Доченька (весь роман)

Получив маленькую коробочку, Шранг закрыл пальцем горошину камеры и позвонил по нужному ему номеру.

— Руберт?

Долгая тишина в ответ. Потом тусклый голос не спеша ответил.

— Здравствуй, бродяга. Не ждал. Тебя списали очень серьезные люди.

— Это их проблемы. Как моя дочь?

— Тебя похоронили, бродяга.

Шранг напрягся.

— И что теперь?

— Твою дочку забрал капо.

— Скажи ему, чтобы не дурил. Я заеду за ней. В ближайшее время.

— Извини парень. Но это уже другой контракт.

Спасатель помолчал пару секунд и ответил. Спокойным голосом, в котором погасли живые человеческие нотки.

— Руберт. Ты же понимаешь, что я это так не оставлю.

— Извини, бродяга. Тебя списали. Я тебе уже ничем не могу помочь. И если ты придешь сюда, то я вынужден буду взять в руки оружие.

Руберт отключился.

Шранг помолчал, потом спросил через плечо у замершего доктора.

— Док, вы где служили во время войны?

— Третья десантная бригада. Хирургия.

— Тогда вы меня поймете. Мне необходим шестой комплект и стимуляторы.

Старик зашипел как рассерженная кошка:

— Вы сдурели. После лучевого удара, обморожения и общего стресса — получить ударную дозу дряни. Мне придется вас отправить в реанимацию.

— Док, здесь рядом медицинский блок. Через полчаса я достану там сам все, что необходимо. Не хочу калечить молодых сестричек, которые попытаются мне помешать.

Старый доктор в великоватом для него зеленом комбинезоне обошел заляпанный кровью металлический стеллаж и внимательно посмотрел в помертвевшие глаза пациента. Потом повернулся к командиру спасателей.

— Это точно твой человек?

— Да.

— Если ты дашь добро, я выполню его просьбу. Он пропрыгает двое суток как бодрый козлик, потом отдаст богу душу. От названных препаратов и с таким травмами — он не жилец.

Когут встал рядом со Шрангом, всматриваясь в лицо человека, собирающегося умереть в ближайшее время.

— Что стряслось?

— Я оставил дочь на попечение бывшего друга. По приказу сверху он отдал ее своему хозяину. И скоро мою девочку убьют. Я должен успеть вернуть ее до этого момента.

— Чем я могу тебе помочь?

— Не говорите никому, что я уже вернулся. Мне нужен запас по времени.

— Полиция, спецслужбы?

— Они не успеют, даже если вмешаются. Да и не захотят. Я буду действовать другими методами. С этими людьми действуют только законы истребления. Они по иному не понимают.

— Люди нужны?

Шранг слабо улыбнулся.

— Извини, шеф. Но спасатели не умеют убивать не раздумывая. Я знаю, где найти нужных людей. Мне всего лишь нужен этот коммуникатор, доступ в город и маленький неприметный флайер.

Когут повернулся к доктору.

— Сделайте, что он просит. А я пока обеспечу нас транспортом вниз.

Старик покачал головой и горько усмехнулся:

— Я так хотел забыть, каково это — накачивать десант стимуляторами. А потом пытаться спасти жизнь тем обрубкам, которые удалось дотащить обратно с места высадки.

Доктор распахнул безразмерную сумку и молча стал доставать оттуда необходимые препараты.

* * *

Пятнадцать лет тому назад на всеобщем совете Синдиката был выбран третейский судья. Самый жестокий, самый беспощадный. Способный вынести смертный приговор собственному сыну. И следящий за установленными правилами, не позволяя разнокалиберным Семьям передраться между собой. Имя господина Стафта предпочитали не произносить вслух. Но самый затрапезный уголовник знал, что это за человек и какой властью он обладает.

В это раннее утро господин Стафт собирался на прогулку с любимой собакой. Это была давняя традиция. Выйти утром из дому. Пройтись пешком по паре улиц, поздороваться с прохожими. Купить свежую выпечку на углу. Покормить уток на пруду. И вернуться обратно домой, в охраняемую крепость. Хотя, во время прогулки только окончательно свихнувшийся бедолага мог бы попытаться напасть на этого благообразного господина.

