— Убить!
Последовавшие за этим короткие разряды плазмомётов заставили четыре тела разлететься по улице кровавыми ошмётками, залив кровью мостовую и яркими брызгами испортив новый деловой костюм Андрея. Спасённая девушка скорчилась тут же, на мостовой — её залитое с ног до головы кровью и заляпанное кусками парящего в прохладном вечернем воздухе окровавленного мяса тело содрогалось в рвотных спазмах — девушка едва успела дрожащими руками вырвать изо рта кляп и сейчас усиленно освобождалась от недопереваренных остатков скудного обеда. Не желая прерывать столь важного процесса, Андрей дождался, пока спазмы у спасённой девушки если не прекратятся, то хотя бы станут значительно реже, и спросил у неё:
— Оклемалась? Сама идти сможешь?
Дождавшись утвердительного кивка — говорить, похоже, девушка ещё не могла, — Андрей помог ей подняться, и, посмотрев, как она стыдливо спускает с шеи на грудь остатки разорванной одежды, доходящие ей в лучшем случае до пояса, снял с себя китель и надел его на спасённую. Китель закрыл худенькое тело подростка до колен, даже чуть ниже. Рукава, правда, болтались, похоронив в своих недрах тощие девичьи руки, но Андрей, самостоятельно застегнув пуговицы, посчитал, что на первое время одежды для девушки достаточно — не замёрзнет, даже несмотря на опускающуюся на город ночную зябкую прохладу. Взяв у одного из бойцов охраны фляжку, отмыв девушке лицо и дав прополоскать рот, Андрей посчитал минимальную задачу по спасению девичьей чести выполненной — это при условии, что ещё есть, что спасать... Видя, что девушка немного успокоилась и в состоянии достаточно адекватно реагировать на происходящее в округе, Андрей продолжил свои вопросы:
— Далеко живёшь? Сама дойти до дома сможешь? Отец, мать где?
— Нет у меня дома... И отца тоже нет... А мать меня продала вот этим, — девушка указала на разбросанные вокруг куски мяса, — ей есть нечего, и братика с сестрёнкой нечем кормить...
— А у вас в семье что, никто не работает? — Андрей изрядно удивился наличию безработных на промышленной планете.
— Отец работал, но он погиб. А старший брат в местную банду ушёл. Стал таким же, как они, — девушка опять показала на остатки погибших. — А маму никто на работу не принимает с маленькими детьми. У нас вообще тяжело с работой...
Видя, что окружившие её вооружённые люди внимательно слушают и вроде не предпринимают никаких враждебных действий, девушка вдруг отчаянно затараторила:
— Дяденьки, возьмите меня с собой! Я работать могу, я много чего могу делать, меня мама научила! А домой мне нельзя — меня в банду продали, теперь я их собственность. Они как узнают, что вы четверых их бойцов убили, меня всей бандой пользовать будут, пока не помру под ними. Они не люди — звери! Зачем было меня спасать, если потом всё равно умру? Возьмите с собой, пожалуйста!
Поддавшись минутному порыву и уже понимая, что, возможно, в будущем пожалеет о принятом сейчас под давлением эмоций решении, Андрей сказал:
— Иди за нами. Не отставай, ждать тебя никто не будет...
Глава 12
Уже на борту военного крейсера, ушедшего с планеты и занявшего удалённую орбиту, Андрей пригласил к себе для беседы умытую, одетую, накормленную и отдохнувшую девушку в свой кабинет:
— Здравствуй, давай знакомиться. Меня зовут тан Рур.
— Ой, ты что, клановый? Настоящий? А как зовётся твой клан?
— Моё полное имя — Рур Лерой. Но на мой вопрос ты не ответила, что крайне невежливо с твоей стороны. Итак, я жду.
— Простите, господин тан Рур Лерой... Меня зовут Шисса...
— Просто Шисса?
— Просто Шисса, господин.
— Расскажи о себе, Шисса.
