Менеджер против Батыя

Менеджер против Батыя

Пролог

Сочная, изумрудная трава под ногами приятно пружинила. Поляна, на которую вышел рядовой пензенский менеджер по продажам, а ныне ратник войска буртасского Никита Строганов, вся была залита солнечным светом. Остановившись в самом ее центре, менеджер-ратник отбросил в сторону узелок со снедью, лук и кожаный колчан со стрелами, после чего, раскинув руки, рухнул на зеленый ковер.

— Лепота-а-а! — зажмурившись от яркого солнца, протянул Никита.

Еще вчера он торчал в автосалоне 'Ладья', в обрыдлом костюме и стянувшем шею галстуке, расписывая потенциальным покупателям преимущества той или иной модели автомобиля. А сегодня, в свой законный субботний выходной, он стал участником очередного выездного мероприятия клуба реконструкторов 'Засека', проводившегося в районе села Золотаревка, недалеко от места, где в 1237 году войска Батыя сумели штурмом захватить крепость буртасов, обитавших тогда в этих краях.

До губернаторства Василия Кузьмича Бочкарева про буртасов, кроме упоротых краеведов, никто и знать не знал. Но вот услышал Кузьмич про этих самых буртасов, и ударило ему в голову, что 'пензяки толстопятые' произошли как раз от этого племени, хотя те же краеведы уверяли — Пенза была основана в одна тысяча шестьсот шестьдесят третьем году по указу царя Алексея Михайловича. И первыми ее жителями были казаки, которые составляли контингент крепости, а также ссыльные из разных городов за 'воровское денежное дело', то бишь либо фальшивомонетчики, либо как-то причастные к этому криминальному бизнесу. Чтобы им скучно не было в сугубо однополом обществе, на радость мужикам прислали со всея Руси девиц легкого поведения.

Однако губернатор решил копнуть глубже, привлек историков, а те предъявили ему раскопки под Золотаревкой, явно свидетельствовавшие о проживании в этих местах буртасов, которые полегли как один после появления здесь несметных туменов Батыя, пытаясь преградить им путь на север, к богатым русским княжествам.

'Не русские мы, а буртасы!' — заявил Кузьмич. Тут же идея Великой Буртасии стала продвигаться в народ, который сначала посмеивался над затеей губернатора, а потом как-то попривык.

Вот и реконструкторы, почесав под шеломами стриженые и не очень затылки, решили, что можно потрафить главе региона, организовав маневры типа 'татаро-монголы против буртасов'. Может, обломятся какие-нибудь плюшки, деньжат подкинет на амуницию, выезды организует... Кузьмич даже что-то пообещал, правда, второй год его обещания проходили проверку временем.

А вот реконструкторы как-то втянулись. Это была уже третья акция, в которой участвовали 'буртасы' и 'татаро-монголы'. Никита также в третий раз изображал буртасского ратника, к татаро-монголам у него было несколько предвзятое отношение. Тем более что в его представлении воины Батыя должны передвигаться только верхом, а поскольку лошадей у членов клуба было кот наплакал — то есть вообще ноль — то изображать пешего татаро-монгола Никита считал ниже своего достоинства. Хотя все равно кому-то приходилось быть 'татаро-монголами', однако в итоге получалось, что 'несметные тумены' состояли из десяти-пятнадцати человек максимум, тогда как 'буртасов' выходило раза в два больше.

В национальную одежду буртаса, какой ее видели местные краеведы, Никита переоделся еще дома, и к Золотаревке добрался в таком виде. К счастью, на своем 'УАЗе-Патриоте'. Жрет хоть и много, но полнопривод — самое то на лесных тропах.

Местом стойбища реконструкторов стала давно обжитая полянка неподалеку от Золотаревки. Там же женщины, ряженые в сарафаны, готовили обед — пшенную кашу с салом в большом казане на костре. Якобы по старинному рецепту, хотя многие в этом сильно сомневались.

