владыке Кускона. Напомните о его обещаниях... Этот пожиратель тарпаньего дерьма обещал нам полк кавалерии и свою тяжелую пехоту. Нам сейчас очень нужны эти каиновы войска! Вновь обещай ему Кессонскую область с крепостями Варрон и Терикана. Можно накинуть еще пару крепостей!

— Но, сир! — возмущенно вскричал лорд. — Это же почти четверть королевства! — Тараска! — заорал на него Марите. — От этого тайного дерьма в своих подвалах ты совершенно разучился думать! Сейчас мы должны предусмотреть все варианты! У бывшего короля на западе осталось слишком много сторонников. Я даже отсюда чувствую, как они мечтают восстановить старые порядки и вздернуть меня виселице, и вас между прочим тоже. Если Краен туда сможет добраться, нам понадобятся любые солдаты. Вы меня поняли? Идите и наведите шорох в этом курятнике!

Громко простучав шпорам, лорд исчез за дверьми, и король остался наедине со своим бывшим секретарем. Некоторое время Марите продолжал внимательно рассматривать дверь, потом он перевел взгляд на роскошную позолоченную лепнину на потолке, и, наконец, посмотрел на Мариотта. — Договаривай, что еще хотел сказать, — проговорил король, усаживаясь напротив

. — Думаешь, я уже забыл твои уловки приберечь самое жаренное на последок?

Впервые за все время Мариотт слегка улыбнулся, хотя выглядело это очень жалко. Он даже скорее не улыбнулся, а так извинился, что ему, такое, даже в голову не приходило.

— Ваше Высочество, принц Краен — это не самая большая для нас проблема, — в голосе мага король уловил нотку обреченности, словно тот даже в королевских покоях чего-то опасался. — Наследник — это всего лишь человек и пока у него нет ничего и никого. С ним всего лишь пара солдат оставалась, когда я от них смог удрать. Пока он ничто!

— Мариотт, ты в своем уме? — вкрадчиво спросил король, подозревая своего бывшего секретаря в легком расстройстве. — Краен для нас сейчас главная угроза! Кого ты интересно еще записал во враги?

Маг поежился и непроизвольно оглянулся на дверь. Лишь убедившись, что из-за ее створок никто не выглядывает, он, понизив голос, продолжил:

— Сир, я видел страшные вещи... Его взгляд слегка затуманился. — Огромные железные повозки, изрыгающие грохот и пламя, проносились быстрее самого резвого скакуна. Летающие птицы поливали нас с неба смертельным дождем..., — он с трудом справлялся с пробивающейся в голосе дрожью. — Сир, мы ничего не могли сделать! Ни я, ни магистр! Мы оказались словно малые дети рядом с полоумными взрослыми. Они никого не щадили: хижины простолюдинов горели как сухой тростник вместе с людьми, женщин и детей резали как скот. Наша магия была против них слабой защитой!

Судя по нахмуренному лицо, королю новости пришлись не по вкусу. К тому же, он, привыкший видеть в своих магах грозную силу, был неприятно удивлен тем, что где-то существуют иные законы.

— К каину этот мир! — после некоторого раздумья пробурчал король. — Меня сейчас больше заботит судьба этого малолетнего подонка.

— Сир, это далеко не все, что я спешил поведать вам, — вновь заговорил Мариотт. — Мы встретили отступника, за которым нас и посылали.

В глазах короля сверкнул огонек интереса.

— И где он? — спросил Марите. — Вы схватили его?

— Можно так сказать, — осторожно проговорил маг. — Он попал к нам без сознания. Мы тащили его несколько лиг... Но, сир, главное не это! Мариотт заерзал на месте, не в силах говорить спокойно. — Он стал жутко силен! Даже сильно раненным, Килиан смог поднять из могил больше сотни мертвецов. Вы представляете? Сотня костяков, которые жаждут живой плоти?!

Встав из глубокого кресла, король медленно подошел к окну. Несколько минут он сосредоточенно рассматривал что-то за окном а Мариотт все это время молчал, боясь потревожить раздумья своего господина.

— Говоришь, отступник стал очень сильным магом? — негромко спросил он, продолжая смотреть в окно. — Чтобы поднять сотню мертвых надо быть, действительно, талантливым некромантом. Если мне не изменяет память, то во времена Великой войны только Верховные стиги обладали такой властью. Хорошо бы нам с ним поговорить, а Мариотт?

Вопрос был столь неожиданным, что маг чуть не свалился с кресла.

— Как, Ваше Величество? — пролепетал он. — Он же некромант! Он же проклятый некромант! Если узнает армия, то начнутся волнения.

При слове "волнения", Марите отвернулся от окна и, с хищным оскалом на лице, проговорил:

— Будут волнения — подавим! Затопим в крови любой город, любое селение, где хоть одна букашка посмеет вякнуть! Тебя давно не было, Мариотт и ты ничего не понимаешь в наших сегодняшних делах.

Он наклонился к магу и, клацнув зубами, прорычал: — За власть я не пощаду никого! ... Я поклонюсь самому каину, если он поможет мне!

Глава тридцать пятая

Артефакт Древних — Око Драконта и вызываемые с помощью него порталы в иные миры не терпел небрежности и поспешности при работе с ним. Тщательные и многодневные испытания, изнурительные ритуалы ждали магов при каждой активации артефакта, иначе все могло пойти прахом. На этот раз чуда не случилось! Око Драконта избрало себе жертву! Подобно ужасному спруту, оно сожрало всю память Килиана. ... Лежать было так удобно, что совсем не хотелось шевелиться. Теплый мех приятно грел обнаженную кожу, а легкий ветерок доносил ароматные запахи еды и ни о чем не хотелось думать, да и мыслей совершенно ни каких и не было.

— Уф! — не открывая глаза, с шумом потянулся Килиан и сразу же вздрогнул от неожиданно раздавшегося вскрика.

Маг открыл глаза и опешил. Он находился в каком-то полупустом помещении, где из всей мебели был лишь огромный еле тлевший очаг со здоровенным бронзовым казаном. Сильно утоптанные полы, тростниковые стены и потолок наводили на мысль о бедности хозяев, его приютивших. Однако, едва его взгляд упал на покрывало, в которое было закутано тело, как все мысли о бедности сразу же ушли в небытие. Он был укрыт шкурой великолепно выделанного ангкорского барса, добыть которого почитали за честь многие монархи его мира. Мягкий словно живой мех, причудливо переливавшийся на дневном свету, выглядел совершенно неповрежденным. Килиан осторожно провел по нему рукой, чувствую как волосики щекочущим водопадом побежали по пальцам.

— Где я? — удивленно пробормотал он, осторожно приподнимаясь с ложе.

Ноги опустились на земляной пол, прохлада которого приятно холодила кожу. Килиан с трудом поднялся, чувствуя сильную слабость. Мышцы были словно чужими и не слишком хотели слушаться его. Сделав пару неуверенных шагов, он потерял равновесие и наступил на гору шкур, в беспорядке сложенных в углу жилища.

— Ой! — неожиданно раздался испуганный вскрик из-под шкур.

Заинтригованный маг осторожно приподнял одну из шкур и его его взору предстала коленопреклоненная женская фигурка. Уткнув голову с длинными черными волосами в свои ладошки, она тихонько скулила. Килиан выкинул в сторону еще одну шкуру. Скуление усилилось.

— Хватит, — негромко произнес он, чувствуя, как его голову начинает стягивать раскаленный железный обруч. — Хватит, наконец!

Однако девочка, похоже, останавливаться совсем не собиралась. Ее тихие поскуливания стали перебиваться отчетливыми всхлипами. "Еще немного, и она разревется, — мысленно застонал маг. — О, Митра, я этого не выдержу!".

— Да успокойся ты, наконец! — рявкнул он, одновременно сильно топая ногой по полу.

Сложно сказать, что именно здесь сыграло свою роль: то ли девочку напугало громкое рявканье, то ли страшным оказался тон Килиана, но скуление мгновенно затихло.

— Вот так уже лучше! — с удовлетворением пробормотал маг, с силой растирая продолжавшую болеть голову. — А теперь, черноволосое создание, рассказывай?!

Ответа ему пришлось дожидаться довольно продолжительное время. Девочка продолжала молча лежать, не поднимая головы, словно вопрос был адресован не ей. Видя такое, Килиан с шумным вздохом опустился на корточки и осторожно коснулся ее плеча. -

Эй! — настойчиво проговорил он. — Как тебя зовут? Не успев потерять терпение,

Килиан с удивлением увидел, как девочка осторожно шевельнула плечом и медленно разогнула спину. На вид она оказалась не такой уж и маленькой: он дал бы ей лет пятнадцать — шестнадцать.

— Прости меня, Тенго, Первый сын Ягуара, что я, недостойная, потревожила твой покой! — огромные карие глаза с пугающей глубиной смотрели на него. — Меня выбрали старейшины, чтобы ухаживать за тобой.

Килиан был так поражен ее лицом, что не сразу смог собраться с мыслями. Удивительно выразительное, оно будило в нем сотни и тысячи восторженных слов, каждое из которых сразу же отбрасывалось им по причине недостаточной эмоциональности. На ровный без единой морщины лоб выбивалась непокорная прядь волос, которою она время от времени пыталась незаметно сдуть на место. Однако это ей никак не удавалось, и прядь снова и снова возвращалась на место.

— И как же тебя зовут? — наконец, заговорил Килиан, сообразив, что его молчание слегка затянулось. — Я Рада, Первый сын ягуара, — негромко проговорила она.

— Ну это уже кое-что, — пробормотал маг, с облегчением усаживаясь на свое мягкое ложе. — Я весь израненный и вдобавок еще лежу непонятно где... Кстати, за мной ухаживает Рада. Теперь то мне точно все понятно!

Услышав в его голосе нотки сарказма, девушка осторожно подползла к возвышению, на котором он разглагольствовал, и робко произнесла:

— Если Великий Тенго разрешит, то я с удовольствием все расскажу.

Решив пока ничему не удивляться, Килиан кивнул головой в знак согласия.

— Ты лежишь в хижине вождя в селении варангов, — поспешно заговорила она. — Дети Ягуара нашли тебя еще на рассвете возле берега озера. Ты был без сознания. В этот момент она с каким-то мистическим страхом посмотрела на него. — Мудрый Харила говорил, что ты сражался с ужасным Кэндо, который живет в тумане и пожирает души неосторожных охотников, — при рассказе ее голос слегка дрожал, словно ужасный Кендо прятался где-то совсем рядом. — Он говорит, что ты его разорвал голыми руками, но тот своим дыханием успел ранить тебя...

Чувствовалось, как страх в ней уступает место любопытству. Глаза ее горели, дыхание слегка участилось — ей до ужаса хотелось узнать подробности, но прямо спросить об этом она все же побаивалась. Килиан все это прекрасно видел и упустить такой прекрасный шанс узнать что-то новое просто не мог.

— Значит, говоришь, что это я победил ужасного водяного духа? — сомневающимся тоном проговорил он. — Это я победил пожирающего людские души Кэндо?

Девушка энергично закивала головой. — Конечно! — ее лицо выражало явное неудовольствие таким неверием. — Никто из охотников не может победить водяного духа! Самые искусные и мудрые погибают от его дыхания — это же знает любой ребенок! — Килиану на мгновение даже показалось, что в ее тоне прозвучала насмешка. — Только отец Ягуар и его Первый сын — ты, великий Тенго, осмеливаются бросать ему вызов и могут победить ужасного водяного духа! Вот!

Она с таким видом смотрела на Килиана, что тому даже стало стыдно, что он не оправдывает ее ожиданий. "А почему, собственно, ты стыдишься? — глубоко внутри него зашевелился червячок сомнения.

— За что? Ведь она говорит лишь правду и ничего кроме правды! Это ты, Первый сын отца Ягуара! Это ты, Великий Тенго, спустившийся с небес, чтобы защитить свой народ от ужасного водяного духа!". Эти слова, словно раскаленный до бела металл, жгли его изнутри, бросая его в состояние ступора. "Ты и есть Великий Тенго, которой этот народ ждал тысячи лет! — продолжал раздаваться в нем голос. — Дети Ягуара ждали тебя и надеялись, что когда-нибудь ты придешь к ним и восстановишь среди них мир и справедливость". Время для него остановилось.

Девушка с ужасом увидела, как только что слушавший ее сын бога, замер в неподвижности, уподобясь каменной статуе. Его взгляд закостенел: веки были широко раскрыты, а глаза смотрели куда-то далеко вдаль. Через мгновение она вскочила на ноги и стремительно исчезла в проеме хижины.

— Так, вот, значит кто я такой, — еле слышно бормотал ничего не помнящий маг. — Я Тенго, Первый сын Великого Ягуара. Вздох облегчения вырвался из его губ. — Я Тенго! — уже громче произнес он. — Я Тенго!

Он повторял это имя раз за разом, снова и снова, словно молитву. Ему казалось, что каждое повторение наполняло его все новой и новой силой. Он чувствовал, как его мышцы покидает слабость и тела начинает переполнять безразмерная мощь. — Я Тенго! — из его горла уже вырывался рев.

