— Что хочешь, — улыбнулся я. Он, все еще сжимая галстук в левой руке, осторожно запустил правую мне в волосы и стал меня целовать. Я ему не мешал. Тем более, что эти невинные, горячие поцелуи сводили с ума, как наркотик. Так, жилетные пуговицы кончились. Я рывком спустил с плеч Алана жилет и отправил его в компанию к пиджаку.

— Дай-ка сюда, — я забрал у Алана галстук. — Ничего не бойся и доверяй мне, хорошо, малыш?

— Хорошо, — покорно выдохнул он. О, ему нравится, и я вижу, что он украдкой разглядывает меня из-под опущенных ресниц. Я поцеловал его глаза, взял руки и обернул галстук вокруг тонких запястий.

— Эрик, что ты делаешь?! — вскрикнул Алан. Я опустился на колени и осторожно, не туго, связал ему руки галстуком.

— Эрик!

— Это всего лишь игра, мой хороший, — я поцеловал ему руку.

— Игра? — он удивленно и задумчиво поглядел на меня.

— Ты не знаешь? Некоторые играют в любовные игры.

— Как это? — Алан пытливо смотрит, а до меня наконец доходит. Он же даже не знает, что и как сейчас произойдет! О, это так будоражит... воображение. Я оставил свои очки рядом с очками Алана, поднялся, подхватил его и решительно уложил на кровать.

— Эрик!!

Алан

Нельзя сказать, что я нервничал. Нет, я не нервничал, я паниковал! То, что делал Эрик... это было странно и... неправильно? Непонятный жар накатывал волнами, то отступая, то прибывая. Эрик навис надо мной, взгляд его затуманился от... страсти? Я запаниковал еще сильнее — связанные руки заставляли чувствовать себя беспомощным, а это мне совсем не нравилось. Я затрепыхался, пытаясь распутать узел, но все было тщетно — хотя галстук совсем не натирал запястья, но дотянуться до узла не было никакой возможности. Да и учитывая силу Эрика, вряд ли бы галстук так легко поддался моим усилиям.

Поэтому что мне оставалось? Правильно, паниковать.

Я брыкнулся изо всех сил и едва не брякнулся с кровати. Эрик без труда подхватил меня. В который уже раз, спрашивается? Я едва не засмеялся, от того, какие глупые мысли мне приходят в голову в такой момент. Проклятые нервы!

— Малыш, ты что? — от его глубокого, низкого и томного голоса по спине прошла дрожь.

Он уложил меня на середину кровати, и, аккуратно, но сильно сжав мои запястья, завел их за голову, а сам, наклонившись, втянул меня в глубокий поцелуй, легко скользнув языком в рот, коснувшись сначала неба, а потом и моего языка. Краем уха я уловил чей-то стон, запоздало отметив, что он принадлежит мне. От неожиданности я почему-то крепко сжал зубы и почти сразу же ощутил металлический привкус крови во рту. Не своей.

Эрик отстранился, по-прежнему крепко и нежно удерживая мои руки, и слизнул кровь с губ.

— Алан, я, конечно, предполагал, что ты... — он замолчал, глядя на мое обескураженное лицо. И пока я отходил от шока, он с усмешкой наклонился к моему уху, шепнул что-то вроде "Расслабься", а затем крепко привязал другой конец галстука к спинке кровати.

Я еще раз брыкнулся, но толку? Эрик уселся сверху и принялся за пуговицы моей рубашки.

Я испуганно зажмурился.

Эрик

Какой смешной.

— Кусака, — прошептал я, наклонившись к нему и поглаживая лицо, полное праведного возмущения. — Ах ты кусака...

— Пусти меня! — Алан негодующе забился, яростно брыкаясь и дергая руками. Я одной рукой прижал его за плечо к подушке, а другой стал расстегивать пуговки на рубашке. После каждой пуговицы я касался губами его груди, впадинки между ребер, плоского животика... Алан извивался и шипел. Забавный. Я вытянул его рубашку из брюк и расстегнул до конца. А затем, наконец, провел ладонью по его ширинке. Он был весьма, хм... взбудоражен. Алан от моего жеста слабо пискнул и замер. Глаза зажмурены, волосы разметались по подушке, щеки — в румянце, грудь часто поднимается и опадает... Завораживающее зрелище.

