Другой

— Домой, мама! Сейчас мистер Снейп поможет вам вспомнить меня, и мы вернёмся в Британию!

— Девушка, вы хотите увезти нас из Австралии? — мать Гермионы в ужасе попятилась. — Это невозможно, мы должны оставаться в Австралии, или мы погибнем!

— Девушка, мы никуда с вами не поедем, — вмешался отец Гермионы.

— Но я должна забрать вас отсюда!

— Дорогой, это аферистка. Она хочет выманить нас из Австралии, — голос миссис Грейнджер задрожал, лицо исказилось — и она вдруг закричала что есть сил: — А-а-а-а, помогите!!! Похищают!!!

— Силенцио. Инкарцеро, — поспешно произнёс Снейп, направив на неё палочку. То же самое он проделал и с отцом Гермионы. — Грейнджер, снимите с них ваше внушение про Австралию. Если не получится, то хотя бы отдайте им другой приказ.

Из коридора донёсся приближающийся звук бегущих шагов. Снейп выглянул за дверь палаты.

— Ступефай. Обливиэйт. — Он оглянулся. — Грейнджер, скоро вы там?

— Сейчас, — всхлипнула Гермиона. — Сейчас.

Палочка дрожала в её руке, язык не слушался. Она с трудом выговорила фразу, что опасность миновала и что родителям больше не нужно оставаться в Австралии. Снейп окликнул медсестру, столбом стоявшую в коридоре, и приказал ей никого не впускать в палату. Затем он подошёл к Грейнджерам, заглянул по очереди каждому в глаза, раздражённо поморщился и снова заглянул, уже с заклинанием Легилименс.

— Я так и думал, — проворчал он, опустив палочку. — Если бы воспоминания уцелели, как при Обливиэйте, я мог бы разблокировать их. Но они исчезли полностью, восстанавливать нечего.

— Как — нечего? — раздался полуобморочный голос Гермионы.

— Воспоминания удалены. Что удалено, то восстановить невозможно.

— И что теперь?

— Это ваши родители, Грейнджер. Решайте скорее, сейчас сюда прибежит вся охрана.

— Я заберу их домой... — она запнулась на полуслове. — Ох...

— Что такое?

— Наш дом опечатан полицией.

— Так вы это знали и не предупредили меня? — Снейп скрипнул зубами. — Значит, бизнес ваших родителей закрыт, а счета арестованы в связи с недееспособностью владельцев. У вас есть где и на что содержать их втайне от британской полиции?

— Тогда в Нору... — пробормотала она.

— В таком сарае даже свиней не держат. И согласие хозяев вам совсем не помешало бы. Грейнджер, у вас есть согласие миссис Уизли?

— Но она же добрая, и Артур тоже... Я всё равно скоро выхожу замуж за Рона, они не могут бросить моих родителей без помощи! — в ответ послышалось скептическое хмыканье. — Да, нужно спросить. Я сюда еще вернусь. Вы ведь отдадите мне амулет?

В коридоре послышались возгласы и топот множества бегущих ног.

— Нашли время пререкаться, Грейнджер! — Снейп двумя движениями палочки освободил Грейнджеров от связывающих заклинаний, взял Гермиону за локоть и аппарировал с ней в австралийское посольство.

33. Ради ребёнка

Джеймс Поттер так и не полюбил читать газеты, несмотря на то, что их чтение было единственным развлечением в больнице. Но сегодня он дожидался прессы с нетерпением — в газетах должен был появиться министерский указ об амнистии Бродяги. Наконец медсестра принесла в палату свежий номер 'Пророка' и вручила ему. Джеймс прочитал заголовок на первой полосе — 'Сириус Блэк амнистирован' — и, улыбаясь, откинулся на подушки. Наконец-то у Блэка жизнь наладится.

Имевший привычку подолгу спать с утра, Сириус ежедневно навещал друга после обеда и вечером. Сегодня он вместо дневного визита прислал записку, что ему нужно закончить вчерашнюю уборку, зайти в парикмахерскую и побывать в Гринготсе, поэтому он сможет прийти только в конце дня. Вчера вечером Бродяга сказал, что возьмётся за ум, лишь бы Бруствер сдержал обещание, и теперь, похоже, начал новую жизнь с места в карьер.

