Да, с трудом, но мне удалось уговорить чересчур опекавшую меня медсестру (у меня такое чувство, что все девушки в Департаменте сговорились), что я здоров, нет, падать в обморок не собираюсь, да, сам дойду до столовой, а тем более до кабинета.

И вот теперь я умывался, морально готовясь к новому дню, который вызывал у меня лишь нехорошие предчувствия.

Когда я вышел из ванной, мне показалось, что где-то мелькнула тень, но без очков все-таки я вижу, мягко говоря, очень плохо, и, возможно, мне показалось. Пожав плечами, я обнаружил, что аккуратно сложенный пиджак лежит немного не так, как я его оставлял. Нахмурившись, я взял его в руки и из кармана выпала какая-то записка. Немного повертев ее в руках, я попытался прочитать написанное. Хммм, кажется, зрение у меня много хуже, чем мне казалось, ибо написанное вызвало сомнения. Либо, как обычно, в зрении, либо в здравом рассудке.

Нашарив очки, я прочел заново. Нет, на бумаге ровным счетом ничего не изменилось. Судя по почерку — красивому, с завитушками и небольшим наклоном вправо — это почерк Грелля. Я огляделся по сторонам, но никого не заметил. Так, быстро собираюсь и иду в столовую. Надо уж разобраться, что он там задумал...

Рональд

Хм...

План... План... Плаан.

План у меня, конечно, был, но сырой, неподготовленный, и в его успехе я сомневался. Представив ухмыляющегося наставника, который поигрывал ремнем, я судорожно сглотнул и живее задвигал шестеренками.

Кстати, о Сатклиффе. Только что он рысью выбежал из лазарета, промчался мимо, даже меня не заметив, счастливый до безобразия. Значит, уже что-то удумал, сволочь. А что это значит? Правильно, надо действовать еще активнее. О! Тут как раз выскочил Алан, непривычно растрепанный и жутко раздраженный.

— Хэй, Алан? — он кинул на меня какой-то странный взгляд и поспешил ретироваться. — Эй, ну что ты!

Я догнал и схватил его за рукав.

— Что вы с Сатклиффом опять задумали? Что это за дурацкая записка? — прошипел он сквозь зубы. Видимо, удивление на моем лице было столь явным и искренним, что он немного опешил и несколько успокоился. — Ты что, ничего не знаешь? Вы же вместе...

— Да пошел этот Грелль! — моментально среагировал я, обратив ситуацию в свою пользу. — С его этими дурацкими идеями у меня одни проблемы, — Алан согласно кивнул. — Так что с запиской?

Он рассеянно протянул ее мне и стал мяться на месте, явно не зная куда себя деть.

— Так... Ну что стоим, пойдем?

— А... а зачем? — неуверенно произнес Хамфриз. Ну, здрасьте приехали, еще пару минут назад он так уверенно летел в столовую, а теперь сдулся. Нет, ну что за номер?

— Как — зачем? Выясним, что там с твоим благоверным.

— Он не мой! — вспыхнул вдруг Алан, промчавшись мимо меня. — Идем.

Я удовлетворенно хмыкнул. Ну-ну.

В столовой, к счастью, народу было так много, что Грелль меня не заметил — он пожирал взглядом растерянного Хамфриза, который в этот момент вылупился на одну парочку, сидевшую за столиком и о чем-то мило беседующую. Чуть приглядевшись, в девушке я опознал одну фи... эм... Лану, недавно отказавшую мне, а рядом... Лопни мои глаза, Эрика Слингби! Ну, Эрик, теперь у меня еще больше поводов тебе отомстить, подлец!

Зато теперь мне сразу стало ясно, что же задумал Грелль. Умно, ничего не скажешь. Значит, хочешь вызвать в Алане ревность? Ну что, мне же легче... Теперь я буду действовать наверняка, да не убьет меня потом Хамфриз.

А Алана-то уже всего трясло, руки рефлекторно сжались в кулаки, и он стоял, закусив губу и сверкая глазами. Пару минут он расстроено глядел на парочку, затем круто развернулся на каблуках и вышел. Я тут же поспешил за ним.

— Эй, Алан, стой, ты куда?

— За тазиком.