У выхода из дома хозяина перехватила секретарша — молодая девочка с испуганными глазами.

— Прошу прощения, но этот абонент крайне настойчив.

Взглянув на часы, Стафт взял пластинку коммуникатора.

— Да?

— Капо Стафт, хочу уведомить вас, что Семья Сацци нарушила данное мне слово.

— И что теперь?

— И теперь я собираюсь начать войну. И убью всех членов Семьи Сацци, кто по своей глупости пока еще жив.

Капо с интересом разглядывал изможденное лицо человека, говорящего с такой уверенностью.

— Если они нарушили данное слово — это только их проблемы.

— Вот именно. Я лишь прошу вас не вмешиваться в эту войну, которая является личной и никак не касается остальных членов Синдиката.

— Парень, у тебя с головой не в порядке. Мы сами будем решать, во что нам вмешиваться, а во что — нет.

— После недавней войны у многих проблемы с головой. Я лишь хочу повторить — если Синдикат влезет в мою личную вендетту, я никого не пожалею. Меня зовут Шранг. Я резал глотки корелянам и не оставил в живых никого из тех, до кого смог дотянуться. Сейчас Сацци подняли руку на мою дочь. Хотя обещали охранять девочку любой ценой. Они списали меня со счетов и нарушили данное мне слово. Эти люди сильно ошиблись. Я не умею прощать и останавливаться. И я пойду до конца.

Стафт посмотрел на погасшее окошко и поманил пальцем секретаря.

— Я буду кормить уток через двадцать минут на моем обычном месте. К этому времени ты найдешь мне все про этого Шранга. Я хочу знать, в какую неприятность вляпалась одна из семей Синдиката.

* * *

Осунувшийся человек зашел в переулок и, не обращая внимание на нацеленные на него пулеметные стволы, приложил руку к считывателю. Боевой робот шагнул назад и угрожающе загудел:

— Ваш визит не запланирован. Прошу покинуть территорию!

Шранг поднес лицо поближе к микрофону, пристроенному над сенсорной пластинкой, и четко произнес:

— Найдите Майногу. К нему клиент. Очень важный клиент.

Робот не сводил нацеленного оружия со спокойно стоящего человека. Через несколько долгих минут от считывателя донесся удивленный голос.

— Надо же, какие гости. Хорошо, тебя сейчас встретят.

Боевой механизм потоптался на месте и освободил проход. Спасатель шагнул к знакомой лестнице в подвал.

В этот раз идти пришлось буквально пару минут. Мальчишка в люминесцентных одеждах провел спасателя в большую ярко освещенную комнату, уставленную мягкой мебелью. У дверей Шранга встретил Майнога, улыбающийся и определенно довольный жизнью.

— Рад тебя видеть, каторжанин. Похоже, тебя просто невозможно убить. Хотя из последней переделки ты вылез помятым. На тебе лица нет.

— Мелочи.

— Что принес в этот раз?

— Информацию. Завтра утром Семья Сацци перестанет существовать.

Поперхнувшийся воздухом контрабандист присел на ближайшее кресло и задумался.

— Информация достоверная?

— Абсолютно. Потому что этим буду заниматься я сам.

— Забавно, — Майнога с интересом разглядывал собеседника. — Это серьезное заявление и серьезная информация.

— Подумай, кому ты можешь это перепродать. И вспомни, сколько раз тебе насолили эти ребята. Я слышал, вы уже несколько раз грызлись за жирные куски в космопорту.

Контрабандист хитро оскалился.

— Похоже, ты знаешь про реальное положение дел в городе больше, чем я. С другой стороны, я готов использовать эту информацию в своих целях. Вопрос лишь в том, что ты хочешь взамен?

— Коды доступа к техническим коридорам на орбиту. Мне надо будет поднять пару легких кораблей туда. А также максимально детальный план пригородного поселка Сацци.

