— Да щас прям! — ответил Нокс, устраиваясь поудобнее на животе. — Извинится он! И не думаю, что босс его в ближайшее время подпустит к себе на расстояние пушечного выстрела.

— А ты-то чем так доволен?! — вдруг набросился на Рональда мой стажер. — Испортил двоим людям жизнь и счастлив по уши?!

— А я им мщу! — огрызнулся штатный пакостник. — Если б не этот чертов Грелль с его чертовыми идеями, мне бы... — он жалко скривил губы. — Больно, между прочим!

— Так тебе и надо, — бестрепетно отрезал Хамфриз; ого, какие мы можем быть! — Будешь знать, как нормальных людей в пруд толкать. Да я чуть не утонул! Если бы Эрик случайно там не оказался...

Я кашлянул.

— Не случайно. Алан, этот гад все подстроил. Написал мне записку — приходи, мол. Ну, я пришел. А ведь хотел не идти! И только желание надрать ему уши... Алан?!

Мой стажер взвыл, как бешеная баньши, вырвался из моих рук и бросился на Нокса.

— Эрик!! — завопил греллевский стажер, тщетно отбрыкиваясь от Алана. — Алан, пусти, тебе что, гормоны в голову ударили?!

— Да я тебя сейчас просто задушу!!!

Я в некотором шоке уставился на них. Алан сцапал подушку и уверенно претворял угрозы в жизнь. Нокс, глухо хрипя сквозь оную подушку, отчаянно извивался. Перевернуться на спину или сесть, чтобы отбиться, он не мог и только судорожно дергался под Аланом. Когда его рывки стали совсем слабыми, я все же решил вмешаться. Поднявшись, я схватил Алана поперек талии и с усилием оттащил от его жертвы.

— Ну хватит, хватит, мой хороший. Он уже получил. Успокойся. Они на нас еще и поспорили.

— Что? — прошипел Хамфриз, даже перестав выдираться из моих рук.

— Ну, спорили. Кто быстрее нас сведет — он, — я кивнул на слабо дышащего Рональда, — или Грелль. Рон, кстати, выиграл. Правда, сразу после этого я ему как следует всыпал, так что... Можешь считать себя отомщенным.

— Да с него шкуру надо спустить! — взвился Алан. — Ни стыда, ни совести!

— Да сам ты психованный какой-то! — просипел Рональд. — Чтоб я еще раз с вами связался! Нашли друг друга, маньяк и истеричный идиот! Ууу-ойй! — он с гримасой боли повернулся на бок, спиной к нам.

— Я с тобой не разговариваю! — отчеканил Алан. — Даже не подходи ко мне, придурок чертов! — и гордо вернулся в постель.

Я вздохнул. Отличное завершение бурной рабочей недельки.

Суббота

Рональд

Суббота началась еще поганей, чем пятница. Зад болел просто невыносимо. Девушки меня высокомерно не замечали — как же, я обидел их любимчика, дорогого Аланчика! Тьфу! Припадочный какой-то, в самом деле. Нет бы спасибо сказать! Я мрачно уставился на тарелку с серой, в комках, манной кашей. Хамфризу, конечно, принесли овсянку с маслом и даже — булочку. И тосты с джемом. И чай. Да что они все в нем находят?! И это еще после того, как Эрик тут тискал его на глазах у всех!

Я поковырял манку ложкой. Тьфу, пакость-то какая. И есть приходится, полулежа на животе. Эрик — просто чокнутый! Надеюсь, он и Алана так же в первую ночь отдерет, чтоб ни сесть, ни встать...

О, а вот и этот маньяк-потрошитель. Зашел в палату, укрылся за дверью, подождал, с усмешкой наблюдая, как свет его очей поедает овсянку (тоже гадость, но манка... ффуэээ...), хрумкает тостиком и пьет чай. Алан вытер губы салфеткой, педантично сложил ее уголком и взял поднос, чтобы отнести его медсестре. Когда наш психованный проходил мимо двери, Эрик выскользнул из укрытия и обхватил его руками за талию.

— Аах! — дернулось это недоразумение, едва не грохнув поднос. — Ффу, Эрик, нельзя же так пугать!

— А как можно?