Не успел Джеймс заскучать в ожидании вечера, как в палату снова заглянула медсестра и сообщила, что к нему пришли. Он никого не ждал и с некоторой долей настороженности согласился на встречу, потому что после ссоры с семьёй Уизли кроме Сириуса к нему мог заглянуть только Дамблдор.

Но это оказалась Лили. В первые дни она навещала мужа, но когда стало очевидно, что его болезнь затянулась, перестала приходить под предлогом, что теперь Гаррик вдвойне нуждается в заботе и она не может оставлять его одного. Лили была утомительной даже в небольших дозах, поэтому Джеймс предпочёл не обижаться, а наслаждаться её отсутствием — равно как и Сириус, сказавший на это, что в любой неприятности всегда найдётся хоть что-то хорошее. Теперь супруга желала встречи, а она никогда ничего не делала просто так.

Она вошла в палату, бодрая, оживлённая и такая же хорошенькая, как в семнадцать лет. Лили следила за собой, годы нисколько не испортили её — напротив, зрелость придала ей новое очарование.

— Привет, Джейми, как у тебя дела? — она не чмокнула мужа в щёку, как обычно, перед тем, как подтянуть стул к его кровати.

— Без изменений, дорогая.

— Что говорят лекари?

— А что они могут сказать? 'Наблюдаем', 'ищем'... — Джеймс досадливо поморщился. Ему не нравилось целеустремлённое настроение жены — согласно его опыту семейной жизни, оно не предвещало ничего хорошего. — Как там наш Гарри?

Оживление на лице Лили сменилось неподдельным расстройством.

— Джеймс, — сказала она трагическим тоном. — Гаррик захотел новую куртку, а я не могла купить ему её. Эти куртки из драконьей кожи такие дорогие!

— У него этих курток — как грязи, я в его годы в одной ходил и мне хватало. А чем они его не устраивают?

— Джеймс! Гаррик в таком возрасте, когда ему нужно одеваться! Кроме того, он растёт, поэтому прежние куртки ему малы.

— Он уже два года как не растёт, — проворчал Джеймс. — И принимает зелья для похудения, с чего бы ему вырастать из курток...

— Джеймс! Он у нас не кто-нибудь, а Избранный и надежда всей Британии! Ребёнок должен одеваться! И есть! Я не могу морить сына голодом, что бы там не говорил Дамблдор!

— И как ты собираешься предъявлять его Британии?

— Вы с Дамблдором как сговорились, совершенно не думаете о ребёнке! Если Гаррик не сбросил вес, может, для него это норма. Со дня победы прошло полтора месяца, ребёнок мог за это время поправиться, и Дамблдор со мной согласился. Через четыре дня состоится конференция с участием Гаррика, а у ребёнка нет новой куртки. Джеймс! — в голосе Лили прозвучали трагические нотки. — Я не могла сказать Гаррику, что у нас на счетах осталось меньше денег, чем стоит эта куртка! С этим нужно что-то делать!

— Ну если ты настаиваешь... Приведи его сюда, я сам с ним поговорю.

— Сколько раз тебе говорить, что ребёнок будет травмирован твоим видом, и я не могу этого допустить! Я говорю тебе о том, что Гаррик не должен жить в бедности.

— Но что я могу сделать, дорогая... Ты же сама видишь, в каком я состоянии.

— Это не ответ, Джеймс. Хороший отец должен в первую очередь думать о ребёнке.

— Ты можешь что-то предложить? — догадался он.

— Да. Извини, Джеймс, но если родной отец не может обеспечить сыну достойное существование, такой отец не заслуживает права воспитывать сына. Особенно если есть другой мужчина, способный обеспечивать Гаррика.

— Что?! — Джеймс приподнялся на локте. — Какой еще другой мужчина?!

— Северус будет счастлив воспитывать Гаррика, и я уверена, что из него получится прекрасный второй отец для моего сыночки.

Джеймс не поверил своим ушам. У Лили хватало недостатков, но она всегда была верной женой и хорошей хозяйкой.

— Лили, с тобой всё в порядке? Ты бредишь... ты и Нюниус — это даже не смешно.

