Все это уже Оскару порядком надоело. Высокое положение посланца королевы не позволяло отказать ему в очередной аудиенции, и шведскому владыке приходилось искусно лавировать под яростным напором англичанина.
На этот раз шведский король принял дорогого гостя в своем малом кабинете, где его величество в основном читал или проводил доверительные беседы с глазу на глаз. Подобный выбор места приема согласно дворцовому протоколу значительно принижал статус разговора с монархом, переводя его из ранга официального разговора в дружескую беседу.
Как логическое продолжение выбора формы приема являлась и то количество блюд, которое полагалось гостю. Вместо разносольного стола с устрицами, печеночными паштетами и чудно запеченными перепелами достойных посланника британской королевы, сэру Питту был предложен лишь бокал токайского вина и небольшая вазочка с рассыпчатым печеньем и сухим бисквитом.
Назначая приём в малом кабинете, король Оскар хотел немного снизить силу давления со стороны дорогого гостя и одновременно продемонстрировать, как скудна шведская казна, остро нуждающаяся в финансовой помощи со стороны.
Подобная скаредность была крайне унизительна для посла британской короны, но, выполняя повеление своей королевы, он все же сел напротив шведского монарха в массивное резное кресло.
— Как здоровье моей царственной сестры королевы Виктории? — начал светскую беседу Оскар, с тайным наслаждением наблюдая, как англичанин старательно мостит свое тело на жестком сидении кресла. Предложенное королем кресло доставляло заметное неудобство для британского посла, но высокий этикет заставлял его терпеть.
— Благодарю вас ваше величество за внимание к здоровью нашей королеве. Ее величество прекрасно себя чувствует, чего и вам желает от всей души, — произнес дежурную фразу англичанин, наконец-то нашедший нужное сочетание своего толстого тела и шведского 'пыточного кресла', как он мысленно назвал свое сидение.
— Как дела у господина премьер-министра? — попытался продолжить беседу король, однако мистер Питт уже бросился в атаку.
— Лорд Пальмерстон недавно представил к высоким наградам союзных адмиралов, чьи корабли превратили в руины русскую крепость Свеаборг, и королева полностью одобрила его решение. Самая лучшая после Кронштадта морская крепость русских огнем нашего флота полностью стерта с лица земли. Согласно рапортам адмиралов, ядра наших линейных кораблей не оставили ни одного целого двора в Свеаборге. Все обращено в прах и пепел! — пафосно произнес сэр Питт, но ни одна черточка на лице шведского венценосца не дрогнула от этих слов. Король Оскар учтиво слушал гостя.
— Пока наши корабли беспрепятственно расстреливали Свеаборг, русский флот трусливо сидел в Кронштадте, не смея высунуть носа из гавани из-за угрозы быть уничтоженным огнем королевских корветов. Против мощи наших винтовых кораблей не может устоять ни одно государство Европы! — продолжал хвалиться британец, стараясь выжать из набега союзной эскадры на Свеаборг максимальную пользу и нагнать как можно больше страха на своего собеседника.
Оскар вежливо покивал головой, выражая сэру Питту своё полное согласие с мощью союзного флота, но едва посол успокоился, король сделал паузу, а затем вкрадчиво произнес.
— Однако русские газеты сообщают лишь о частичном разрушении Свеаборга и минимальных жертвах среди гарнизона и мирных жителей.
— Ложь! Наглая ложь, ваше величество. Этим лживым азиатам нельзя верить ни на грамм. Ни один город Европы не способен устоять под натиском нашей великой армады! — хвастливо заверил Оскара британец, истово веря в произнесенные слова.
— Но об этом же пишут датские и немецкие газеты, — продолжал гнуть своё Оскар.
— Они, вне всякого сомнения, куплены на корню императором Николаем. Русские стремятся сделать хорошую мину при своем плачевном положении, ваше величество, сознательно принижая степень своего ущерба от нашего флота.
— Кроме этого, газетчики пишут об имеющихся потерях среди кораблей, напавшей на Свеаборг эскадры. Минимум четыре судна, — не унимался швед.
— Клевета! Самая низкая и подлая клевета, которую только можно измыслить! Все корабли флота Её величества вернулись целыми и невредимыми. Надеюсь, что вы верите моему слову, ваше величество?! — запальчиво спросил Питт, глядя на своего собеседника задиристым петухом.
— Я, конечно, полностью вам верю, сэр Питт — с достоинством произнес король — но вот мои депутаты ригсдага...
— Что, депутаты ригсдага!?
— Они так же читают газеты, и многие из них выражают сомнения относительно успехов объединенного флота.
— Неужели ваших депутатов можно так легко провести с помощью банальных газетных статей, которые, вне всякого сомнения, оплачены русским золотом.
— Возможно, в ваших словах есть доля истины, но многие из наших депутатов имеют торговые или иные связи с финской стороной. Согласно поступившей от финнов информации укрепления Свеаборга не так сильно разрушены, чтобы считать их руинами.
— Я не знаю, что наплели там эти финны, но со всей ответственностью заявляю вам, ваше величество, Свеаборг мертвый город, — произнес сэр Питт, как будто вколачивал в стол железные гвозди.
— Повторюсь, сэр Питт, что я нисколько не сомневаюсь в правоте ваших слов и говорю об этом только из желания разъяснить вам настроение членов ригсдага в преддверии его новой сессии — любезно произнес король, и британец сразу надулся от злости. Согласно шведской конституции, окончательное решение о вступление страны в войну принимал парламент.
Проглотив горькую пилюлю, посол отбросил светский этикет и напрямую обратился к королю о главном вопросе своего визита.
— Неужели слово шведского короля, который обладает большей политической дальнозоркостью, чем его подданные совершенно ничего не стоит в глазах господ депутатов? Может, уже пришла пора окончательно решить вопрос о присоединении Швеции к союзу европейских монархов. Моя страна обещало вам военную помощь в борьбе с русскими, и она это доказала свои слова делом. Свеаборга больше нет, и я думаю, что теперь достаточно будет одного полка шведской армии, чтобы вернуть под вашу царственную руку ранее потерянную Финляндию.
Согласно донесениям наших агентов все силы русских находятся либо на Кавказе и Крыму, либо в польском царстве и Прибалтике. Напуганный возможностью высадки нашего десанта под Петербургом, русский царь полностью оголил финские земли и они совершенно беззащитны. Вам нужно только протянуть руку и сорвать спелое яблоко, ваше величество! — торжественно вещал Питт.
Король Оскар внимательно слушал своего собеседника и вновь учтиво кивал ему головой, однако совершенно не торопился ответить сэру Питту действием. Он получил в наследство страну без финских земель, и потому речи посла не пробуждали в его груди сладостных струн реванша, на которые так надеялся британец. Конечно, исповедуя здоровый прагматизм, шведский король был бы не прочь расширить свои владения за чужой счет, однако он хорошо понимал, одним полком шведской армии в войне с Россией не обойтись.
Привыкший составлять свое мнение не только из одного источника, Оскар внимательно слушал и иные голоса, которые рисовали несколько противоположную картину. Грозный северный сосед был не настолько сильно ослаблен сражением за Севастополь, чтобы можно было бы надеяться на легкую победу.
— Боюсь, что в таком большом деле одним полком здесь не обойтись, сэр Питт. Русский император в любой момент может перебросить часть войск из Прибалтики и оказать серьезное сопротивление. Таково не только мое мнение, но мнение и всего генерального штаба, — осторожно произнес король, чем вызвал шквал эмоций на лице посла.
— Конечно, ваше величество, говоря об одном полке вашей армии, я говорил чисто фигурально, но ведь и без того понятно, что вам достаточно будет сделать только один шаг вперед и Финляндия ваша. Что же касается возможной переброски русских войск из Прибалтики то, как только Швеция начнет войну, союзная эскадра вновь приблизится к русским берегам, и Николай будет помышлять только об обороне своей столицы.
Однако, как не красноречивы были слова британца, вместо восторга они вызвали лишь легкую улыбку у короля Швеции. Он совершенно по-другому оценивал возможности русского царя.
— Я опасаюсь, сэр Питт, что даже присутствие вашего флота на Балтике не будет твердой гарантией успеха столь опасного предприятия. Русские солдаты очень сильны, упрямы и выносливы, и даже в малом количестве они способны причинить большие хлопоты. Зимой, когда ваши корабли будут вынуждены покинуть наши воды, они могут перейти по льду залив и атаковать наши земли. Подобный случай уже был в нашей истории и тогда, русская армия дотла сожгла Стокгольм.
Услышав эти опасения собеседника, сэр Питт самодовольно улыбнулся и с видом завзятого картежника доставшего из колоды свой главный козырь. Наклонив вперед голову, он с видом доверительным произнес.
— Хочу успокоить ваше величество и конфиденциально сообщить важную новость. Скоро, очень скоро русскому царю будет не до Финляндии. Как сообщил императору Франции генерал Пелесье, в ближайшие недели начнется новый штурм Севастополя и это будет его лебединая песня. На этот раз осечки не будет! Наши войска полностью устранили те причины и ошибки, которые не позволили овладеть Севастополем в июне.
Король, в очередной раз согласительно кивнул головой своему собеседнику, чем вызвал глухое раздражение в душе сына Альбиона. Посол отметил, что каждый раз, когда его венценосный собеседник в знак согласия кивает головой, он неизменно дает уклончивый ответ. Так случилось и в этот раз.
— Право я весьма польщен вашим доверием, сэр Питт, но следует ли считать падение Севастополя полной и окончательной победой в этой войне? Если Россия не развалилась после падения Москвы в 1812 году, то падение Севастополя явно не будет тем детонатором, который сможет развалить всю русскую империю. Вот если бы ваши войска овладели бы Крымом или произвели вторжение вглубь России.