Алан скосил на него глаза и залился нежным румянцем. Особенно после того, как Эрик три раза коснулся губами его шеи, каждый раз спускаясь все ниже и ниже.

— Ну Эрииик...

— Что? — ехидно сощурился соблазнитель. Тьфу, да чтоб мне лопнуть! Бесят эти гейские облизывания, особенно с учетом того, что девушки меня презрительно игнорируют! А эти двое тут уже изворковались все. Боже, когда же Алана уже выпишут?!

— Эрик, — румянец делается гуще. — Ну все же видят!

— Кто — все? Тут только это греллевское недоразумение, — руки Эрика сцеплены в замок вокруг талии его пассии, так что Алану никак не выбраться. Так, так, наш клинический девственник наконец узнает, что такое секс. Надеюсь, Эрик его не прямо сейчас повалит в койку? Интересно, Хамфриз вообще знает, КАК это происходит? Или Эрик еще настолько наглядно ему не объяснял?

— Тебе ведь приятно?

Поднос весьма выразительно задрожал в руках Хамфриза. После чего Алан приник к Эрику, запрокинул голову ему на плечо и томно прикрыл глаза. Губы Слингби снова заскользили по щеке и шее Хамфриза вниз-вверх.

— Пойдем выйдем, — чуть хрипловато выдохнул Эрик после сто сорок шестого поцелуя. Алан, пламенея щеками, ушами и шеей, пошел за ним с покорностью овечки. Уфф! Ну наконец-то эта парочка отвалила! А в палате появился кое-кто поинтересней: изящных пропорций шатенка с круглой грудкой и симпатичной попкой. Хелен. Так. Мне срочно нужна компенсация за моральный и физический ущерб. И, черт возьми, я ее получу!

— Хелен, — жалобно протянул я. Полное игнорирование меня как факта. — Хелен, пожалуйста, вы бы не могли...

— Мистер Нокс, — отчеканила красотка сквозь стиснутые зубы, — я с вами не разговариваю.

Ах так?

— Страдать за правду — мой крест, — проникновенно изрек я. — Ах, если бы ты знала, Хелен... — и горестно замолчал. Красавица, насупив бровки, сосредоточенно меняла наволочку на алановой подушке. Ну-ну. Давай-давай. Посмотрим, насколько тебя хватит. Тихо постанывая, я отодвинул тарелку с кашей, перевернулся на живот и уткнулся в подушку. Хелен хватило ровно до смены одеяла.

— И за какую же правду ты страдаешь?

— Ооо, если бы ты знала, кому Эрик и Алан обязаны... — тут я запнулся. Интересно, до какой стадии у них дошло? Слингби еще блюдет невинность своего крошки или уже оприходовал?

— Обязаны чем? — сурово спросила Хелен. — Бедный мальчик несколько часов прометался в бреду. Эрика звал... — умиленно закончила она.

— О да, а мне пришлось пожертвовать собой ради их счастья, — с гримасой боли сказал я.

— Ну да, ну да.

— Хочешь, расскажу?

— Ну и расскажи.

— Тогда слушай...

...Ооо, а она оказалась горячая штучка! Даже ноющая задница не помеха хорошему сексу с такой, ммм... изобретательной куколкой. Пожалуй, я даже прощу Сатклиффа...

Эрик

Так, тут вроде бы никого нет... какая-то кладовка... ну вот и отлично.

— Алан, как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, Эрик, спасибо, — мой стажер поставил поднос на какую-то коробку и вопросительно, слегка смущенно на меня посмотрел.

— Ты зачем пришел? Сегодня ведь суббота, выходной.

Я взял его лицо в ладони.

— Я хотел тебя навестить. Проверить, как ты тут. Нокс не достает?

Алан улыбнулся и робко провел пальцами по моим рукам:

— Нет, куда ему... Он и шевелится-то с трудом.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно отметил я и перешел к поцелуям. Алан вздрогнул, сперва попытался отстраниться, уперся руками мне в грудь, но потом явно вошел во вкус. У него оказались такие нежные, пухлые губы, словно бархатные на ощупь, так бы и целовал, не отрываясь...

— Алан... — прошептал я, прижимая его к себе так крепко, что он задохнулся. — Алан, как ты смотришь на свидание?

