скитание некроманта продолжение

Слуга бросился к столу, заваленному всяким хламом. В стороны полетели золотые канделябры, тяжеленные фолианты, запыленные карты.

— Вот оно милорд, — закричал Замир вытаскивая из под кучи пергаментов заветное письмо. — Оно было в самом низу, под вашими бумагами.

В нетерпении схватив письмо, дель Като принялся что-то бормотать себе под нос.

— Так, вот. Нет! Где же оно? Ага! Читаю. Ваш сын, капитан королевских телохранителей, Синко дель Като, был подкуплен нашими исконными врагами... Поправ свою честь и свой долг, Синко дель Като во время городских волнений напал на короля и убил его... Вот! Значит, поправ свою честь и свой долг?! Значит, он объявлен предателем, лорд Саран?! Да?!

Старый правитель выпрямился во весь свой далеко не маленький рост и с яростью начал трясти смятым в ком пергаментом.

— Этот выскочка посмел обвинить моего сына в предательстве! — Замир с тревогой смотрел на распалившегося господина. — Значит, он не знает, что такое честь для рода дель Като... Да и где этому лизоблюду знать о настоящей чести!

Письмо было смято окончательно и бесформенной массой полетело в полыхавший камин. Узловатые пальцы начали шарить по огромному креслу...

— Проклятье! — дель Като со злостью оглядел покои. — Замир, где меч. Куда ты его бросил? Живо его сюда! Сейчас это отродье Измира мне заплатит по всем счетам! Я научу это напущенного болвана уважать древнюю кровь! Поднимай солдат! Мы сделаем вылазку... Я своими собственными руками, — старик несколько раз с силой тряхнул широкими, как лопата ладонями. — Вот этими руками вырву поганое сердце и засуну его ему в рот! Да как он только осмелился нести хулу на славный род дель Като?!

Эти слова превратили Ханса и слугу в соляные столбы. Круглые словно крупные медные монеты глаза, раскрытые в удивлении рты — все говорило о том, что такого решения от милорда никто никак не ожидал. Даже более того, внимательно присмотревшись, можно было заметить на их лицах легкое сомнение в адекватности милорда.

— Но, господин, — попытался было возразить Замир. — За окном ночь, да и люди устали...

— Молчать!— рявкнул старик, направив на него бешеный взгляд. — Знай свое место, серв! Не тебе указывать своему синьору, что ему делать! Совсем распоясались! Отродья Измира! Да, что же это такое? Вокруг меня одни трусы!

Он бросил бешеный взгляд вокруг и остановился на стоявшем у самой стены гвардейце.

— А ты, готов послужить своему господину или тебе тоже есть что сказать?!

Расправив плечи, Ханс молча стукнул себя в грудь.

— Я и не сомневался. Пусть ты и не дель Като, но в тебе чувствуется наше безрассудство! — довольно пробурчал дель Като, оборачиваясь к двери. — За мной! Пришло время показать этим собакам, кто хозяин Валидора.

Через несколько мгновений крепость начала просыпаться. В бедняцких кварталах недовольно забрехали псы, провожая голодными глазами проходивших мимо них солдат. У казармы раздавалось бряцанье металла и рычание обозленных командиров.

— Карпаний корм, посмотри на себя! — шипел седоволосый сержант, пропорциями больше похожий на древнего огра. — Как ты затянул ремень? После пары ударов твой нагрудник сползет на пузо и все — здравствуй мама! А, ты огрызок, что разинул свою пасть? Где твое копье?

Высокий словно жердь ополченец, только что ржавший над своим товарищем, виновато втянул плечи и заерзал руками. Длинные и несуразные, они у него никак не хотели оставаться на одном месте и все время норовили за что-то уцепиться.

— Я спрашиваю, где твое копье? — сержант, по-видимому, нашел на ком выпустить пар перед вылазкой. — Думаешь, мы идем на прогулку и твоего огрызка, который ты по дурости называешь мечом, тебе хватит?! Ха-ха-ха! Вы посмотрите, на этого тупоголового деревенщину!

