— А её нет и не будет. По моим прикидкам, сейчас в этом мире каждый третий человек, и это как минимум, должен был быть магом, но в результате безнаказанного уничтожения вами магов пропорции несколько изменились. Поэтому я меняю правила — пока на этой планете каждый третий живущий не станет магом, простых людей можно будет убивать безнаказанно. Роли, так сказать, поменялись — ещё вчера вы безнаказанно жгли магов, а теперь безнаказанно могут жечь уже вас. Интересно будет посмотреть, как вы примерите на себя шкуру, пошитую для других. В моём мире в таких случаях говорили — что посеешь, то и пожнёшь.

С каждым словом Одина выражение лица герцога менялось от властно-заносчивого сначала до задумчивого, а потом и до угрюмого — по-видимому, Илий припомнил некоторые первоначально не бросающиеся в глаза детали разговора, связал их с уже имеющейся у него информацией о магах, и начал что-то понимать. Несколько раз он порывался спросить Одина о чём-то, но, видимо, опасаясь прервать его речь, останавливался. Наконец, дождавшись паузы, Илий спросил:

— Уважаемый Один, когда вы рассказывали о том, как будет осуществляться поиск виновных, вы случайно обмолвились о том, что маги являются вашими родственниками. Не поясните для собравшихся этот момент?

— Собравшиеся, за исключением тебя, всегда знали об этом моменте, Илий. Не зря маги между собой называли себя не только одарёнными, но и людьми с божественной кровью. В них течёт кровь бога. Моя кровь, Илий. Они все — мои потомки, и этот мир я создавал для своих детей. А не для паразитов, нагло присвоивших себе чужое имущество.

— Этот мир создал Дирой — так утверждают священники...

— Этот мир создал я. А одно из моих имён, которое мне дали в другом мире — Дэрий. Впрочем, время нашей аудиенции истекло, и мы покидаем это помещение. Кстати, не забудь мои слова, Илий — разрешения на строительство этого дворца и своё проживание в нём ты у магов ещё не получал. Пока своей властью я даю тебе такое разрешение... Скажем, на два месяца — тебе как раз хватит времени, чтобы разобраться с тем, что я тебе сказал. Приказывать тебе не хочу и не буду — оставшиеся на Натане люди будут служить моим потомкам не по принуждению, а исключительно по собственному желанию. Остальные вымрут, как тупиковая ветвь эволюции.

Кресло опустилось на ковёр, Один одним плавным движением поднялся с него и, развернувшись, не спеша направился к выходу из зала. За ним молча потянулась цепочка магов, так и не проронивших после начала речи Одина ни слова. Кресло, также бесшумно, как и появилось, сразу же исчезло.

Люди вышли, дверь за ними закрылась, привратник, закрывший двери, молчаливо замер у резных золочёных створок, а герцог молчаливо сидел на троне, который — он уже понимал, — никогда больше не будет ему принадлежать. Посмотрев на приютившуюся у подножия трона племянницу, он, ласково потрепав её по голове, рассыпав в разные стороны густые золотисто-льняные волосы, сказал:

— Спасибо, племяшка, ты сегодня, похоже, спасла мою жизнь. Если бы не твоё предупреждение, то я мог бы и наломать дров — ведь я действительно поначалу хотел отдать приказ на его убийство, и только твои слова о том, что Один — не человек и его невозможно убить, остановили меня.

— Я предупреждала тебя, дядя, что он не человек. И ты правильно поступил, что смирил гордыню и не стал с ним спорить — ведь в руках создателя будущее всего нашего мира.

— Малышка, а моё будущее ты можешь посмотреть? У меня что-то после этого разговора плохие предчувствия...

