— Может персона важная про ту долину что знает? А спроси-ка у неё?
— А что, давай..
Некоторое время переговоров на незнакомом языке, потом ответ на коротышечьем:
— Она говорит, что Великое Зло пало, поэтому долина Ирисной скоро очистится. Вода смоет следы зла. Правда, насколько скоро она смоет, не сказала.. А по их меркам скоро это может быть как год так и триста лет — бессмертные они.
Коротышки незлобно посмеялись. Баба, ответив по-своему, сидела и с интересом слушала. По-моему, она отлично понимала коротышечий язык, просто ей интересно было о чем они общаются. Вот она и делала вид что ни в зуб ногой, а коротышки и рады трепаться... Впрочем, на этом обсуждение не заглохло.
— Слушай, Брумм. А что, долго еще нашим на той заставе сидеть? Ну, на отроге над Ирисной.
— А сколько скажут столько и сидеть. Но уж не меньше луны еще, точно. Сослали их туда, за пьянку в наказание, помнишь что они говорили. А уж сейчас, после коронации, не до них будет — когда вспомнят тогда их и сменят. Сам видишь какая суматоха в горе поднялась..
— Да, не повезло парням...
— Хей, они не грустят. Они с собой несколько бочонков втихаря погрузили, и понемногу прикладываются ежедневно.. Как бы помногу не приложились.
— А что им там охранять-то? Нету ж там никого.
— Бочонки они охраняют...
Опять незлобные посмешки. Но потом вмешался еще один коротышка...
— Как они бочонки-то протащить смогли. Я видел, баллиста стрелометная у них там стоит. Её-ж тоже надо тащить было!
— Вот в этом и наказание было. Впереть все это в гору с похмелья!..
Посмешки стали громче. Весь этот треп наскучил коротышке помельче, с бородкой этакой жиденькой. Подросток что ли? Вот он и встрял.
— Брумм, а Брумм. А попроси её еще раз спеть песнь о девятипалом Фродо и Кольце Всевласться?
— И не надоело тебе?
— Не! Еще бы слушал раз за разом.
— И что, мне опять переводи?
— Ну дядка Брумм, ну пожалуйста!!
— Ладно, если согласится...
Пошли переговоры. Я притих и проверил оружие — если эта Песня хоть сколько-то похожа на мои... оказалось нет — "бывает и просто песни, сынок". Баба пела, голосочек у нее был мелодичный, но никаких спецэффектов. Впрочем, жидкобородый коротышка млел, а тот, который Брумм, собственно толмачил. А вот перевод меня озадачил, озадачил... это надо очень серьезно обдумать. Такая информация из стана врага!!!
— Слушай, дядьк Брумм. А какие они из себя, хоббиты?
— А я видел их что ли?
— А кто видел?
— Да никто почитай. Рассказывают, что росту они в половину человеческого, то есть, нашего считай росту. Только если мы вон крепкие какие да широкие, то те считай как люди мелкие — неширокие, да и силы никакой особо выдающейся, тощие они. Все особое отличие — пальцев на ногах считай нет, лапы меховые! вот...
— А в лицо как узнать их?
— Откуда я знаю, замучал ты меня! Сам песню вспоминай, там все я тебе пересказал! Кого тебе узнать надо? Фродо? Так вон, пальцы пересчитай!
Бойцы постарше заржали, но смолкли под внимательным взглядом бабы. Брумм и сам понял, что сболтнул не того, и засуетился, приказы раздавать.
— Все! Спим все, идти завтра долго.
Перед сном, когда стемнело окончательно и коротышки угомонились, эльфийка тихонько и никого не предупредив пошла отлить, и полезла, зараза такая ушастая, именно в нашу сторону. Впрочем, отойдя подальше, до нас все же немного не долезла, и начала пристраиваться под кусток. Стесняется что ли коротышек, в боевом походе? совсем страх они потеряли. Патлатый, с воодушевленными глазками, начал тыкать в меня дубиной и веревкой. Я опять показал — "Таимся, молчим, ждем". Прожурчало, и случай был упущен. От следующего события я был просто в шоке.
Коротышки не выставили ночные дежурства и все завалились спать.
Вот ведь край непуганых дураков. И Седой опять мне ножом горла своего показывает. Прям как нарываются... дождавшись, когда гномы окончательно уснут, я просигналил "тихо, уходим". Удивленный Седой и раздосадованный Патлатый молча исполнили приказ. Мы абсолютно беззвучно покинули нашу засидку и в обход их лагеря рванули по тропе.
Бежали по тропе весело и быстро. Ближе к рассвету тропа стала заворачивать вверх к Карадрасу, и Седой с Патлатым посовещавшись приняли решение свернуть с тропы прямо к долине. Дальше шли вниз вдоль хода воды, в основном звериными тропками, но иногда приходилось продираться сквозь густые заросли. Вскоре нашлось и место где мы решили задневать. Небольшой ручеек, приток Ирисной, прокопал себе ущельице, в котором нашлась уютная пещерка. А само ущельице отличалось очень необычным эхом. Слабые звуки оно не повторяло, а превышающие по громкости какой-то порог повторяло неоднократно и неожиданно четко, но при этом совсем тихо. Речь приходилось вести идеально ровным тоном, что делало весь разговор только забавнее.
Уже после того как мы давно окопались и готовились залечь, в предрассветной мгле, неожиданно рано и низко над долиной Ирисной прошел орлище.
— Седой, что это?
— Орел, если ты не заметил.
— Я понял. Что-то он летит как-то странно.
— Так в лапах что-то крупное несет. Не первый раз кстати я их тут вижу, вчера тоже мне не спалось, смотрел я на долину — еще один шел, только на закате.
— В следующий раз говори, наблюдательный ты наш.. А куда эта зараза летит так низко?..
Орлище не шевельнув крыльями снижался к Черному Лесу, куда-то напротив Ирисной — куда точно не видно, и где-то там и сел, в лесу.
— Вот и вчерашний куда-то туда же пошел. Как он взлетел я уже не видел.
— Патлатый, что там?..
— Напротив устья Ирисной?
— Ну, примерно, около того. Что там интересного может быть?
— Там дикий район Черного леса, Росгобель. Буреломина такая что ни зверь ни змея не проползет. Я, если упрусь, может и влезу, только что я там забыл? Зверье там в окрестностях какое-то странное, не такое как везде. Может только если Мыши туда залететь смогут запросто.. Троп туда внутрь не ведет, к тракту этот Росгобель не примыкает...
— Причем заметь, Горящий. Орел идет по одному и тому же маршруту — с севера вдоль гор, над отрогом вон тем, и вниз.
— Не его ли коротышки подстерегают?..
— А что, вполне похоже. Но и для нас орлы — точно не друзья...
"Не друзья.. Не друзья.." подтвердило эхо.
Некоторое время еще помолчали. День разгорался. Но летние дни длинные, а мы уже выспались хорошо.. Седой задал волнующий его вопрос.
— Горящий. Я понимаю, ты Вождь. Но что мы не напали-то? Да мы бы их всех спящих в ножи взяли тепленькими. А уж если бы ты помог...
— А зачем?
— Как? Враги. Опять же, оружие взяли бы.
— У тебя есть оружие, зачем тебе еще? Я вот почему так сказал. Мы сейчас — в разведке. Мы просто за счет того что тихо сидели — уже кучу важного и нужного узнали. А если мы этих коротышек порежем — враг будет знать что мы тут, и охотиться целенаправленно. Оно нам надо? Разведывать труднее станет.
— Ну, с этой-то стороны оно так. Хотя, обычно, если случай был — резали.
— Если б случай удобный был.. Только если бы мы эту, бабу из Ривенделла, порезали бы — за нами такая охота тут началась бы, что впору в Пепельные горы из Мглистых бежать. А у нас еще здесь дела...
— Совсем обнаглели коротышки. Без дозоров ночевать..
— Это да... Вот а ты, Патлатый, зачем эльфику вязать хотел?
— Ну как. Она конечно страшная.. а все баба. Да и знает она уж наверное побольше коротышек, если ей язык развязать. Я понимаю, ты не дал потому же?
— Ну да. А потом она тебе по-твоему спасибо скажет? Тут такой визг поднимется.. Дурак ты Патлатый. Эти потом землю рыть носом будут, и из-под земли нас достанут. Кстати, на каком языке она говорила?
— На Общем. Люди на нем говорят.
— Учить меня будете.
— Хоть сейчас.
— Да не. Сегодня, но позже.
— А, Горящий, что ж такого важного и нужного мы узнали сегодня?