— Св... видание? — он запнулся и поднял на меня удивленный взгляд. — А... но разве...

— Разве — что?

— Ну, на свидания ходят с девушками...

— Тогда просто ужин на двоих и приятная беседа.

Алан потупился, по-прежнему крепко держась за лацканы моего пиджака. Я ненавязчиво поглаживал юношу по спине. Пижама была достаточно тонкой, чтобы я чувствовал ладонью его тело.

— Ты такой красивый... — шепнул я в мягкие каштановые волосы. — Самый красивый... самый желанный...

— Эрик, — едва пробормотало это чудо, — я же... у меня ведь никого не было, никогда... тебе не скучно со мной? Я совсем не знаю...

— Хочешь — научу?

Алан поднял на меня глаза.

— Как это?

Я усмехнулся, скинул пиджак и расстелил на высоком ящике, после чего подхватил Алана и посадил туда же.

— Эрик?

Я развел ему колени и с силой прижал к себе, принялся покрывать поцелуями его лицо и шею. Алан слабо дернулся, когда я пробрался под пижамную кофту, а потом с тихим стоном обнял меня в ответ — руками и коленями.

— Эрик... это неудобно...

— Нет ничего не удобного... пока этого хотят двое... ты ведь хочешь?

— Хочу, — чуть слышно ответил он, перебирая мои волосы.

— Тогда встретимся сегодня вечером у меня, идет? Я за тобой зайду.

— Ладно, — шепнул Алан, прижимаясь щекой к моей щеке и сбивчиво, возбужденно дыша.

Рональд

Хмм?

Из полугрез меня выдернул хлопок двери. Я приподнял голову и огляделся по сторонам. Так, Хелен уже смылась, позорно оставив меня одного... хм... не совсем одетого, вернее совсем не одетого. Так... где одеяло? Надо хоть срам прикрыть. Хотя почему срам? Краса и гордость всея Департамента! Вернее, почти всей женской половины и одного меня с мужской.

А вошедшим оказался никто иной, как Алан. Он прямо весь светился от счастья, разве что вокруг цветочки не летали, да из глаз не прыгали сердечки. Черт, смотреть тошно. И что там ему Эрик наговорил? Или вернее, куда залез?

Вот гадость, тьфу.

Хамфриз, ничего не замечая вокруг, почти дотанцевал до своей койки и счастливо бухнулся носом в подушки. Полежав так пару минут, он перевернулся на спину и блаженно закрыл глаза. На его лице сияла радостная улыбка.

Едва сдержав рвотный позыв от переизбытка счастья и умиления, источаемых Хамфризом, я отвернулся, устремив взгляд в окно. Вот черт, ну что ж так тоскливо-то? Пролежав пару минут в молчании, я не выдержал и вновь посмотрел на Алана.

Блиин.

Вот, лежит, потолок рассматривает и явно видит там совсем не трещины, а нечто, что не дай бог приснится мне в кошмарных снах. Да он едва ли слюни не пускает от восторга! Надеюсь, если все же пустит, то ими же и подавится. Сплошная непруха. Мало того, что это... Так еще оказалось, что у Хелен закончилась смена, и тут теперь ходит... это... как бы выразится так, чтоб культурно было? — создание женского пола и весьма странной наружности. Светло-каштановые волосы заплетены в две неряшливые косички а-ля немытые крысиные хвостики, огромные круглые очки скрывают поросячьи глазки, но еще и половину лица, к счастью. Очки, кстати, хищно поблескивают, но явно не в мою сторону. И слава богу. Такого я бы не вынес.

Нет, ну вот что же это за издевательство?! Чем начальство думало, беря такое в медсестры? Явно не мозгом! Да по таким, как она, архив плачет, куда ее надо сдать, чтобы не пугала свет божий своим видом! Где миленькие, хорошенькие медсестрички в коротких юбках, а?! И как тут выздоравливать, если...

О Боже, она... оно...подглядывает из-за угла за Аланом, чуть ли не так же, как он, слюни пускает! Извращенка чертова! Между прочим, это она подсматривала, когда Эрик едва не съел его прямо тут.

Развелось!

— Эй, чуч... медсестра-как-там-тебя, уже обед! И я есть хочу! Нормальный обед, желательно из трех блюд и побольше! Эй! — ну вот, мои позывные очень внимательно оставлены без ответа. Это чудовище пребывало где-то в верхних слоях эйфории.