— Я Тенго! С ложа в стороны полетели роскошные меха, тело, словно само, подскочило ввысь.

— Я Тенго! — прорычал он в последний раз и замолчал.

В повисшей в воздухе тишине стало особенно заметно, что в хижине прибавилось людей. Испугавшаяся девушка, своими криками подняла на ноги все селение и в результате, около хижины вождя столпилось почти все взрослые соплеменники, с благоговейным ужасом прислушивавшиеся к раздававшимся звукам. Внутрь посмели войти лишь старейшины, которых настойчиво подталкивал сзади сильно напуганный шаман. Они смотрели друг на друга почти целую вечность; по крайней мере именно так показалось собравшимся. Он смотрел на них с какой-то снисходительностью, с которой умудренные опытом взрослые смотрят на своим неопытных чад, не познавших еще ни настоящих горестей, ни настоящих радостей. Они, в полном полном молчании и неподвижности, пожирали его глазами, в которых застыл лишь один бесконечный священный ужас. Первым не выдержал вождь. Его психика, закаленная десятками кровопролитных битв, оказалась не готова к такому напряжению. Увидеть живого бога, он явно был еще не готов. Его ноги подломились и огромная туша упала на земляной пол. Следом очнулись остальные. Один за другим старейшины опускались на колени и склоняли свои седые головы перед Тенго. Последним преклонил колени шаман, все сомнения которого насчет личности стоявшего перед ним незнакомца, пропали окончательно.

— Второй знак, — еле слышно шептали непослушные губы. — Он произнес имя бога... Второй знак.

По его дубленным бесконечными ветрами и жарким солнцем щекам медленно покатились слезы.

— Второй знак, — продолжал бормотать шаман, не в силах остановиться. — Он явил нам второй знак.

Килиан, с которым Око Драконта сыграло неожиданную шутку, лишив памяти, неторопливо оглядел склонившиеся фигуры.

— Уходите, — наконец, заговорил он. — Явите народу варангов мою волю! Пусть все знают, что отец Ягуар послал на землю своего Первого сына! Когда он очнется, пусть придет ко мне (маг кивнул в сторону лежащего в беспамятстве вождя). Идите!

Ошеломленные старейшины, подхватив своего вождя, осторожно стали пятиться назад. Через мгновение жилище покинул и шаман, непрерывно что-то бормоча.

— Варанги! Мои братья! — срывающимся от волнения голосом начал шаман, зорко оглядывая площадку перед хижиной вождя. — Тенго проснулся!

Людское море всколыхнуло и пошло небрежными волнами. Стоявшие в первых рядах охотники и стражи ворот с трудом сдерживали свое нетерпение. Их асаи начали выбивать глухую дробь, все убыстряясь и убыстряясь.

— Он проснулся и явил второй знак! — Старик похоже начинал впадать в транс; его голос резко изменился, становясь более растянутым и невнятным. — ... И придет первый сын Ягуара в пору цветения порея, когда его алые цветы бросят свои побеги на землю, и сразу не узнают его варанги, и сочтут за врага человеческого. Тогда явит он первый знак — священную кожу ягуара, но и после этого сердце многих будет полно сомнений и предательства.

Люди, еще секунду назад с восторгом внимавшие словам шамана, начали подозрительно оглядываться вокруг себя. На их лица царило неприкрытое изумление и неверие в то, что кто-то из них еще мог сомневаться в Тенго.

— Он явил нам второй знак! — продолжал бесноваться шаман, выделывая причудливые коленца своим высохшим телом. — Покоритесь варанги! Первый сын пришел к нам, чтобы вершить свой суд. Да убояться враги племени, да устрашаться враги человеческие!

У собравшихся, среди которых были лишь полноправные члены племени, то есть все, кто прошел посвящение в охотники, окончательно отказал рассудок и все больше и больше варангов охватывало безумное неистовство. На утоптанной сотнями босых ног площадке воцарился хаос! То один то другой поднимал к небу свой асаи и оглушительно ревел, воздавая хвалу отцу Ягуару. Кто-то, изгибая спину и сердито фырча, начинал извиваться по земле, словно дух ягуара вселился в него и заставлял исполнять дикий и древний танец. Вскоре уже вся толпа с ревом и рычанием начала кружится в ритуальных танцах. Клинки молниями взлетали в него и сразу же под ритмичное топанье ног опускались вниз. В безумстве, которое охватило толпу, было что-то притягательное и завораживающее. Полуобнаженные коричневые тела с блестевшей от пота кожей на какие-то мгновения переставали быть просто людьми, просто охотниками-варангами. Они растворялись ритме танца, сознание заполнял дикий восторг! В этот момент они были ягуарами! Грозными, стремительными и умными хищниками, для которых не было ничего невозможного!

Глава тридцать шестая.

"Пышная кухарка, своими телесами похожая на розового поросенка, нежно обхватила Люка за шею и стала страстно целовать". Он застонал... "Кларетт, а это была именно она — кухарка из всем известного притона "Ночной ворон", явно не собиралась останавливаться и ее поцелую становились все яростнее и яростнее. В конце концов она даже начала рычать от страсти и легонько, практически не больно, покусывать его за ухо".

— Ну, что-ты, Кларетт! — удивленно бормотал Люк, не ожидавший от нее такого напора. — Полегче! Полегче, я же не кабаний окорок, а всего лишь старина Люк...

Однако, покусывания становились все настойчивей и больнее. Люк недовольно заворчал и попытался сбросить, устроившуюся у него на коленях кухарку.

— О, волосатые ляжки Митры! — воскликнул он, вновь махая рукой. — Да, пошла, ты, прочь! Лучше, пожрать принеси!

"Кларетта, к его еще большем удивлению угрожающе зарычала" и в этот самый момент Люк открыл глаза. Прямо над ним застыла здоровенная псина, с оскалившейся морды которой стекала тягучая слюна.

— О! — взревел солдат, со всей силы ударив по волосатой роже.

Издав обиженный скулеж, животное отлетело куда-то вниз и судя по раздавшимся звукам было сильно этим недовольно. Люк приподнялся и начал осматриваться.

— Вот тебе и кухарка! — его челюсть начала медленно отвисать. — Что же это такое?

С небольшого возвышения, на котором солдат имел счастье так вовремя очнуться, открывалась прекрасная картина на располагавшиеся рядом окрестности.

— Убью! Вырежу глаза, губы, язык, — у него потемнело в глазах и стало дергаться одно веко. — Убью, как последнюю тварь!

Зрелище было, действительно, довольно неприятным и совершенно не внушало оптимизма. Кругом лежал безжизненный песок, от которого веяло нестерпимым жаром. Там, где прошлась выплеснутая энергия портала, песок превратился в блестящие лужицы полупрозрачного вещества, отдаленно напоминавшего жидкость.

— Здесь песок, там песок, везде песок, — бормотал он, спустившись вниз и набирая в ладони раскаленные песчинки. — Кругом песок... Это Кераин. Это каинов Кераин!

Не веря самому себе, Люк несколько раз обежал холм, пытаясь найти следы своих товарищей. Лишь к вечеру, когда его губы потрескались и через крошечные ранки на них начала сочиться кровь, он наткнулся на первое тело.

— Капитан! — ахнул солдат, увидев тело командира.

Бывалый вояка, так до конца и не выпустивший из рук оружие, был вплавлен в песок. Светлая масса тоненьким слоем покрывала его лицо и руки, превращая плоть в кипящее от жара масло.

— Нет, нет! — бормотал он, пытаясь расстегнуть металлический нагрудник. — Этого не должно было случиться. Нет!

Металл до сих пор хранил в себе следы огня и совершенно не желал поддаваться. Стальные пластинки плотно и надежно сплавились, превратившись в единую массу. В конце концов, Люк оставил бесплодные попытки и похоронил капитана, насыпав над ним небольшой холмик. Второе тело он обнаружил чуть дальше. Старый маг выглядел, как обычно. В первый момент Люку показалось, что он просто прилег отдохнуть и через несколько секунд встанет и снова начнет ворчать. Солдат присел рядом с ним и осторожно расстегнул плотный воротник.

— Не уж то и этот тоже?! — бормотал он, надеясь услышать биение сердца. Маг продолжал лежать пластом. — Старый пень! — в сердцах воскликнул Люк, никогда не отличавшийся особым уважением к магам. — И этого угораздило умереть! Так от жажды сдохнешь, пока найдешь живых...

На живых он наткнулся совершенно случайно, когда уже совершенно разочаровался в своих поисках. В очередной раз проверив поясную фляжку и убедившись, что там нет ни капли воды, он, выругавшись, выбросил ее в сторону. Злополучная фляжка на прощанье сверкнула в лучах заходящего солнца и стремительно исчезла за холмом, откуда через мгновение донесся какой-то странный звон.

— Попал, — удивленно прошептал Люк, и с надеждой стал вглядываться в сторону холма.

Однако, быстро наступившая темень скрыла очертания песков. Чувствуя неожиданный прилив сил, Люк приподнялся и заковылял в стороны своего броска.

— Каиновы пески! — не выдержал он, когда вновь свалился и уткнулся головой в песок.

Счастливая случайность состояла не только в том, что он бросил свою пустую флягу и попал, но в том, что в этой темени ему удалось сразу же найти своих попутчиков. Выплевывая набившийся в рот песок, Люк услышал тихий стон. Он мгновенно обо всем забыл и начал руками хаотично рыскать сторонам.

— Ханс, старина, это ты? — негромко позвал он, загребая ладонями песок. — давай, подай голос!

Стон повторился. Человек был где-то рядом. Наконец, он на что-то наткнулся: рука ухватила какой-то твердый предмет, обшитый кожей.

— Слава, тебе Благословенный Митра! — обрадовался солдат, выкапывая из-под песка дергающееся тело. — Живой! Живой! Старина!

Пожелтевший и осунувшийся Ханс открыл глаза и сразу же прохрипел:

— Воды... Воды! — Эх, браток..., — извиняющим тоном забормотал Люк. — Тету ее родимой. Потерпи немного.

Он осторожно протер рукавом его губы, смахивая с них песчинки. Вдруг за спиной раздалось шуршание песка и с приятным бульканием перед ним что-то упало. Не веря своим глазам, Люк бережно приподнял небольшую бутыль с водой.

— Вода?! — прошептал он, оборачиваясь назад. — Откуда?

Сзади стоял Краен. Не обращая на него никакого внимания, он как собака отряхивался от песка. С каждым энергичным движением, с него слетало очередное песчаное облако.

— Нашел, — прогудел принц. — Рядом пища и вода. Надо идти. Здесь оставаться опасно.

Только сейчас Люк увидел насколько изменился парень и ужаснулся. От наивного и хилого принца, который во всем требовал себе няньку и защитника, ни чего не осталось. Его тело стремительно набирало массу: кости обрастали мышечной броней, которой могли позавидовать и признанные атлеты. Кожа приобрела желтоватый оттенок, местами переходящий в неприятный болотный цвет.

— Что, не нравлюсь? — щелкнул зубами принц.

— Так вы, Ваше Величество, не девка, чтобы мне нравиться, — устало огрызнулся в ответ Люк. — Вы мой король.

Он привстал и с хеканьем забросил своего товарища на спину.

— Точно, надо убираться отсюда, — проговорил он в спину принца, который уже влезал на песчаный бархан.

До первых деревьев они ковыляли почти всю ночь. Как ему дались последние метры, Люк уже и не помнил. Лишь он вступил на зеленый ковер, как его ноги подкосились и солдат в беспамятстве свалился.

— Слабак! — с презрением бросил Краен и снял со своих тушу Ханса, которого он тащил на себе последние несколько часов.

Путешественники оказались на самом краю песчаной пустыни, где она встречалась с бескрайней зеленью джунглей. Высоченные пальмоподобные деревья росли сплошной стеной, которая, на первый взгляд, казалась непреодолимым препятствием для человека. Действительно, для обычного человека эти окраинные леса были запретной территорией, на которую никто совался. В приграничных городках поговаривали, что дикари, что обитали в джунглях, не слишком жалуют гостей и предпочитают с ними не говорить, а разделывать на мясо. Слухам этим особо то не верили и частенько одергивали крикунов, но факт частой пропажи людей в тех лесах, по-прежнему, оставался фактом.

Баре неслышно скользнул вдоль еле заметной тропки. Ни одна травинка не шелохнулась. "Учитель, был бы доволен! — усмехнулся юноша. — Я двигаюсь почти также тихо, как и он... Кстати, где же он?". Он осторожно высунулся из-за потемневшего ствола и стал всматриваться в яркую зелень, ища присутствие человека. Кругом было подозрительно тихо. Не было слышно птиц, своим вечным гомоном поднимавшие весь лес на уши. Пропали мелкие зверьки. Этот кусок леса словно вымер.