— Мне тринадцать сол, господин. Отец погиб, я живу с матерью, братиком и сестрёнкой. Был ещё старший брат, но он ушёл в банду и с нами больше не живёт.
— Ты работаешь?
— Я помогаю матери — выношу мусор, убираю, мою полы. За это меня иногда кормят.
— Мать, значит, тоже уборщица?
— Нет, на работу уборщицы её не берут — у нас нет денег на вступительный взнос.
— Вступительный взнос за что?
— За постоянную работу надо платить, господин. Мама выполняет различную разовую работу — всё, что удастся найти. Иногда она продаёт себя мужчинам, и у нас появляется немного денег, чтобы купить еду. Вот только мужчины нередко, получив желаемое, предпочитают не платить — в такие моменты мама бывает счастлива, что её хотя бы не побили. Однако так бывает не всегда.
— Значит, специальностью ты, как и твоя мать, не владеешь... Скажи, а школу ты закончила?
— Господин, у нас нет школы, и никто из тех, кого я знаю, в неё не ходил. Всё, что нужно, нам объясняют на месте, когда удаётся найти работу.
— А те, кто работает на заводах?
— Всё, что нужно, им объясняют на заводе. Но я слышала, что там тоже нет никаких школ — рабочим говорят, что им делать, и они это делают, большого ума это не требует. Там, где нужно сделать что-то сложное — везде работают машины, которые обслуживают специальные люди. Нас туда не допускают.
— Зарабатывают на заводе много?
— Много! Хватает не только купить еду, но и снять отдельную небольшую комнатку в ночлежке.
— А если уговорить их уйти с завода?
— Не получится, господин — каждый, устроившийся на работу, будет держаться за своё рабочее место, даже если работает только за еду. Иначе умрёт с голода.
— У вас что, даже работа за еду так высоко ценится?
— Работа, которой хватает на еду — это очень хорошая работа, господин. Не все, работающие на заводе, способны заработать столько, чтобы питаться каждый день, не говоря уже об отдельном жилье. А если нет своего жилья — тогда приходится идти на поклон к одной из местных банд. Они предоставят койку в общем бараке, но за это ты будешь вынужден отдавать им часть своего заработка.
— А ты откуда это знаешь?
— Моя мама жила в бараке, господин, пока не познакомилась с отцом. Это было самое счастливое время для нашей семьи — отец тогда работал на заводе. Долго работал, пока там не произошёл несчастный случай. Начальник сказал, что отец сам виноват, но я ему не верю — до отца на том же месте погиб другой рабочий. И до него тоже погиб... Этот завод — опасное место, но мой отец думал, что он будет очень осторожным и не погибнет. Сейчас на его месте работает человек из нашего дома, но и он погибнет — на заводе часто погибают...
— А сколько всего на заводе работает людей?
— Господин, я плохо умею считать — до ста меня отец научил, а дальше не было необходимости.
— Объясни, как умеешь.
— Ну, значительно больше ста... Может быть, сто раз по сто, а может — больше.
— Понятно — тысяч десять... С кем-нибудь из них можешь устроить встречу?
— Могу показать, где они живут, но только если меня не будут видеть — сейчас меня ищут, как бы не пострадали моя мама и братик с сестрёнкой...
— А почему ты о ней так волнуешься? Она же тебя продала.
— У неё не было выхода, господин — мои мама и братик с сестрёнкой уже давно ничего не ели, и сроки оплаты за комнату давно прошли, их могли выкинуть на улицу. А на улице мужчины маме ничего не заплатят...
— Завтра полетим на планету, покажешь. За себя не волнуйся — никто тебя не тронет, пока ты под моей защитой. Защиту твоей матери обещать не могу — у меня не так уж много людей, но если у неё есть отдельное жильё — могу поставить временную охрану из своих бойцов.
— Господин, снимать отдельное жильё могут позволить себе только те, кто работает на заводе или состоит в одной из банд — у остальных на это просто нет денег. Но если вы возьмёте моих на корабль, то они тоже смогут работать. Правда, сестрёнка пока маленькая, но её можно обучить делать что-то не слишком сложное — например, мыть полы или посуду, выносить мусор... А стирать могу я — я уже большая.