— В последнее время я очень смутно вижу будущее, дядя. Ткань мироздания подёрнута туманом и рвётся под напором её Создателя, будущее мира кроится по одному его желанию. Сошествие Создателя на землю всегда грозит живущим на ней неисчислимыми бедствиями, ведь каждое его слово — закон. Его мысли имеют свойство воплощаться в материальные объекты, даже если сам Создатель, возможно, этого не желает — ведь даже сама мысль Создателя в созданном им мире материальна. Мои видения сейчас отрывочны и бессистемны, и во многих из них в наш мир приходят ужасные бедствия — засухи, наводнения, смерчи и ураганы, смывающие прибрежные города океанские бури, нашествия диких зверей, будто сошедших с ума и в слепой ярости уничтожающих всё живое... В некоторых видениях гибель грозит всему нашему миру. Это страшно, дядя. Я не знаю, удастся ли выжить в этом катаклизме людям... Одно я знаю точно — прежним этот мир уже не будет. Мы не просто обидели — мы разозлили Творца, и в гневе своём он находится всего в шаге от того, чтобы уничтожить этот мир со всеми проживающими в нём людьми. Мир тоже притих и затаился — он в ужасе от посетившей его мощи и открывающейся перед ним страшной перспективы — ведь наш мир в каком-то смысле тоже разумен, пусть и по-своему.

— И что же мне теперь делать? Как жить дальше? Посоветуй, малышка, ведь я всегда относился к тебе хорошо...

— Несмотря на то, что я одарённая? Да, дядя? Впрочем, спасибо, я ценю твоё ко мне отношение. Будущего твоего я не вижу — оно покрыто мраком, тенью, отбрасываемой посетившей тебя сегодня сущности. Однако могу дать совет — выполни всё, что тебе приказали. Возможно, тогда ты спасёшь не только свою жизнь, но и жизни простых людей Занадана...

* * *

— Взывайте к господу нашему, дети мои! — голос священника взвивался к потолку огромного зала столичной церкви, битком набитой молящимися людьми, — и господь наш Дирой, истинный и единый, убережёт нас от бедствий, грозящих обрушиться на нашу многострадальную родину! Молитесь ему, и ниспошлёт он нам благодать божию, осенит перстом своим, благословит, и мерзкие отродья мрака, пришедшие на нашу землю и лжебогами именующиеся, не смогут причинить вреда истинно верующим! Молитесь, дети мои, веруйте в господа нашего, ведь только истинно верующие смогут уберечься от тьмы, пришедшей на нашу землю! Только лишь вера наша защитит нас, и только лишь вера наша в истинного и единого господа нашего сможет уничтожить лжебогов!

Густой и тяжёлый, вибрирующий, насыщенный обертонами низкий голос священника бился под сводами зала, отражаясь многочисленным этом от стен и колонн, казалось, высасывая из молящихся в зале людей все силы. Воздух под сводами храма звенел от наполняющей его силы, а литургия, проводимая священником, всё набирала мощь:

— Зло пришло на нашу землю и уже топчет её своими грязными ногами! Маскируется зло под обликом человеческим, приняло оно оболочку человека и выглядит как человек, но нет в нём ничего от человека — сутью своей нечеловеческой демоном является он, и лишь смерть несёт он роду людскому. Руки его обагрены кровью человеческой, и то воочию узрили святые отцы нашей матери-церкви, первыми столкнувшиеся с пришедшим на нашу землю злом. Имя этому злу — Один, и только истинно верующие смогут стать защитой от пришедшего на нашу землю зла! Молитесь и веруйте, просите господа нашего защитить нас, и если искренни и усердны будете вы в молитвах ваших, то услышит ваши мольбы господь наш, и дарует он нам защиту и избавление от скверны! Сейчас вместе с вами по всей стране все истинно верующие молятся в храмах о том, чтобы даровал господь наш защиту слугам своим от лжебогов, спустившихся на землю нашу, и силою своей уничтожил адское отродье, Одином именующееся...