От этих слов, лицо британского посла стала заливать краска праведного гнева. Ах, сколько различных слов он хотел сказать своему упрямому собеседнику, однако был вынужден молчать ради достижения важной цели.
— Всё, что вы только что изволили перечислить, ваше величество, непременно будет! Обязательно будет, смею вас заверить! — с убеждением воскликнул сэр Питт, с силой прижав руку к сердцу.
— Когда? — быстро уточнил Оскар, — когда это случится? Скажите хотя бы предположительные сроки.
— Вы требуете от меня невозможного, ваше величество. Планы командования объединенных войск мне неизвестны. Возможно, это будет к концу года, возможно весной или летом будущего года. Я не дельфийская пифия и не могу предсказывать будущее. Единственное, что я могу сказать с полной уверенностью, Севастополь падет гораздо раньше, чем ваши солдаты вступят в Финляндию.
— Кстати о Финляндии. В прошлую беседу я так и не услышал от вас ответа по вопросу Аландских островов. Вы обещали уточнить позицию вашего правительства относительно будущего этого главного перекрестка Балтики. Каков ответ Лондона? Лорд Пальмерстон готов признать их частью Швеции?
Замешательство царило на лице сэра Питта все несколько секунд, но их вполне было достаточно, чтобы предопределить ответ посла.
— Понимаете ли, в чем дело, ваше величество, — начал юлить Питт — лорд Пальмерстон, безусловно, склоняется к варианту передачи этих островов в пользу шведской короны, однако не только мы одни решаем вопрос об Аландах. Есть еще наш союзник император Наполеон, а у него несколько иное видение относительно дальнейшей судьбы этих островов. Со своей стороны мы естественно сделаем все возможное, чтобы Аланды отошли Швеции, но полной гарантии на данный момент мы дать не можем. Я говорю вам это открыто, поскольку являюсь другом шведского королевства и между нами не должно быть никаких недомолвок. Надеюсь, этот досадный форс-мажор не станет камнем преткновения на пути дружбы между нашими странами.
Король с пониманием и сочувствием закивал в ответ английскому посланнику, что порождало в его душе ярость в предчувствии неудачи.
— Скажите, сэр Питт, а каков ответ Лондона на наше предложение о заключении дополнительных параграфов в нашем торговом договоре? В прошлый раз вы обещали озвучить мнение господина премьер-министра относительно и этого вопроса.
Ни один мускул не дрогнул у мистера Питта от столь неудобного вопроса.
— Это очень не простой вопрос, ваше величество. Вы прекрасно понимаете, как трудно во времена войны поставить подобный вопрос на обсуждение в парламенте. Я известил о вашей просьбе лорда и получил ответ, что вопрос самым тщательнейшим образом прорабатывается нашим кабинетом для представления его парламенту — мягко сказал британец, стараясь убедить Оскара в возможности благоприятного исхода дела.
— Точно, так как вопрос о предоставлении нам займа?
— Совершенно верно. Вопрос о возможности предоставлении вам льготного займа требует очень больших усилий. Ведь не секрет, что лондонское Сити имеет свое скрытое лобби среди наших парламентариев.
— Я вас хорошо понимаю, сэр Питт. Вопрос о деньгах всегда решался с большим трудом, что в вашей стране, что в нашей Швеции, — сочувственно закивал король, — что поделаешь, но такова жизнь. В этом вопросе иногда бессильны даже короли и премьер-министры.
От тона, каким было это сказано, у Питта противно засосало под ложечкой, и все же он спросил короля.
— Так что же вы скажете относительно присоединения к союзу против России, ваше величество? Вступление в него вашей страны, вне всякого сомнения, поможет быстрее решить столь важные для вашего королевства вопросы. Время быстро идет, ваше величество, и может статься, что вы и опоздаете.
Оскар неторопливо погладил свою жиденькую бородку а-ля эспаньолка и, не глядя на Питта, спросил.
— Когда генерал Пелесье собирается брать штурмом Севастополь?
— Через две-три недели, — ответил британец, затаив дыхание.
— Думаю, что нам следует вернуться к обсуждению этого вопроса, сразу после падения русской твердыни, мистер Питт, — с твердостью в голосе произнес король, и британец не рискнул больше касаться этой темы. Поговорив еще десять минут о различных мелочах, он поспешил откланяться, так и не притронувшись к королевским угощениям.
Составляя письменный отчет Пальмерстону о своей встрече со шведским монархом, посол писал: 'Позиция Стокгольма по поводу вступления в войны с Россией напрямую зависит от наших успехов в Крыму. Падение Севастополя — вот тот ключ, с помощью которого мы наконец-то сможем открыть тугую шведскую дверь и создадим новый очаг войны на землях русской империи. Война в Финляндии подтолкнет к активным действиям поляков, черкесов и крымских татар. Чем больше их будет, тем быстрее мы сможем обескровить русского гиганта и свести его положение до роли послушного исполнителя'.
Последние слова доклада очень понравились лорду Пальмерстону. Он любил, когда британские послы правильно улавливали основную цель британской политики.