— Нравится? — спросил я. Он жалобно шмыгнул носом и снова дернул руками. Я поцеловал его, точно над ремнем в брюках и уверенно расстегнул пряжку. Алан обреченно брыкнулся.

— Да ты просто бандит, — заметил я, потирая плечо, по которому он влепил коленом.

— Пусти меня!

— Тебе же нравится, — я расстегнул на нем брюки.

— Все равно пусти!

Может, поцеловать его? Хотя нет, это чревато. Я погладил его по бокам и решительно стянул с него брюки вместе с бельем.

— Эрик, перестань!!!

Узкие бедра, довольно напряженные, хм, интимные места, стройные ноги с тонкими, как у девушки, лодыжками... Я сбросил на пол его брюки вместе с носками и ботинками. Алан затих и сжался в комочек.

— Ты очень красивый, — шепнул я ему на ухо: Алан, невинное создание, уткнулся лицом в сгиб локтя и отказывался на меня смотреть. Вот чудо. Я лег рядом, чувствуя, что брюки стали очень тесными.

Алан

Я все еще не верил, что все это происходит на самом деле. Эрик так близко и делает... делает... такое, такое, что! Но самое странное — мое тело трепетно отзывается на каждое его прикосновение. Мне жарко, невыносимо жарко, и хочется... хочется много... больше? Я прикусываю кожу через рубашку, опрометчиво надеясь, что боль хоть немного остудит это противоречивое желание. Но нет, ничего не меняется. И рядом Эрик. Хотя он пока не касается меня, но я чувствую тепло его тела, даже нет, жар, исходящий от него.

Боже, о чем я думаю?

Эрик нежно касается моих волос, пропускает пряди сквозь пальцы, шепчет на ухо что-то трогательное — слов я не могу разобрать, сердце бьется слишком громко, слишком... Сейчас вообще все слишком...

Мне стыдно, мне очень стыдно, но еще больше меня терзает смутный страх — я ведь не умею... Да что там не умею — даже не знаю, как! А вдруг Эрик разочаруется и больше никогда не захочет не то, что обнять меня, а даже видеть? Стоит мне только подумать об этом, как все внутри будто переворачивается. Не расплакаться бы только. Да что со мной вообще такое, веду себя как кисейная барышня!

Если буду продолжать в том же духе, то Эрик точно...

Нет, не думать...

Поворачиваю голову и почти нос к носу сталкиваюсь с Эриком. Он мягко, но хищно (нет, чего бояться, не съест же он меня в самом деле?) улыбается, глаза ярко сияют, волосы растрепаны (это я ему так, что ли?). Дурак, это он сейчас красивый. Очень-очень.

От своих мыслей мне становится еще более неловко, чем прежде. Он усмехается, говорит:

— Спасибо, — и целует. Не так, как прежде, а совсем легко касается моих губ своими, словно боится меня спугнуть.

Я замираю, а он, отстранившись, смотрит на меня, будто ждет разрешения.

Боже, какой я идиот. Он же для меня так старается, а я, как всегда, думаю не о том и слишком много — так недолго и упустить шанс, счастье, что так близко.

— Прости, — шепчу я и уже сам подаюсь к нему навстречу.

Эрик

Ну вот, теперь он хотя бы не похож на перепуганную птичку. Он пробормотал "Прости", робко улыбнулся и потянулся ко мне. Я с охотой (а кто бы на моем месте отказался?!) обхватил руками это хрупкое тонкое тело, такое восхитительно горячее, прижал к постели и выдохнул ему в ушко:

— Не будешь больше кусаться?

— Не буду, — прошептал он. Ну ладно... Брюки меня уже слишком сильно стесняют и вообще — чертовски хочется прижаться телом к телу... Я выпустил его, поднялся и стал раздеваться. С кровати донесся слабый полустон-полувздох: Алана явно раздирали противоречивые стремления — он зажмурился и снова уткнулся лицом в свой локоть, но я видел, как он время от времени на секундочку приоткрывал один глаз и косился на меня. Ему явно нравилось, если учесть, что под конец он, не таясь, на меня смотрел поверх руки, прикрывающей лицо ниже глаз. Я снова лег, решительно перевернул его на спину и отвел от лица локоть. Алан успел громко ахнуть перед поцелуем, когда я вдавил его в постель.