— Эх, Патлатый. А еще разведчик.. Отличная баллада, о девятипалом, ты не находишь?
— А что в ней такого отличного, Горящий?
— Ха. Вот к примеру, шли хоббиты по Мордору, до самой Роковой Горы. И никто-то их не узнал — и заметь все приняли это как должное. И выспрашивал молодой этот коротышка как хоббиты выглядят, а тот старый что отвечал?..
— Что?..
— Что никто толком не знает как выглядят хоббиты, тупая твоя башка! И что раз они под нас замаскироваться смогли, то и мы под них при нужде сможем — отмыть вот вас, причесать, в одежу одеть поприличнее. Лапы задние волосатые — это знаешь не примета. Вот, к примеру, отрежем тебе палец, и пойдем по людским поселкам внаглую днем. Скажем что это ты Фродо Девятипалый, Седой — друг его этот, как его там звали-то. А я — ну скажем рыцарь этот.. Дунадан. Такой же, только не тот. Краской белой доспехи только вымажу. И всем встречным в лоб — хоббиты мы! А?
"Хоббиты мы — а? Хоббиты — а?.." переспросило эхо удивленно-восторженно.
Седой, молча, достал ятаган. Патлатый в некотором испуге отполз в угол.
— Ладно, не боись, Патлатый, пошутил я.
Седой, ругнувшись, убрал ятаган.
— Вот дурак ты, Горящий, хоть и умный, и шутки у тебя дурацкие. Я ж ему чуть палец не отчекрыжил.
— Ладно что другое не отчекрыжил, ха-ха...
Посмеялись. Решил прояснить еще один момент.
— Слушай Патлатый, а у тебя вообще дети есть?
— Нет. И не будет никогда. Недопущеный я, мелкий слишком. А баб у нас мало, сам знаешь. Если б была возможность, я б зубами выгрыз...
"Выгрыз.. Выгрыз.." — подтвердило эхо.
— Дела... Скажи, Седой, а у вас дети с другими народами бывают? Ну, с людьми например.
— Да запросто. Семя наше очень едкое и стойкое. Наши бабы беременеют только когда течка у них, а у других всегда шанс очень и очень высокий. Тут вопрос с каким народом. Люди вот часто детей-полукровок наших оставляют. Добрые они, люди, куда добрее ушастых, особенно к детям-то. Да и сами их бабы нередко под наших бойцов по своему желанию ложатся, под тех кто посильнее, только помалкивают об этом. По дитю иногда сразу видно что полукровка, а иногда и не очень, как случай ляжет. А вот ушастые.. Злобные они в этом плане. Даже случись ребеночек-то, вряд ли оставят, зарежут.
"Зарежут.. Зарежут". Умное эхо.
— Мда.. А я вот слыхал что у Азога в предках где-то ушастые были.
— А что тут слышать. Я тебе так скажу. Бабка его была ушастая, по матери. Причем не простая, а кто-то из этих их, родовитых, "неспящих". Пленная, пока у нас была, и зачать и родить успела.. А ребеночка-то ей наши не отдали, прибьют же, ничего у них святого. То-то Азог на них взъелся. Только кровь их ушастая слабая совсем. Мать еле одного его выносила и родила, да и загнулась потом. Вот его дети да, побольше уже их пошло, ну так там и нашей крови побольше будет. А сами ушастые и вовсе не плодятся сейчас считай никак.
* * *
Глава 13
Ущелье покидать не хотелось, уютно в нем. Но к вечеру выдвинулись. Чем ниже мы спускались к Ирисной долине, тем гуще становился лес, и тем плотнее стелился по земле плотный желтоватый туман. Ночь вступала в свои права, легкий летний ветерок приятно холодил лицо. Где-то в деревьях стрекотали цикады. К руслу реки спустились через ходку. Вдоль реки, над ее темным вязким зеркалом, текли плети густого тумана. Мы сели на берегу, смотреть на текущую воду. Периодически раздавался звучный шлепок чьего-то хвоста по воде, и расходились круги. А не маленькие рыбешки тут водятся. Чем-то пованивало.
— Седой, а Седой. А как у вас с едой? Мы все-таки в походе.
— Ну, какой-то запасец есть, но немного совсем, на черный день только. Обычно что по пути подобьем или стащим, то и потребляем.
— Мы не торопимся. Рыбу вы как, едите?
— Обижаешь! Очень даже уважаем. Порыбачить бы, а, Горящий? Места какие тут знатные! Накоптить-насушить, рыбки-то. Тебе хорошо, ты ничего не ешь. А?..
— Да я только за. Посмотрю как вы рыбачите. Только за небом внимательно следите. У меня тот орел.. Из головы не выходит.
— Вот и славненько. Мы тут и сами наедимся до отвала, и впрок заготовим..
Быстренько пошушукавшись, Патлатый достал свой нож, и начал разматывать кожаный шнурок с его рукояти. Размотав его полностью, он обнажил стальное основание рукояти — ручки как таковой на ноже не было вообще, только обмотка. Седой в этом время добыл где-то длинную крепкую сухую палку, и они вместе сноровисто и плотно примотали нож к концу палки. Получилась острога. Потом они поменялись — Седой достал откуда-то из своего тряпья потертый черный узкий и длинный кинжал трехгранного сечения, а Патлатый побежал искать ему палку.
— Пойдем вдоль реки, место поищем. Лучше вверх по течению, я там подходящее видел. А вниз тут заболоченный бурелом, ирисами поросший. Туда на день уйдем, в буреломе прятаться хорошо.
Место нашлось скоро. Река выходила из ущелья, разбиваясь на несколько рукавов. На одном из рукавов, на неглубоком перекате, Седой и Патлатый с двух сторон сели на разные участки, и затаились с острогами. Я застыл в тени деревьев, глядя на ночное небо. Время от времени один из рыбаков наносил резкий удар, и прыгая в воду снимал с лезвия рыбину. Иногда, впрочем, не везло, и удар не приносил ничего. Горка рыб росла. Мешать увлеченным рыбакам не хотелось. Тишь, покой, благоденствие. Чем же все-же тут пованивает? Скоро Седой, окинув взглядом кучки рыбы, сказал:
— Все, хватит. Собирайся, Патлатый. Успеть бы все это подкоптить до утра.. Ух, сегодня и поедиимм. По пути травки пахучие смотри.
— Не учи ученого..
Пойманную рыбу нацепили на куканы, и с трудом поволокли все втроем вдоль берега вниз по течению Ирисной, в болота. Найдя подходящую яму и выворотень на сухом островке посереди болотной жижи, разложили костерок так чтобы его свет не был виден снаружи. Потянуло запахом рыбы и можжевеловых веточек. Эхх, красота.... Не съем — так хоть понюхаю. Бойцы аппетитно чавкали. Пока рыба коптилась, в предрассветные часы, я снова смотрел на медленно светлеющее небо. Покой и гармония пропитала меня до дна, доспехи полностью потухли и смотрелись как черное потрепанное железо с полосами клепаной старой кожи.
— Патлатый, а чем это тут так пахнет?
— А не знаю. Но это от истоков такой запах у Ирисной идет. Там пещерки есть, вот оттуда. Притоки у неё нормальные, по руслу тоже вроде нечему так вонять. А в истоке — там вообще смрад.. Ничего вредного вроде, и пить её можно, и рыбы тут полно. Но вонь гнусная. А тут вдоль болот еще запах ирисов примешивается, болотной разновидности, так вообще..
Тут он замер и весь ушел в слух. Замолчал и Седой, только костерок негромко потрескивал и рыбка шкворчала. Я раскинул свою чуйку вокруг, и тоже услышал.. Шаги. Кто-то один, мелкий, шлепая босыми ногами, шел к нашему островку. Мы застыли.
Шаги медленно приближались, то всплескивая болотную жижу, то аккуратно булькая. Кто-то опасливо, по кривой, подходил. Ближе стали слышны всхлипывания, похныкивания, бормотания. "Плохо..плохо.. Рыппка... рыппка едааа!!" Потом шаги приблизились к нашей лежке вплотную, и раздалось четкое, явное журчание. Он что..? Седой не выдержал и выглянул из нашей нычки, мы за ним. Нашим взорам предстало смешное и жалкое существо, затравленно смотрящее на нас. Свалявшаяся шкура, колтуны, облысевшая голова, передвигается полуползком на четырех, тоще и мельче Патлатого. Оно одновременно отчаянно боялось нас и пересиливая страх потягивало носом к нашему дымку.
