— Я вас найду, твари, — прошипел Манорик, отплевываясь.
— Ищи, ищи. У нас до утра еще есть время, чтобы сбежать, — заверила я его. — Так, где ключ?
— Вы не успеете, — рыкнул мужчина.
— Манорик, либо ты начинаешь вести себя хорошо, либо я лично возьмусь за твое воспитание!
— Ой, я был плохим мальчиком! — захохотал наш пленник, после чего поинтересовался, — И что ты сделаешь?
— Я придумаю, — заверила я мужчину. Достаточно было просто показать один раз все ту же салатовую палку, как мужчина мигом указал на ключ и подозрительно притих.
— Лин, как нам добраться до города побыстрее? — спросила я у девушки, отложив ключ.
— Разве что на лошадях. Только конюшня заперта обычно, — вздохнула подруга по несчастью.
— Это из-за этого ты прошлый раз пешком бежала? — спросила я, дождавшись кивка и обдумывая, как быстро добраться до города.
— Может, вы обратите внимание на меня и развяжите? — полюбопытствовал наш пленник.
— Не волнуйся, обратим — не рад будешь!
— Скажи, а слуги тебя будят по утрам? — уточнила я спустя пару минут, когда расспросила Лину о местоположении конюшни.
— Нет, ждут, пока я проснусь, — самодовольно ответил Манорик.
— Вот и славно! — радостно воскликнула я.
— Почему? — заинтересовался мужчина, который уже смирился со своим положением и был готов на все, лишь бы живым оставили. Прибить его, конечно, можно, но я для него придумала наказание похуже.
— Не положено тебе знать. А где мои вещи? — грозно спросила я.
— В шкафу.
— В этом нет! — кивнула я на шкаф с кучей 'интересных' приспособлений.
— Не в этом. Может, снимешь оковы? Я вам ничего не сделаю. Честно-честно! — Манорик подергал руками, пытаясь освободиться. — Хорошие наручники! — проворчал он, перестав дергаться.
— Угу, я поносил, теперь твоя очередь, — ответила я.
— Они жуть как неудобны! — пожаловался Манорик. Странно было видеть грозного мужчину столь безобидным, хотя, что ему собственно остается делать? Только втереться в доверие и обвести наивных девушек. Пардон девушку и парня вокруг пальца, или какого-то другого места.
— Неудобны? Ты заметил? А когда жену ими приковывал и бил, думаешь, ей удобно было? — прошипела я, огрев его палкой, которую все еще сжимала в руках. Настолько плохих намерений у меня не было, но все, что не делается, лечить врачу. А судя по крику, который я едва успела остановить своей универсальной палочкой-выручалочкой, попала по маленькому другу в штанах, именуемому в научной литературе мужским инструментом.
— Ну, чего ты орешь? — а у мужика аж слезы из глаз брызнули. 'Леа, его нельзя жалеть!' — подбодрила я себя, нарисовав картинку того, как этот мужлан издевался над Линой. Поплохело, но помогло! — Больно? А будет еще больнее, если не будешь нас слушаться! — поспешила заверить, думая, как бы отомстить без вреда для собственной психики.
— Буду послушным! — пообещал Манорик, — а, может, откроете наручники? Я вас тогда отпущу сам. Вам же все равно не сбежать из замка!
— Конечно! — улыбнулась я.
— Что, правда? — не поверил своим ушам Манорик.
— Угу. Вот сейчас ванну тебе расслабляющую налью, потом оковы сниму и массаж сделаю!
— Ого, паренек! Да ты кладезь талантов! — засмеялся Манорик, похрюкивая.
— Ты еще не знаешь, насколько большой, — я извлекла из шкафа свою сумку и меч. Проверив вещи, обнаружила, а точнее не обнаружила ни одной монеты в кошельке. Смертью храбрых пал и браслет, подаренный Киром — теперь все пути к отступлению отрезаны. Зато нашла еще один небольшой тюк с каким-то барахлом. Рядом Лина радостно вскрикнула — это оказалась ее одежда и еще кое-что.
— О, а это что у нас? — меня заинтересовал этот сверточек.