— Так не должно быть, — пробормотал ошеломленный Баре, крепче стискивая асай. — Благодатный лес не может молчать! Стараясь не дышать, он двинулся вперед. Каждый новый шаг приближал его к кромке леса. Постепенно светлело; огромные листы парео больше не мешали солнечным лучам касаться земли. Наконец, он замер — до его слуха донесся чей-то кипящей яростью голос.

— Тоже мне гвардия! Такой гвардии место лишь в одном месте — у баб за юбками! Баре отвел руку назад, чтобы сделать удар более сильным. Голос тем временем не спешил успокаиваться, а наоборот, становился все больше раздраженным. — Набрали слабаков! Плюнуть и растереться! Темный силуэт приблизился к зеленой стене леса.

"Сейчас! — промелькнуло у парня в голове. — Другого шанса не будет". Вдруг его плечо кто-то сильно сжал, а в ухо ударил тихий шепот:

— Замри, Баре!

Уже понимая, что голос ему прекрасно знаком, молодой охотник не смог удержаться и повернулся. Прямо за ним, стоял отец Рады, с напряжением всматривавшийся в кромку леса.

— Это не твоя битва, Баре, — тоном, не терпящим ни каких возражений, проговорил Стило. — С таким врагом ты еще не встречался! Это крае-перевертыш!

У Баре на мгновение перехватило дыхание. "Это ужасный крае, — с ужасом стучало у него в висках. — Это крае, вернувшийся после стольких лет! Этого не может быть". Верный асай подозрительно потяжелел и норовил выскользнуть из рук.

— Давно в наших краях его не было видно, — пробормотал Стил, вытаскивая из небольшого мешочка потертый амулет. — Видно, мы чем-то провинились и Отец Ягуар решил преподать нам урок.

— Но, учитель! — воспрянувший духом охотник также схватился за висевший на груди родовой знак. — Ты один не справишься! Разреши, я пойду с тобой?

Ни чего не ответив, Стило молча кивнул назад, в сторону леса, откуда неуловимыми тенями стали появляться войны из селения. Высокие, загорелые до черноты, они на ходу доставали оружие и молча вставали за спиной Стило.

— Там крае, — негромко бросил он. — Варанги, он нужен нам живой. И помните, крае нельзя близко подпускать...

Охотники стояли словно каменные статуи и по их лицам было не понять, бояться они или нет.

— Вперед, — прошептал Стило и бросился вперед. Если варанги надеялись застать чудовище врасплох, то они явно ошиблись. Зеленоватый крае встретил нападавших оглушительным ревом. Бежавший первым здоровенных габаритов воин даже ударить толком не успел, как был отброшен в сторону. Перевернувшаяся несколько раз туша на своем пути снесла еще несколько варангов.

— Не дайте ему подойти! — с искривленным от бешенства лицом заорал Стило. — Ко мне, ко мне! В строй, трусливые каланы, в строй! Руби его! Руби!

Через мгновение едва наметившийся строй бронзовых воинов разлетелся словно хлипкая тростниковая стенка. Тяжелые сверкающие бронзой клинки врезались в воздух и проносились мимо. Смертоносный метал просто не успевал за стремительными движениями полумертвой твари, беспорядочно метавшейся среди людей.

— На! — одновременно с яростным воплем верный асай полетел в сторону толстенного желтого бедра. — Получи, мерзкая тварь!

В этот раз увернуться ему не удалось и целых два кранта первосортной бронзы вспороли бочину. За этим ударом последовал еще один, а потом еще один... Покрытые с головы до ног кровью взбешенные варанги снова и снова опускали асаи на голову монстра.

— Стойте! Стойте, дети ягуара! — Стило безуспешно пытался остановить впавших в бешенство воинов. — Оставьте его! Он нужен нам живой! Прочь, я сказал, прочь! — отбросив, наконец, оружие, он начал бить наиболее ретивых. — Он нам нужен живым!

В конце концов, его усилия принесли свои плоды — оставшийся десяток израненных и еле стоявших на ногах варангов опустил оружие. Вид у воинов был неважным!

— Что с вами сыны Ягуара? — прошипел Стило, с презрением оглядывая своих соплеменников. — Я не узнаю своих братьев! Где те, кто готов без страха смотреть в глаза смерти? Где ваше мужество, варанги?

Быстро шагнув, он схватил за подбородок одного из воинов и уставился ему прямо в глаза.

— Что с тобой случилось Зарай? — негромко проговорил он, всматриваясь в безбородое лицо. — Ты всегда стоял за моим плечом. Твой асай мог целыми сутками разить не зная усталости! Где твое мужество?

Здоровые лбы виновато опустили головы, явив миру свои бритые затылки.

В этот момент они были похожи на расшалившихся детей, которых отчитывал разгневанный родитель.

— Свяжите его, — стальным голосом бросил Стило. — Надо вернуться в селение, пока он не очнулся... Пророчество должно свершиться!

Повернувшись он бесшумно исчез в зарослях леса. Следом за ним потянулись остальные воины, унося на своих плечах спеленутого как младенца Краена. Последними, спотыкаясь через ветвящиеся корни, в лесу исчезли еще два пленника, столбом простоявшие весь бой.

Глава тридцать седьмая

Вокруг столбом разгоравшегося пламени бесновался темный клубок, из которого то и дело вылетали хрипы и стоны.

— Давно он уже так? — одними губами еле слышно спросил первый страж второго, который, скорчившись в три погибели, лежал на смотровой площадке.

— Слышишь меня, мешок, набитый тухлыми потрохами?! — вновь раздался негодующий шепот, сопровождаемый сильным ударом локтем. — Хватит притворяться! Харила все равно сейчас ничего не слышит.

Наконец, его соплеменник зашевелился и осторожно склонил голову.

— Била, ты всегда был и останешься дубиной! — с яростью забормотал он. — Харила всегда все слышит и знает! Мимо него ничто не ускользает... Сейчас он разговаривает с Великим отцом.

За разговором они не заметили, как на вытоптанной сотнями ног площадке что-то изменилось. Коленопреклонённые фигуры, мгновение назад казавшиеся застывшими статуями, осторожно зашевелились и сотни глаз уставились на костер. Стремительно метавшаяся фигура валялась почти у самого огня, а из под груды замасленного тряпья раздавался тихий скрипучий голос.

— И узнаете вы его по трем знакам, которые он явит вам по своей милости. Первым знаком станет его обличье, что подобно моему! Будет мой первый сын обликом и нравом похож на ягуара... Второй знак он явит тем неверующим, кто будет еще сомневаться. Первый сын скажет свое имя, и имя его будет Тенго! И голос его будет звучать подобно грому в месяц великих дождей и заставит трепетать ваши сердца, как испуганные пташки...

Собравшиеся варанги начали тихо раскачиваться в такт заплетающимся речам шамана.

— И явит он третий знак всем сомневающимся и неверующим...

В этот момент огромные бревенчатые ворота с грохотом раскрылись и на площадь вошли те, кого ждали с такой надеждой. Высокие воины, с головы до ног покрытые бурой кровью, быстро добежали до костра и у его ног положили связанную тушу врага.

— Крае! — прорезал площадь селения мощный вопль очнувшегося шамана. — Крае пришел!

Его крючковатый палец вонзился в сторону валявшегося под ногами тела.

— Сыны и дочери Ягуара! — вновь взревел шаман, медленно оглядывая своих соплеменников. — Вот перед вами лежит нечестивый крае! Это мерзкая тварь, которая похищает ваших детей и пожирает их в сумраке леса.

Угрожающий гул в мгновении ока прокатился по преклоненным людям и стал медленно набирать силу, превращаясь в сметающий все на своем пути вал. Люди раскачивались и выкрикивали проклятия. Женщины глухо стонали, стараясь сильнее укутать своих детей. Мужчины, напротив, едва сдерживались от того, чтобы не броситься вперед. То один то другой выхватывал из ножен асай и начинал со свистом рассекать воздух.

— Вот он, враг! — закричал Харила, выхватывая почерневший от времени искривленный нож. — Вот он, сыны и дочери Ягуара!

Напряжение нарастало. Столпившиеся вокруг шамана мужчины подходили все ближе и ближе. Сверкающие лезвия их мечей описывали все более замысловатые фигуры, времена расплываясь в воздухе. Резко взмахнув ножом, шаман освободил лежащего монстра и быстро отпрыгнул от него.

— Стойте! — неожиданно раздался тяжелый грудной голос, словно заполнивший собой площадь.— На колени! — селение мгновенно стало очень маленьким, практически крошечным, где было невозможно спрятаться от вездесущего голоса. — На колени, варанги!

Остановилось все! Только что кипевшее яростью людское море застыло. Замер Харилла с искаженным от ненависти лицом, замерли столпившиеся вокруг люди с занесенными над головами мечами.

— Оставьте его мне! — продолжал звучать трубный голос. — Он мой!

Раздвигая плечами густой лес неподвижных охотников, высокая фигура медленно продвигалась в центр площади. Первый сын Ягуара, а это мог быть только он, мерно шагал вперед. За те часы, что прошли с его пробуждения, он окончательно избавился охватившей слабости. Тело вновь налилось силой, заставлявшей мягко мерцать причудливые узоры на его коже.

— Оставь его, — вновь произнес он, подходя вплотную к пленнику.

С горящими фанатичным блеском глазами, Харилла осторожно отступил назад. Но его все еще дотрагивавшаяся рука, сжимавшая нож, продолжала указывать на крае. Было ясно видно, как сложно ему держать в руках и с каким удовольствием, он бы вонзил темное лезвие в плоть врага.

Бывший наследник престола, по трагической случайности укушенный затаившимся мертвецом, уже очнулся и с жадностью оглядывался по сторонам. Вокруг было столько еды! С его посеревших губ, подернутых желтоватым налетом тления, непрерывно капала тягучая слюна. Крае то и дело порывался вскочить, но вновь и вновь валился наземь, сдерживаемый тугими веревками.

— Вот ты какой, крае, — еле слышно пробормотал Килиан, приближаясь к нему. — Харилла, что ты собрался с ним делать?

— Мы собирались отправить его в страну вечного холода, туда, где ему и место! — почтительно склонил голову шаман, осторожно продолжая поглаживать лезвие ножа. — Эта нечисть не должна жить в Благодатном лесу!

— Не спеши, мудрый Харилла, — он легко коснулся шамана, словно сдерживая от необдуманного поступка. — Я думая, пришло время явить моим братьям третий знак! Или ты уже забыл про пророчество?!

Онемевший от такого кощунственного предположения, Харилла даже изменился в лице.

— Мой господин, — прошипел он, делая шаг назад. — Кто я такой, чтобы говорить первым? Пророчество — это моя жизнь! Но этот крае слишком силен! Я чувствую, как его переполняют силы, — Харилла с ненавистью посмотрел на пленника. — Даже мне он может быть не по ...

Однако договорить он не смог... Сильный удар снес его как пушинку и отбросил в сторону одной из хижин! Взметнувшийся смерчем песок на мгновение скрыл впавшего в ярость Килиана.

— Да, кто ты такой? — в воздухе отчетливо запахло бешеной злобой. — Ты, ты...! Молчать! Я Тенго!

Вскинутые в небо руки окутались ярким пламенем. Живые огоньки бежали с плеч к ладоням и потом взбирались по пальцам.

— Я Первый сын Ягуара! — заорал Килиан. — Я Тенго! Развязать его!

Не выпуская из рук оружие к крае подбежали двое мощных варангов и освободили его. Едва с рук монстра спали веревки, как он издал мощный ор и ощетинился когтями.

— Назад! Назад, каланий навоз! — испуганный Стило набросился на метнувшегося вперед Баре. — Жить надоело? Вздумал перечить Тенго?

Молодой охотник яростно вырывался, порываясь вытащить из ножен клинок. В этот момент звероподобный крае прыгнул, выставив вперед сверкающие когти, и завертелась смертоносная карусель. Мертвая плоть против возрожденной магии! Магия против мертвой плоти! Сцепившиеся враги превратились в темный клубок, из которого поочередно вырывались то огненные сгустки, то заостренный частокол клыков.

— Да свершиться суд, — с благоговением шептал Харилла, осторожно отползая от места схватки. — Да свершиться суд, да сгинет мерзкий крае в хладный мир!

Крае раз за разом бросался на мага, пытаясь достать его секущими ударами длинных лап, но не мог пробить защиту. Кроваво-красное облако плотно окутывало Килиана; рваные сполохи длинными щупальцами рвались в стороны от него. В очередной раз сунувшись в пламя, мертвец взревел как безумный. С его перекошенной рожи прямо с оскаленных клыков капала тягучая слюна.

— А-а-а-а-а-а! — исторгал он из себя оглушительный рев. — А-а-а-а-а-а!

Вновь огонь вырвался вперед. Жгучее пламя охватило мертвую плоть — раздалось противное шипение. Из потрескавшейся темно-коричневой шкуры показалось синее мясо, начавшее рваными клочками вываливаться наружу. Нестерпимая боль скрутила его тело. Крае упал на колени, начав заламывать руки.

— Ну и как? — засмеялся Тенго, в этот момент совершенно не напоминавший того скромного и молчаливого мага. — Понравилось?

