Другой

Гермиона послушно кивнула. Её усилия не были сочтены за провал, и она была благодарна наставнику. Рон остался при мнении, что некоторые обнаглевшие выскочки не заслуживают и первого шанса, но авторитет Дамблдора был слишком велик, чтобы пререкаться с бывшим директором. Зато когда они остались одни, он высказал всё наболевшее Гермионе и заявил, что этого пожирательского ублюдка надо вывести на чистую воду. Но если Рон всего лишь обиженно бухтел, Гермиона отнеслась к его словам серьёзно и подтвердила, что да, Трэверса нужно вывести на чистую воду, потому что парень, который не ценит их дружбу, не может быть никем, кроме как закоренелым злодеем. Чтобы успокоить жениха, она сказала, что обязательно займётся этим и составит план по разоблачению Трэверса, как только вернёт своих родителей из Австралии.

Сам Дамблдор, удостоверившийся, что его рыбка окончательно сорвалась с крючка, с удовольствием записал бы бывшего Гарри в Тёмные Лорды, но для этого был нужен хоть какой-то повод. Кроме того, старец уже не сомневался, что если этого парня задеть, он не станет молчать и сумеет скомпрометировать бывших союзников перед мировой общественностью. Оставалось надеяться, что Трэверс как-нибудь оступится сам, и тогда его с чистой совестью можно будет подтолкнуть вниз, а если повезёт, ещё и выдать это за отвергнутую помощь, как в случае с Риддлом.

И в любом случае, делать бывшего Гарри Тёмным Лордом означало сильно подставиться самому, потому что тогда история с подменой Избранного выйдет наружу, а все знают, что это он, Дамблдор, был духовным наставником мальчика. Про Риддла ему удалось убедить британцев, что нищий приютский сирота в одиннадцать лет вступил на путь Тёмного Лорда только из-за собственной врождённой испорченности, но во второй раз могут не поверить. Нет, большинство поверит, потому как люди глупы и ленивы на голову, но всегда найдутся отдельные любители погреть языки просто из бескорыстной любви к злословию, та же Рита Скитер хотя бы — и тогда людская глупость обернётся уже против него. Вот если бы Трэверс связался с кем-нибудь, кто годится в Тёмные Лорды...

Дамблдор снова вспомнил про Сириуса. Если прежде он боялся, что бывший крёстный получит слишком большое влияние на мальчика, то теперь это было бы кстати. Возможно, мальчик убедит Сириуса, что светлые силы обошлись с ними обоими весьма гнусно, и они оба кинутся искать справедливости и наделают глупостей. Тогда переход бывшего Мальчика-Который-Выжил на тёмную сторону можно будет свалить на дурное влияние старшего Блэка, тоже чистокровного недобитка из тёмного рода, и у Дамблдора на руках будет готовый Тёмный Лорд с первым приспешником.

В последнее время Сириус совсем отбился от рук. После несчастья с Джеймсом он ни в какую не желал слушать разумные речи об общем благе, словно это не от Дамблдора зависела его реабилитация в обществе, и целые дни проводил под чужой личиной в больнице со своим другом. К сожалению, в Мунго, как и в Министерстве, никогда не следили за посетителями насчёт оборотного зелья.

Почтовая сова к Сириусу с просьбой о встрече вернулась к Дамблдору с пожеланием проваливать подальше. Старец огорчённо покачал головой и отправился в Мунго навестить Джеймса, чтобы вправить этому вечному бунтарю Блэку мозги через его лучшего друга.

Сириус под внешностью кого-то из магловских соседей Поттеров оказался здесь же, с Сохатым. Его фирменный надменно-презрительный взгляд 'все вы грязь, а я крутой', которым он встретил Дамблдора, пробивался сквозь любую личину. Дамблдор хотел сначала обработать Джеймса в одиночку, но было даже лучше, что он застал их обоих. Справлялся же он с ними прежде — и теперь справится.

— Джейми, Сири, мальчики мои, как же я рад вас видеть! — воскликнул он от входа в палату, разведя руки в приветственном жесте.

Поттер поприветствовал его в ответ, Блэк ограничился коротким кивком.