Никита Строганов был, как принято говорить, всесторонне развитым человеком. Работа в автосалоне — это одно, а увлечения по жизни — совсем другое. А увлекался Никита многим, особенно если это было связано со стариной. Например, однажды целое лето был помощником сельского кузнеца Григория Петровича, научившись ковать не только подковы и прочие полезные в деревенском хозяйстве вещи, а и холодное оружие. В его изготовлении кузнец оказался настоящим докой, вот и поделился секретами с учеником. Причем это умение Петровичу передал его отец, а тому — его родитель, в общем, знания в династии сельских кузнецов передавались из поколения в поколения.

А занявшись несколько лет назад реконструкторством, и особенно после того, как стали проводиться 'буртасские игрища', Никита сам не заметил, как увлекся историей Буртасского княжества. Заодно научился многим вещам, присущим буртасам. Например, делать многослойные или составные боевые луки из тех же древесных пород, которыми пользовались древние воины. Впрочем, хоть и получались они похожими, однако ж дальность полета стрелы оставляла желать лучшего. Так что в итоге свой выбор он остановил на изготовленном по его заказу в Москве луке из композитных материалов, с тетивой из кевларовой нити, но при этом сделанным под старину. На обучение стрельбе потратит немало времени, но сумел достигнуть в этом деле немалых успехов, хотя до уровня олимпийской сборной, конечно, ему еще было далековато.

Вот с таким новоделом Строганов сейчас и брел к месту засады на 'татаро-монгол'. Ему предстояло изображать 'засадный полк' в единственном лице. Но вот по пути не смог удержаться, чтобы не поваляться в мягкой траве на залитой майским солнцем лесной поляне.

Десяток картофелин он захватил, чтобы испечь их на месте засады одному ему известным способом, в золе бездымного костра, который с десяти шагов не учуешь. Благо, что до появления основных сил 'противника' оставалась пара часов, а позавтракать Никита не успел. Являясь с детства страстным поклонником картофеля во всех его видах, менеджер мог есть корнеплод на завтрак, обед и ужин, хоть вареным, хоть печеным, хоть жареным. Причем преимущественно предпочитал бабушкин картофель. 78-летняя вдовая старушка до сих пор жила в деревне, в одиночку ловко управляясь с хозяйством. Однако ж примерный внук несколько раз в год бабушку навещал, благо что жила та недалеко, и в обязательном порядке при посадке и сборе картофеля, избавив пожилую женщину от необходимости стояния часами в полусогнутом состоянии на 8 сотках. Как раз в прошлые выходные — первые после Дня Победы — ездил с матерью к старушке помогать сажать корнеплод. Самой бабке хватало на год и пары мешков картошки. А вот остальное с удовольствием забирал в город Никита, благо было на чем возить. И сегодня он, зная, что кормить будут, как обычно на ролевых мероприятиях, 'аутентичной' кашей, захватил с собой котомку с бабушкиной картошкой прошлогоднего урожая, головкой чеснока, парой тепличных огурцов и помидоров, солью и коробком спичек.

Нежась в траве, Никита едва не задремал, но вскоре ему пришлось открыть глаза, потому что даже сквозь опущенные веки он почувствовал, на сверху легла какая-то тень, закрыв солнце. Открыв глаза, он увидел, что небо закрыла невесть откуда появившаяся черная туча, двигавшаяся с какой-то невероятной скоростью. Подул прохладный ветер, пробиравший до костей в этот еще недавно жаркий майский день.

'Однако, как-то неожиданно, — подумал Никита, — эдак, чего дорого, и ливнем накроет. Хоть тетива и из кевлара, а лук из композитных материалов, и вода им, в принципе, не так и страшна, но лежать вот так под дождем как-то глупо'.

Посему он быстренько поднялся, поправил висевший на боку самолично выкованный и украшенный узорами нож в кожаном чехле, подобрал лук и колчан со стрелами, котомку с картошкой, и отправился к месту предполагаемой засады. Но не успел сделать и нескольких шагов, как все вокруг озарилось яркой голубоватой вспышкой, а его тело охватило странное свечение.