Он плавал вокруг мертвеца, продолжая поддерживать пламя. Из ярко алого оно постепенно превратилось в жгуче красное. С шипением сгустки огня поглощали кислород, разгораясь все сильнее и сильнее.

— Нет, ты это видел? Ты это видел? — никак не мог успокоиться Люк, вновь и вновь дергая за рукав своего товарища. — Это же не может быть! ... Он же просто маг первого круга, обычный маг-огневик!

— Да, — прошептал в ответ Ханс, не отрывая глаз от центра площади. — Ни одному магу это не под силу. Говорят только Верховные стиги могли обратить живого и наоборот. О Светозарный Митра! Что это?

Зеленоватое тело, раскинув свои лапы в стороны, медленно поднималось в воздух. Тронутая тлением кожа бугрилась, словно что-то из самого нутра рвалось наружу. С громкими хлопками лопались кожные пузыри, выбрасывая наружу мерзкую слизь.

— Еще огня! — продолжал наращивать темп маг, рисуя в воздухе формулы на древнем языке. — Еще огня! Еще!

Повинуясь его воле, тело крае окуталось ярким пламенем. Дрожащие языки быстро вздымались вверх и мягко касались кожи врага. Еще серия пассов, и мертвец начал корчиться! Руки, ноги стали изгибаться под немыслимыми углами, грозящими нормальному человеку переломами.

— О, Митра! — Люка, казалось, хватит удар. — Я не могу на это смотреть...

Он много и часто убивал, и делал это очень хорошо; других в королевскую гвардия не брали. Он убивал мужчин и женщин, младенцев и стариков — на войне бывало всякое и никто не сможет упрекнуть его в излишней жалости к противнику. Люк был настоящим сыном своего сурового века, когда смерть сопровождала человека на протяжении всей его недолгой жизни и считалась довольно рядовым событием. Но увиденное сейчас было выше его понимания! Его мозг отказывался воспринимать то, что видели глаза... Зверь, монстр, чудовище, мертвец, нечеловек, кем бы он там не был, даже он не достоин такого!

— Я Тенго! — гудел трубный голос Килиана, исходившего пламенем. — Я Первый сын Великого отца! Я Ягуар!

Ошметки кожи рваными кусочками спадали с кровавого куска, в который превратился крае. Обнажились потемневшие бугры мышц, опоясанные светлыми нитками сухожилий.

— Я Ягуар! — тело завертелось все быстрее и быстрее. — Я Ягуар!

Следом зашевелились мышцы, плотные куски которых завертелись живыми змеями. То, что мгновение назад было целым и истекало кровью, превратилось в шевелящейся клубок. То там то здесь показывались беловатая кость.

Глава тридцать девятая

С высоких стен крепости открывался чудесный вид на раскинувшуюся внизу долину. Радовали глаза изумрудного цвета луга, протянувшиеся вплоть до самого горизонта. То там то здесь светлели клочки колосящегося хлеба, подобно крошечным озерцам примыкавшим к многочисленным деревеньками. По полям неспешно бродили тучные стада. Воздух прорезали звуки пастушьих рожков, зовущих непослушных бурёнок домой. А где-то вдали, сверкая белыми полотнищами парусов, медленно выплывали суда с возвращавшимися из далеких стран купцами... Так было раньше!

Каролин дель Като, наследный владетель Валидора, закрыл глаза и еле слышно застонал, словно от охватившей его невыносимой боли. Ему, действительно, было так больно, что хотелось вырвать из груди сердце и, бросив его на землю с яростью топтать ногами до тех пор, пока оно не превратиться в кроваво-темные ошметки. Видно, все же что-то отразилось на его лице, и к правителя сразу же подошел коренастый, слегка полноватый мужчина и негромко спросил:

— Сэр, вам плохо? Может воды?

Не дожидаясь ответа, он резко повернулся и проорал в сторону темного проема надвратной башни:

— Эй, канальи, срочно воды! Милорду нехорошо!

— Не шуми, Замир, — прошептал дель Като, открывая глаза. — Я еще не так стар, как кажусь, и не собираюсь умирать... Да и слуг напугаешь, а это сейчас нам совершенно излишне. Замир, друг мой, мы с тобой уже давно знаем друг друга. У меня никогда не было от тебя секретов. Скажи мне, ничего не скрывая, разве мой сын мог предать короля?! Разве он мог стать проклятым изменником, покрывшим позором весь свой род?!

Во взоре старика было столько отчаяния, что старом войну хотелось броситься со скалы вниз, лишь бы не встречаться с ним глазами.

— Да, что ты такое говоришь, повелитель? — в негодовании вскинул руку Замир. — Синко дель Като был настоящим солдатом! Я его еще крохой знал. На руках сколько качал... Все детство вашего сына прошло на моих глазах. Да, чтобы он изменил королю?! Никогда не поверю в этот бред! Никто из дель Като не запятнал себя предательством! Никому не верти, милорд. Я нюхом чую, что эти расфуфыренные посланцы что-то не договаривают. Мы должны ждать, пока все не проясниться и станет понятно, что там случилось на самом деле...

Замолчав, он как и его господин и друг стали внимательно смотреть вниз, на расположившееся у самой крепости войско. Чудесная долина превратилась в загаженное болото. Тысячи и тысячи человек, которых и солдатами-то язык не поворачивался назвать, расположились здесь и с вожделением поглядывали на крепость и скрывавшейся за ней богатый купеческий город. Вдруг, из башни раздался какой-то шум, через мгновение сменившийся негодующим воплем, и на свет показалось нечто. Первые секунды от созерцания этого чуда у неподготовленного человека могло померкнуть в глазах от обилия ярких тканей и всякого рода драгоценных побрякушек. Дорогие шелка кричащего красного, зеленого цветов составляли платье высокого женоподобного придворного с тонкими чертами лица и развевающейся на ветру гривой черных волос. Он быстро одернул одежду и с вызовом оглядел стоявших у парапета людей. Его тонкие полоски губ сложились в презрительную гримасу и нехотя выдавили:

— Мне уже все обрыдло здесь! Это не замок, а какой-то притон, где живут одни необразованные грубияны, не знакомые с правилами поведения в приличном обществе. Здесь совершенно нечего делать! Я уже не говорю о выделенным мне комнатах. Это какой-то рассадник клопов и всякой бегающей живности! Фи! Гадость! Как вы здесь живете? И наконец, сколько еще мне ждать ответа? Учтите, лорд Саран не привык долго ждать и он может жестокого покарать любого, кто посмеет это сделать!

Замир с перекошенным от злобы лицом дернулся было вперед, но его удержала рука милорда. Пальцы старика оказались на удивление крепкими и жесткими; хватка была на удивление сильной.

— Мне очень жаль, что наше гостеприимство вас так разочаровало, — четко чеканя каждое слово, проговорил дель Като, с не меньшим презрением глядя на франта. — Вы, господин посланник, спрашиваете моего ответа на ультиматум лорда Сарана?! Так извольте его получить! Стража! Сюда!

Казалось дюжие войны только и ждали этого окрика! Башня исторгла из себя с десяток солдат с обнаженными мечами. Они с нескрываемой злостью смотрели на посланника.

— Вы, видите этого расфуфыренного петуха? — украшенный массивной печаткой палец показал на посланника. — Схватить! Раздеть, обмазать медом, обвалять в пухе и дать ему крепкого пинка за воротами! Исполнять!

Радостный гул подтвердил, что солдаты полностью согласны с приказом и в точности выполнят его. В какие-то мгновения с франта были сорваны все его тряпки и, смердящего от ужаса, посланника пинками повели вниз.

— Я посланник! Вы не имеете права! — раздавались его возмущенные, прерываемые всхлипами, вопли. — Посланника нельзя трогать! Что вы делаете?!

С удовлетворением хмыкнув, дель Като вновь повернулся к стене и стал опять рассматривать расположившиеся внизу войска.

— Милорд, может не надо было злить лорда? — с сомнением в голос спросил Замир, машинально ковыряя в кинжалом в каменной кладке. — Посланник, конечно, редкостный гад! Скажу, даже больше, он трус и подонок! Но лорд Саран может начать штурм...

— Зарим, ты хороший воин и верный друг, но в политике совершенно не разбираешься! — с ненавистью сверкнул глазами правитель. — Вспомни этого каинова посланника! Это же мужеложец! Ты слышал, что он говорил?! Думаешь, эти слова он придумал сам?! Да в его пустой башке не могло родиться ни чего кроме разговоров о тряпках и драгоценностях! Посланник лишь чужой рот! Его губами на хотели оскорбить и это им удалось! Никто и никогда не мог безнаказанно оскорбить род дель Като! Лишь уважение к законам войны спасло этого ублюдка от того, чтобы не увидеть свои внутренности на плахе палача! Смотри, смотри!

Прямо под ними со скрипом упали цепи, освобождая запорный механизм на воротах. Огромные створки слегка приоткрылись и оттуда с рыданиями вылетело чудо, в котором ничто уже не напоминало блестящего придворного. Пыльная со стекавшим с тела медом и медленно отлетавшими перьями образина приподнялось на ноги и, издавая дикие вопли, помчалось в сторону высокого и нарядного шатра, находящегося в самом центре походного лагеря.

— Все! Закончилась спокойная жизнь, — пробормотал Замир, наблюдая, как возле шатра засуетились офицеры. — Пришло время мечей!

— Я смотрю, друг мой, ты заговорил о битве?! — засмеялся правитель, оглядывая оживившегося воина. — Совсем расслабился на службе, поди? Привык старые кости греть у камина? Не отвечай, не отвечай, шучу я...

Несколько мгновений старые друзья молчали, словно не знали о чем поговорить. Они просто молчали, переживая последние мирные секунды, последние мгновения без крови и трупов. В их жизни было так много воин и жестокостей, что оба с горечью смотрели в будущее, которое вновь, уже в который раз, заставит их платить чужими слезами. Замир вновь посмотрел на своего господина и, что-то уловив там, в ответ кивнул головой. Решительным движением поправив перевязь меча, он вошел в башни и уже оттуда зычным голосом стал раздавать приказания.

— Гарнизон, нападение! — его ор донесся и до базарной площади. — Закрыть ворота, опустить решетку, наполнить ров! Что стоите, каиновы олухи?! Закройте свои рты и вперед на стену! Где сержант? Где этот каинов сержант? А-а-а! Кости! Играете?! Сгною! Скормлю собакам, а из твоего черепа сделаю ночной горшок! Вперед! Куда?! А, меч?

Звучно затрубил горн у главных ворот! Сразу же эстафету принял горнист северных ворот, через секунду откликнулись юные ворота. Крепость наполнилась топотом солдат, грохотом катящихся бочек, звоном оружия, гневными криками командиров. Словом крепость готовилась к бою! К бою, где побежденного не принято оставлять в живых!

Старый правитель все еще оставался на стене. Ему еще о многом предстояло подумать. "У меня почти две сотни солдат, — размышлял он, окидывая лагерь врага. — Целых две сотни бравых солдат — для такой крепости это более чем достаточно! Эти подонки все зубы обломают об мою твердыню! Еще ополчение... Магистрат соберет еще человек восемьсот. Пусть это не настоящие воины, а ремесленники едва умеющие держать меч в руках. Ничего! Сойдут, на стене постоять. Итого: около тысячи человек гарнизона! Это много для успешного сидения, но совершенного мало для полноценной войны". Дель Като скользил взглядом по вражескому войску, машинально оценивая, как удобнее его штурмовать. "Тысяч пять — шесть, больше нет. Всадники в стороне... осадные черепахи еще не подтянули. Вон, кажется, на пригорке стоят. Сейчас бы жахнуть по ним, и все! Как тараканы бы побежали, — пробегало у него в голове. — О, Митра! Как же я мог забыть?! Маги!". С пугающей скоростью он понесся по каменной лестнице в сторону богатого квартала, где в апорта ментах расположился глава местного магического сообщества.

— Каин его забери, — шипел он сквозь стиснутые зубы, пришпоривая коня. — Опять этот самодовольный болван уткнется в свои цветочки и забудет обо всем на свете! У-у-у-у! Как же мне так с ним повезло?! Во все приграничные гарнизоны Верховный Конклит прислал нормальных магов, а мне повезло больше всех! Вот дурья башка!

Стоит заметить, что дель Като был далеко не так уж не прав, ругая главу магов Валидора. Пилан Гелонский, маг первого круга стихии земли, был довольно оригинальным человеком. Его смело можно было назвать человеком не от мира сего. Вся его жизнь представляла собой непрерывную череду переездов с места на место в поисках новых знаний, новых формул и новых учителей. Пилан был совершенно равнодушен ко всему тому, что так привлекает не только обычного человека, но и уже умудренного тяжестью прожитых лет мага — к золоту, женщинам, власти. Главный интерес его жизни, его страсть, цель всей его жизни — новые знания.

Правитель буквально взлетел по ступенькам и нетерпеливо стукнул в дверь. Толстенная, собранная из потемневших от времени дубовых досок, дверь ни на сантиметр не подалась. Дель Като двинул еще раз, а потом со всей силы наподдал ногой.