О черт, малыш, если бы ты знал, как мне трудно! Я едва могу сдерживаться, особенно когда ты, совершенно неосознанно, прогибаешься мне навстречу и начинаешь тереться своими бедрами о мои, чтобы унять возбуждение. Или распалить его еще больше...

— Ммм, Эрииик... — слетело с губ Алана, когда я наконец разорвал поцелуй. Я чуть отстранился и в восхищении провел ладонью по его груди, наслаждаясь прикосновениями к нежной, бархатной коже, спускался все ниже и ниже, пока не пробрался рукой ему меж бедер. Алан пронзительно вскрикнул и дернулся вперед и вверх. Ну нет, теперь не убежишь!

— Эрик, — жалобно застонал он, мотая головой в такт моим движениям — сложив пальцы колечком, я двигал вверх и вниз по его весьма возбужденному достоинству. Ну, а чтобы Алан не сильно увлекался, я стал осторожно целовать его — нежно прошелся языком и губами по тонкой шее, прикусил выступающие ключицы, лизнул ямочку между ними. Потом скользнул ниже по гладкой груди и взялся за нежный темно-розовый сосок. Алан взвизгнул и дернулся мне навстречу, так что я его чуть не укусил. Тише, тише... Свободной рукой я крепко его обнял, успокаивающе поглаживая по боку. Малыш изогнулся в моих руках, запрокинув голову, и то стонал, то вскрикивал, пока я ласкал языком мягкий ареол и упругий горячий шарик. Какой сладкий...

Алан

Эрик, боже, Эрик, что ты... что ты творишь... Внутри наливается таким жаром, мысли путаются еще сильнее, чем прежде, тело непроизвольно выгибается навстречу твоим прикосновениям, между ног как будто пульсует огонь в такт движениям твоей руки. Мои щеки безумно горят... и не только щеки...

Черт, о чем я думаю в такой момент?

И вообще, зачем я думаю, если... Ох...

Я чуть не захлебнулся очередным стоном, когда Эрик, пройдя языком по груди, коснулся соска. Боже, это какая-то пытка. Сладостная, невыносимая пытка... Но безумно не хочется, чтобы он остановился. Краем уха я ловлю свои же стоны, и мне кажется, будто это не я, это какой-то другой Алан, излишне дерзкий и бесстыдный...

Перед глазами туман, и сквозь него смутно проглядывает лицо Эрика, кажущееся мне неописуемо прекрасным, непреодолимо манящим. И хотя связанные запястья мешают мне коснуться его, быть много ближе к нему, почувствовать его всем телом, я обхватываю его ногами, скрестив их за спиной Эрика, притягивая к себе ближе. И это движение настолько естественно и правильно...

А сам Эрик выглядит удивленным, но довольным. Как кот, добравшийся до миски со сметаной. Правда, от неожиданности он чуть не рухнул на меня сверху, но... Чувствую, как какая-то незнакомая, совсем не свойственная мне усмешка скользит по губам.

— Ну-ну, Алан, а ты оказывается... — но договорить я ему не даю. К черту все слова, все к черту, сейчас мне лишь хочется только одного — Эрика, отдать ему все, что можно, раствориться в нем без остатка. И, отбросив все мысли прочь, я нетерпеливо выгнулся, насколько позволяли руки, и потянулся, чтобы его поцеловать. Торопливо, совсем себя не контролируя и непонятно чего боясь, скользнул языком по его губам, жадно проникнув внутрь.

Эрику даже понравилось это. Он отвечал мне, впрочем, не стараясь перехватить инициативу. Но это только пока, я ведь чувствовал, что он невероятными усилиями заставляет себя сдерживаться. Несмело я скользнул языком по его небу, коснулся языка...

Как бы мне хотелось сейчас обнять его, но... Эрик, все же как ты жесток, хотя и безрассудно нежен...