— Сохатый, я просто потрясён, как истосковался по тебе наш учитель и наставник! — с притворным пафосом обратился он к Джеймсу. — Посмотри, не прошло и года, как он пришёл сюда навестить тебя!

Какие всё-таки бестактные эти Блэки! Неужели нельзя было культурно промолчать о том, что он выбрался сюда впервые, и вежливо обрадоваться ему? Дамблдор был очень занят, он думал за всю страну, он размышлял о мировых проблемах. Он же государственный человек, в отличие от некоторых, кто ничего не видит дальше собственного носа и мелочных обид своих друзей. Они должны ценить, что он нашёл-таки время навестить пострадавшего Поттера.

— Я был очень занят, дорогие мои, — он сопроводил свои слова укоризненным взглядом. — Сами знаете, сколько у нас проблем из-за того, что наш прежний Мальчик-Который-Выжил всё-таки выжил.

— Дамблдор, — без добавления 'мистер' в исполнении Блэка это прозвучало как обращение господина к лакею. — Я вам скажу, какие у нас проблемы. Первая проблема — это болезнь Джеймса, и вы палец о палец не ударили, чтобы что-то с этим сделать. Вторая проблема — это Лили, которая сюда носа не кажет под предлогом, что должна заботиться о Гарричке. Я ведь не тупой и знаю, кто подсунул Джеймсу эту суку. И третья проблема — моя реабилитация. Я из-за вас ни за что просидел двенадцать лет в Азкабане и всё еще не могу открыто навещать своего друга. Если бы не я, кто бы его навещал, ваш Снейп?

— Сириус, мальчик, нельзя же так, — градус укоризны в голосе Дамблдора повысился. — Нельзя же думать только о себе да о себе. Нужно думать об общем благе и никогда не забывать о том, что есть люди, которые гораздо больше нуждаются в помощи, чем ты.

— В этом месте я должен прослезиться, Сохатый, — Блэк нагло обратился к Джеймсу, игнорируя проникновенные слова старца и кивнув на него, как на постороннего. — Дамблдор, — произнёс он с прежней надменностью, — пока я не услышу, кто именно у вас так жаждет и страждет, можете не продолжать. Вы всегда забываете, что одно большое и общее благо состоит из множества малых, частных и конкретных.

Очень удачно, что сегодня у Дамблдора имелся как раз такой ответ.

— Конечно, мальчик мой! — обрадованно встрепенулся он. — Наш бывший Гарри сейчас полностью выбит из привычной колеи, он одинок, несчастен и страдает. Мальчику необходима помощь, дружеская поддержка, и ты, Сириус, после тяжёлых жизненных испытаний должен понимать это как никто. О мальчике нужно позаботиться, его нужно утешить, а ты, как его бывший крёстный, всё-таки ему не чужой. Поговори с ним по душам — если не ты, то кто же?

Голос Дамблдора дрогнул, в его честных глазах, устремлённых на Сириуса, блеснула одинокая слеза.

— Вы на что намекаете, Дамблдор? — холодный, скептический тон Блэка ясно показал, что красноречие старца пропало даром. — По-вашему, я снова должен возиться с этим парнем? Я сколько-нибудь похож на няньку?

— Я думал, ты привязался к мальчику... — Дамблдор горестно вздохнул. — Вот тебе малое конкретное благо, которое ты можешь сделать.

Некоторое время Блэк иронически рассматривал живое олицетворение скорби о всех несчастных мира сего.

— Сделаю, — жёстко сказал он. — Но только после того, когда хоть что-то сделают мне. Я и так уже слишком много отдал вашему общему благу и слишком много от него нахлебался. Вот когда я снова стану честным гражданином общества, когда это общество позаботится о моём друге, вот тогда я и подумаю об общем благе. А пока, извините, я слишком озабочен своим.

— Какой же ты чёрствый, мальчик мой...

— А вы посидите с моё в Азкабане — да не забудьте вернуть туда дементоров. Тогда я посмотрю, каким вы оттуда вылезете.