— Открывай, каин тебя забери! — закричал милорд. — Я же слышу, что там кто-то есть. Слышишь меня?! Война за окном! Хватит дрыхнуть! Открывай дверь! Все хватит! Ребята, ломай! Надо вытаскивать этого жука из его норы!

Солдаты даже двинуться не успели, как из-за двери раздался рев разбуженного медведя. Солдаты аж посерели в лицах и ринулись прочь от дома.

— Я сейчас вам сломаю! — ревел кто-то. — Сломаю! Руки и ноги переломаю! Фарш сделаю!

Почувствовав неладное, дель Като отпрянул от двери и юркнул за каменный косяк. Раздался мощный хлопок! Дым! Волна огня вырвалась вместе с дверью. Воздух ревел! Трубил! Дель Като аж весь вжался в камень, стараясь скрыться от сжигающего пламени. Из огня показалась невысокая фигура, вокруг которой искрилась тонкая серебристая пленка.

— А это ты, правитель? — пробормотал маг, разглядев, наконец, скорчившегося дель Като. — Чего надо?!

Дель Като медленно приподнялся, опираясь на выступающие из стен каменные блоки. Его слегка шатало. Наконец, он выпрямился и торжественно проговорил:

— Началась война, магистр. Я требую, чтобы ты выполнил клятву, данную своему королю. Собирай свои учеников, маг.

Сказав это, он развернулся и пошел прочь от дома. Казалось этот день никогда не закончиться!

Глава сороковая

Здоровенные туши тарпанов, сияющие на солнце лоснящейся кожей, медленно вышагивали по широкой дороге. Небольшие каменные блоки, подогнанные с ювелирной точностью, делали ходьбы в этот жаркий день довольно приятным занятием.

— Смотри, Ханс, какая рожа у этого варанга, — с ухмылкой ткнул своего товарища локтем Люк. — Челюсть торчит. Зубов мало. Глаза навыкате. Тьфу! Так врезать и хочется!

— Да уж, — пробормотал тот, посмотрев в нужную сторону. — Если бы у меня была такая же рожа, я бы точно повесился! Ха-ха-ха-ха! Рожа!

Живые мастондонты тащили за собой тяжелые повозки с высокими, почтив рост человека, колесами. Как успел заметить Ханс, в повозках находились какие-то кувшины с запечатанным горлышком.

— Да, старина, вляпались мы с тобой в дерьмо, так вляпались! — вдруг в сердцах пробормотал Люк со злобой глянув на идущего рядом аборигена. — Этот каинов маг задумал поход. Подумать только он решил напасть на королевство. Он похоже больной!

Ханс задумчиво смотрел куда-то в сторону, где аз за разом проносились конные отряды озерных варангов. Сверкавшие при свете солнца наконечники широких копий, развевающиеся на ветру гривы коней, размалеванные устрашающим рисунками тела воинов — все это выглядело очень угрожающе и внушало, как минимум, уважение.

— Не похож Килиан на больного, — наконец, подал голос солдат, с удовольствием ставя ногу на ровную брусчатку бывшей имперской дороги. — Посмотри вокруг! Кругом нас одни воины! Думаю их около тысячи, а может и больше. Видишь, какой узор нанесен на их лица... Это знак богини Хали, богини смерти! Они себя заранее объявили мертвецами, которым нет места в мире живых.

В этот момент, словно в подтверждении всего сказанного, один из скакавших мимо всадников повернул голову и посмотрел на них. Казалось, на бывших гвардейцев смотрел оскаленный человеческий череп. Огромные черные глазницы пугали какой-то манящей темнотой, завлекающей в свои сети всякого, кто на них взглянет. С его шеи свисало причудливое ожерелье из разнообразных клыков, поражающих своими размерами. Варанг пронзил их взглядом и оглушительно заорал, вскидывай вверх копье.

— Похоже, мы ему не понравились, — сильно понизив голос, прошептал Люк. — Вон как зыркнул на нас. Это же целая орда! Пусть их не так много, нет доспехов и осадных машин, но... А их шаманы?! Ты видел этих чудовищ?! Этот каинов Харилла мне до сих пор в ужасах приходит!

— Но королевство, по-прежнему, сильно, — как-то неуверенно возразил ему Ханс, пытаясь нащупать на своем поясе меч. — В последней кампании мы выставляли около ста тысяч тяжелой пехоты, тысяч двадцать кавалерии и множество магов. Мы раздавим этих варваров, как тараканов!

Вдруг, прямо за его спиной раздался глухой каркающий звук, словно кто-то задыхался от недостатка воздуха. Оба гвардейца обернулись и увидели того самого аборигена, над которым еще недавно потешались. "Рожа" согнулась в поясе и безуспешно пыталась отсмеяться. Хотя это никак ей не удавалась! Он каркал, крякал и пыхтел; складки на его животе сотрясались и ударялись друг от друга.

— Как тараканов?! — отсмеялся, наконец-то, громила. — Ты кого ущербный давить-то собрался? — абориген, оказалось, прекрасно говорил на китонском. — Твоего королевства уже практически нет! Его нет! Вы разве не знали? Ха-ха-ха-ха!

Гвардейцы угрюмо молчали, переваривая информацию. Как бы не кощунственно звучали слова варанга о падении королевства, но многое об этом говорило. Мятеж, гибель короля и последующее превращение наследника в мертвеца могли запросто привести к такому развитию событий. Королевство всегда отличалось независимостью своих феодалов и сильными трениями между крупнейшими провинциями. До последнего времени все сдерживала воля короля. Именно последний, несмотря на всю свою легкомысленность, являлся тем скрепляющим стержнем, который сдерживал страну от начала братоубийственной войны.

— Страной правит лорд-канцлер, — продолжал рассказывать угрюмым друзьям варанг. — Хотя от страны осталось не так и много! Все уже давно трещит по швам! Провинции отлетают от королевства, как блохи от мокрой шавки. Еще и сам лорд-канцлер разбрасывается городами. Он отдал три приграничные крепости в обмен на наемное войско. Ха-ха-ха-ха! Этот напыщенный петух думает, что наемники ему помогут удержаться у власти! Север почти полностью отделился от королевства. Правителя там совершенно не признают и считают его виновников гибели короля.

Уродливая рожа вновь рассмеялась, склонившись к товарищам. Судя по ужимкам, которые то и дело возникали на его лице, тот веселился от души.

— Тараканы?! У вас даже магом почти не осталось! — казалось еще немного и он лопнет от радости. — Вы и о взрыве не слышали? Ха-ха-ха-ха! Откуда вы свалились на наши головы?! В здании, где заседал ваш Верховный Конклит, произошел взрыв. Там ничего не осталось — ни одного целого камня!

Это был еще больший удар! Оба гвардейцы даже посерели в лицах. Гибель почти всей верхушки Конклита, большей части боевых магов, была не просто неприятным известием, а более того, ужасным известием. Королевство, на протяжении веков славившееся мастерством своих магов, в одночасье превратилось в изгоя, которые и себя-то защитить толком не сможет. — Слушай, рожа, уйди отсюда! — прошипел сквозь зубы Люк, с трудом сдерживаясь чтобы не свернуть шею этому варвару. — Уйди, могу не сдержаться!

— Ладно, уйду..., — вмиг стал серьезным варанг. — Повеселили вы меня знатно! Аж живот заболел, давно так не смеялся... Да, забыл совсем, вас вызывает к себе Великий Тенго!

Последние слова он произнес восторженным тоном, чуть ли не с придыханием. Ханс с Люком быстро переглянулись. Ситуация складывалась не в их пользу и надо было срочно что-то предпринять, иначе все могло закончиться совершенно печально для обоих. Вокруг стояли здоровенного роста и комплекции варанги, и судя по выражению их лиц головорезами они были еще теми. Особенно выделялся своими габаритами воин, стоявший справа от них. Он возвышался над ними высоченной башней, с боку к которой были прикреплены две мощные кувалды с толстыми набалдашниками. Всем своим видом варанг показывал, что им уже давно пора двигаться к вождю.

— Похоже, за нас уже давно все решили, — облизывая пересохшие губы, пробормотал Люк. — Если бы нож... Эх! Пошли, чего уж там!

Тенго находился довольно далеко от них, почти во главе вышагивавшего войска.

— Первый сын, мы привели пришельцев! — припадая на одно колено, произнес их сопровождающий. — Вот они!

Ханс и Люк, после несильного толчка в область спины, рухнули на каменные плиты. Тенго некоторое время их пристально рассматривал, словно что-то вспоминал. Те в свою очередь пожирали глаза самого вождя.

— Это точно он, — прошептал одними губами Люк. — Я же тебе говорил.

— Нет! — замычал в ответ его товарищ. — Килиан же был задохликом. Я же прекрасно помню, как мы его тащили в том дермьмовом мире. В не было и трех карамов.

— Разуй свои глаза! — никак не мог успокоиться первый. — Цвет волос один в один!

Вдруг мощный тарпан огненно-рыжего цвета, верхом на котором сидел предводитель, встал колом. Его рваные ноздри при этом стали недовольно раздуваться, а усыпанная зубами морда норовила покусать соседнего всадника.

— Стоять, рожа! — негромко прорычал Килиан, легонько похлопывая зверя по слоноподобной шее. — Стоять! Эй, вы, подойдите!

Обоих гвардейцев легкими ударами копий подтолкнули вперед.

— Ваш капитан, как я помню, был из этих мест, — полуутвердительно проговорил Тенго, всматриваясь в это время в выступавшие за горизонтом горы. — Урожденный дель Като и сын наследник владельца Валидора — форпоста империи на границе с варангами.

Солдаты понимающе переглянулись: никому из них не хотелось остаться в истории страны проклятым предателем, который провел врага через тайные перевалы. Однако, красноречивое молчание прервал их старый знакомый, тот самый варанг с довольно мерзкой рожей, над которым они недавно смеялись. Его хлесткий удар свалил обоих в дорожную пыль.

— Вот-вот, я тоже теряю терпение, — раздраженно бросил Тенго. — Вижу, охотников помочь нам нет. Хорошо! Тогда, вот ты! — палец уткнулся в Ханса, валявшегося к нему ближе всего. — За мной!

Хмуро озираясь на своего товарища, солдат встал и поплелся за Килианом. Их путь проходил почти через все войско, почтительно расступавшееся перед живым богом. «О, боги, сколько же их здесь, — в очередной раз Ханс поразился массе скопившихся аборигенов. — Никогда не слышал, чтобы варвары атаковали границы империи таким числом. Ну, одна сотня или две — обычно это все, на что они были способны! Но сейчас... ». Перед его глазами проходили десятки жутко разрисованных харь, непринужденно чистящих свое оружие или хлопотавших около мгновенно разожженных костров.

— Мы пришли, — остановился Килиан около довольно неприметного с виду шатра из довольно потрепанной холстины. — И не смотри на меня зверем, все совсем не так, как кажется. Мы совсем не враги тебе и тем более империи.

Ханс недоуменно вскинул голову. В его глазах стоял вопрос: а какого же тогда Каина, огромное войско вышагивает к мирным городам и селам.

— Ты много не знаешь, солдат, — пробормотал маг неожиданно усталым голосом, на мгновение превращаясь из живого бога в обыкновенного человека. — И очень давно не был дома. Его уже нет, как нет твоего капитана! Посмотри вокруг себя! Мы не завоеватели и не грабители и убийцы! Вижу, ты совсем мне не веришь... Хорошо! Заходи!

Замусоленный полог приподнялся и Ханс осторожно вошел в полумрак. Глаза привыкли довольно быстро. Вот появились контуры каких-то шкур, огромного казана. Потом возникла небольшая сгорбленная фигура, суетившаяся в дальней части шатра.

— Что это такое? — не мог ни чего понять Ханс. — Что это за старая ведьма? И что за тарпанье дерьмо здесь происходит? Отойди от меня, вонючая карга! Прочь!

Из мрака выскочила древняя старушенция и с визгом набросилась на Ханса. Ее изогнутая клюка с шипением рассекала воздух и опускалась то на спину, то на голову солдата.

— Ну, хватит, матушка Берке, — осторожно хватая ее за тщедушное тельце, примирительно шептал Тенго. — Довольно! Он не хотел тебя обидеть. Что ты так на него взъелась?! Он же не варанг, да к тому же совсем ничего не знает.

— У, изверг! — напоследок замахнулась старушка, но уже без былой ярости. — Хулить тут удумал. Образина неотесанная! На матушку Берке свой поганый рот открыл! Я тут им короля спасаю, а он …

Мимо сознания Ханса, и так стоявшего в прострации от неожиданности ситуации, проплыли почти все ее слова. Почти все, кроме одного! «Король! — раскаленный иглы воткнулись в его мозг и стали медленно вкручиваться в глубину. — Она сказала, что-то про короля... Но он же стал мертвяком! Я же видел его гниющую плоть и то, как он сгорел огне?!». С остекленевшими от изумления глазами, шаркающей походкой, солдат шагнул вперед.