— Зачем? — я немного опешил. Он хочет вылить на них ледяной воды? Или на что там способна ревность этого скромного юноши, в гневе... гмн... страшнее Алана никого не было, он бы даже Уиллу бы дал фору.

— А я в него утоплюсь...

— Стой. Да стой же ты! — ничего себе он бегает, едва догнал. — Что случилось?

— Ничего.

— Боже мой... Ты что, ревнуешь?

— И ничего я не ревную! — тут же взбеленился он, сжав кулаки и опустив взгляд. — Просто они такая красивая пара. И я не должен лезть в личную жизнь Эрика... Просто мне обидно, что он ничего не говорил и... И вообще, я плохой стажер, если думаю о таких вещах.

— Друг мой... — Боже мой! Святая наивность! Эрик тоже нашел что делать, придурок, блин. — Это называется ревностью.

— Ре... вность? — захлопало это чудо огромными глазищами. Черт, вот почему все так тяжко. Может, ему начать объяснять все с пестиков и тычинок? Хотя нет, скорее уж пестиков и пестиков...

Хотя... Вот у нас тут пару месяцев назад приезжала пара девушек из Японии на стажировку, дааа, тогда у наших мисс началась какая-то странная эпидемия. По всем отделам ходили странные рисованные книжки, а в лексиконе прекрасной половины Департамента появились такие слова, как "яой", "кавай", "уке" и прочее. Может, одолжить пару таких, да этому недотепе показать? Я усмехнулся, а Алан, видимо, принял все на свой счет и нахмурился.

— И вообще, что это я с тобой разговариваю! Ты только спать с девицами и можешь! А у меня еще работы непочатый край.

— Ну, стой, стой же ты! — черт возьми, да я за девушками столько не бегал, сколько за этим Хамфризом. Хотя с девушками и то проще... — Но ты ведь и правда ревнуешь.

— Нет.

— Да.

— Нет.

— Да.

— НЕТ!

— ДА! — наш высокоинтеллектуальный разговор уже стал привлекать внимание местных сплетниц. Так, надо срочно отсюда сваливать.

— Пойдем. Нам предстоит долгий разговор...

Эрик

До чего же несносная баба! Господи, да чтоб я еще раз... Алан дуется в тысячу раз приятнее, чем эта — улыбается. Уф, еле отделался... Мы были знакомы с этой особой минут десять, а она уже попыталась под столом сунуть ножку куда не следует. Тьфу. Где этот Сатклифф, чтоб ему убиться?

Красноволосая тварь в экстазе извивалась на стуле.

— О, Эрик, ты был так... так... так убедителен! О, я даже возбудился!

— Убью.

— Ну ладно, ладно...

— Как все прошло?

— Отлично, просто отлично! Аланчик все видел.

— И как он?

— Он? Он в ярости, мой милый. Ты бы видел, как сверкали его прекрасные глаза! Боюсь, в связи с этим твоя жизнь несколько осложнится, но оно того стоит. Думаю, уже сейчас твой стажер мечется по кабинету, подбирая слова и предметы потяжелее для откровенного разговора.

— Замечательно, — пробурчал я. Да пусть хоть убьет, если только это поможем нам... то есть мне наконец разобраться, что к чему!

Алан

Шли мы долго (обед наверняка уже закончился, а Эрик с Ланой уже... Так, стоп, о чем я думаю?), неизвестными, совершенно пустыми и темными коридорами. Нда, теперь я знаю, куда исчезает Рон во время обеда с очередной пассией.

— О, вот мы и на месте, — он толкнул дверь, и мы оказались в небольшой комнатушке, сверху донизу покрытой пылью. Назначение сией комнаты оставалось тайной, ибо единственное, что в ней было — три стула, один со сломанной ножкой, старый обветшалый стол и кровать. Последнюю, судя по ее состоянию, купили и поставили сюда совсем недавно. И кажется, я даже знаю кто. И, собственно, для чего.

Брезгливо стерев пыль, я аккуратно опустился на краешек одного из целых стульев. Довольный, улыбающийся от уха до уха Рональд прошелся по комнате, обернулся и, прищурившись, посмотрел на меня. Но главное — молчал, подозрительно так.

— Что? — наконец не выдержал я этой странной молчанки.

— Будем производить воспитательную беседу.

— На тему?

— На тему твоих сексуальных предпочтений.