— А я и не смешу тебя, я говорю серьёзно. Сев — надёжный и деловой мужчина, он состоявшийся специалист, у него хорошие связи. С ним Гаррик сможет спокойно глядеть в будущее — в отличие от тебя, Джеймс.

— Нюнчик, значит... — лицо Джеймса исказилось от гнева и обиды. — Ну... раз ты сама выбрала... пусть попользуется. Сам он что говорит?

— Сев еще ничего не знает, но я уверена, что он будет счастлив. Он с самого детства был влюблён в меня по уши.

— Ну раз так... — Джеймс рывком перевёл себя в сидячее положение и привалился к стене, вплотную к которой стояла его кровать. — Я, Джеймс Чарльз Поттер, отказываюсь от своей жены, Лили Поттер, в связи с её нарушением супружеской клятвы. И пусть мои слова подтвердит магия.

Лёгкая волна незримой силы на мгновение захлестнула их обоих и исчезла.

— Свободна, — процедил Джеймс сквозь зубы. — А теперь проваливай.

— Что?! Как ты со мной разговариваешь?! — возмутилась она его грубостью.

— Пошла вон, говорю. Проваливай к Снейпу.

Лили резко встала и с демонстративно вздёрнутым подбородком покинула палату, не забыв на прощание громко хлопнуть дверью.

Джеймс остался один. Он опустился на подушки, с трудом повернул непослушное тело на бок и улёгся лицом к стене. В таком положении его и застал вечером Сириус.

— Эй, Сохатый! — окликнул он. — Заканчивай дрыхнуть, посмотри на меня!

Помешкав, Джеймс завозился и развернулся к другу. Сегодня Сириус пришёл в своём настоящем обличье, чисто вымытый, модно подстриженный, опрятно одетый. Небольшая аккуратная бородка придавала ему щегольской вид.

— Что случилось? — встревожился он, увидев серое, закаменевшее лицо друга. — Тебе плохо, Сохатый? Нянечку позвать?

— Не надо, — бесцветным голосом отозвался тот. — Никаких нянечек, всё в порядке.

— Кому говоришь... Давай выкладывай, что у тебя случилось.

— Лили ушла. К Нюнчику.

Сириус недоверчиво уставился на друга.

— Правда, что ли? Ну так ему и надо. Джеймс, ну не поверю я, что эта стерва была так дорога тебе. Да тебе сейчас радоваться, танцевать надо!

— Ага, танцевать...

— Ох, я не то сказал, — спохватился Сириус. — Но ты еще потанцуешь, статус преступника меня уже не связывает, и теперь я сам за это возьмусь. А Лили, вот увидишь, побегает-побегает и к тебе вернётся. Где она ещё такого шикарного парня найдёт?

— Не вернётся. Я магически отрёкся от неё.

— Так, стоп. — Сириус мгновенно посерьёзнел. — Ты стал из-за неё сквибом?

— Не знаю.

Сириус взял палочку друга, лежавшую рядом на тумбочке, и сунул ему в руку.

— Давай колдуй. Хоть что-нибудь, хоть Люмос, — когда на конце палочки засветился огонёк Люмоса, он облегчённо вздохнул. — Всё в порядке, вина на ней, а не на тебе. Ты по какой формулировке отрёкся?

— По нарушению супружеской клятвы. Ну ты помнишь — 'в горе и в радости, в богатстве и в нищете, в здоровье и в болезни'. С Нюниусом у неё ничего не было, я уверен. Она мне столько раз говорила, что от его рожи её тошнит.

— Тогда зачем она ушла к нему?

— Из-за Гарри. Нюня, говорит, сможет содержать его, а я нет.

— Забей, не будь оленем. Считай, что тебе повезло.

— Всё-таки я любил её, Бродяга.

— Да когда это было...

— А потом привык. Теперь мне как-то не по себе одному.

— Это всё равно не хуже Азкабана. Вот увидишь, всё наладится и мы еще себе таких красавиц найдём!

Слова Сириуса об Азкабане напомнили Джеймсу, что он еще не самый несчастный человек на свете. Бывает и хуже.

— Да уж, здесь всего лишь Мунго... — согласился он, оживляясь. — А у тебя как дела?