— Иди, иди, меднолобый болван, — бормотала старушка, с неприязнью вперив взгляд в Ханса. — Вон он, родненький, лежит... Еле выходила. Думала он прямиком отправиться в страну вечного холода, да Великий отец помог и сам Тенго явил третий знак — очистил от мерзости проклятого крае.

Трясущимися руками Ханс приподнял тяжелую шкуру и замер. Скрючившись в три погибели и обхватив голову руками, внутри спал бывший принц и настоящий король — Краен Первый.

— О,боги, король жив, — благоговейно прошептал Ханс, опускаясь на колено. — Значит, не все потеряно для Китона. А теперь, господин, говори, что мне нужно сделать, чтобы король занял принадлежащий ему по праву трон? — повернувшись, спросил солдат. — Во славу короля гвардия готова исполнить все!

— Хорошо, что ты это понимаешь..., — с улыбкой прошептал Тенго, медленно выпроваживая его из шатра.

Через некоторое время от медленно бредущего войска отделился одинокий всадник и поскакал в сторону перевала.

Глава сорок первая

… — Что ты не спишь, моя лапулька? — загрубевшие от частой стирки руки молодой женщины нежно коснулись крошечной головки, закутанной в расползающиеся от ветхости тряпки. — Солнышко уже давно спряталось, а ты все глазки не закрываешь.

Любопытные глазенки недовольно сверкали, а детская ручка со следами страшного ожога нетерпеливо дергала мать за рукав.

— Мама, ты же обещала мне! — запищал тонкий голосок. — Расскажи, что было дальше! Ну, расскажи! Расскажи, а то я спать не лягу, и буду ждать, когда на небе покажется младшая сестренка нашего солнышка...

— Ну, хорошо, — сдалась женщина, усталым движением руки начиная расплетать косу. — Расскажу... Слушай внимательно! Валидор едва держался. Мертвецы были повсюду. Окрестности ими просто кишели — сотни и сотни костяков бродили по разоренным селам, ища живых. Стиги поднимали всякого, кто умирал от ран и болезней. Приходилось сразу же все сжигать...

Кроха крепко прижалась к матери, вцепившись в ее платье. Ей было страшно, но любопытство было так сильно, что пересиливало страх.

— … И тогда милорд Аларин дель Като взобрался на башню и взмолился богам. Он просил их спасти жителей города от мертвецов и обещал отдать за это все, что у него есть! Он молил богов три дня и три ночи, не отрываясь на еды и сон. Наконец, боги сжалились над ним и ниспослали людям спасение. Они дали людям Клардолг — невиданное по силе оружие, которое принесло словно мор очистило страну от страшного Зла.

— А что было с милордом, мама? — головка высунулась из под ее руки и внимательно уставилась в ее глаза. — А7

— Что? Что? — шутливо переспросила она. — А ничего... Ничего хорошего! За спасение людей боги послали на всех наследников мужского пола рода дель Като невиданное проклятие...

Казалось мальчишка даже дышать перестал от напряжения.

— Каждый дель Като был наделен безумием боя! В тот момент, когда ненависть его обуревала и ярость пожирала сердце, древний зверь срывался с поводка. С тех пор всем дель Като, которые становились старшими в своем роде, запрещалось участвовать в рыцарских турнирах...

Очередной штурм закончился. Потная, зловонная, гремящая железом и руганью орда медленно отхлынула от стен, оставляя после себя сотни скрюченных тел, отрубленных рук, ног.

— Ну, что, Замир, мы еще держимся? — с улыбкой спросил правитель, поворачиваясь к своему старому слуге. — Вон как им сегодня поддали! Десятков пять — шесть чай положили, а может и больше.

— Да,милорд, мы им крепко всыпали, — осторожно вытирая кровь с лица своего господина, проговорил тот. — Давно священный Валидор не видел таким сражений! Если не не изменяет память, то последняя осада города была в разгар самого Кусконского вторжения. Да, точно, почти сорок лет назад эти стены видели последнего захватчика.

— А помнишь, мой друг, — начал дель Като, задумчиво всматриваясь в горизонт. — Когда...

Два старика еще долго могли предаваться воспоминаниям (благо им было есть, что вспомнить), если бы не одно НО. Откуда-то снизу, со стороны старой крепостной башни, вдруг раздался приглушенный вопль и сразу же все стихло.

— Что это? — недоуменно сверкнул глазами господин. — Эй, стража, что случилось?

Насторожившись, Замир медленно вытянул из-за складок платья длинный кинжал и встал так, чтобы в случае опасности броситься на врага. С другой стороны владетеля города прикрыл маг, тоже вперивший взгляд в сторону башни.

— Не дай, Митра, снова эти егеря! — прошептал Замир, переминаясь с ноги на ногу. — С прошлой недели эти нелюди мне спать не дают. Думаю вот лягу и не проснусь.

Наступавшие сумерки прорезал крик, вслед за которым кто-то, громыхая обувью, стал подниматься по лестнице.

— Кто там? — резко закричал дель Като в сторону темного проема башни. — Отзовись!

— Милорд, это стража! — сразу же в ответ раздалось несколько голосов, вмиг успокоившие собравшихся на стене. — Мы поймали лазутчика! Гад, чуть Фиша не прирезал!

Звук мощного пинка, и прямо из башни под ноги Замиру вывалился перемазанный в грязи человек.

— Что это за чудище? — осторожно коснулся этого куля ногой старик. — Вы что за дерьмо принесли к милорду? Совсем пропили свои мозги? Выбросьте его со стены, и пусть эти выродки полюбуются на своего шпиона!

Неожиданно из самой глубины куска грязи послышался чрезвычайно разгневанный голос:

— Ты кого назвал шпионом, мешок с костями? Это ты настоящего гвардейца, что потом и кровью зарабатывал золотого орла, назвал шпионом?!

Замир словно молодая козочка одним движением отпрянул от связанного человека. На его лице в течение нескольких секунд отразилась целая палитра эмоций: от страшного недоумения до ужасной радости.

— Что слышат мои жалкие огрызки, лишь по случайности называемые ушами? — радостно воскликнул он, вновь бросаясь к непонятному шпиону. — Это же просто не может быть! Это просто невозможно! Что стоите, словно олухи?! Развяжите его! Милорд, вы его не узнаете? Милорд, это же соратник нашего малыша, славного Синко дель Като!

— Что? — переспросил дрожащим голосом владетель, без сил опускаясь на колени. — Моего мальчика?! Да, развяжите его, наконец! Ты видел его? Где он? Где мой мальчик? Где мой Синко?

Стража вместе с бросившимся к ним на помощь магом в мгновение ока распотрошили пленника, избавив его и от заговоренных веревок и от старого доброго железа. Дай им волю, они бы избавили его и от остального имущества.

— Это же старина Ханс! — наконец, пошло узнавание и со стороны солдат. — Вот это да...

— Вот каиново отродье, — негромко прошипел в ответ тот. — Знатно вы меня ребята приложили. До сих пор башка раскалывается, словно всю ночь гудел в городской таверне.

— Так это мы запросто! — скалили зубы солдаты, похлопывая по спине своего бывшего товарища по оружию. — Это за нами не заржавеет! Обращайся!

— А ну хватит языками чесать! — прогремел дель Като. — Всем на место! Ханса в мои покои!

Через несколько часов, когда Ханса вымыли, просушили, накормили и напоили, его привели в западную часть крепости, где находились покои владетеля. Дель Като все это время не находил себе место, метаясь словно закрытый в клетку зверь. Наконец, дверь отворилась и вошел тот, кого ожидали с таким нетерпением.

— Сиятельный Каролин дель Като, милорд, — неожиданно торжественным голосом начал Ханс, привстав на одно колено. — Ваш сын, капитан королевских телохранителей, владетельный Синко дель Като, погиб.

Старик покачнулся и упал, если бы его заботливо не поддержал верный слуга. Старый лорд стоял несколько минут, опираясь на высокое резное кресло. В огромной комнате царила тишина и лишь в камине потрескивали дрова, но в них слышался только печальный звук погребального костра.

— Как погиб мой сын? — вдруг, заговорил милорд и было видно, что слова ему даются с большим трудом. — Его повесили как предателя? Его, последнего представителя славного и благородного рода дель Като, вздернули ка последнего вора и разбойника? Говори!

Казалось его в эту минуту хватит апокалипсический удар. Жилы на шее вздулись, лицо налилось каким-то страшным багровым цветом.

— Милорд, — глухо заговорил солдат, оставаясь на колене и не поднимая глаз. — Не оскверняйте память своего единственного сына и верного слуги короля Мореота!

С каждым произнесенным словом надежда мощным потоком наполняла старое сердце.

— Капитан погиб как герой из древних легенд, — его голос стал дрожать. — Нас зажали проклятые мертвецы. Их были сотни вокруг! Сотни жутких тварей, которые не бояться ни меча ни огня! Если бы мы были одни... Если бы с нами не было короля... Мы бы легко пробились сквозь эту стену порождений ночи. Капитан отдал свою жизнь за короля — короля Краена!

— Король мертв — да здравствует король! — негромко произнес милорд. — Значит, мой сын не посрамил честь своего рода и показал, как живут и умирают члены рода дель Като. Но, как же тогда лорд Саран? Он же говорил, что мой сын предатель! Где это каиново письмо? Замир, куда я его бросил этот карпанов кусок пергамента?

Слуга бросился к столу, заваленному всяким хламом. В стороны полетели золотые канделябры, тяжеленные фолианты, запыленные карты.

— Вот оно милорд, — закричал Замир вытаскивая из под кучи пергаментов заветное письмо. — Оно было в самом низу, под вашими бумагами.

В нетерпении схватив письмо, дель Като принялся что-то бормотать себе под нос.

— Так, вот. Нет! Где же оно? Ага! Читаю. Ваш сын, капитан королевских телохранителей, Синко дель Като, был подкуплен нашими исконными врагами... Поправ свою честь и свой долг, Синко дель Като во время городских волнений напал на короля и убил его... Вот! Значит, поправ свою честь и свой долг?! Значит, он объявлен предателем, лорд Саран?! Да?!

Старый правитель выпрямился во весь свой далеко не маленький рост и с яростью начал трясти смятым в ком пергаментом.

— Этот выскочка посмел обвинить моего сына в предательстве! — Замир с тревогой смотрел на распалившегося господина. — Значит, он не знает, что такое честь для рода дель Като... Да и где этому лизоблюду знать о настоящей чести!

Письмо было смято окончательно и бесформенной массой полетело в полыхавший камин. Узловатые пальцы начали шарить по огромному креслу...

— Проклятье! — дель Като со злостью оглядел покои. — Замир, где меч. Куда ты его бросил? Живо его сюда! Сейчас это отродье Измира мне заплатит по всем счетам! Я научу это напущенного болвана уважать древнюю кровь! Поднимай солдат! Мы сделаем вылазку... Я своими собственными руками, — старик несколько раз с силой тряхнул широкими, как лопата ладонями. — Вот этими руками вырву поганое сердце и засуну его ему в рот! Да как он только осмелился нести хулу на славный род дель Като?!

Эти слова превратили Ханса и слугу в соляные столбы. Круглые словно крупные медные монеты глаза, раскрытые в удивлении рты — все говорило о том, что такого решения от милорда никто никак не ожидал. Даже более того, внимательно присмотревшись, можно было заметить на их лицах легкое сомнение в адекватности милорда.

— Но, господин, — попытался было возразить Замир. — За окном ночь, да и люди устали...

— Молчать!— рявкнул старик, направив на него бешеный взгляд. — Знай свое место, серв! Не тебе указывать своему синьору, что ему делать! Совсем распоясались! Отродья Измира! Да, что же это такое? Вокруг меня одни трусы!

Он бросил бешеный взгляд вокруг и остановился на стоявшем у самой стены гвардейце.

— А ты, готов послужить своему господину или тебе тоже есть что сказать?!

Расправив плечи, Ханс молча стукнул себя в грудь.

— Я и не сомневался. Пусть ты и не дель Като, но в тебе чувствуется наше безрассудство! — довольно пробурчал дель Като, оборачиваясь к двери. — За мной! Пришло время показать этим собакам, кто хозяин Валидора.

Через несколько мгновений крепость начала просыпаться. В бедняцких кварталах недовольно забрехали псы, провожая голодными глазами проходивших мимо них солдат. У казармы раздавалось бряцанье металла и рычание обозленных командиров.

— Карпаний корм, посмотри на себя! — шипел седоволосый сержант, пропорциями больше похожий на древнего огра. — Как ты затянул ремень? После пары ударов твой нагрудник сползет на пузо и все — здравствуй мама! А, ты огрызок, что разинул свою пасть? Где твое копье?

Высокий словно жердь ополченец, только что ржавший над своим товарищем, виновато втянул плечи и заерзал руками. Длинные и несуразные, они у него никак не хотели оставаться на одном месте и все время норовили за что-то уцепиться.