— Всё, что ты назвала, у нас делают роботы. А ухаживать за животными ты согласна? Носить им воду и еду, мыть их, убирать за ними навоз...
— Господин, я на всё согласна! Только я не умею, меня кто-нибудь сможет научить?
— Это как раз не проблема. Научиться несложно, главное — животных любить.
— Я люблю животных! Они людей не обижают. А можно и братик с сестрёнкой тоже будут за животными ухаживать? Они тоже животных любят, будут ухаживать, как вы скажете. Только кормить иногда нужно...
— Животных нужно кормить не иногда, а регулярно, в строго отведённое время!
— Я не про животных, я про братика с сестрёнкой...
— Иногда, говоришь, братика с сестрёнкой кормить...
— Ну да, им же тоже надо кушать.
Чувствуя, что ещё немного, и он сорвётся кормить всё голодное население планеты, Андрей поспешил сменить тему:
— Скажи, Шисса, а много у вас в городе таких, как ты — достаточно взрослых, чтобы выполнять тяжёлую работу, но не работающих на заводе и перебивающихся случайными заработками?
— Да почти все, господин. На заводе работает очень мало людей, большинство или сбиваются в банды, или ищут хоть какую-то возможность заработать.
Чувствуя, что, кажется, он нащупал золотое дно, Андрей поспешил уточнить:
— Шисса, а многих мальчиков твоего возраста или чуть постарше, которые ещё не вступили в банду, но не работающих на заводе и согласных на работу в другом месте, ты знаешь?
— Господин, а вы можете дать им работу? А почему только мальчикам? Я знаю многих девочек, которые тоже хотели бы устроиться на работу.
— Так, Шисса, давай я тебе объясню подробнее. У меня есть несколько предприятий, на которые нужны рабочие руки. Скажи, какие минимальные условия я должен предложить людям, чтобы они без раздумий согласились на меня работать? Сразу говорю — работа тяжёлая, придётся работать с утра и до вечера, возможно, что и по ночам. Выходных в первое время, скорее всего, тоже не будет.
— Если вы пообещаете кормить людей каждый ло — согласятся практически все. А если вы выделите каждому койку в бараке — люди на коленях будут умолять вас взять их на работу.
— Да, девочка, я и не предполагал, что в империи так всё запущено... — пробормотал Андрей. — Скажи, а если я пообещаю кормить людей три раза в ло — утром, днём и вечером, и у каждого будет отдельная комната в общем доме?
— Господин, на этих условиях люди продадут вам свои души — я не знаю никого, кто бы, имея высокооплачиваемую работу на заводе, мог позволить себе снимать отдельную комнату и есть три раза в ло.
— А если я скажу, что самых лучших смогу принять в клан?
— Этой шутке никто не поверит — с тем же успехом вы можете предложить людям стать императором или его наместником на нашей планете. Даже к предложению занять место стражника в местной полиции народ прислушается с большим доверием.
— А если я скажу, что это не шутка?
— Господин, вам всё равно никто не поверит. В клан может принять только матриарх — за особые заслуги, и заслуги эти должны быть столь велики, что я даже не могу представить их размеров. Клановые — это люди из другого мира. Они живут вечно, и про них рассказывают истории, больше всего похожие на сказки, чтобы в них могли верить простые люди. За возможность омолодить некланового медицинские центры берут такие деньги, что заработать их нереально даже за тысячу жизней. Даже наши боссы готовы за вступление в клан отдать всё, что у них есть. Я как-то слышала, что хозяин нашего завода хотел подарить какому-то клану одно из своих предприятий только за то, чтобы его приняли в клан. Ему не только отказали, но ещё и посмеялись над его нищенским предложением, и он ничего не смог сделать. Так что, господин, вам никто не поверит просто потому, что это невозмож... Господин? Вы действительно можете принять в клан? Вы кто, господин?!