— Какого? — вскочил я, чувствуя, как щеки заливает предательский румянец. Да сколько можно...

— Алан, ну не надоело тебе, а? Вот не стыдно тебе так мучить Эрика?

— Му-мучить?

— Ты что, не видишь, как он на тебя смотрит?

— Он смотрит на меня, как на своего стажера, — сухо отметил я. — А вот взгляд, полный любви, он направляет на совсем другого человека, — произнес я, вспоминая эту милую парочку. В горле встал противный ком, и в душе поселилось странное чувство — серое, разъедающее, мерзкое, названия которому я не знал.

— Дурень, вот дурень... Ну, нравится же он тебе, нра-вит-ся!

— Он же мой наста...

— Я не в этом смысле.

— А в каком еще? Мы оба мужчины!

— И что с того? Ей-богу, с девушками и то проще, чем с тобой, — хлопнул Нокс себя по лбу, устало упав на стул. — Ладно, будем говорить прямо. Тебе Эрик нравится?

— Я же сказал...

— Алан! — рявкнул Рон так, что я аж подскочил. Ого, он и так умеет? — Какого черта?! Скажи, но только честно, что почувствовал, когда увидел Лану и Эрика вместе?

— Я рад, что он нашел...

— Алан... — навис он надо мной, кровожадно улыбаясь. — Я сказал — честно.

— Хорошо. Я не знаю, но мне было обидно, что...

— Что?

— Что он не со мной там.

— Фух! Родил! — Рон довольно грохнулся на стул, устало вытирая пот со лба. — Сдвинулись таки с мертвой точки. Да он же нравится тебе, ну почему ты не хочешь этого признавать?

— Да потому, что это неправильно!

— Да что в этом неправильного? — уже в голос кричал Рон, а я почему-то слушал его, как завороженный. — Он тебе нравится, ты ему нравишься, вы оба можете быть счастливы! Что плохого?!

— Я не знаю... Я уже ничего не знаю... — еще чуть-чуть, и я разревусь. Ну что же такое, как девчонка! — Тем более, я ему уже не нужен...

— Ничего. Будешь нужен, — я с надеждой взглянул на него. Конечно, идеи Рональда всегда безумны и дики, но... но вдруг? — У меня есть мысль. Давай завтра с утречка встретимся, я выложу тебе наш план, идет?

Слов у меня не было, потому я только кивнул. Нехорошее предчувствие кольнуло сердце, но на душе почему-то стало так легко, будто с нее упал тяжелый груз.

"Мне нравится Эрик", — повторил про себя я. В груди так странно, но тепло затрепетало. Неужели правда?

Четверг

Алан

Сказать, что я спал плохо — значит, ничего не сказать. Почти всю ночь я ворочался с боку на бок, пытаясь уснуть, но в голову постоянно лезли идиотские мысли. То Эрик с Ланой, о чем-то мило шептавшиеся, то Нокс, предлагающий планы, один страшнее другого. И я даже не знаю, что меня из этого больше пугало.

Промучившись до самого рассвета, я так ничего и не решил, а потому хмурый направился на работу. Синяки под глазами ухудшили мое и без того совсем не радужное настроение.

Как мы и договорились, я должен был ждать Рона в его офисе — Грелля там все равно не будет, а Эрика... а Эрика мне совсем не хотелось видеть. Вернее хотелось, но совсем не сейчас. Вообще не то, что не сейчас и не то, что не хочу видеть.

Черт, я совсем запутался.

Я как раз устало рухнул на стул, когда в окно тихо пшикнули. Сначала я все списал на бессонницу, но когда в окне мелькнула светлая макушка, я едва удержался, чтобы не закричать. Господи, он еще и в окна лазает! На мой недоуменный взгляд, он ответил:

— Да, там девушки против меня сговорились, приходится маскироваться.

Что ему сказать на это — я так и не нашелся. Забравшись кабинет, Рон, как ни в чем не бывало, отряхнулся и с сияющей улыбкой обернулся ко мне.

— Ну-с?

— Это я должен спрашивать. Что ты там удумал?

— Ну что ты такой хмурый? Мы тебе личную жизнь налаживаем, веселее давай. — Я на него скептически покосился. — Что? Ты мне не доверяешь? Мне?

— Нет.