Майнога взъерошил себе волосы и ткнул пальцем в грудь собеседнику:

— Интересно, и откуда ты это узнаешь?

— Я же бывший военный. Мало ли у меня друзей осталось?

Контрабандист выбрался из кресла и стал расхаживать по комнате.

— Заманчиво. Черт возьми, как заманчиво. Я тебя знаю и не считаю твою угрозу пустым сотрясением воздуха. Заплатить такие крошки за возможность подмять под себя целый район. Осесть на портовых перевозках. И остаться при этом совершенно чистым и непричастным к грандиозной заварухе.

Измерив комнату из конца в конец еще раз, он замер перед застывшим спасателем.

— Значит, ты получил все это от военных. Коды доступа, данные по патрулированию орбиты на сегодня и все, что мы нароем по лежбищу Сацци. Так?

— Так. И вы совершенно не при чем.

— Куда ты потом?

— В 'Люфт'.

— Через десять минут я отдам тебе чип с данными, и мои люди незаметно подбросят до места. Отдыхай пока.

Контрабандист показал на заставленную спиртным барную стойку в углу и большую коробку, доверху забитую фруктами. После чего исчез из комнаты.

* * *

— Сэр, это закрытая линия.

— Я в курсе. Абонент на связи?

— Да. Соединяю.

В коммуникаторе что-то мгновение пошипело, и на дисплее появилась маленькая картинка, отражающая теряющийся вдали кабинет. Изображение мигнуло раз, другой — камера пыталась сфокусироваться на сидящем в кресле человеке. Через мгновение Шранг увидел пожилого господина в дорогом костюме, который с интересом рассматривал вызвавшего его по засекреченной линии человека.

— Добрый день, господин Строкофф.

— Добрый. Господин Шранг, если не ошибаюсь?

— Совершенно верно.

— Наслышан про вас. И удивлен. Мне доложили, что после визита одного господина ваш корабль взорвался при подходе к Клайт-два.

— Чуть раньше. После прыжка в систему.

— Ну что же, могу поздравить вас с чудом. Вы живы.

— Да. И очень сердит. Вы знаете, что мою дочь перепродали?

— Нет. Мне не докладывают о таких происшествиях.

— Я так не думаю. Вы глава контрразведки. На девочку развернута охота, в которую влезли высокопоставленные люди. И вдруг — вы не в курсе? Может, вы не знаете, почему пятилетнего ребенка хотят убить?

Глава силового ведомства промолчал.

— Что же, тогда я вам расскажу. Все началось на охоте, где Гайт-младший повздорил с господином Луми. И пристрелил бедолагу. Тело погибшего потом пропустили через утилизатор отходов и получившийся фарш отправили на орбиту. Там грузовой робот распознал пакет как отходы и отправил на сжигание. Местный офицер Трост настраивал оружие для Луми. Видимо, его посчитали слишком любопытным. Или его заметили рядом с местом, где произошло убийство. И моего друга убрали. После чего позвонили ребятам из ВК и попросили дочистить хвосты. Понимая под этим убийство маленькой девочки, которая могла слышать нечаянно оброненную отцом фразу. Чтобы избежать лишних вопросов, ее готовили к вывозу в приют. А там уже — очередной несчастный случай. Когда на кону стоит свобода очень богатого человека, в выборе средств не стесняются.

Строкофф улыбнулся.

— В вас умер прекрасный аналитик. В действительности Трост ничего не видел. И вряд ли что-то подозревал. Он лишь помог отрегулировать ружье Луми. Но психованный сынишка Гайта решил подстраховаться. После неудачного покушения на тебя мы прижали Ройта. Парень заговорил, и теперь мы имеем всю картину происшедшего.

— Ага. И через годик-другой можете заглянуть в гости к семье Гайт и поторговать дисками с компроматом.

Адмирал развел руками — такая работа, ничего личного. Шранг поднес коммуникатор поближе.

— Выходит, ты сдал мою дочь. Сдал и умыл руки. Тебе важнее получить короткий поводок на финансиста, чем спасти чью-то жизнь. Это флот не бросает своих. А спецслужбы сдают с легкостью. И вся эта безумная вакханалия, смерть множества людей, попытка моего убийства и возможная смерть моей дочери в ближайшие часы — всего лишь возможность управлять в дальнейшем очередным продажным политиком? А то, что вы раскопали с моей помощью — ляжет под сукно.

— Что ты хочешь? Мы не можем воевать с гражданскими. Если твою дочь кто-то захватил в плен, то обращайся в полицию.

Шранг улыбнулся.

— Твоя контора научила меня и других отверженных всему. Всему. Как убивать. Как собирать и анализировать информацию. Как устраивать теракты и защищать свои города от диверсионных групп противника. Я умею минировать автомобили и могу выбить из дальнобойного плазменника мозги зазевавшемуся адмиралу. Не наводит на определенные мысли?

Строкофф перестал улыбаться.

— Ты это к чему?

— Ваши шашни с политиками меня не интересуют. Но эти игры задели мою семью. Если мою дочь убьют, ты до конца жизни будешь обливаться потом, садясь в машину. И молиться, чтобы она не рванула при включении. А окна в своем доме сделаешь толще метра и завесишь непрозрачными шторами. Потому что девочку я тебе не прощу. И даже если меня найдут и шлепнут, я оставлю достаточно денег наемникам, чтобы они закончили это дело. Чушь, что нельзя бороться с государством. Государство — это чиновники. Чиновники любят жизнь и семью. И очень не любят, когда их хоронят в закрытых гробах. По твоему приказу меня обучили воевать с государством и побеждать. Я усвоил науку. У тебя есть все шансы сидеть под бронированным колпаком до конца жизни.

— Это — одна сторона дела. Какая альтернатива?

— Я должен спасти дочь. Отдай мне фонды ребятишек из ВК. Вы же наверняка заморозили их счета после заварухи на ремонтной базе. Не всего Контроля, а хотя бы их группы ликвидаторов. Там должно быть достаточно. С этими неучтенными деньгами на номерных счетах я найму нужных людей, закуплю технику. И зачищу за тобой все то дерьмо, что ты до сих пор не решаешься тронуть наманикюренным пальцем.

— Выглядит как нарушение закона.

— Не моя головная боль. Твоя служба меня создала. Тебе и расплачиваться. За то, что я до сих пор воюю в бесконечных ночных кошмарах. За девочку, у которой убили отца. За пролитую кровь, которой оплатили чужие амбиции.

— Я должен подумать.

— Вот данные моего коммуникатора. Я жду пять минут. Если через эти пять минут я не получу деньги, можешь переводить меня из разряда нейтральных опасных людей в личные враги. И будь уверен: до самой смерти ты не рискнешь сесть в машину или открыть окно. И несмотря на все старания твоих обученных ищеек — умрешь от взрыва или выстрела снайпера. Я это тебе обещаю.

Шранг внимательно вгляделся в молчащего адмирала и выключил коммуникатор.

Через четыре минуту спасатель получил краткое письмо.

'Коды доступа к номерным счетам — ... Общая сумма чуть меньше двухсот тысяч. В приложении данные на полковника Внешнего Контроля, руководившего охотой на тебя. И ряд перехваченных разговоров с Гайтом.

После прочтения письмо уничтожь. Если меня как-либо пристегнут к этой авантюре — про снайпера придется задуматься тебе'.

Шранг улыбнулся. Старый махинатор всегда знает, как использовать ситуацию себе на пользу. Осталось проверить счета и можно начинать подготовку к атаке.

Глава 12

8 сентября. Суббота. Арлан

На окраине Арлана был район, куда не забредали чужие. Где полиция курсировала только в усиленных нарядах, и где человек с оружием был привычнее, чем спешащая в школу мелюзга. Здесь, в веренице унифицированных жилых блоков, жили наемники. Разномастный народ, ввязывающийся в любые оплаченные авантюры. Люди, ценящие крепкое плечо товарища и настороженно воспринимающие любые попытки подчинить законам буйную вольницу.