'Не иначе молния в меня долбанула', — успел подумать Никита, прежде чем потерять сознание.

Глава 1. Острог

Очнулся он непонятно спустя сколько времени. Поскольку часов у Никиты, как у 'настоящего буртаса', с собой не имелось, можно было только гадать, как долго он провалялся на этой полянке. Во всяком случае, заходом солнца пока не пахло, разве что озоном, как бывает после грозы. Но при этом трава была абсолютно сухой.

Скорый осмотр обнадежил, вроде бы видимых повреждений не обнаружено. Голова, что удивительно, мыслила ясно. Это радовало, значит, жить будет. А воздух, к слову, пах как-то по-другому, не озоном, как после грозы, а словно бы прошел сначала фильтрацию, а затем его чем-то обогатили. Занятно!

Так, а засаду-то делать еще не поздно? Или все же вернуться на место сбора, рассказать об этом удивительном случае? А и то верно, всякое желание сидеть в засадах у него пропало напрочь, когда тут такое случается.

Развернувшись, Никита побрел в сторону лагеря, про себя немного удивившись, что лес вроде стал гуще, а вот еле заметная недавно тропка превратилась в довольно широкую прогалину, где даже угадывалась неглубокая колея, словно тут периодически ездили на гужевом транспорте.

Причем дальше дорога пролегала через... всходившее конопляное поле. Конопля располагалась на площади примерно в пару гектаров, причем явно была высажена человеческими руками, а не росла бессистемно. Немного охренев от увиденного, Никита двинулся дальше, на ходу думая, стоит ли коллегам по увлечению рассказывать о конопляном поле, и как он вообще, шествуя вроде бы той же дорогой, мог это поле проглядеть. Однако, насколько Никита знал из рассказа более опытного в этом деле товарища, у выращенной в средней полосе конопли для приобретения наркотических свойств не хватает солнца и тепла. Так что те, кто разбирался в выращивании канабиса, умудрялись доставать афганскую коноплю, пытаясь ее высаживать в наших широтах. Первый урожай якобы получается достаточно наркотическим, второе поколение — очень слабым, а третье поколение вообще пустым. И потому они снова закупали семена по проверенным каналам. Никите такая 'развлекуха' никогда не нравилась, так что он старался держаться от всего этого чем дальше, тем лучше.

В какой-то момент Никите показалось, что откуда-то спереди пахнуло дымком. Хм, кто это, интересно, тут костром балуется? Ладно, разберемся по ходу дела.

Вскоре показался и ручей, теперь его можно было назвать небольшой речушкой метра в три шириной, по берегам которой росли невысокие, по пояс, заросли осоки. Еще раз озадаченный увиденным, Никита почесал затылок, присел на корточки и зачерпнул в пригоршню воды. Попробовал на язык, затем выпил. Вкусная и холодная, как из ключа. Может, они на дне и бьют, скорее всего. Оглянувшись, опустился на колени и стал пить прямо из речушки. Утолив жажду, почувствовал себя куда бодрее, и совсем уж было отправился дальше, как впереди по тропе услышал какой-то шум.

Похоже, кто-то кричал, причем женским голосом. Мысль о том, что ему может что-то угрожать, Никиту если и посетила, то тут же убралась несолоно хлебавши. Он никогда не считал себя отчаянным храбрецом, однако обладал обостренным чувством справедливости и не мог переступить через моральные принципы: если видел, что слабому угрожала опасность — всегда приходил на помощь. Причем еще со школьных лет, за что был бит не раз бит более старшими, но все же завоевал уважение. В том числе с помощью посещения секции кунг-фу, когда уже научился давать сдачи.