Словно в ответ на мои мысли Эрик впервые глухо застонал, но стон был заглушен очередным поцелуем.

Эрик

Ох, черт! Как горячо, однако. Я тяжело дышал, лаская ладонью и его, и себя. Пора заканчивать с играми, иначе у меня просто не хватит терпения. Особенно сейчас, когда малыш обхватил меня ногами и принялся вылизывать мне губы шершавым, как у кошки, язычком.

— Аааххх, Алан, Алан, — я со стоном отодвинулся от него. Он воспротивился, не желая выпускать меня. Ооо!!

Мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не повалить его навзничь и не взять без всякой подготовки. Я взял с тумбочки тюбик со смазкой (я выбрал для него самую лучшую), свинтил колпачок и выдавил на пальцы прозрачный гель. Алан следил за мной из-под полуопущенных ресниц, его грудь поднималась и опадала, дразня припухшими, потемневшими сосками.

— В первый раз будет больно, — хрипло сказал я. — Но я постараюсь...

Алан вздохнул и облизнул губы. Возбуждение ударило мне в пах и в голову с такой силой, что я, глухо зарычав, набросился на него, вдавил в мягкую перину и впился в губы моего малыша. Его ноги обхватили мои бедра, горячий член прижался к моему, и на некотрое время мы выпали из реальности. Когда я чуть протрезвел, то немного отстранился, положил Алана на бок и осторожно вдавил палец... Алан громко ахнул и широко распахнул глаза.

— Эрик, что ты...

— Не зажимайся, — еле пробормотал я, аккуратно пробираясь поглубже. Лицо и шею малыша залила яркая краска, и он слабо дернулся.

— Эрик...

Ты такой узкий, что мне становится страшно. Как ты... перенесешь это?

— Расслабься, расслабься, — шепчу я тебе в ушко, чувствуя щекой твое сбивчивое, тяжелое, горячее дыхание.

Алан.

— Э-рик...

Я все же произнес это вслух, потому, что Эрик почти сразу же наклонился, шепча на ухо что-то успокаивающее. Слова я давно уже перестал разбирать, слыша лишь тихие, успокаивающие интонации.

Его палец был внутри меня. Я слышал, Эрик говорил, что первый раз будет больно, но пока боли не было, было очень неприятное, давящее, какое-то наполненное чувство.

Видимо, чтобы отвлечь, он целовал меня, ласкал, бормотал какие-то нежные глупости.

А потом внезапно добавил второй палец. Это произошло так неожиданно, что я не удержался от вскрика. Эрик на мгновение замер, наверное, чтобы я постарался привыкнуть, а потом протолкнул пальцы еще глубже, медленно двигая ими, то разводя в стороны, то вновь соединяя. Это уже было больнее, и хотя я все же удержался от криков, слезы брызнули из глаз. Прикусив губу, я постарался дышать глубже и хотя бы немного расслабиться. Получалось... плохо.

Эрик, больно...

Эрик

Ох, черт... прости, малыш...

— Алан, что с тобой? — я перестал проталкивать пальцы внутрь и встревожено приподнялся на локте. — Тебе плохо? Может... хватит? — я сказал это слишком неуверенно, ведь, проклятие, мое-то желание и жажда обладать им никуда не делись. Но... он зажмурился, и его ресницы слиплись от слез. Я не... я не могу так... Что же с ним будет дальше?

— Алан? — я убрал руку. Он слабо вздохнул и вдруг прижался ко мне.

— Эрик...

— Довольно? Алан, если тебе слишком неприятно...

— Н-нет, — он открыл глаза, огромные, влажно блестящие. — Продолжай.

— Уверен?

Его мягкий взгляд скользнул ниже, к моему члену. Юноша залился краской и кивнул, покусывая губу.

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — прошептал Алан. — Н-но... только поосторожней, пожалуйста.

Мне слишком трудно удержаться. Но теперь я стараюсь действовать мягче и аккуратней, совмещать проникновение внутрь с ласками и поцелуями. Алан тоже старается расслабиться, пропускает мои пальцы достаточно далеко, чтобы я мог коснуться той самой точки внутри.