#20 восьмая

— У меня нет приятеля, — прошептала я и вложила флаер в карман дверцы джипа. Максим ничего не ответил. У подъезда я протянула ему тысячную купюру — свою плату за проезд. Максим покачал головой и спросил:

— Как вас зовут?

— Лена. Ларионова...

Так мы и познакомились.

Макс медленно размораживал меня. Сначала просто звонил мне. Потом начал заезжать за мной в институт — сначала изредка, потом чаще. Расспрашивал меня об учёбе. Водил в рестораны, кафе, на выставки и на показы. Он был безумно интересным человеком, и он умел нравиться. Через месяц Макс в первый раз пригласил меня к себе, в свою двухэтажную студию, расположенную в известном всем москвичам доме на Набережной. Были свечи, музыка, хрусталь, в вазе — мои любимые розы. Наверху — его спальня.

— Если хочешь, останься. Я буду рад.

И я осталась.

Он брал меня со спокойной уверенностью взрослого мужчины, который давно и хорошо знает, как привести женщину к удовольствию. Я поддавалась ему. Впрочем, в моих ответных стонах была лишь благодарность. Я симулировала. Да, это глупо, но тогда мне был всего двадцать один год и мне очень хотелось отблагодарить Макса — вот так, за то, что он добр со мной. Я думала, та ночь будет последней, но наступило утро, и Макс снова был рядом.

Я приходила к нему ещё три летних месяца. В какой-то момент, растворившись в его огромной, помпезной, но пустой и холодной студии, я, постеснявшись изменить её под свой вкус, приняла решение копить на собственное жильё. Мне всегда хотелось иметь большую белую кухню с видом на лес — и спальню, в которой никогда не будет телевизионной плазмы, так, чтобы я и Макс оставались здесь без сводок бизнес-каналов, зубодробительных новостей от 'Первого' и ночного веселья от 'Comedy'. Я копила на квартиру три года. Макс предложил мне взаймы. Но я отказалась: к тому времени у меня уже была другая договорённость.

Вот так в возрасте двадцати четырёх лет (то есть к окончанию института) я стала полноправной хозяйкой симпатичных шестидесяти трёх квадратных метров с белой огромной кухней и спальней. А ещё чуть позже Макс сам перебрался ко мне, но навещал свою студию, когда ему требовались тишина, мольберт или зимние вещи. 'Дань моде и отсутствие обязательств', — скривив губы, говорила про нас моя мама. Гражданский брак ей не нравился, а Макса она откровенно не одобряла: 'Лена, он старше тебя на тринадцать лет, и он тебя использует'. Но мама ошибалась: эти отношения были самыми честными из всех, какие я только видела. Макс был привязан ко мне. Я нуждалась в нём. И при всём при этом ни один из нас не тащил в загс другого. Сафронову это было не надо ('Лен, детей же все равно нет?'). А я... С одной стороны, я знала, что именно отсутствие штампа в паспорте держит Максима в тонусе. С другой, я, говоря ему о любви, использовала кучу слов. Было здесь и 'ты потрясающий', и искреннее 'мне хорошо с тобой'. Было и лживое 'я хочу тебя'. Не было лишь трёх простых: 'Я люблю тебя'.

— Макс, я в понедельник улетаю в Копенгаген, — вешая на крючок сумку, сообщила я. — Что тебе привезти?

— Ты надолго едешь? — спокойно поинтересовался Макс.

— На три дня.

— Отвезу тебя в аэропорт, — кивнул он.

— А ты будешь скучать?

— Буду. Конечно, буду. — Макс потянул меня к себе, развернул и привычно положил подбородок на мою макушку.

— Тогда тебе и ужин готовить, — прочирикала я.

— Хитрая, — Макс фыркнул.

— Зато твоя.

— Зато моя... Ладно, твоя взяла: ужин я приготовлю. Но попозже: мне сначала надо кое-что по работе сделать. — Максим неохотно выпустил меня из объятий. Провёл широкой ладонью по своим светлым, густым волосам, которыми очень гордился. — Представляешь, заказчик опять не доволен, — с легкой обидой пожаловался Макс, — так что мне снова придётся пересчитывать нагрузочную мощность на арки.

— Твой заказчик инфернальный кретин, — молниеносно среагировала я. Макс поднял брови, посмотрел на меня, покачал головой:

— Лен, вот скажи, ну откуда в тебе это?

— От папы. Иди работай, — смутилась я.