— Да как ты можешь! Все, жизнь моя кончена! — театральным жестом, явно скопированным с Сатклиффа, он пафосно заломил руки.

— Так, Рон, хватит придуриваться. Или ты говоришь, или я ухожу...

— Ладно-ладно. Пойдем пройдемся, я тебе все выложу, — и он направился... к окну.

— Рон... Ты шутишь?

— А что?

— Я туда не полезу...

— А с Эриком встретится хочешь?

Тяжело вздохнув, я все-таки полез вслед за Ноксом. Дааа, любовь и вправду зла, очень зла...

...— Ты рехнулся? Нет, ты что, по дороге мозги выронил, а потом еще на них и поскользнулся? — он что, совсем спятил? Да чтобы я пошел на такое...

— Нет, а что тебе не нравится? — невозмутимо продолжил Нокс. — Спасение утопающего — идеальный сценарий для будущей парочки. Он тебя спасет, ты его обнимешь, поблагодаришь страстным поцелуем...

— Хватит! — вскричал я, так что с ближайших деревьев в ужасе вспорхнули птицы. Стоп... Птицы? Я оглянулся по сторонам — оказалось, что мы стоим у пруда. Да, далеко же мы зашли.

— Алан...

— Это совершенно идиотская затея! Я не хочу, чтобы Эрик за меня переживал, — я отвернулся от Рона, ибо мне совсем не хотелось видеть его ухмыляющуюся физиономию. — И вообще...

Договорить я не успел: неслабый толчок в спину — и я стремительно полетел вниз. Ледяная вода приняла меня в свои объятья. Кое-как всплыв, я успел выкрикнуть:

— Рон! Рон! Я же не умею плавать! — но его уже и след простыл.

Последний раз с трудов вынырнув, я камнем пошел ко дну. Вода хлынула в легкие.

И уже на краю сознания мелькнула мысль: "Как жаль, что я так и не признался Эрику..."

Эрик

Похоже, у меня тут не кабинет, а проходной двор. Мало того, что Алан так и не появился со вчерашнего дня, так вместо него я обнаружил под дверью записку: "Приходи к пруду в десять часов. Не пожалеешь!" Написано корявым почерком Рона. Эх, надо было влепить ему побольше, чем полдюжины шлепков! Какой, к дьяволу, пруд, когда я Алана не видел уже больше двух суток?! Может, с ним что-то случилось, и он нуждается во мне... моей помощи?!! Словом, я изорвал записку и вышвырнул ее в мусорное ведро. С большей радостью я бы отправил туда греллевского стажера, да и Грелля вместе с ним, но это как раз таки и невозможно.

До десяти я успел собрать с дюжину душ и потом занимался оформлением квитанций и актов. Это несколько отвлекло, но к десяти я все закончил, а Алана все так же не было и не было. Господи, да что с ним там?! Нервы не выдержали, и я все же решил сходить к пруду. В конце концов, если Нокс там, то я как раз и поговорю с ним по душам. Чтоб он-то точно не пожалел о потраченном времени.

Пруд завели около Департамента давно, чтобы сотрудники могли заниматься полезным для здоровья плаваньем. Один его берег был пологим, вроде пляжа с травкой, другой — напротив, высоким, будто бы для прыжков. Опуская то, что редкий кретин станет сигать в пруд с обрыва, замечу, что я частенько там плаваю. Сейчас там никого не было. Я уже даже вытащил из кармана пачку сигарет, когда на обрыве вдруг нарисовались два силуэта. Я смотрел против солнца, и мне пришлось прищуриться, чтобы узнать в них Рона и Алана. Они о чем-то разговаривали, Алан вроде бы спорил, не соглашался, а потом... да я глазам своим не поверил! Когда Алан отвернулся, этот подонок пихнул его в спину так, что мой малыш вылетел с обрыва, как пробка! Пронзительный крик быстро захлебнулся, а Нокс, увидев меня, дал деру.

— Рон! Рон! Я же не умею плавать! — трагически булькнул мой стажер, отчаянно трепыхаясь. Я скинул пиджак, ботинки и бросился в пруд. Благо там было недалеко, но Алан успел погрузился с головой, когда я до него догреб. Схватив малыша, я устремился обратно к берегу, ибо вода была отнюдь не теплой, в апреле-то месяце. Алан висел на мне бесчувственной тряпочкой.