— Это косметика моя. Она мне так и не пригодилась, — грустно вздохнула Лина, натягивая на себя первое попавшееся темно-серое платье простого кроя длинной до пола.
— А вот сейчас и пригодиться! — я схватила сумочку и высыпала содержимое на кровать.
— Да у тебя тут целое сокровище!
— Угу. Это папа мне на свадьбу подарил. Лучшее качество от местных мастеров, — ответила девушка.
— Приступим!
— А, может, не надо? — робко спросил Манорик.
— Может и не надо, но выбирать тебе не приходиться, — пожала я плечами. — Рисую я не очень, но это ничего. Так, дорогой, раз тонального крема для твоего типа кожи нет (просто оттенка "старый поросенок" еще не придумали), то будем обходиться тем, что есть. О! У нас просто обилие теней! А ну закрой глаз!
— Нет! — взревел мужчина, мотнув головой.
— А в глаз? — предложила я, прицеливаясь пальцем. Пробормотав какое-то проклятие, мужчина все же зажмурился. Не теряя времени, я поспешила нанести на веки ярко-голубые тени. И ничего, что под цвет глаз не подходят, зато фингал отменно оттеняют! Пару раз попала в глаз карандашом, но ведь это мелочи.
— Скажи 'о-о-о-о'! — попросила я.
— Зачем? — подозрительно глянул на меня Манорик.
— За надом. Либо 'о', либо носок! — сказала я, и пленник мигом исполнил мою просьбу. Надо запомнить этот метод шантажа для братцев — действует безотказно!
Манорик не успел опомниться, как его губы приобрели цвет не очень спелой вишни. Образ женщины легкого поведения прошлого столетия довершили румяна на полщеки и красный лак для ногтей. Решив не останавливаться на достигнутом, я все там же помадой дорисовала на лысине сердечко — кто увидит, однозначно оценит!
— А это у нас что? — выудила я из сумочки знакомые полоски. Инструкция: нагреть в руках, приложить к волосистой зоне на десять секунд. С силой дернуть. Не использовать беременным, нервным, эльфам и гномам. Хм, если исключить то, что уши у него нормальной формы, а рост больше гномьего, то остаются только нервозность и беременность.
— Ты — беременный? — спросила я, глянув на круглый живот мужчины.
— Н-нет, — ответил Манорик, заикаясь.
— Отлично. А нервные сейчас все, значит, это тебе не повредит! — радостно изрекла я, достав из косметички маникюрные ножницы. Придав восковым полоскам нужную форму, я попросила Лину осторожно распахнуть верх халата, обнажая грудь.
— Эй, ты че задумала? — возмутился Манорик, но было поздно. Слово 'Помогите' он не успел даже начать, ведь рот был закрыт все тем же предметом, неизвестного для меня назначения. Надо будет у Лины спросить — она так странно хихикает, глядя на мужчину с палкой во рту.
Растерев полоски, я приложила их к груди Манорика. Тридцать секунд, несколько быстрых движений, попытка мужчины закричать и вуаля! Симпатичное сердечко среди волос на груди готово!
— Не двигайся! — деловито прикрикнула я, а Манорик подозрительно посмотрел на меня и принялся извиваться, словно вобла на сковородке.
— Я же просил! — обиженно воскликнула я, достав меч из рюкзака. Манорик испуганно замотал головой, но извиваться перестал.
Вручив девушке еще несколько полосок, мы разогрели их в ладонях и приложили к ногам. Хватило как раз от косточек до колена. Рывок и глаза у Манорика увеличились в два раза, еще рывок и вторая нога избавлена от растительности, а мужчина едва не рыдает в голос.
— Ммммммммммм, — мычание от боли.
— А ты думал, что красота так просто дается? Радуйся, что мы тебя не бьем и не режем. Эх, жаль, что полосок больше не осталось! — вздохнула я с сожалением, а Манорик, услышав это, с облегчением.
— Лина, моя фантазия исчерпана. Можешь сделать с ним все, что захочешь, только недолго, — разрешила я, глядя, как Лина заходиться беззвучным смехом.