— Минут через пятнадцать закончу, — пообещал Макс, включая компьютер в нашем общем с ним кабинете.

— Я тогда тоже делами займусь. Посижу тут с тобой рядом, ладно?

Макс кивнул, а я бросила папку на стол. Переодевшись в футболку и джинсы, с ногами забралась на диван и вытащила программу конференции.

'Первый день суммита', — прочитала я очень пафосное начало, ошельмованное буквой 'у', и, не сдержавшись, хмыкнула.

— Лен, ну что? — Макс оторвал недовольный взгляд от компьютера.

— Ничего. Опечатка смешная.

Макс кивнул и снова углубился в работу. Вообще-то у Макса было хорошее чувство юмора, но, когда он работал, то ни разговорам, ни моим шуточкам места в доме не было. Так что я на всякий случай сунула в рот ручку и продолжила читать. Итак: '16:00 — открытие. Выступление Эрика Ричардссона, главы корпорации 'Systems One'. Итоги года и стратегические планы развития. 16:30 — Выступление Кристофа Кристенссена, главы представительства 'Systems One', Россия. 17:00 — выступление Алексея Андреева, замглавы представительства 'Systems One', Германия. 17:40 — выступление Элен Паркинссон, главы...'

'Так, стоп. Андреева? Алексея Андреева?..'

Передо мной тут же возникли очень светлые глаза и знающий взгляд, с которым этот жулик рассматривал выпавший из моей папки билет на самолёт. 'Ах, так вот зачем тебе понадобилось читать мою визитку? Ты заинтересовался, кто я такая и зачем в Данию лечу?' Тряхнув головой, прогнала видение с прозрачными глазами и принялась изучать программу дальше: 'Второй день саммита. Круглый стол представительств и партнерских компаний'. Пробегая глазами название сессий, я наткнулась на фразу: '16:40 — Общий круглый стол России и Германии'. А потом меня чуть удар не хватил: из программы следовало, что заместитель директора по партнерам российского дистрибутора 'Ирбис' — Елена Ларионова (ага, это я) выступает с презентацией (??) по программе освоения (!) маркетинговых фондов (фак). А ведет этот 'круглый стол' — угадайте, кто? Правильно, Алексей Андреев. Я сглотнула и, поперхнувшись, закашлялась.

Макс недовольно посмотрел на меня:

— Лен, ну теперь-то что?

— Что-то в горле першит, — слабым голосом отозвалась я.

— Водички выпей, — стараясь быть вежливым, посоветовал Макс.

— Да, Макс.

'Да, мой хороший. Сейчас я выпью водички... Только сначала я кое-кому позвоню. И такое устрою!'

Шагнула в коридор, плотно притворив за собой дверь комнаты. В сумке, оставленной в прихожей, нашла мобильный и отправилась на кухню. Сиротина взяла трубку только на пятом гудке.

— Да-а? — протянула Таня.

— Тань, — прошипела я, — какая ещё презентация? Мы так не договаривались.

— Какая еще презентация? — сходу не поняла Таня.

— Глаза разуй и папку открой, — посоветовала я Сиротиной.

— Какую ещё папку? — Таня явно была где-то далеко, далеко. Видимо, в Германии...

— Папку с материалами вашего 'суммита' открой. Что я вообще делаю в программе второго дня?

— Подожди-ка, Ленок.

Шелест бумаги, любимый Танин напев 'maybe, maybe...' и — тишина.

— Твою мать, — задумчиво заключила Таня.

— Как исправлять будем? — злобно поинтересовалась я.

— А никак, — мрачно отрезала Сиротина. — Кристоф программу уже утвердил. И твоя фотка в буклете есть. Ничего, кстати, выглядишь, — неохотно похвалила меня Таня. — Ты где фотографировалась?

'Где? Таня, не заставляй меня рифмовать!'

— Таня, опомнись. Откуда это всё вообще взялось? — Мне рвать и метать хотелось.

— От верблюда, — вздохнула Сиротина. — Я так полагаю, что, пока я была в отпуске, мои обалдевшие от Сыча упыри срочно верстали программу и, очевидно, взяли шаблон из программы прошлого года. И вместо этой твоей начальницы Измайловой — вечной любительницы выступать на подобных мероприятиях, но так некстати подвернувшей ногу — всунули в программу тебя. А поскольку Измайлова уже тогда бюллетенила, мои упыри решили, что ты за неё выступишь. Вот. Как бы всё.

— Не всё! Твои подчинённые могли меня спросить?

— Могли, — справедливо согласилась Таня. — Но не спросили.

— Тогда они — уж прости меня за рифму! — не упыри, а дебилы.

— Конечно, дебилы, — с легкостью сдала своих 'великодушная' Таня. — Но поскольку отвертеться без ущерба для меня у тебя не получится, то — готовь презентацию, Ленок.

— По освоению фондов? — желчно осведомилась я, раскуривая 'ментолку'.

— Угу. Но ты не расстраивайся. — У Тани, наконец, проснулась спящая совесть. — Круглый стол будет вести Лёша Андреев. Наш человек. Я его тыщу лет знаю, — похвасталась Таня. — И я тоже тебе помогу.

— Это как? Вместе со мной выступишь?

— Не ёрничай, — строго одёрнула меня Таня. — Вообще-то, я имела в виду, что я могу попросить Лёшу, чтобы он тебя морально поддерживал и к слайдам не докапывался.

Если что-то могло меня окончательно добить — то это понимание, как именно этот 'Лёша' будет 'морально поддерживать меня' после фразы 'капут Гитлер'.

— Тань, — слабым голосом отозвалась я. — Сделай мне только одно одолжение: забудь про своё желание звонить твоему Лёше.

— Но...

— Или я тоже никуда не поеду. Вот возьму — и возьму больничный, — пригрозила я.

— Не получится. Я тебя сдам, — отрезала Сиротина.

— Да-а? Ну, а я тогда скажу, что у меня диск из спины вылетел... И справку из Газпромовской поликлиники принесу. Ага?

— Только попробуй!.. Ой, у меня вторая линия. Всё, Ленок, потом договорим, — и Таня ловко бросила трубку. Я вздохнула и медленно положила на подоконник iPhone — новогодний подарок Макса.

— Лен, пойдем ужинать? — постучал в дверь балкона Максим. — А потом, если хочешь, мы погулять сходим. Возьму тебя за руку, отведу в парк, куплю тебе мороженое...

Мороженое я любила. Сливочное. С кофе.

— Нет, Макс, не получится, — грустно отозвалась я. — Мне, видишь ли, тоже 'повезло': придётся презентацию делать.

— Жаль, — вздохнул Максим. — А у меня были такие планы...

— А мне-то как жаль.

В час ночи адский труд всей моей жизни был почти готов. Оставалось только проверить цифры и отправить слайды на корпоративный адрес Сиротиной. На это ушёл ещё один час. Вздохнув и стягивая на ходу футболку, я отправилась в душ. Вообще-то очень хотелось налить ванну, взбить пену, забраться в тёмную глубину и там забыться. Но сил на метания с ванной уже не было, и я просто скользнула в постель, устраиваясь рядом с Максом. Максим сонно посапывал во сне. По потолку стайкой метнулись серые тени, а я вспомнила смеющиеся прозрачные глаза. 'Это не моё шоу', — ещё раз повторила себе я. Не помогло. Вздохнув, потянула на себя Макса.

— Лен, ты что? — спросонья не понял он.

— Я тебя хочу...

— А-а, ну, тогда иди сюда. — Он поцеловал меня в плечо и привычно подмял под себя. Последнее, о чём подумала я, закрывая глаза: 'Я не хочу другого...'

IV.

27. Число женщин, с которыми я переспал за последний год — двадцать семь. Есть ещё московская Юля, Света из Питера и Хелен из Германии. Особняком стоит Магда. А та, что я видел пару часов назад, возможно, двадцать восьмая. Что-то в ней есть. Интересно, что? Смеющиеся глаза? Тёмные волосы, к которым я всегда был неравнодушен? Пикантная дерзость с лёгкой толикой смущения, что по-своему меня заводило? Или же — порода, которая чувствовалась в ней, и которой не обладал сам я? Лена... Её зовут Елена Ларионова. Я это имя запомню. Потому что она и я скоро встретимся в Дании. Ну, а дальше, как говорится, се ля ви. И это — уже моё шоу...

Я сижу в глубоком кресле, в огромном гостиничном номере, снятом для меня в московской гостинице 'SAS Radisson'. Закинув ноги на стол, одним глазом рассматриваю на плазме ломаный клип 'One Republic'. Другим обозреваю голую Юлю, которая спит на моей кровати. Сегодня у нас последняя ночь, а потом, как в том анекдоте: 'Я тебя трахаю, милая, а утром ты исчезаешь'. И не потому, что ты успела порядком мне надоесть. И не потому, что ты вбила себе в голову, что я у тебя почти в кармане и представляю собой твой заветный билет из Бирюлёво в Германию. А потому что я перехожу к последней фазе операции под названием: 'Алексей Андреев делает свой гешефт'.

А теперь — к сути. Я работаю в немецком офисе 'Systems One' в должности директора по продажам. 'Systems One' — изначально датская, а теперь мультинациональная компания, имеет порядка сорока представительств в Америке и Европе и один офис в Москве. Его возглавляет датчанин Кристоф Кристенссен.

В 2000-х московское представительство переродилось в 'ООО', виртуально привозящее и складирующее на своей онлайн-территории системы управления предприятиями. С тех пор прямыми продажами занимаются реселлеры, а продвижением — дистрибуторы. В России у 'Systems One' их всего три, и все они находятся в относительно равных условиях. Дистрибутор первый — 'Ирбис'. Этой фирме дают в год на полмиллиона больше. После чего семьдесят процентов этой прекрасной суммы возвращается в карман лично Кристофу Кристенссену. Дистрибутор второй — 'Корса'. Так, ни рыба, ни мясо, но 'Корса' нужна, чтобы сохранять баланс сил в природе. И, наконец, самый сладкий кусок — 'OilИнформ'. 'OilИнформ' работает по нефтегазу и принадлежит одному серьезному челу по фамилии Поручиков. Основной доход Григорию Поручикову приносит банк, занимающий десятое место в рейтинге самых стабильных российских финансовых институтов. В 2008-м, когда в России случился очередной кризис, Поручиков сделал только одну ошибку: пустил часть акций 'OilИнформ' в свободную распродажу. Угадайте, и у кого теперь эти акции? Барабанная дробь: правильно, у старика Кристенссена. Акции, правда, куплены на другое лицо...

Таким образом, обеспечив себе кормушку для неголодной старости, полгода назад Кристоф решил валить из кресла главы представительства. Тогда-то он и сделал мне предложение практически руки и сердца. Цена нашей сделки: Кристоф на совете директоров рекомендует меня на своё место, а я взамен помогаю ему аннулировать 'Ирбис', чтобы никто не смог прихватить Кристофа за его прежние шахер-махер. Оптимальный способ выбрасывания 'Ирбис' на улицу — выявление фальшивой отчётности по украденным деньгам.

В таких случаях (рассказываю, потому что знаю, как это происходит) некто независимый указывает 'безопасникам' 'Systems One' на двойную отчётность. После серии внутренних разборок и громких угроз подать в суд на ворюг из 'Ирбис' датчане в головном офисе придут к общему и разумному знаменателю: проще расстаться с деньгами, чем публично признаться, что они ни черта не смыслят в собственной бухгалтерии. В итоге, на улицу с волчьим билетом вылетят двое менеджеров — тот, кто готовил 'фальшак' в 'Ирбис', и тот, кто принимал его в московском представительстве. Ну, а 'Ирбис' через полгода откроется уже под другим именем и с другим генеральным директором. Всё. Гениально и просто.

И во всей этой истории на меня ложится парадная роль выявляющего. После чего Кристоф, как уже говорилось, валит в свой фатерлянд, а я пересаживаюсь в кресло главы московского представительства. Проработав в России два, максимум три года, я навсегда перебираюсь в головной датский офис, где и получаю свои датские бонусы, и, может, даже женюсь на Магде. И хотя Магда ничем не лучше Хелен, Светы и Юли, я это сделаю. И не потому, о чём подумали вы. А потому что я очень давно понял: я хочу будущее. И не такое, когда вся твоя квартира — это тридцать три квадратных метра, заставленных пустыми бутылками, а в нагрузку к ним — пьющая мать и дерущийся с ней отчим. И не такое, когда ты вынужден выживать в хрестоматийном Бирюлёво, откладывая в год по копейке на приличный мобильник и джинсы. А такое, где есть нормальная, обеспеченная жизнь: яхты, лейблы, машины. Солидный банковский счёт. Хорошая кредитная история. Ежемесячные поездки в Швейцарию, куда ты срываешься, не задумываясь, сколько денег на твоём банковском счёте. И за это я не то, что Свету, Хелен и Юлю продам — я заложу свою душу...