Пропаданец, главы 1-16

В общем, ребята, вы поняли, да? Я ляпнул не подумав, и стронул камешек с вершины небесной горушки (Небесная Гора Судьбы, или как там ее). Ну а он, как водится, покатился вниз, увлекая другие камни, пока обвал не погреб под собой и Фалгонар с принцем Тендалом, и Меркхар, и даже меня, и хитрожопого Рика, и несчастного Франнога, и едва не захватил весь мир. Нет, все завершилось не так трагично, но... э-э-э... хм-м... Ладно, смотрите дальше — вижу, вас набилось в камбуз еще больше, чем вчера — и это хорошо. А пословица "много народу — мало кислороду" не про вас, поскольку вы бесплатные созерцатели... Э-э, бесплотные, бесплотные, я имел в виду.

— Нечистое? — Мудрец оглянулся. — К чему ты ведешь? На камбузе не чисто?

Я покачал головой. Что же сказать старику? Верней — как поведать о своих подозрениях? Да и стоит ли? Вот так, прямо в лоб: Рикер участвовал в похищении госпожи Нэйты и вообще навел пиратов на корабль? Но почему он сделал это? Где мотив? Во время плавания Рик опекал девушку, как родную сестру. Даже больше, чем родную сестру! С гвардейцами собачился, когда думал, что те на Нэйту не так смотрят. Матросам тоже доставалось, и даже шкиперу. Ну и мне, разумеется...

Франног начал подозрительно коситься, очевидно, размышляя над тем, насколько пострадал мой разум от нападения пиратов и последующей пытки.

— Нечисто не на камбузе, Франног, — наконец сказал я, в уме нарисовав отчет небесной канцелярии: "Так и так, на подведомственном мне корабле случились жопка, жопенка, жопа и ЖОПА КРУПНАЯ".

— Кха-а! Сын мой, а не болит ли у тебя голова?

— Болит! И все тело болит! И спать я хочу! Но сначала — ответьте мне на пару вопросов!

— Кха! Ну конечно, конечно... Как скажешь, сын мой. — Франног покладисто кивнул.

Я присел на рундук, отпил из кружки пару глотков. Ладно, раны подождут. Все равно вода должна остыть. Итак...

— Скажите, вы давно знаете Рика?

— Э-э... А зачем тебе это?

— Просто... Объясню потом! Ну же, Франног?

Мудрец смерил меня подозрительным взглядом. Пожал плечами.

— Ну... То есть как — давно? Я при дворе барона Крочо тридцать лет... А Рику двадцать шесть. Но пеленки, если это тебя интересует, я ему не стирал.

— Уреш! Я имел в виду, — я в замешательстве покрутил в воздухе ладонью, — как человека! Вы же с ним хорошо знакомы?

— То есть тебя интересует его характер?

— И характер, и привычки. Вообще, какой он человек!

Франног, теребя бороду, начал задумчиво расхаживать из угла в угол. Он, кажется, почти очухался от самой грандиозной в его жизни пьянки.

— Гм, гм... И зачем тебе это знать? Просто нужно?.. Хм... Ну, хорошо. Человек он неплохой, но... трудный, тяжелый. Он нелюдимый, скрытный, помнит старые обиды. Самовлюблен, в меру тщеславен, но при этом не терпит подлости и лжи. Не могу сказать, что он мне когда-либо нравился... Ох! Зачем я так о человеке, которого и в живых-то нет!

— Ха! Нет! Есть, конечно! Он сейчас на пиратской галере!

— Да?

— Да, Ахарр раздери! Что еще о нем?..

Мудрец выдернул из бороды волосок, рассеянно покрутил на пальце.

— Ну, э... он обучался в отдаленном монастыре Шахнара с семи лет до семнадцати. Это наложило отпечаток на его характер. В монастырях Шахнара палочная дисциплина, — Франног потер спину, — уж я-то знаю! Он единственный из детей барона, кого отослали на обучение в монастырь. Затем он вернулся домой, и почти сразу отправился странствовать по свету. Крочо исправно снабжал его деньгами. Правда, суммы были небольшие. Вернулся он четыре года назад; где-то навострился бросать ножи...