— Рин, спасибо тебе. Думаю, ему достаточно уже, — смогла выдавить девушка, отсмеявшись.
— Точно не хочешь отомстить хоть как-то?
— Ну, разве что... — протянула девушка, а расслабившийся было пленный, вновь напрягся. Подлетев к шкафу, Лина достала небольшую булаву. Не успела я и слово сказать, как она опустила орудие мести в паховую область. Скрутившись, Манорик тихо мычал от боли. Мне было его почти жаль. Почему почти? Та боль, которую он получил сейчас, не стоят и десятой доли той, которую принес Лине.
— Тогда думаю, нам уже пора, — сказала я, повесив на плечо дорожную сумку и взяв ключ.
ГЛАВА 13
Леарина
Если раньше в замке хоть кое-где горели свечи, то сейчас их заменяла луна, светившая в окна.
— Лина, ты помнишь, где ступеньки?
— Да, в первый день я была почти хозяйкой, — ответила девушка, ведя меня по длинному коридору. Стараясь не шуметь, мы медленно передвинулись к заветным ступенькам. Короткий спуск, поворот и мы у нужной двери. Осторожно зайдя внутрь, мы повернули налево и тихо двинулись на ощупь, потому что шторы здесь были задвинуты и не пропускали свет. Там, где по моим предположениям должен был оказаться шкаф, ничего не обнаружилось. Шаг и я падаю на что-то мягкое и горячее.
— Детка, я сейчас посплю, и потом мы продолжим скачки! — услышала я сонное бормотание Громилы. Громилы!? Пока я выходила из шока, меня прижали к мужской груди, а руки обвили тело. Боясь дышать, я молила Бога, чтобы этот урод не проснулся. Вскоре мужчина перестал шевелиться, засопев. Осознав, что все это время я не дышала, аккуратно убрала мужские руки со своей груди и осторожно выбралась. Громила издал вздох сожаления, но не проснулся. Схватив стоящую в ступоре Лину за руку, как можно быстрее потащила ее к двери.
— Мы что дверь перепутали? — шепотом спросила я, когда мы оказались снаружи.
— Нет. Это она, — ответила девушка.
— Тогда я ничего не понимаю, — протянула я, оглядываясь. Луна светила прямо в окно, расположенное неподалеку, и из-за этого мы были, словно на ладони.
— Вы же не должны были выйти оттуда! — злой женский голос нарушил тишину.
Больше она не успела сказать ничего, точный удар в шею и она лежит на полу, а сзади возвышается фигура нашего... спасителя? Перед нами стоял Визарт — один из людей Манорика.
— Она мертва? — прошептала я.
— Нет, спит. И проспит еще десять часов, этому приему я научился в Херентосе, — тихий ответ.
— Теперь ты убьешь нас? — спросила я.
— Я вам помогу, — ответил мужчина, взвалив на себя тело Луизины.
Мы шли следом, не понимая, как такое возможно. Как наш преследователь может стать помощником? И как добрая женщина смогла предать нас? Оставив Луизину на кровати в какой-то из комнат, Визарт завел нас в кабинет.
— Вот черный ход. Снаружи никого нет. Идете прямо до сгоревшего дуба, потом направо и дальше прямо, не сворачивая.
— Луизина нас подставила? — тихо спросила я, стоя возле входа.
— Подставила? Каталина — вторая супруга Манорика. Первую они свели с ума своими играми. Луизина — не просто кухарка. Она мать Манорика. Да, мама. Он истязает жену, насилует ее, а добрая женщина помогает бежать. Естественно вскоре жертва возвращается в замок. Вы даже не представляете, сколько могут такие игры продолжаться.
— Но ведь это ужасно!
— Ужасно? Они больные люди. Это их метод развеять скуку, — пожал плечами Визарт.
— Почему ты нам помогаешь? Это очередная уловка? — спросила я, сложив руки на груди. В голове не укладывается, как быстро меняются роли в этом замке. Лина все это время молчала, пребывая в легком ступоре, хотя я видела, как она подрагивает от страха.