— Всё отличненько. С утра я получил газету, удостоверился, что Бруствер сдержал обещание и что я могу без опаски разгуливать где угодно. Привёл себя в достойный вид, зашёл в Гринготс поговорить с поверенным. Да, поздравь меня, я устроился на работу и мы с тобой теперь не пропадём, Сохатый! С уборкой я не успел, вечером повожусь.

— Тебя взяли в аврорат без рекомендации министра?

— Я к гоблинам в охрану устроился. — Блэк с довольным видом усмехнулся. — Платят у них даже лучше, чем в аврорате, да и не моё это — быть аврором. Знаешь, Сохатый, я никогда не любил, когда мне указывают, что думать, что любить и что ненавидеть, а чем эти выкормыши Дамблдора лучше моих предков? Те же яйца, только в профиль, зато гоблины ничего мне не указывают. Они платят деньги за работу, остальное их не интересует.

— Бруствер будет недоволен, он на тебя рассчитывал.

— Да пошёл он... к Дамблдору. Я не Снейп, чтобы всю жизнь болтаться у них на крючке за амнистию. В гробе я видел такую свободу!

— Ты всё-таки... поосторожнее.

— Не бойся, я уже не маленький. А они еще будут должны мне, вот увидишь. Блэки традиционно сильны в тёмной магии, и если эта ваша болезнь темномагическая, я найду, как с ней справиться. Сам я мало в этом разбираюсь, но у меня есть кузина.

— Нарцисса Малфой? — вспомнил Джеймс.

— Она самая. Думаю, я сумею поладить с Нарциссой, всё-таки мы не чужие друг другу.

34. Кузен и кузина

Объявление об амнистии Сириуса Блэка было замечено разве что теми, кого интересовали все телодвижения нынешнего правительства. Большинство обывателей благополучно забыло события пятилетней давности, когда на каждом углу висели листовки о побеге опаснейшего преступника, с тех пор ничем не подтвердившего, что его нужно бояться. Сириус носил с собой номер 'Пророка', где говорилось об амнистии, но нигде не предъявил его. Не понадобилось.

По правде говоря, до него никому не было дела. Страна приходила в себя после очередной смены правительства и сенсационных воскрешений известных людей, по сравнению с которыми меркла судьба давно позабытого Блэка.

Сириус беспрепятственно разгуливал по Косому переулку, на него даже не оглядывались. Если кто-то и помнил его лицо в юности, с тех пор прошло уже без малого двадцать лет. Когда он зашёл на почту, чтобы отправить сову Нарциссе Малфой, никого не заинтересовало, кто он такой и кому он пишет.

Нарцисса ответила в тот же вечер. Еще до ужина, когда Сириус, с палочкой в одной руке и с брошюрой 'Простейшие бытовые заклинания для чайников' в другой, продолжал уборку в стареньком коттедже дяди Альфарда, к нему подлетел чёрный малфоевский филин и протянул лапу с ответным посланием. Пока Сириус читал записку и писал ответ, филин прицельно косился на него янтарным глазом, словно выбирая, куда клюнуть, но удержался от соблазна. Вышколенная птица.

Кузина соглашалась встретиться завтра и приглашала Сириуса к часу дня. Тот был доволен — такое скорое приглашение давало надежду, что она будет сговорчива.

Он не видел фамильного древа Блэков.

Нарцисса вовсе не была в крайности, как надеялся её отступник-кузен. Напротив, впервые с тех пор, как Тёмный Лорд повторно убился об Мальчика-Который-Выжил — она никогда не обольщалась насчёт боевых умений Гарри Поттера — у неё появилась надежда. Или нет — даже с тех пор, как воскресший Риддл изволил поселиться у Малфоев вместе со своими оборотнями и другими бездомными бандитами, а в её доме стала командовать её сумасшедшая сестра. Как же Нарцисса радовалась, что авроры зарвались вконец и это позволило ей ухватить нынешние власти за яйца! За рубежом только и ждали просчётов британского Министерства, а это был такой основательный повод...

Когда в Международной Ассоциации Магов узнали о вопиющем нарушении гражданских прав отдельных британских жителей, размер международного скандала вокруг внутренней политики Кингсли Бруствера стал зависеть только от Нарциссы Малфой.