Открывшаяся его взору картина подтвердила худшие опасения. На тропе стояла запряженная понурой лошадкой телега, а рядом в траве приземистый мужичок валял орущую благим матом тетку, охаживая несчастную хворостиной, вероятно, служившую кнутом для тягловой силы. Что интересно, оба были одеты в наряды эпохи буртасов, мужик так еще сверху напялил какой-то овчинный жилет, поэтому первая мысль Никиты была — реконструкторы. Только лица впервые увиденные, да еще и изъяснялись оба на странном языке — в потоке экспрессивных выражений лишь иногда проскакивали смутно знакомые слова.

Никита был человеком широких взглядов — на негров и гомосексуалистов смотрел без осуждения. Но стерпеть, когда в твоем присутствии бьют женщину, пусть даже такую несимпатичную, он не мог. А потому в один момент перехватил уже занесенную для очередного удара руку супостата и вырвал у того хворостину.

— Нехорошо, дядя, женщин бить, — сказал Никита, ломая прут пополам.

Глаза у мужика от возмущения вылезли из орбит, бороденка негодующе встопорщилась, и он проверещал что-то на своем непонятном наречии. Затем попытался ударить оппонента, однако тот легко уклонился и неуловимым и несильным вроде бы толчком в грудь опрокинул 'реконструктора' на спину. Меж тем баба, подвывая уже не так отчаянно, взгромоздилась на телегу, а мужик в это время сделал попытку подняться и теперь стоял напротив Никиты, с шумом раздувая ноздри и нервно хватаясь за висевший на поясе нож.

— Так, товарищ, давайте не будем делать глупых поступков, — примиряюще сказал Строганов, выставляя ладони перед собой. — Уберите нож, еще, чего доброго, порежетесь.

В этот момент взгляд соперника переместился куда-то за спину Никиты. Почуяв неладное, тот двинулся было в сторону, чтобы видеть одновременно и драчуна, и то, что происходит сзади. Но успел только заметить, как ему на голову опускается жердь, после чего второй раз за этот странный день в его голове что-то взорвалось, и он рухнул на землю как подкошенный.

* * *

Никита открыл глаза и понял, что теперь, в отличие от 'удара молнии', голова болит, и еще как. Он нащупал пальцами приличных размеров шишку, скрипнул зубами и, кое-как приподнявшись на локте, попытался определить свое местонахождение. Судя небольшому зарешеченному окошку под потолком, сквозь которое пробивался серый свет, либо смеркалось, либо рассветало. Лежал он на копне соломы в углу какого-то сарая, но не дощатого, а бревенчатого. И, похоже, был здесь не один, потому что в дальнем углу помещения заметил слабое шевеление.

— Кто здесь? — спросил Никита, напрягая зрение.

В ответ послышалось невнятное мычание, кто-то словно перевернулся с боку на бок и снова затих.

Однако... И что вообще тут происходит? Сначала попадаются какие-то немолодые ролевики, причем один почем зря лупит другую, потом избиваемая охаживает дрыном того, кто спасает ее от побоев, теперь вот он приходит в себя в каком-то холодном срубе, и с непонятно каким соседом... Куда он вообще попал?!

Никита, придерживаясь рукой за бревенчатую стену, осторожно поднялся и медленно двинулся в сторону противоположного угла. Подойдя вплотную, увидел, что, прикрывшись рогожей, там посапывает какой-то тип, заросший бородой по самые глаза, с копной нечесаных и давно немытых волос. Склонившись поближе, учуял вырывающийся изо рта мужика запах сивухи и брезгливо отстранился. Понятно, алкаш отсыпается.

Так, ясно... Где тут дверь у них? Эта сделана из досок, но грубоотесанных. На толчок не реагирует, значит, заперта снаружи. А если посильнее нажать? Ой, голова-то как болит... Может, этот какой-нибудь 'острог' у незнакомых ролевиков-реконструкторов, куда они помещают провинившихся? Только вот он, Никита Строганов, ни в чем не провинился, а напротив, вступился за беззащитную женщину, которая отплатила своему спасителю черной неблагодарностью.