— Это не уловка, но альтруизмом я не страдаю, и рассказывать о любви к человечеству не буду. Манорик — мой двоюродный дядя, и в случае, если его удастся посадить в тюрьму, я получу это имение.
— Алчность? Почему же раньше терпел?
— Всему приходит конец. Я вижу, что вы не верите мне. Что ж, на самом деле у меня есть и другая причина. Именно она повлияла на мое решение помочь вам. Недавно я встретил девушку и ее родители обещали отдать мне мою Мию в жены, если я буду богат, — пояснил мужчина.
— Что ж, это достойное объяснение, — побормотала я, — если мы успеем, то к утру здесь будет отряд.
— Если понадобиться, я буду свидетелем, — кивнул головой мужчина. — Когда приедете, отпустите лошадей, они найдут дорогу обратно.
Согласно кивнув, я взяла Лину за руку и шагнула в сторону черного хода. К ограде, как и обещалось, были привязаны два вороных коня, а спустя несколько минут мы уже мчались по лесу подальше от этого страшного замка. Путь казался недолгим, но на небе уже начало светать. Это мы всю ночь с Манориком провозились? Я уже собиралась дать лошадям отдохнуть, как впереди замаячил просвет.
— Добрались, — с облегчением в голосе сказала Лина, которая все это время скакала сзади меня, стараясь не отставать.
Остановила лошадь, спешившись. Подождав, пока Лина проделает то же самое, я развернула скакунов и легонько ударила по бокам, чтобы придать ускорение. Животные оказались понятливыми, поэтому быстро двинулись в обратную сторону. Взяв Лину за руку, мы поплелись к выходу из леса. Идти было проблематично, и виной этому была не высокая трава и кустарники, а отекшие ноги. В детстве я, конечно, брала уроки верховой езды, причем в мужском седле, как настоял папа, но к несколько часовой поездке я оказалась не готова.
Пока мы шли, Лина насторожено поглядывала по сторонам, выискивая опасность, а я просто наслаждалась прохладой. Казалось, что лес замер, уснул спокойным сном, зная, что его никто не тронет. Обычно говорят, что все живое замирает в ожидании чего-то плохого, но сейчас я ничего такого не ощущала, вдыхая свежий воздух и аромат трав. Давно я не ощущала такого чувства защищенности.
— Стоять, вы куда? — нас остановил окрик возле городских ворот.
— Как куда? Сюда! — твердо ответила я, вздернув подбородок.
— Город закрыт до шести утра. У нас режимное время, — сообщили мне из маленького окошка.
— Какое время? — не поняла я.
— Режимное, — уже не так самоуверенно повторили мне.
— Не глухие мы. А что это значит? — за окошком послышалось какое-то бормотание, словно охранник советовался с остальными, а Лина легонько тронула меня за рукав рубахи.
— Рин, тут темная история. Я совсем забыла о ней — не до того было. Начальник города с целью защиты ввел комендантское время. Из города никого не выпускают и назад не впускают с двенадцати вечера до шести утра. — Тихо сказала Лина.
— И что даже если тут убивать будут, то ворота не откроют?
— За последние десять лет, после введения комендантского часа, еще не одного подобного случая не было, — пожала плечами девушка, присев у самых ворот.
— Ничего, сейчас будет! — проворчала я, а за воротами солдаты притихли.
— Эй! Ты это! Потише там! — попросил голос из-за ворот.
— Я не это и тише не буду. Если не откроете — хуже будет! Может, я маг приезжий! — воскликнула я, обнажив меч.
— Рин, аура! — прошептала Лина.
Я хотела спросить, что с ней не так, но не успела, ворота со скрежетом отворились. М-да, не странно, что они за воротами прячутся, нас встречал отряд воинов. Ну, воины — это сильно сказано, да и отряд — слишком громко. Вышло четверо мужчин неописуемой красоты и силы, потому как описать это безобразие даже в нескольких словах не могу. Все были брюнетами невысокого роста, тощего телосложения (словно их не кормили пару лет) и даже без намека на мышцы. Раскидать могу я их за десять минут, но нельзя же сразу с драки все начинать?