— Я спрашиваю, где твое копье? — сержант, по-видимому, нашел на ком выпустить пар перед вылазкой. — Думаешь, мы идем на прогулку и твоего огрызка, который ты по дурости называешь мечом, тебе хватит?! Ха-ха-ха! Вы посмотрите, на этого тупоголового деревенщину!

Он вдруг резко наклонился к так и не успевшему отпрянуть горожанину и грозно прохрипел:

— За этими воротами нас ждут настоящие солдаты! Они не могут пахать землю, не могут тачать сапоги и не могут месить глину... Но зато они прекрасно умеют убивать! И ты хочешь с ними справиться лишь этим? Оставь своего коротыша в покое и вернись в казарму за копье, и тогда, может быть, проживешь чуть-чуть дольше.

Ополченец затряс головой и рванул в сторону приземистого каменного здания, где последние несколько месяцев жила еще сотня таких же не обученных гавриков.

— Значит, не судьба, — пробормотал сержант, увидев, как завертелись толстые цепи, открывая ворота цитадели. — И придется воевать без копья.

Перед застывшими в нетерпении войнами показался сам правитель, одетый в полный китонский доспех.

— Пришло время, дети мои, обрушить на врага наш гнев! — чуть надтреснутый голос медленно набирал силу. — Их много и они лучше вооружены..., а нас всего лишь несколько сотен... Но я верю в вас! И, помните, никто кроме нас не сможет защитить наши семьи! …

Старик медленно вытянул меч из ножен и прорычал:

— Убейте их всех! Все, до единого! Режьте, колите, рубите! А-а-а-а!

Ворота распахнулись и в ночь хлынул гарнизон крепости. Солдаты и простые горожане, маги и городская беднота неслись в сторону с трудом просыпающегося лагеря. Яростный ор наполнил долину, разнося далеко в сторону гор свое гибельное эхо.

В тот самый момент, когда гарнизон Валидора вырвался из ворот крепости и обрушился на спящий лагерь, лорд Саран прикладывался к кубку с вином. С каждым новым глотком его холеное бледное лицо кривилось все больше и больше.

— Какая же это гадость! — пробормотал он, наконец, ставя кубок на походный столик. — Как они только пьют это поило...

— Вы совершенно правы, мой господин, — поспешил согласиться с ним его собеседник, не так давно отмытый от грязи и дерьма. — Это же варвары! Что с них взять?! Они согласны пить и ослиную мочу, лишь бы ее было много... Они.. Они, просто...

— Вижу, Зелий, они тебя сильно разозлили, — вдруг рассмеялся лорд, глядя на покрасневшего от возмущения придворного. — Ха-ха-ха-ха!

— Мой господин, это..., — тот готов был пост лопнуть от бешенства и перенесенного не так давно унижения. — …

Вдруг со стороны полога раздался какой-то звон, потом сразу же следом тишину прорезали дикие крики. Опрокидывая стол, Саран вскочил на ноги.

— К каину твое нытье! — заорал он, ища взглядом меч. — Капитана ко мне! Живо! Тарпаний корм! — подброшенный мощным пинком, женоподобный придворный вылетел из палатки. — Бегом!

Шум накатывался словно морская волна, с каждой секундой становясь все сильнее и глубже. В мощном гуле уже различались стоны раздавленных, хрипы лошадей.

— Командующий, командующий, — раздавшийся из-за полога вопль, через мгновение превратился в окровавленного капитана, безумным взглядом вцепившимся в лорда. — Это нападение! Они вырезали наши дозоры и прорываются к вашей палатке!

— Что? Что ты сказал, мешок с мясом?! — Сарану показалось, что он ослышался. — Нападение... Кто? Кто мог напасть на нас? Ты что говоришь? Какое к каину нападение?

— Это гарнизон крепости! — прохрипел капитан, с трудом стоявший на ногах. — Они сделали вылазку... Сам старик впереди...

— А ну прочь! — едва лорд услышал эту новость, ка мигом вылетел из палатки. — Мои доспехи! Зелий, где ты каин тебя задери? Коня!

Снаружи царил хаос. Черноту ночи пронизывали сполохи огня, выхватывавшие беспорядочно метавшихся солдат. Со скрипом полыхала ткань огромных повозок, в которых хранились припасы. Где-то вдалеке раздавался звон металла.

— Что здесь твориться? — шептал ошеломленный Саран, подавленный такой картиной. — Это же овцы! Каиново отродье! Все ко мне! Сигнал! Ко мне! Гвардия! Сплотиться!

Вытащенный за шиворот из под повозки горнист побелевшими от страха губами выдохнул сигнал.

— Сплотить ряды! — вскочив на коня, орал Саран. — Гвардия умирает, но не сдается! Мечи в ножны! Пики вперед! В стену! Всем в стену!

Его мимолетное помешательство прошло, словно и не было. Перед смешавшимися солдатами вновь был их командующий — Железный Бык.

— Кого вы испугались, куски дерьма? — бушевал, размахивая мечом лорд. — Это же бывшие крестьяне! Они ни на что не годны, кроме как махать серпом и копаться в грязи! Сплотить ряды! Шаг! Еще шаг! Вперед!

Какой бы не был жадной до денег и почестей скотиной Саран, но воином он был отличным. Это со скрипение на зубах отмечали и его противники.

— Кусок тарпаньего дерьма, куда? — проносясь на полном ходу мимо улепетывающего низкорослого ополченца, канцлер пнул его по голове. — Назад! Держать строй! Все ко мне! Стерн, где тебя носит? Ко мне!

Беспорядочно метавшееся стадо баранов, вновь становилось войском. Вокруг командира, словно монолитная гора возвышавшегося над носящимися людьми, стали медленно накапливаться гвардейцы. Человек за человеком, десяток за десятком, они выстраивали привычный строй, в который продолжали ломиться враги.

— Стерн! Отродье каина! — продолжал орать канцлер, тыча в первого попавшегося легионера. — Куда он запропастился? Найти! Где этот каинов маг?! Бегом!... Они уже выдыхаются!

Наконец, критическая масса была набрана. Строй гвардейцев обрел привычную массу и двинулся вперед. Здоровенный секутор с побритой наголо башкой неожиданно заорал:

— Наддай! Шаг! Удар! Наддай! Еще шаг! Удар!

В зареве костров высветилось невиданное чудовище с сотнями ног и десятками железным клыков. Оно накатывалось на толпу людей — кололо их, отрубало конечности, разрывало их тела... Раз! Плотная стена щитов с силой ударяла по противнику и отбрасывала его вперед. Два! Правая рука гвардейца выскакивала вперед и острое копье втыкалось в чье-то тело.

— Шаг! Удар! — выдыхал секутор, оглушая своим воплем всех вокруг. — Еще удар!

Ряды гарнизонных солдат таяли на глазах. У них еще был задор и ярость пожирала их сердца, но уже не оставалось сил... Один за другим падал на землю изломанной куклой. Все чаще и чаще солдаты с отчаянием оглядывались назад — туда, где в спасительной близости возвышались неприступные стены Валидора.

— Милорд, милорд, — седой сержант всем телом повис на руке дель Като. — Надо отходить! Войска вот-вот дрогнут. Милорд, отдайте приказ!

— Что? Отступить?! — до пышущего яростью старика донеслись только последние слова. — Ты, что это щенок, предлагаешь? — закатанный в кольчужную сетку кулак со всего размаху заехал сержанту в лицо. — Дель Като никогда не отступал! Только вперед! Напьемся крови этих выродков!

С безумным смехом он пришпорил жеребца и вломился в самую гущу боя. Окованные сталью копыта сминали врагов не хуже заточенных мечей, а с верху им добавлял клинок старика.

— Саран! — орал он, с яростью отвешивая удары. — Проклятый изменник, где ты! Покажись! … У! Пошел прочь!

Гвардеец первой линии с трудом выдержал удар копытом боевого жеребца, но от стали в голову уйти не смог. Через мгновение рухнул его товарищ, щит которого оказался рассеченным на две половинки.

— Каинова отрыжка, я все равно доберусь до тебя! — хрипел дель Като, бросаясь вперед. — Ты от меня нигде не спрячешься!

Казалось в старика вселился демон войны, придавший его высохшему телу новые силы. А может правдой были те сказки о проклятии рода дель Като, которые рано постаревшие матери городских низин Валидора рассказывали своим крохам...

Дель Като неожиданно взревел словно безумный, и тут же, отбросив в сторону щит и меч, прыгнул с гущу врагов. Закованное в массивные латы туловище невесомой птицей взлетело на головами легионеров первого ряда...

— А-а-а-а-а-а! — ревело и рычало людское месиво, гремело железо, раздавалось ржание коней. — А-а-а-а-а-а!

Глава сорок вторая

Высокий варанг преклонил колено и его голова на мгновение склонилась вниз.

— Говори, — бросил ему Килиан, наклоняясь вперед.

— Великий Тенго, пришелец достиг перевала, — ярко голубые глаза без всякого страха смотрели на живого бога. — Коготь Ягуара довел его до великого каменного селения. Вокруг селения много железных людей.

Его неподвижное, без намека на эмоции лицо, было густо покрыто татуировкой, которую дозволялось наносить только самым достойным. — Твоего посланника я вымазал в тарпаньем дерьме и густо посыпал придорожной пылью, — продолжил варанг, не меняя своей позы. — Только поэтому ему удалось пройти незамеченным... Но едва Великое Око опустилось на две ладони, как из селения вышли воины и напали на железных людей.

— Я доволен тобой, Коготь Ягуара, — проговорил Тенго, спрыгивая с тарпана. — Ты по праву носишь свое имя. И с этого дня по праву будешь носить его знаки! Ты готов?

Каменное лицо варанга дало трещину. Лоб прорезали линии морщин, глаза широко раскрылись. Неловко подогнув ногу, он встал. Коготь Ягуара ни как не мог поверить в то, что ему нанесут знаки. Со времен, которые с благоговением вспоминают старики, знаки ягуара наносили только тем воинам, которые совершили выдающийся подвиг.

— С этого дня ты станешь еще ближе к нашему отцу, — хлопнул его по плечу Килиан. — Иди и готовься! Скоро будет битва, в которой нам понадобиться и твоя сила.

Одним махом вскочив на гороподбную тушу тарпана, Килиан резко натянул поводья. Недовольная таким обращением бестия приподнялась на задние лапы и трубно заревела.

— Варанги, Великий отец смотрит на нас! — резко взмахнув широким лезвием асая, закричал Тенго. — Сегодня равнинные люди узнают силу гнева сынов Ягуара. Настало время спросить с них за боль наших детей, сестер и матерей!

— Ягуар! Ягуар! Ягуар! — начали с нарастающей мощью скандировать застывшие варанги. — Ягуар! Ягуар! — Эти отродья мерзких тварей, которые выползают из тумана, ждут нас за перевалом, — громкий голос разносился над сотнями людей.

— Их много, они сильны и у них острые металлические зубы, но Великий отец верит в нас!

— А-а-а-а-а-а! — заревела толпа, вскидывая в высь свои клинки. — А-а-а-а-а-а

— Вырежьте их всех! Пусть железные люди познают страх и боль! Вперед! Вперед!

накал достиг максимума. Тысячная толпа в мгновение ока превратилась в бурлящий поток, с яростью горной реки устремившейся в чудесную долину. Они неслись без всякого порядка, строя. Над их головами не развивались стяги, указывавшие направление удара. Не было и торжественного грохота огромных барабанов, часто сопровождавших атаку армий цивилизованных государств. Ничего этого не было и в помине! Узкое горло перевала захлестнуло ревущим людским потоком, от которого стали отслаиваться более мелкие струйки, а затем еще и еще. Вот вперед вырвался крупный воин, своим ростом и мышечной массой которой мог смело поспорить с годовалым детенышем тарпана. Его густо татуированая харя была перекошена в неимоверной гримасе, косо сточенный зубы скалились в сторону врага.

— А-а-а-а-а-а! — орал он, размахивая здоровенной дубиной, усеянной акульими зубами. — А-а-а-а-а-а!

Позади него огромными скачками неслись еще и еще... Толпа! Ревущая орда! Здесь не было никакого строя и порядка! Здесь не было холодно решимости и рассудительности! Все затопила свирепая жажда крови! Первого дикаря строй встретил ровно, не отступив ни на шаг. Раз! Шеренга словно единый организм выдохнула и выпустила из-за щитов острые жала пик, с хрустом насадивших варанга.

— Пускай дары леса! — опустил руку Килиан, внимательно наблюдая за разгоравшимся боем. — В центр! На палатки!

Стоявшие перед ним крупные туши карпанов медленно расступились и за ними показались большие в два человеческих роста деревянные шары. Вырубленные из ствола гигантского дерева суххо, они часто использовались варангами в сражениях со своими врагами — горожанами. Нападали они на кусконские приграничные города или штурмовали китонские города-крепости, шары неизменно сметали массивные городские ворота, куда сразу же вливались орды дикарей. В этот раз все произошло именно так, как и всегда. С десяток запущенных одновременно деревянных снарядов понесся на застывший в ужасе строй гвардейцев. Подпрыгивая на камнях, таща за собой целую свору разнокалиберных булыжников, они настоящей мясорубкой обрушились на шеренгу.