— Шисса, успокойся. Я действительно наделён полномочиями принимать в клан новых людей, но теперь и сам вижу, что про это право лучше никому не говорить. К тому же твои сведения не совсем верны — клановые живут долго, но вовсе не вечно. Так, одна из моих знакомых матриархов прожила чуть более двух тысяч сол, что, конечно же, много, но с вечностью имеет крайне мало общего. Император же вообще в несколько раз моложе...
— Господин, каждый дополнительно прожитый сол люди согласны купить за любые деньги, а вы называете цифры, о каких я даже не слышала...
— Шисса, не перебивай! Многие клановые за подобный проступок могут и убить...
— Простите, господин, я не знала! Я больше никогда не буду, простите...
— А, ладно, горбатого могила исправит. Со мной говори, как хочешь, а при других лучше молчи — целее будешь. Так вот, основное условие для вступления в клан — хорошая кровь. Или безупречная наследственность, если это тебе хоть о чём-то говорит. То есть, принимая на работу, я буду брать у кандидатов образцы их тканей для исследования генома.
— А это не больно, господин?
— Нет, достаточно немного уколоть палец. Хочешь попробовать?
— Конечно, хочу, господин!
Андрей встал, достал из шкафчика портативный прибор-анализатор, включил питание, протестировав его работоспособность, затем взял левую руку девушки, развернув ладонью вверх, и, протерев один из пальцев спиртом из маленького пузырька, нанёс небольшой укол. В месте укола выступила красная бусинка крови, которую девушка быстро слизала языком, а экран анализатора ожил, засветившись сине-зелёным светом, дрожащим от постоянно всплывающей на него графической и текстовой информации. Через некоторое время анализ закончился, и Андрей про себя пробормотал:
— Шестьсот восемьдесят четыре балла... В принципе, неплохо.
— Господин, что показал прибор? Я подхожу?
— Как тебе сказать... Вообще-то результаты неплохие, ты здорова и теоретически имеешь возможность прожить долгую жизнь. Серьёзных генетических аномалий, препятствующих воспроизводству, не выявлено.
— А в клан? В клан я подхожу?
— К сожалению, нет. Это слишком низкий показатель для клана. В клане он значительно превышает твои данные и почти приближается к идеалу. Максимальным считается показатель в тысячу единиц, средний по клану — около девятисот пятидесяти. Если эта цифра менее девятисот, такому клановому не рекомендуют заводить потомство. С показателем ниже восьмисот пятидесяти в клан обычно не принимают, чтобы не ухудшить наследственность клана.
— Господин, а вам так важно набрать рабочих с хорошей наследственностью?
— Да, Шисса, важно. Самым старательным и добросовестным я действительно хочу дать шанс вступить в клан — некоторая струя свежей крови никогда не помешает.
— Господин, но ведь можно проверить большое количество людей — из них наверняка хоть кто-нибудь, да будет удовлетворять вашим условиям. А основную причину не называть, придумав что-нибудь более-менее правдоподобное. Вот как-то нужна была какому-то большому боссу новая почка — так у нас у всех взяли пробы крови и ещё чего-то, выявляя, чья почка лучше всего подойдёт.
— И что, счастливый владелец самой подходящей почки так просто с ней расстался?
— А кто его спрашивал? Пришли бойцы из банды, и человек сам написал, что от него потребовали. Он даже денег за свою почку не видел — всё забрала банда. А вы, например, можете сказать, что кому-то потребовался редкий вид крови, и никаких органов отдавать не надо. А потом уже, когда вы вывезете отобранных людей с планеты, можете предлагать работу. Впрочем, если всё, что вы мне рассказали про условия работы, правда — вам даже не придётся никого упрашивать, на вас будут молиться, как на самого создателя. И даже ещё больше — создатель в милости своей подарил нам жизнь, но про то, что живому человеку ещё нужно что-то есть, благополучно забыл...