Он вдруг резко наклонился к так и не успевшему отпрянуть горожанину и грозно прохрипел:

— За этими воротами нас ждут настоящие солдаты! Они не могут пахать землю, не могут тачать сапоги и не могут месить глину... Но зато они прекрасно умеют убивать! И ты хочешь с ними справиться лишь этим? Оставь своего коротыша в покое и вернись в казарму за копье, и тогда, может быть, проживешь чуть-чуть дольше.

Ополченец затряс головой и рванул в сторону приземистого каменного здания, где последние несколько месяцев жила еще сотня таких же не обученных гавриков.

— Значит, не судьба, — пробормотал сержант, увидев, как завертелись толстые цепи, открывая ворота цитадели. — И придется воевать без копья.

Перед застывшими в нетерпении войнами показался сам правитель, одетый в полный китонский доспех.

— Пришло время, дети мои, обрушить на врага наш гнев! — чуть надтреснутый голос медленно набирал силу. — Их много и они лучше вооружены..., а нас всего лишь несколько сотен... Но я верю в вас! И, помните, никто кроме нас не сможет защитить наши семьи! …

Старик медленно вытянул меч из ножен и прорычал:

— Убейте их всех! Все, до единого! Режьте, колите, рубите! А-а-а-а!

Ворота распахнулись и в ночь хлынул гарнизон крепости. Солдаты и простые горожане, маги и городская беднота неслись в сторону с трудом просыпающегося лагеря. Яростный ор наполнил долину, разнося далеко в сторону гор свое гибельное эхо.

В тот самый момент, когда гарнизон Валидора вырвался из ворот крепости и обрушился на спящий лагерь, лорд Саран прикладывался к кубку с вином. С каждым новым глотком его холеное бледное лицо кривилось все больше и больше.

— Какая же это гадость! — пробормотал он, наконец, ставя кубок на походный столик. — Как они только пьют это поило...

— Вы совершенно правы, мой господин, — поспешил согласиться с ним его собеседник, не так давно отмытый от грязи и дерьма. — Это же варвары! Что с них взять?! Они согласны пить и ослиную мочу, лишь бы ее было много... Они.. Они, просто...

— Вижу, Зелий, они тебя сильно разозлили, — вдруг рассмеялся лорд, глядя на покрасневшего от возмущения придворного. — Ха-ха-ха-ха!

— Мой господин, это..., — тот готов был пост лопнуть от бешенства и перенесенного не так давно унижения. — …

Вдруг со стороны полога раздался какой-то звон, потом сразу же следом тишину прорезали дикие крики. Опрокидывая стол, Саран вскочил на ноги.

— К каину твое нытье! — заорал он, ища взглядом меч. — Капитана ко мне! Живо! Тарпаний корм! — подброшенный мощным пинком, женоподобный придворный вылетел из палатки. — Бегом!

Шум накатывался словно морская волна, с каждой секундой становясь все сильнее и глубже. В мощном гуле уже различались стоны раздавленных, хрипы лошадей.

— Командующий, командующий, — раздавшийся из-за полога вопль, через мгновение превратился в окровавленного капитана, безумным взглядом вцепившимся в лорда. — Это нападение! Они вырезали наши дозоры и прорываются к вашей палатке!

— Что? Что ты сказал, мешок с мясом?! — Сарану показалось, что он ослышался. — Нападение... Кто? Кто мог напасть на нас? Ты что говоришь? Какое к каину нападение?

— Это гарнизон крепости! — прохрипел капитан, с трудом стоявший на ногах. — Они сделали вылазку... Сам старик впереди...

— А ну прочь! — едва лорд услышал эту новость, ка мигом вылетел из палатки. — Мои доспехи! Зелий, где ты каин тебя задери? Коня!

Снаружи царил хаос. Черноту ночи пронизывали сполохи огня, выхватывавшие беспорядочно метавшихся солдат. Со скрипом полыхала ткань огромных повозок, в которых хранились припасы. Где-то вдалеке раздавался звон металла.

— Что здесь твориться? — шептал ошеломленный Саран, подавленный такой картиной. — Это же овцы! Каиново отродье! Все ко мне! Сигнал! Ко мне! Гвардия! Сплотиться!

Вытащенный за шиворот из под повозки горнист побелевшими от страха губами выдохнул сигнал.

— Сплотить ряды! — вскочив на коня, орал Саран. — Гвардия умирает, но не сдается! Мечи в ножны! Пики вперед! В стену! Всем в стену!

Его мимолетное помешательство прошло, словно и не было. Перед смешавшимися солдатами вновь был их командующий — Железный Бык.

— Кого вы испугались, куски дерьма? — бушевал, размахивая мечом лорд. — Это же бывшие крестьяне! Они ни на что не годны, кроме как махать серпом и копаться в грязи! Сплотить ряды! Шаг! Еще шаг! Вперед!

Какой бы не был жадной до денег и почестей скотиной Саран, но воином он был отличным. Это со скрипение на зубах отмечали и его противники.

— Кусок тарпаньего дерьма, куда? — проносясь на полном ходу мимо улепетывающего низкорослого ополченца, канцлер пнул его по голове. — Назад! Держать строй! Все ко мне! Стерн, где тебя носит? Ко мне!

Беспорядочно метавшееся стадо баранов, вновь становилось войском. Вокруг командира, словно монолитная гора возвышавшегося над носящимися людьми, стали медленно накапливаться гвардейцы. Человек за человеком, десяток за десятком, они выстраивали привычный строй, в который продолжали ломиться враги.

— Стерн! Отродье каина! — продолжал орать канцлер, тыча в первого попавшегося легионера. — Куда он запропастился? Найти! Где этот каинов маг?! Бегом!... Они уже выдыхаются!

Наконец, критическая масса была набрана. Строй гвардейцев обрел привычную массу и двинулся вперед. Здоровенный секутор с побритой наголо башкой неожиданно заорал:

— Наддай! Шаг! Удар! Наддай! Еще шаг! Удар!

В зареве костров высветилось невиданное чудовище с сотнями ног и десятками железным клыков. Оно накатывалось на толпу людей — кололо их, отрубало конечности, разрывало их тела... Раз! Плотная стена щитов с силой ударяла по противнику и отбрасывала его вперед. Два! Правая рука гвардейца выскакивала вперед и острое копье втыкалось в чье-то тело.

— Шаг! Удар! — выдыхал секутор, оглушая своим воплем всех вокруг. — Еще удар!

Ряды гарнизонных солдат таяли на глазах. У них еще был задор и ярость пожирала их сердца, но уже не оставалось сил... Один за другим падал на землю изломанной куклой. Все чаще и чаще солдаты с отчаянием оглядывались назад — туда, где в спасительной близости возвышались неприступные стены Валидора.

— Милорд, милорд, — седой сержант всем телом повис на руке дель Като. — Надо отходить! Войска вот-вот дрогнут. Милорд, отдайте приказ!

— Что? Отступить?! — до пышущего яростью старика донеслись только последние слова. — Ты, что это щенок, предлагаешь? — закатанный в кольчужную сетку кулак со всего размаху заехал сержанту в лицо. — Дель Като никогда не отступал! Только вперед! Напьемся крови этих выродков!

С безумным смехом он пришпорил жеребца и вломился в самую гущу боя. Окованные сталью копыта сминали врагов не хуже заточенных мечей, а с верху им добавлял клинок старика.

— Саран! — орал он, с яростью отвешивая удары. — Проклятый изменник, где ты! Покажись! … У! Пошел прочь!

Гвардеец первой линии с трудом выдержал удар копытом боевого жеребца, но от стали в голову уйти не смог. Через мгновение рухнул его товарищ, щит которого оказался рассеченным на две половинки.

— Каинова отрыжка, я все равно доберусь до тебя! — хрипел дель Като, бросаясь вперед. — Ты от меня нигде не спрячешься!

Казалось в старика вселился демон войны, придавший его высохшему телу новые силы. А может правдой были те сказки о проклятии рода дель Като, которые рано постаревшие матери городских низин Валидора рассказывали своим крохам...

Дель Като неожиданно взревел словно безумный, и тут же, отбросив в сторону щит и меч, прыгнул с гущу врагов. Закованное в массивные латы туловище невесомой птицей взлетело на головами легионеров первого ряда...

— А-а-а-а-а-а! — ревело и рычало людское месиво, гремело железо, раздавалось ржание коней. — А-а-а-а-а-а!

Глава сорок вторая

Высокий варанг преклонил колено и его голова на мгновение склонилась вниз.

— Говори, — бросил ему Килиан, наклоняясь вперед.

— Великий Тенго, пришелец достиг перевала, — ярко голубые глаза без всякого страха смотрели на живого бога. — Коготь Ягуара довел его до великого каменного селения. Вокруг селения много железных людей.

Его неподвижное, без намека на эмоции лицо, было густо покрыто татуировкой, которую дозволялось наносить только самым достойным. — Твоего посланника я вымазал в тарпаньем дерьме и густо посыпал придорожной пылью, — продолжил варанг, не меняя своей позы. — Только поэтому ему удалось пройти незамеченным... Но едва Великое Око опустилось на две ладони, как из селения вышли воины и напали на железных людей.

— Я доволен тобой, Коготь Ягуара, — проговорил Тенго, спрыгивая с тарпана. — Ты по праву носишь свое имя. И с этого дня по праву будешь носить его знаки! Ты готов?

Каменное лицо варанга дало трещину. Лоб прорезали линии морщин, глаза широко раскрылись. Неловко подогнув ногу, он встал. Коготь Ягуара ни как не мог поверить в то, что ему нанесут знаки. Со времен, которые с благоговением вспоминают старики, знаки ягуара наносили только тем воинам, которые совершили выдающийся подвиг.

— С этого дня ты станешь еще ближе к нашему отцу, — хлопнул его по плечу Килиан. — Иди и готовься! Скоро будет битва, в которой нам понадобиться и твоя сила.

Одним махом вскочив на гороподбную тушу тарпана, Килиан резко натянул поводья. Недовольная таким обращением бестия приподнялась на задние лапы и трубно заревела.

— Варанги, Великий отец смотрит на нас! — резко взмахнув широким лезвием асая, закричал Тенго. — Сегодня равнинные люди узнают силу гнева сынов Ягуара. Настало время спросить с них за боль наших детей, сестер и матерей!

— Ягуар! Ягуар! Ягуар! — начали с нарастающей мощью скандировать застывшие варанги. — Ягуар! Ягуар! — Эти отродья мерзких тварей, которые выползают из тумана, ждут нас за перевалом, — громкий голос разносился над сотнями людей.

— Их много, они сильны и у них острые металлические зубы, но Великий отец верит в нас!

— А-а-а-а-а-а! — заревела толпа, вскидывая в высь свои клинки. — А-а-а-а-а-а

— Вырежьте их всех! Пусть железные люди познают страх и боль! Вперед! Вперед!

накал достиг максимума. Тысячная толпа в мгновение ока превратилась в бурлящий поток, с яростью горной реки устремившейся в чудесную долину. Они неслись без всякого порядка, строя. Над их головами не развивались стяги, указывавшие направление удара. Не было и торжественного грохота огромных барабанов, часто сопровождавших атаку армий цивилизованных государств. Ничего этого не было и в помине! Узкое горло перевала захлестнуло ревущим людским потоком, от которого стали отслаиваться более мелкие струйки, а затем еще и еще. Вот вперед вырвался крупный воин, своим ростом и мышечной массой которой мог смело поспорить с годовалым детенышем тарпана. Его густо татуированая харя была перекошена в неимоверной гримасе, косо сточенный зубы скалились в сторону врага.

— А-а-а-а-а-а! — орал он, размахивая здоровенной дубиной, усеянной акульими зубами. — А-а-а-а-а-а!

Позади него огромными скачками неслись еще и еще... Толпа! Ревущая орда! Здесь не было никакого строя и порядка! Здесь не было холодно решимости и рассудительности! Все затопила свирепая жажда крови! Первого дикаря строй встретил ровно, не отступив ни на шаг. Раз! Шеренга словно единый организм выдохнула и выпустила из-за щитов острые жала пик, с хрустом насадивших варанга.