Джеймс не ввязывался в разговор, но было видно, что он во всём согласен с приятелем. Наверняка сказалось, что его здесь никто не навещал, кроме Блэка, вот Блэк и напел ему в уши. Дамблдор с горечью осознал, что у этих двоих появился иммунитет к его высоконравственным речам.

— Мне очень жаль, мальчики... — он с тяжёлым вздохом развернулся и пошёл из палаты. Что-то этот Блэк совсем зарвался. Прямо сейчас — срочную сову в аврорат, и его возьмут на месте, тёпленького...

— Эй, Дамблдор! — старец остановился и обернулся к нагло ухмыляющемуся Блэку. — Если меня заберут в аврорат, весь мир узнает и о вашем жульническом судействе, и о вашей афере с подменой ребёнка. Я буду настаивать на моём допросе с Веритасерумом — Кингсли это сделает, вы же знаете Кингсли. Он министр ответственный и руководит страной даже отсюда, из Мунго. А на случай, если вы его достанете и оболваните, я уже принял меры и сумею связаться со Всемирной Ассоциацией Волшебников. Я теперь не тот сопляк, которого вы ни за что упекли в Азкабан шестнадцать лет назад.

Дамблдору пришлось отказаться от намерения немедленно сдать Блэка в аврорат. Какие ушлые, бессовестные люди! И как с такими строить общее благо?

31. Разногласия и компромиссы

— Сволочь, — с чувством сказал Сириус двери, закрывшейся за Дамблдором. — Какая ушлая, бессовестная сволочь!

Джеймс слышал это от друга далеко не в первый раз. Было время, когда он возражал, но с каждым разом всё ненастойчивее. После попадания в Мунго ему совсем расхотелось возражать. В клинике своё дело знали и хорошо ухаживали за пациентами, поэтому Джеймс не испытывал от своей болезни серьёзных неудобств, если не считать полной неподвижности нижней половины тела и скуки от пребывания в больничной палате. Но считать он умел и точно знал, что к концу года ему будет нечем оплачивать своё содержание, если никто ничего не предпримет. А никто ничего не предпринимал, в том числе и Дамблдор, на которого все они привыкли полагаться.

— Ты ведь близко знаком с этим парнем, Арктуром? — спросил он, никак не отреагировав на ругань Бродяги.

Сириус непонимающе посмотрел на него, остывая от гнева на предводителя ордена Феникса.

— С каким Арктуром? — переспросил он и наконец вник в слова Джеймса. — А-а, с бывшим Гарри... Ну да, я же был его крёстным.

— И как он тебе?

— Как... — Сириус задумался. — Обычный парень. В чём-то затюканный, в чём-то хулиганистый, а в целом нормальный. Очень по своей семье скучал... вас с Лили он боготворил, он же думал, что вы его родители. Меня тоже... любил, — он с усилием выговорил это слово. — Ну, какая из меня нянька, ты знаешь — но я старался. Дамблдор велел мне воспитывать его в нашем духе, в мародёрском, да у меня по-другому и не получилось бы. Зато выучить мальчишку хулиганству, это у меня без проблем.

На чужом лице соседского магла сверкнула задорная улыбка Блэка, в глазах засветился боевой огонёк.

— Тогда почему ты отказался от предложения деда? — продолжил Джеймс. — Может, этот парень на самом деле несчастен и нуждается в поддержке?

Сириус мгновенно перестал улыбаться.

— Знаешь, Сохатый, стыдно. Я больше всех его обманул — это меня он любил больше всех. А Дамблдор меня опять обманывать его подсылает, нутром чую. Да и как я к нему приду — нищий изгой к титулованному и при деньгах — и буду вешать ему на уши, что из нас двоих он несчастный, а я о-го-го? Смешно.

— При нынешней власти не разберёшь, кто несчастнее, — глубокомысленно отметил Джеймс.

— И вот за это мы с тобой, два дурака, боролись. Свободы от предков захотелось. И завоевали аж две свободы — помойку и канаву. Я тебе, оленю, всегда говорил, что твоя Лили тебя кинет, как только закончатся твои деньги, а ты мне что отвечал? Что на ваш век хватит?

— Не хватило. — Джеймс вздохнул. — Это ты зря на неё, меня она всё-таки любит. Но Гаррик ей дороже всего, ради него она кого угодно кинет.

— Ты... это... главное, не падай духом и забей на эту стерву. Никогда не поздно начать жизнь сначала.

— Так уж и никогда...

— В наши годы еще не поздно. Я тебя не кину, а вместе мы обязательно что-нибудь придумаем. Бруствер теперь тоже здесь, для себя он расстарается, а если вылечат его, вылечат и тебя.

— Поскорее бы, пока я совсем не разорился.

— Держись, Сохатый, всё уладится. Я к тебе еще вечерком загляну, а сейчас у меня оборотка заканчивается. Пойду бутылки из дома повыкидываю, твоя стерва всё-таки права, что я там грязь развёл. В случае чего тебя надо будет куда-то взять — не в помойку же. Если бы Дамблдор меня оправдал, я бы уже на работу устроился, но ему это невыгодно, скотине.

Ободряюще подмигнув другу на прощание, Сириус ушёл. Джеймс никогда не имел привычки ни над чем задумываться, но если Бродяга наконец собрался навести порядок в своём жилище, в мире, безусловно, что-то встало с ног на голову. Более того, его лучший друг в последнее время совсем бросил пить, потому что алкоголь плохо сочетался с обороткой, и это тоже было веской причиной для задумчивости.

Какое-то время поглядев остановившимся взглядом в потолок, Поттер-старший взялся за магический колокольчик для вызова медсестры.

— Могу я повидаться с мистером Кингсли Бруствером? — спросил он, когда та появилась в дверях.

— Я спрошу, — сказала она, повернулась и ушла. Пока её не было, Джеймс усиленно заполнял собственными размышлениями место в голове, где у него прежде лежали указания Дамблдора.

Со слов Бродяги ему было известно, что Бруствер бывал на Гриммо-12 и знал, что Сириус Блэк состоит в ордене Феникса и пользуется доверием Дамблдора. Главным преступлением Блэка считалось предательство Поттеров, но они были живы и могли подтвердить, что Сириус не мог предать их, потому что был магическим опекуном Гарри. Петтигрю и маглов он тоже не убивал, это можно было доказать, допросив его с Веритасерумом. Перед тем, как исчезнуть в Арке, на которую Дамблдор тогда наложил щит и портключ, Бродяга сражался на стороне орденцев и это видели многие.

Всё выглядело совсем легко. И почему он ждал, когда это сделает Дамблдор?

Медсестра вернулась с креслом-каталкой и помогла Джеймсу пересесть на неё.

— Министр очень занят, постарайтесь его не задерживать, мистер Поттер, — вежливо предупредила она и повезла каталку с Джеймсом в палату Бруствера.

Нынешний Министр Магии сидел в такой же каталке, как у Джеймса, за письменным столом, заваленным бумагами и папками. Недовольно хмурясь, он просматривал какой-то документ.

— Джеймс, — кивнул он, обернувшись на шум.

— Добрый день, Кингсли.

— Как здоровье? — поинтересовался чернокожий министр.

— Без изменений. Если так и останется, смерть от скуки мне обеспечена.

— А я вот не скучаю. — Бруствер кивнул на стол. — Как будто с работы не уходил. Если ты поболтать, Джеймс, то извини, мне некогда. Такой везде развал...

— Нет, я по делу. Я насчёт оправдания Сириуса Блэка.

— Он мёртв. Ему некуда спешить, а у меня масса неотложных дел, — проницательный взгляд бывшего аврора остановился на Джеймсе и сверкнул догадкой. — Или он тоже жив?! Как вы с Дамблдором?

— Ну... вроде того...

— Так что же он скрывается?

— Сириус числится преступником еще со времён Фаджа и всеобщий розыск не отменён. Он не может показаться на людях, чтобы его не схватили, а правосудие у нас сам знаешь какое.

— Знаю и буду разбираться с этим. Твой сын говорил, что Блэк невиновен и что его подставил Петтигрю.

— Сириуса можно допросить с Веритасерумом, — напомнил Джеймс.