— Вот вы сказали, что ему двадцать шесть... Он старший сын Крочо?

Франног смущенно потупился:

— А ты разве не знаешь?

— Чего я не знаю?

— Ну, Рик как бы и не сын...

От удивления челюсть моя сама собой поползла вниз.

— Девушка, что ли? Так это, я же видел его по пояс голым. Нормальный мужик, только худой очень!

— Дурень! — Франног хлопнул себя по лбу. — Формально он сын, а так...

— Что "так"? — Я испуганно уставился на Франнога.

— Шахнар! Он байстрюк, ясно?

— А-а-а... — Я облегченно кивнул. — Так бы сразу и сказали, а то говорите сплошными недомолвками, пугаете. Кто же была его мать? Постойте... Неужели служанкой?

Франног кивнул:

— Увы. Барон уж три года как женился, когда у него появился внебрачный сын. Скандал был страшный... Его жена из знатного рода, та еще стерва. Она-то думала, что Крочо у нее под каблуком...

— Ах ты! — Вот сейчас мне захотелось есть. Я подскочил к столу, набрал жменю огрызков и снова уселся на рундук. Франног выбрал себе скромный сухарик и откусил от него крепкими зубами.

— Ну вот... А детей у баронессы не было. Не хотела она детей, есть такие дурочки, что пекутся лишь о своей фигуре, ну и вообще не хотят морочиться.

— Чайлдфри, ага.

— Что?

— Продолжайте, Франног, продолжайте.

— Кхм... Крочо, опасаясь, как бы баронесса не отравила служанку и его чадо, отослал их в деревню. Да уж, штормило тогда в замке барона изрядно! — Франног на секунду зажмурился. — Баронесса, конечно, не желала слушать оправданий — все-таки полной дурой она не была. Подала на развод. Крочо не стал ей препятствовать. Ты же знаешь, у нас в Селистии развод — привычное дело. Уплати в казну налог и свободен, конечно, если кто-то из супругов не против. Сейчас это основная статья дохода для казны.... В общем, месяца через три барон развелся. Бывшая жена всячески его позорила в свете, но такие вещи барона не особо волновали. Он послал в деревню за служанкой и сыном — не знаю, возможно, он и хотел жениться на своей любовнице, — но оказалось, что за этот месяц в деревне побывала чума...

Я поперхнулся:

— Так это... Все умерли?

Франног насупился:

— В живых осталась десятая часть. Среди них и Рикер. Его мать, все его родичи погибли. Приютила его крестьянка, у которой младенец погиб от чумы. Она стала кормилицей баронского сына. Крочо забрал ее в замок... А через год барон женился на молоденькой аристократке, она-то и родила Крочо остальных... ну, официальных детей, включая и Нэйту. А барон от переживаний облысел. Вот и весь сказ. Ну, что ты еще хочешь узнать?

Я прожевал кусок колбасы, проглотил, запил водой.

— Между прочим, во дворце я его видел с волосами!

— Парик, — пожал плечами Франног. — Кстати, ты бы мог уступить место старику.

Блин. Словно никуда с Земли не исчезал. Как в маршрутке, честное слово.

Я без слов уступил место. Мудрец сел, подтянув правое колено к подбородку. Остатки сухаря он доедал меланхолично и без аппетита; куцая бороденка делала его похожим на старого больного козла, жующего что-то малосъедобное, например, наволочку, которую вывесили для просушки.

Я остановился возле двери, подставив истерзанное канатами тело ветерку.

— А сколько всего у Крочо детей?

— Один байстрюк... И еще пятеро! — Мудрец поскреб заросшее сивым волосом колено. — Два парня, три девицы. Нэйта предпоследний ребенок, барон ее любит, конечно, но самая младшая, Тэри... Вот уж в ком он души не чает. Девчонке всего девять лет, разбалованная, пигалица!

Я насупился. Что бы еще такое спросить? От натужных размышлений снова разболелась голова. Однако тайна не оставляла в покое. Грануаль, эта сука, вряд ли вышла бы на наш корабль, если бы не наводка. Но, черт, я все еще не могу понять: на хрена было Рикеру наводить пиратов на "Выстрел"? В чем смысл этой эскапады? Бабки, разве что...

— Угу... А вот...

— Ну? Что же ты замолчал?

— Угу... Мнэ-э...

— Что такое? Ты прикусил язык?

— Милосердные боги, Франног! Дайте мне подумать!

— Ну думай, думай, сын мой. Я понимаю, ты воин...

— При чем тут моя профессия? Я ищу зацепку. Я ищу мотив!

— А!.. Прости, сынок, мотив чего?

— Позже! Вот что... Жена, дети... У Рика есть жена, дети?

— Он встречался с одной весьма знатной особой, насколько я знаю. Если не ошибаюсь, дело шло женитьбе.

Я подумал.

— Но не сошлось.

— Нет, не сошлось, он ее бросил.

— Хм!.. Так... Рикер ладил с отцом?

— Ладил! И с отцом, и с сестрами... С братьями, правда, не очень... не любит он своих братьев... Да и они его, если честно... И это тебе о чем-то говорит? Рикер и Крочо — два сапога пара. Правда, Рик пожестче будет. Барон посвятил его в свои торговые дела... Он сейчас как бы его старший помощник.

— А кто унаследует все деньги?

— Деньги Крочо?

— Ну да! И деньги, и собственность!

— То есть тебе интересно, кому достанется его наследство? Кгм! Ты ведь знаешь, что у нас реформированное законодательство?

— Слыхал. А при чем тут это?

— При том. Упрощены разводы, дозволено создание политических партий, при условии, конечно, полной лояльности к правящему дому и вере в Шахнара. Иноверцев мы не приветствуем.

— Угу. А также при условии, что все члены партии будут доносить друг на друга в Тайную Канцелярию Селистии. Слыхал.

— Кгм! Ик!.. Ну вот. Всего каких-нибудь пятьдесят лет назад все деньги Крочо достались бы старшему сыну, средний стал бы жрецом, а младший — ну, младшие, все, сколько бы их ни было — угодили бы в гвардию на руководящие посты. Ну а дочери... Что касается дочерей, то всем им было бы гарантированно замужество, ну, на худой конец они стали бы девственницами-весталками при храмах Шахнара.

— Это те, что пляшут на сатурналиях совсем голенькие... — Я кивнул и прикрыл глаза, кое-что вспомнив. И сразу перестали болеть раны, и усталость вроде бы прошла.

Я прижимаю к себе гибкое тело, поразительное в своем совершенстве... Горячие груди распластываются под моими ладонями, я мну их, сжимаю, стискиваю, ощущая набухшие соски, язык скользит меж грудей к впадине пупка, обжигаясь о раскаленную кожу, опускается ниже...

— Кгм! Кха-а! С тобой все в порядке, Олег?

Я встряхнулся.

Чертовы недели воздержания.

— В порядке. Девственницы-весталки... они очень жаркие. Даже словами не передать.

Франног уставился на меня, распахнув глаза, как кот, которого застигли в углу за грязным делом.

— Постой, ты что... хочешь сказать?.. Но сношение с весталками карается смертью!

— Знаю.

— И девственность самой весталки проверяют каждые три месяца!

— Знаю.

— Так как же ты... Ты что, обрек некую весталку на смерть?

Я почесал кончик носа.

— Ну, во-первых, не некую, а неких. Их было шесть или семь, по очереди, я уж и не помню сколько всего... Была и пара одновременно, они такое вытворяли... У одной соски были как живой рубин, а у второй — как зернышки кофе... И запомните, философ, намотайте на ус премудрость: есть два способа обойти Врата Целомудрия и взять крепость, так что центральные врата останутся нетронуты.

В блеклых глазах старого аскета светилось непонимание:

— Э-э?..

— Крепость, проявив известную смекалку, можно обойти сзади, или спереди хитро забраться на самый верх и нырнуть в окошко.

— О боги, мастер Ков, что ты говоришь! Ты, прости за выражение, вел себя как самец собаки!

— А что такого? Только заскорузлые ханжи, моральные уроды и дурачье будут закатывать к небу глаза и порицать вещи, которые творятся по взаимному согласию взрослыми людьми.

Мои слова, как видно, задели Франнога: он кашлянул и подобрался.

— Я не ханжа, сынок, но взять... телесно взять храмовую весталку, посвятившую себя служению Шахнару, кощунство!

— Чушь, Франног. Они сами этого хотят.

— Ох-ох-ох! Ох-ох-ох!

Угу, сколько нам открытий чудных...

— Хотят так, что не успеваешь отбиваться.

— И все равно это свинство! Бедная девушка отдается тебе, а что получает взамен?

— О, есть способ вознести девушку на небеса.

— Какой же?

— Иностранный язык.

Я мог бы добавить, что в краю мужланов, преступников и дикарей, которые знают только миссионерскую позу и умело кончают после минуты фрикций, человек, знающий иностранный язык, вполне преуспевает среди женщин.

Франног повел глазами по сторонам, пытаясь сообразить, о чем я говорю.

— Ты что, читаешь ей стихи?

— Даю намек, Франног: я — иностранец... Так, все равно тормозим. Все, не будем отвлекаться. Значит, если бы жених для Нэйты не нашелся, дорога ей была бы одна, — в храм?

Я зажмурился, на секунду представив Нэйту в образе нагой весталки. Картина получилась изумительная.

— Нет, Олег. Раньше — да. А теперь девицы могут сами выбирать себе мужа. Хотя от старых обычаев никуда не деться, и зачастую родители либо обстоятельства принуждают... Но в случае Нэйты... там была любовь, как я полагаю. — Старый мудрец осекся, отчего-то зарумянившись. — Принц Тендал прибыл с посольством ко двору Барнаха и очаровал мою... нашу девочку.

М-да... Ты, старик, не знаешь о принце то, что знаю я, поскольку переспал с его сестрой Вандорой. Наш дорогой принц, он, как бы сказать, хороший человек, но совершенно равнодушный к женскому полу. Вот ко мне он проявлял... неравнодушие на приеме у Барнаха, к счастью, Вандора тоже, и я вовремя ретировался в ее обществе, после чего мы вознеслись на небеса не один, не два и не десять раз.

Вандора, Вандора... А ведь я до сих пор помню твою сладость...

— Очаровал, говорите? Хм-м...

— Очаровал, иначе не скажешь... Он весь такой... ты его не видел...

— Да нет, я его видел при дворе Барнаха, и все равно бы не влюбился. Он тощенький. Он шмакодявка. А такие мужчины не в моем вкусе: попы нет, грудка впалая. Что с таким делать?

— Кгм! Тебе не кажется... Столько ерничать — для здоровья вредно!

Я искоса глянул на мудреца:

— Ну уж! Это лучше, чем заламывать руки и орать: "Мы в открытом море! Кругом мертвецы! Помогите!"

— Ох, я и забыл! Мы в открытом море... кругом мертвецы... пом... Ик! Ик! Ох! Шахнар! Ох! Ты знаешь, надо что-то с ними...

— Уже не надо.

Мудрец по-совиному захлопал глазами:

— Это как?

— Я их за борт отправил.

— Ты?.. Но... там... Зачем ты...

— Зачем я что?

— Там... наверное... были... знакомые лица...

— Да, были. А нас всего двое, и целых парусов на этом судне не осталось, и ниток с иголками нет.

— Ах да... зашить в парусину...

— Обычно зашивают в парусину или в подвесную койку и пропускают стежок через нос, чтобы мертвец не очухался и не начал разгуливать по дну. Но и с койками у нас не густо.

— Ох... Я не подумал. Ты прости...

— Да ничего... Мамашу Тэль и Каруха я тоже выбросил... в море.

Франног понурился и подозрительно захлюпал носом. Сентиментальная... сопля.

Я окунул палец в воду. Остывает. Так не хочется промывать спекшуюся рану! Это дьявольски больно, но вымыть из раны грязь необходимо. К тому же — кто его знает, может, клинок Грануаль был отравлен. Есть яды, действие которых превращает рану в гнилую, годами не рубцующуюся язву, против которой никакая магия не поможет. Взяв ножик мудреца, я принялся кромсать на полосы одну из рубах.

— Франног...

— А? — Мудрец, кажется, слегка задремал.

— Вернемся к разговору... Вы помните, о чем шла речь?