Священник искренне верил в то, что говорил, и вера эта передавалась его пастве, в молитвенном экстазе бившейся в стенах храма, вдруг ставших тесными для неё. По всей Шанаре храмы в это время были забиты молящимися прихожанами, и миллионы молитв одновременно устремились в вырезанные на церковных алтарях лики единого бога. Возможно, среди миллионов истово молящихся оказались невыявленные и неициированные маги, возможно, сыграл свою роль эффект толпы, но один за другим алтари в храмах с вырезанным на них ликом тощего бородатого старца начали светиться, окутываясь призрачным сиянием...

* * *

Где-то в Тиарской магической академии...

— Лэр Один, и что нам теперь делать? Или лучше всего обращаться к вам Создатель, особенно когда ваше инкогнито уже фактически раскрыто?

— Орив, ну неужели ты до сих пор полагаешь, что внешняя форма обращения ко мне имеет для меня хоть какое-нибудь значение? Обращайся ко мне как и раньше — Один, как я и просил, без выканья и даже без приставки "лэр" — так будет и короче и проще. Мне и так очень тяжело с вами общаться — человеческая речь настолько медленная и малоинформативная, что между сказанными тобой словами для меня пролетает полжизни.

— Мне научиться разговаривать быстрей? Насколько?

— Если получится говорить быстрее примерно в тысячу раз — уже будет неплохо.

— Создатель! Но это же невозможно!

— Почему? Осваивай ментальную речь, сможешь разговаривать мыслеобразами. Один мыслеобраз может заменить целую фразу, а иногда и связку из нескольких предложений. За интервал, равный одному удару сердца, ты даже на своём уровне, после некоторых тренировок, сможешь усваивать до пяти-шести мыслеобразов. Даже если каждый мыслеобраз заключает в себе одно предложение в среднем из семи — девяти слов, то за секунду ты сможешь передавать информацию, эквивалентную тридцати — пятидесяти словам. Для начала подобного ускорения общения будет достаточно.

— Достаточно для чего?

— Ну вы же уже решили построить в академии храм. Думаю, что размещённый в нём ретранслятор не всегда будет лежать там мёртвым грузом — со временем вы захотите со мной пообщаться. Привыкайте общаться на нормальном языке — тратить годы своего субъективного времени на каждый сеанс разговора со своими поклонниками мне крайне неудобно, даже несмотря на то, что я одновременно контролирую десятки потоков своего сознания.

— Раз уж у нас сейчас зашёл разговор о храме — какое изображение мы должны нанести на алтарь?

— А ты ещё не догадался? Абиша уже знает, что будет изображено на алтаре Создателя, да и Таня в своих видениях это подтвердила. Кстати, необычайно одарённый ребёнок. Никто не будет возражать, если я заберу его с собой? Такой редкий дар требует тщательного изучения.

— Таня — племянница Илия, фактически — наследница второй очереди после Симуса, являющегося прямым наследником правящего герцога. К тому же Илий искренне её любит — ведь своих детей у него нет. Однако после твоего выступления вряд ли Илий откажет тебе в такой малости, как собственная племянница. Но давай вернёмся к строительству храма. У нас много вариантов его внешнего вида — ты поможешь нам выбрать наилучшее? Ведь это, в конце концов, твой храм. Сказать по правде, в среде магов уже возникли по этому поводу некоторые разногласия, и твоё мнение позволило бы их решить.

— Что ж, в этом вопросе я могу пойти вам на встречу. Показывайте свои проекты, выберем наилучший...

Обрадованный маг не только завёл Одина в себе на кафедру, но и успел вызвать на обсуждение всех своих друзей и знакомых, так что через некоторое время на кафедре было не протолкнуться от молодых и пожилых магов, увлечённо разворачивающих свои рисунки и чертежи и увлечённо отстаивающих свой собственный вариант. Один, вежливо просмотрев все без исключения проекты и выслушав многочисленные предложения, в конце концов попросил тишины и сказал:

— Я внимательно изучил ваши работы, лэры и лэри, и нахожу некоторые из них очень интересными. Но, чтобы не обидеть никого из вас, мне хотелось бы предложить некий синтетический вариант, что-то общее из всех ваших идей и рисунков. Примерно это...