Еще через час мои нервы стали постепенно сдавать...

— Эй! Хотя бы кашу, хотя бы ту утреннюю дайте, что ли! Я молодой растущий организм и мне нужна еда! Нет, конечно, не только еда, но сейчас я хочу ее в больше, чем все остальное!

— фигу тебе с маслом, Ронни — она зарылась в шкаф со шприцами и кюветами. — Да я уже тупо хочу жрать!

Мой монолог прервал светящийся, как ночной фонарь, Алан. Свесив ручонку с кровати, он посмотрел на меня так снисходительно, что я немедленно возжелал подарить ему фонарь поменьше. Даже целых два. Под каждым глазом.

— Рон, ну чего ты расшумелся... Это же все же лазарет, а не кафе-ресторан, — довольная физиономия Алана вызвала у меня острый приступ человекофобии, — И вообще, будешь много есть — растолстеешь, девушкам перестанешь нравиться...

Он томно вздохнул, прикрыв глаза. И это он, он говорит мне о девушках?! Да он ни одну девицу в руках не держал! Черт возьми, сколько это можно терпеть?!

Я резко вскочил с кровати и позорно взвизгнул, едва не свалившись от боли обратно. Чертов Алан. Чертов Эрик!! Чертов Сатклифф, мать его! Да чтоб он в своих волосах запутался и задохнулся! Что б ему включенная бензопила на ногу упала! Чтоб Спирс ему вовек не давал... отпускных и премиальных!!

Рыча и потирая ягодицы, я потянулся к костюму. Прекрасно. Его еще не додумались погладить. Спасибо, хоть постирали, и то ладно. Зато теперь я точно вызову жалость у всей женской половины департамента... Только вот на кой ляд мне это сейчас надо?!

Скрипя зубами так, что я рисковал стереть их в пыль, я, громко топая, двинулся к выходу. И уже у самых дверей меня настиг голос Алана.

— Рон, а ты куда? Ты же не мо... Тебе же нельзя вставать.

— За лимоном

— Зачем? — искренне удивилось это существо.

— Чтобы, черт возьми, в глотку тебе его запихать! Заколебал лыбиться!

Я громко хлопнул дверью и мстительно представил, как на голову Алану посыпалась известка. Пойду-ка выскажу наставнику все, что о нем думаю. Но тут живот предательски заурчал. Нет, все же сначала съем что-нибудь... более-менее съедобное, а потом на сытый желудк примусь за дело. Если и помирать — то уж точно не натощак.

И я уже направился вниз, как за одном из поворотов послышался истерический, до боли знакомый голос. Грелль?

Так, желудок, извини, но ты подождешь. Должен же я узнать, что там происходит...

Уильям

Это совершенно невыносимо. И чем дальше — тем больше. Я готов смирится с тем, что он одевается как Бог на душу положит, что он все время истошно верещит, что он нарушает все возможные и невозможные инструкции, что закон ему не писан, а по коридорам он ходит чуть ли колесом... Я готов даже сам править ему отчеты, готов забыть о всех его выходках (в конце концов, у него самая высокая производительность в отделе), но будь я проклят, если прощу ему такое унижение! Что я ему сделал? За что?!

За что наказуешь, Всевышний?! Я ни разу не задержал отчетность, ни разу не нарушил ни одно правило из устава, ни разу даже не опоздал на работу, так за что же мне такое наказание?

Головой, что ли, об стену побиться? А что, во-первых, с после такой выходки Сатклиффа мой имидж все равно безвозвратно утерян, а во-вторых, может, хоть полегчает. А то казажется, что от роящихся в голове беспокойных мыслей мозг сейчас вскипит.

— О, Уилли! — знакомо заверещали за спиной. Я в ужасе замер.

Как он здесь-то умудрился меня найти?

— Диспе... — но договорить мне не дали — Грелль вцепился мне в отвороты пиджака с такой силой, что оторвать его можно было, лишь пожертвовав пиджаком, уткнулся мне в грудь и завыл...

— Диспетчер Сатклифф, что вы себе позволяете?! Как вы смеете?! Как вы вообще...