— А теперь раздавим их, — рассмеялся Тенго, ударяя пятками своего карпана. — Братья, отец Ягуар смотрит на вас! Вперед!

И так смотревшие волком на кишевшее внизу сражение, варанги завыли, раздирая на своих телах кожу. Ногти оставляли на их выпуклой груди кровоточившие борозды, боль от которых еще более распаляла их.

— А-р-р-р-р-р, — издавая рычание толпа вновь ринулась вниз. — А-р-р-р-р-р-р!

Не выдержав напряжения, Килиан тоже подхватил свирепый вопль и бросился вслед за основной массой своего войска... К утру, когда уже окончательно расцвело, все было кончено. Некогда укрепленный лагерь королевской гвардии оказался полностью разбит и ограблен, а едва собранное войско — растоптано. … Они встретились почти у самой палатки командующего, где оба надеялись найти своего врага. С одной стороны стояли остатки городской стражи и местного ополчения, тяжело дышавшие и еще не остывшие от боя во главе с высоким стариком, глаза которого пылали еле затухающим безумием. С другой стороны дрожала в нетерпении орда их исконных врагов — варангов, над которыми возвышался Тенго.

— Р-р-р-р-р-р, — глухо взревел коренастый и покрытые волосами словно дикий зверь дикарь, шумно втягивая в себя воздух (со стороны городского войска дул довольно ощутимый воздух). — Р-р-р-р-р-р.

— Стоять! — заорал Килиан, вышагивая вперед на обрызганном в лап до головы карпане. — Не трогайте их! Это не враги отцу Ягуару! Кто тут владетель Валидора, урожденный дель Като? Я Тенго, первый сын Ягуара! Выйди вперед и будем говорить!

Ряды стражи лишь плотнее сомкнулись за щитами, из которых показались дрожащие от напряжения пики. -

Что тебе надо? — зычный голос донесся откуда-то из задних рядов стражи, где предпочел отсидеться самый любопытный стражник. — Наш милорд не будет говорить с варваром!

— Заткни свою пасть, плебейская рожа, пока я не приказал пороть тебя пока кожа лоскутами не начнет сползать с твоей холеной задницы! — наконец, очнулся стоявший до этого молча старик. — Значит, ты Тенго? Не слушай моего солдата! У него от вида такого количества крови вполне могут быть странные видения. Прежде чем мы начнем говорит, хочу поблагодарить тебя за помощь... Ты очень вовремя подоспел. Еще бы немного и от нас, а потом бы и от нашего города, сделали бы мясной фарш!

Несмотря на навалившуюся усталость, свинцовыми оковами сковавшими пожилое тело, милорд слез с жеребца сам, с гневом отвергнув заботливо предложенное слугой плечо. Осторожно перешагивая через разрубленные подошел к походной жаровне, в которой продолжал гореть огонь.

— Говори, — проговорил он, вытягивая к самому пламени свои ладони. — Говори все, как есть, но помни... ни один из Синко дель Като не потерпит ложь! Если между нами встанет хоть одно лживое и ядовитой как жало змеи слово, то заговорит сталь...

Рядом присел Килиан, громко хмыкнув в ответ. Его развеселило такое начало.

— Хорошо. Только давай отпустим наших людей, — кивнул он в сторону устало переминавшихся солдат и скаливших зубы варангов. — Пусть пока пограбят лагерь да мертвецов. Они вполне этого заслужили, да, вино, думаю лишним не будет...

Оставшись одни они долго молчали, словно не зная с чего начать разговор. Где-то за их спинами продолжало вставать солнце, медленно своими лучами нагревавшее спины. Тот тут то здесь слушался хруст сдираемой с покойников одежды, глухие хлопки ударов.

— Зачем ты пришел на мою землю? — первым не выдержал старик, посмотрев на собеседника. — Что здесь надо вашему племени? Вы столетиями грабили наши земли, уводили наших жен и дочерей, — он бросал слова с горечью человека, который оказался не в силах защитить своих близких. — Что вам еще нужно от нас?

— Не спеши, дель Като, — буркнул, не отрывая глаз от жаровни, Килиан. — Ты уже второй за столь малый промежуток времени, кто делает такую же ошибку. Я пришел как друг.

К нему уже давно вернулась память... Еще в тот момент, когда он сражался с переродившимся принцем Краеном, Килиан уже прекрасно знал кто он и что ему делать.

— Что? — раздавшийся смех был отчетливо похож на скрипение плохо смазанных колес у повозки; он был таким же скрипучим, лишь изредка прерываемый хрустом. — Проклятый варанг и дикарь пришел на нашу благословенную богом землю как друг? Да, если бы не этот, проклятый небесами лорд-канцлер, ты бы здесь не сидел! Твой смердящий труп уже давно бы висел вон на тех деревьях... Друг...

Килиан даже не думал обижаться на шипевшего от возмущения старика.

— Посмотри на мое лицо, милорд, — он окончательно снял капюшон с головы и тряхнул гривой волос. — Ты же видишь, что я не варанг!

— Значит, предатель, — плюнул старик на землю у его ног. — Значит, проклятый предатель!

— Хорошо..., — не выдержал Килиан. — Слушай внимательно... Еще недавно в этих землях меня знали под именем Килиана, мага первого круга огненной стихии, которому благоволил и которого опекал сам Илириус Зенон первый магистр Верховного Конклита. Несколько позже меня стали звать Килианом Отступником или Килианом Проклятым! — он сквозь стиснутые зубы бессильно замычал. — Верховный Конклит королевских магов вычеркнул меня из росписи королевских магов осудил меня к казни на Оке Драконта.

Кажется, впервые за последние несколько недель владетелю Валидора стало страшно. Его рука непроизвольно потянулась к кинжалу, висевшему на поясе, словно стараясь убедиться в его наличии. «Это точно он, — потрясенно думал старик, вглядываясь в узнаваемые черты лица. — Килиан Проклятый! Килиан Отступник! Он посмел изучать запретное знание... О, Святой Митра! Откуда он здесь?». На его лице на мгновение проступил такой ужас, что Килиан горько усмехнулся.

— Да, это я! — громко произнес он, смело смотря ему в глаза. — Да, я вот этими руками оживлял мертвецов! Что не ожидали?! — последняя фраза была уже обращена слуге милорда, который все это время незаметно караулил своего господина. — Я, Килиан Отступник!

Замир глядел на него словно кролик на удава. Казалось, шикни на него в этот момент и он покорно пойдет на встречу своей смерти. Его, обутые в потрепанные сапоги, ноги медленно несли тело назад, а руки шарили по поясу в поисках оружия.

— Смотри-ка, боится, — вновь усмехнулся Килиан. — Но это не главное, дель Като! Дальше было вот что... Око Драконта выбросило меня в неведомый мир, где бушует страшная война, — он зажмурил на мгновение глаза и сразу же открыл. — … Пока я был там, в столице были волнения. Королевский дворец взяла чернь, которой кто-то открыл ворота. Гвардии все это время сидела в казармах и была ни слухом ни духом о том, что король в опасности! — при этих слова старик заскрипел зубами. — Его убили... Ваш сын спас принца от заговорщиков...

Килиан еще долго рассказывал о своем пути, в котором так тесно переплелись судьбы бывшего принца, погибшего капитана королевских телохранителей и множества варваров с окраины империи.

— … Вот я стал Тенго, — закончил он свой рассказ. — Я дал королевству надежду на примирение и освобождение от врагов, которые медленно терзают ее со всех сторон. Теперь у вас есть армия и король!

— Это многое меняет, — проговорил старик, в глазах которого начал разгораться огонь надежды и будущих битв. — Тогда, не время сидеть! Нельзя дать узурпатору закрепиться на подступах к столице. Я сейчас же разошлю к своим соседям известие о короле! Быстрее! Замир, карпанья задница, ты же где-то здесь! Мигом сюда неси принадлежности для письма!

Через несколько минут из-за палатки словно по волшебству вынырнул старый слуга, в руках которого был зажата коробка со свитками.

— Пиши..., — в нетерпении, заговорил милорд. — Сообщаю Вам, что милостью Митры, король остался жив. Да здравствует король Краен, сын короля Мореота Второго. Предлагаю Вам исполнить свой долг слуги короля и прибыть с верными людьми в замок Валидор до цветения календул. Готово?! Сделай таких четыре копии! И еще, объяви на площади о спасении короля Краена! Сегодня праздник! Бочки с вином на площадь! Открыть амбары с хлебом для всех желающих! Что корчишь рожу! — старик нахмурился, увидев, как замялся слуга. — Я сказал, что сегодня праздник. Не позорь меня перед гостями!

После этого разговора и в течении почти недели замок Валидор превратился в настоящий город, если судить о его величине лишь по числу людей. Каждый час к его стенам прибывало все больше и больше вооруженных людей, которые сразу же шли на городскую площадь, чтобы хоть одним глазком увидеть чудесно спасшегося короля Краена. За людьми двигались огромные повозки, которые тянули массивные карпаны, груженные мешками с продовольствием.

Глава сорок третья

Разговор в одном из трактиров столицы. Самый дальний от стойки стол, за которым развалившись сидело четверо крепких парней.

— Слышал, ты, Железная башка, собрался в путь? А куда навострил свои калиги? — спросил коротышка с широченными плечами, прихлебывая пиво из кружки. — здесь все свои...

— Говори, говори, мы все из одной центурии. Или уж забыл, как вместе кормили мошкару в болотах Кускона? — поддержал его второй, сидевший справа от него.

Тот, на кого смотрели остальные, был впечатляющих размеров. Пожалуй, если бы он еще немного подрос, то детеныша карпана он бы с легкостью унес на своих плечах. Еще большую массивность ему придавал надетый на него полный доспех легионера. Здесь его знали как Железная башка!

— Такое забудешь? — вдруг заржала в полный голос эта орясина, сотрясая стены трактира. — В живую ведь твари сжирали! Ладно! Теперь, давай ближе... Человек один верный недавно у меня был.

Массивные бритые затылки наклонились в одну кучу, являя собой крайне монументальное зрелище. Сидевшие вокруг них сразу сделали вид, что их тут нет. Правда, лишь один человечек, внешне мало приметный, попытался разобрать о чем там шепталась компания.

— Он пришел с востока, — шептал Железная башка. — Говорит владетель Валидора разбил в пух и прах наши войска и теперь собирает верные королю войска... Вроде, он даже сам видел короля Краена.

— Не может быть! Врет, сволочь! — чуть не вскочил возмущенный коротышка. — Только вчера нам на построении зачитали указ короля о лишении владетеля Валидора всего имущества за участие в заговоре против короля Морреота. Ребята говорят, что он с варварами связался... И какой, к черту король Краен? Он же погиб вместе с отцом?!

Незаметный человечек подвинулся еще немного ближе.

— Ты, гномья отрыжка, всегда слишком много задавал вопросов, — заревел Железная башка. — Я тебе говорю, что король жив! Ты меня понимаешь, король Краен жив! И пошли вы все к черту, если не верите своему старому другу! Короче, я продал свою старую халупу и сегодня же валю отсюда...

Его рев прекрасно услышал не только соглядатай, но и многие, сидевшие в трактире. Вопль о то, что король жив, сразу же взбудоражил весь трактир. В добавок какой-то забулдыга, целый день валявшийся под столом, услышал вопль Железной башки и тоже сипло заревел:

— Да здравствует король! До здравствует король Краен!

Тут же его кто-то пнул ногой в надежде, что он замолкнет.

Но запивоха еще больше раззадорился:

— Да здравствует Милостивец, король Краен! Прочь от него! Пошли прочь!

Вдруг на стол в самой середине трактира вскочил дебелый толстяк с багровым лицом и закричал:

— Не надо нам никакого короля! У нас есть лорд-канцлер! Да здравствует лорд-канцлер!

Бац! Бац! Массивной лавкой смели оратора... Началась потасовка, в которую в мгновение ока оказались втянуты и все остальные...

Чуть позже во дворце. Около закрытых дверей бывшей королевской опочивальни толпился испуганный народ. Придворные тихо шушукались между собой, то и дело спрашивая друг у друга — «как он там, бушует!». А за дверями слышался треск мебели, время от времени прерываемый злобными воплями.

— Что, получили?! Обосрались?! — Беату Марите орал так, как никогда. — И это наша гвардия?! Это наша доблестная гвардия?!

Бах! Бах! Тяжелая кочерга в его руке порхала бабочкой, с каждым взмахом опускаясь вниз. На! Роскошный резной столик из кусконского мореного дуба разлетелся в дребезг! Бах! Высокий фарфоровый кувшин отправился вслед за ним!

— Что за бездари меня окружают?! Каиново отродье! — брызгал он слюной во всей стороны. — Сотру в порошок! Сгною в каменном мешке! На коленях всю оставшуюся жизнь!

Рядом с камином скорчился невысокий человечек, прикрывая свою голову руками.