Один вытянул руку, и прямо перед ним в воздухе возникло изображение величественного сооружения с высокими, устремляющимися к небу стенами и красивым полукруглым куполом с венчающим его шпилем. Купол отливал на голограмме золотыми блёстками — по-видимому, его изготовление предполагалось из золота. Миг — и объёмное изображение здания пронизала трёхмерная сетка пространственных координат. Подождав, пока все собравшиеся на кафедре маги рассмотрят проект здания, Один спросил:

— Ну как, дамы и господа, принимаете этот проект?

— Он великолепен, Создатель! — тихий восторженный шёпот Тайши пронзил звенящую тишину помещения. И тут же со всех сторон послышались предложения и комментарии остальных участников совещания. Подождав, пока народ наговорится и выскажет своё мнение, Один спросил:

— Полный проект здания вам распечатать? Фундамент, несущие конструкции, арки и сопряжения я уже рассчитал с учётом используемых вами материалов и технологий.

— Лучше, конечно же, распечатать, лэр Один, — Тонг, как всегда, был сама любезность, — и, если вас не затруднит, помочь нам с материалами — крыша, судя по внешнему виду, должна покрываться золотом, а этот металл у нас в дефиците. К тому же объём основного помещения под куполом настолько велик, а подпорные столбы внутри зала в проекте, кстати, отсутствуют, что я подозреваю использованные в проекте тяжелонагруженные стальные фермы и арочные конструкции. С хорошей сталью у нас тоже напряжёнка.

— Будет вам и золото, и сталь.

— Спасибо, лэр Один, но это ещё не всё. Фундамент для такого сооружения должен уходить в землю как минимум на пару метров...

— На одиннадцать, Тайша. И опираться на массивную каменную подушку. Используется или базальт, или гранит. Форма плит тщательно рассчитана с точностью до долей миллиметра. Существующие у вас технологии позволяют это сделать — я уже проверил.

— Как декан кафедры бытовой магии и, по совместительству, строитель, я вынуждена вас разочаровать, лэр Один. Мы действительно можем изготовить любой каменный блок с указанной вами точностью, вот только подобная точность обработки доступна исключительно архимагам или, в крайнем случае, магистрам. Таких людей я в мире знаю только трёх, включая саму себя, и один из этих трёх сейчас находится на Лияре.

— Я рад за колонистов — значит, у них не будет проблем со строительством жилья. Но вашу мысль я понял — у вас слишком мало людей, чтобы успеть выполнить работы в приемлемые сроки.

— Смотря что вы считаете приемлемым, лэр Один. Если изготовление фундамента в течение четырёх-пяти лет вы считаете приемлемым, то мы в состоянии обеспечить такие сроки строительства. Но ведь после фундамента нам придётся возводить стены, затем изготавливать и монтировать купол, а там и внутренняя отделка займёт немало времени. В итоге строительство растянется на десятки лет. Как я понимаю, требования к точности и качеству изготовления элементов стен и купола вы заложили такие же, как и к фундаменту?

— Хм... Уели вы меня, лэри Тайша. Я действительно слишком сильно заигрался, со своей колокольни не придав значения ограниченности ваших ресурсов. Что ж, дабы исправить собственную оплошность, реализую этот проект самостоятельно. Никто не против подобного решения вопроса?

— Простите, Один, а вас это не затруднит?

— Орив, ну неужели ты думаешь, что возвести один небольшой храм труднее, чем создать целый мир?

Орив хотел спросить Одина ещё о чём-то, но тот вдруг замер, устремив взгляд куда-то вдаль. Выражение его лица стало отрешённым и каким-то отсутствующим, таким, как будто в мыслях своих Один сейчас улетел куда-то далеко, и в компании преподавателей осталась одна лишь его оболочка. Но такое оцепенение продлилось недолго, всего несколько мгновений, по истечении которых Один оторвался от раздумий, на его лицо вернулось осмысленное выражение, и он тихо проговорил, как будто обращаясь к самому себе: