Путь Бонапарта. Кн.1. Корсиканец

— Прямое попадание, — подумал Бонапарт, — эти ребята нам

задолжали.

Второй лейтенант повернулся к мичману, в чьи обязанности входило передавать сообщения.

— Мистер Беннет, доложите капитану, нижняя палуба к бою готова.

— Есть, сэр.

Малыш Беннет белкой взлетел вверх по трапу и затем, снова сбегая вниз, прокричал на ходу.

— Мистер Олмс передает вам наилучшие пожелания и приказ открыть

огонь, сэр.

Как и многие до него Наполеон обнаружил, что изнурительная муштра предыдущих дней сделала подчинение приказу автоматическим. То время, что команда передавалась к двадцатичетырехфунтовым пушкам нижней палубы, показалось Бонапарту вечностью. Но едва к запальным отверстиям поднесли фитили, как все изменилось в одно мгновение. По нижней палубе прокатился гром орудийных выстрелов, корабль накренило отдачей. Первое волнение исчезло, ему на смену пришло сильнейшее возбуждение. Это не учения наконец-то они стреляют на самом деле.

— Накатывай!

Колеса скрипят по палубе, действуя согласованно, как единое целое расчеты налегают на тали. Пока наводили орудия, 'Монмут' снова вздрогнул от очередных попаданий, до Наполеона донесся шум с палубы, расположенной над ними,

— Все заряжены, сэр! — доложил он второму лейтенанту.

— Готовсь! — скомандовал Гаскойн. — Огонь!

'Аннибал', обогнув флагман Сюффрена, встает на якорь так близко к бушприту 'Эро', что тот вынужден сдавать назад. Французские корабли ведут огонь с обоих бортов, максимально используя выгоду от эффекта внезапности и беспорядка в английской эскадре, ее два 50 -пушечных корабля не могут участвовать в сражении. Пройдя далее к северо-западу, 'Артезьен' дает залп по ближайшему к нему 50-пушечному 'Юпитеру'. Случайным ядром убит командир 'Артезьена' и снесенный под ветер французский корабль в густом пороховом дыму идет на абордаж ост-индского торгового судна, принимая его за 'Юпитер'.

На купце обрубили якорные канаты и сцепившиеся рангоутами корабли,

относит южнее за пределы боя. Постепенно характер сражения меняется не в пользу Сюффрена, придя в себя, англичане отвечают огнем на огонь. Три линейных корабля Джонстона, поддержанных португальской береговой батареей ведут дуэль с 'Эро' и 'Аннибалом'.

Уже настает полдень, не менее часа усиленная эхом артиллерийская канонада раскатывается по заливу. Англичане стоят так тесно, что это мешает им вести огонь по 'Эро' и 'Аннибалу'. Осыпаемый ядрами со всех сторон, он получает серьёзные повреждения. Сбитый флаг корабля унесен ветром, много погибших, а капитан Треминьон смертельно ранен. На 'Эро' в плачевном состоянии такелаж, из строя вышло девяносто человек экипажа. Положение Сюффрена постепенно становится опасным, отставшие 'Ванжер' и 'Сфинкс' не принимают участия в бою, они так и не смогли выбраться на ветер.

Видя, что остается только с двумя кораблями, Сюффрен приказывает обрубить якорные канаты, 'Эро' медленно идет к выходу из залива. Следом за ним двинулся 'Аннибал', но его повреждения так велики, что фок и грот-мачты рушатся за борт, создавая реальную угрозу захвата корабля англичанами.

Благословенное течение относит 'Аннибал' с рейда, спешно освобождаемый от обломков рангоута, обрывков такелажа усилиями первого лейтенанта Морара де Галля он находиться в совершенно беспомощном состоянии. Оставшийся без мачт, корабль по приказу Сюффрена взят на буксир 'Сфинксом' дела Рошем и по выходе из залива команда немедленно принимается за устранение повреждений.

На нижней палубе 'Монмута' наступило затишье, прерываемое иногда

шумом сверху.

— Закрепить орудия! — В полосе света на трапе вновь появился

посыльный.

— Всем офицерам приказано собраться на шканцах, с вашего

позволения, сэр.

Щурясь от яркого солнца, Бонапарт смотрел на нанесенный 'Монмуту' ущерб. Выпущенные в упор ядра пробивали обшивку, влетали в открытые орудийные порты. Юферс штага мачты разбит и сам он срезан, сбитая стеньга упала обломками в воду и на шкафут. Одно из ядер разнесло четыре фута фальшборта с поручнями, а алые пятна на шканцах говорили, что здесь щепками, полетевшими от разбитого лафета девятифунтовой пушки, были ранены или убиты люди. Первый лейтенант отпустил орудийные расчеты и отдал приказ офицерам собраться на шканцах.

— Джентльмены, — Мюррей обвел всех взглядом. Впереди лейтенанты,

дальше уорент-офицеры, за ними усталые лица мичманов и помощников штурмана. — Проверим людей по списку. Прохаживаясь по юту, капитан Олмс остановился у наветренного трапа.

-Докладываю, сэр, — сказал первый лейтенант. — Один мичман и 12 рядовых убито. Два офицера и 47 матросов ранены.

— Убит? Кто?

— Джон Беван, сэр — ответил Мюррей. — Восемнадцатифунтовым ядром,

влетевшим в орудийный порт. Когда принесли вниз, он был еще жив.

— Мы имели полную возможность обрушиться на французские корабли, но для этого надо было действовать немедля, — Олмс пытался сдержать нервное подергивание лица. — Однако коммодор Джонстон не нашел ничего лучшего как собрать военный совет.

Нетерпение на шканцах 'Монмута' росло, офицеры ожидали возвращения капитана. Едва поднявшись по трапу, Олмс тут же отдал приказ сниматься с якоря. По всему кораблю засвистели боцманские дудки.

— Все наверх, с якоря сниматься!

Британская эскадра вышла из бухты в половине пятого пополудни и,

видя, что противник его нагоняет, Сюффрен выстраивает боевую линию. Впереди 'Сфинкс' с 'Аннибалом' на буксире, за ними 'Эро', 'Ванжер' и 'Артезьен'. У Джонстона преимущество в ветре, но считая, что английским кораблям, особенно 50-пушечной 'Изиде', нанесен значительный ущерб, он медлит вплоть до позднего вечера.

Ни на что, не решившись, Джонстон захватывает оставленный 'Артезьеном' ост-индский корабль и предпочитает возвратиться на рейд Порто-Прая. Там эскадра остается еще две недели, устраняя полученные повреждения.

— Милый друг, — писал Пьер-Андрэ графине де Сейян. — Прая могла и должна была обессмертить мое имя; я упустил или, вернее, меня вынудили упустить уникальную возможность. С пятью кораблями я мог бы обеспечить Франции почетный мир. Твой друг был бы достоин тебя, и обо мне узнала бы вся Европа. Но, увы! Это сражение не решило ничего, и затеряется среди множества других таких же.

Из письма шефа д'эскадр де Сюффрена морскому министру Франции маркизу де Кастри.

— Винюсь перед Вами в том, что я атаковал Джонстона в надежде, используя внезапность нападения и сумятицу на якорной стоянке, уничтожить его эскадру. Я бы сделал это, если бы все корабли выполнили приказ стать на якоря. Я безутешен и достоин Вашего осуждения, месье, за то, что упущена возможность совершить великое дело с малыми средствами.

Французская эскадра немедленно двинулась дальше в открытый океан, ведя на буксире оставшийся без мачт и руля 'Аннибал'. 21 июня 1781 года, после тяжелого перехода, она бросила якоря в бухте Симона, части залива Фолс-Бей. Спустя девять дней пришли транспорты и Сюффрен, к великой радости голландцев, высаживает с кораблей войска, приведя укрепления колонии в состояние боевой готовности.

Уже больше месяца, как 'Монмут' вышел из Порто Прая. Для

Бонапарта, это было время обучения. Не имея на корабле других развлечений, он много читал. Штурман Татлок одолжил ему учебник по тригонометрии для решения навигационных задач. По крайней мере, он научился обрабатывать числа, полученные от ежедневных занятий с секстантом.

Он узнал от плотника как правильно сложить гамак в семь приемов для укладки вдоль сетки фальшборта и как строили на верфи 'Монмут'. Наполеону повезло также в том, что его неофициальным наставником был Тим Осборн. Бонапарт понял, что имел в виду капитан Олмс, когда сказал: 'флот может сделать моряка из любого человеческого материала'.

Экипаж корабля сплачивали воедино артиллерийские и парусные и учения, строгая дисциплина и тяжелый труд. Команда 'Монмута' начала понимать, что от нее требуется, и усердно работала, но после Порто Прая кораблю не хватало до нормального состава не меньше двадцати пяти матросов.

Офицерский кок, воспользовавшись хорошей погодой, зажарил солонину с луком из быстро тающего запаса. Но, несмотря на поданный стюардом гуляш из говядины, горячий кофе и пролежавшие не больше пары месяцев на складе отличные сухари, в них почти не было жучков, в кают-компании 'Монмута' царили дурные предчувствия и напряженное беспокойство.

Выйдя из Порто Прая 5 мая, эскадра Джонстона прибыла к Мысу Доброй Надежды через месяц, когда пытаться что-либо сделать. было уже слишком поздно. Узнав о высадке французских войск, он отказался от враждебных действий против колонии и ограничился успешным захватом пяти судов голландской Ост-Индской компании, стоявших, в 80 милях к северо-северо-западу в бухте Салданья. После чего Джонстон отправил в Индийский океан конвой под охраной кораблей, идущих усилить эскадру сэра Эдварда Хьюза, сам же с призами вернулся в Англию.

За два месяца стоянки в Кейптауне, французы привел свою эскадру в полный порядок. 27 августа в честь Сюффрена состоялся большой званый ужин, и на следующий день он ушел в океан, начав новое двухмесячное плавание к острову Иль-де-Франс. 21 августа британский конвой во главе с 'Монмутом' пришел на Мадагаскар.

Борясь с неблагоприятными ветрами, высокой заболеваемостью и подгоняя отставшие суда, капитан Олмс спешил, но продвигался не так быстро, как хотелось. Одна за другой следовали полосы штилей и, не двигаясь с места, корабли раскачивались на мертвой зыби.

Успехи, сделанные к этому времени Бонапартом, поражали, он прошел полный курс практической навигации и мореходной астрономии. Сейчас, сидя за столом в мичманской каюте Наполеон решал навигационную задачу мистера Татлока. Разум уже отказывался работать, находясь с четырех часов утра на ногах и, чувствуя сильную усталость, он всё-таки решил подняться на палубу,

— Мистер Бонапарт, подойдите, — позвал Мюррей.

— Есть, сэр. — Наполеон снял шляпу.

— Капитан весьма обеспокоен происходящим, у нас много больных. Я

видел, как вы работаете на бизани, и говорил с мистером Татлоком. Думаю, вы можете служить в команде грот-мачты. Я продвигаю вас в списке молодых джентльменов на четверть.

— Есть, сэр.

Бонапарту было страшно не справиться, грот-мачта намного выше

крепить паруса и работать с такелажем на ней сложнее и тяжелее. Он прошел на шкафут, где Гаскойн и помощника боцмана о чем-то говорили, указывая на крепление рангоута.

— Очень рад, что вы с нами, мистер Бонапарт, сказал второй лейтенант. — Я уверен, что вы понимаете, здесь гораздо больше работы. Тем не

менее, надеюсь, что могу рассчитывать на вас, как на самого себя.

— Да, сэр. И я постараюсь научиться быстрее.

— Хорошо сказано, мистер Бонапарт. Мы сделаем из вас просоленного

моряка, хотя боцман и отчаялся увидеть в вашем выполнении топовый узел.

В конце концов, погода у побережья Аравии заставила Олмса с линейными кораблями и войсковым транспортом 'Манила' покинуть конвой в попытке присоединения к адмиралу Хьюзу до прибытия французской эскадры. С подходившими к концу припасами они достигли Бомбея 6 января.

Обеспечив безопасность Капской колонии, Сюффрен прибыл на Иль-де—

Франс 25 октября 1781 года, где граф д'Орв принял командование объединенной эскадрой.

— Милый друг, — писал Пьер-Андрэ графине де Сейян. — месье граф

Эктор, интендант Бреста, заверил меня, что он хорошо знает Индию, и на Иль-де-Франс имеется все необходимое. С этими заверениями мы и отправились в плавание, подготовленные к нему хуже, чем торговые суда. Здешняя публика встретила меня великолепно, кроме морских офицеров, которые бездельничают тут уже шестой год. Все увлечены торговлей, зарабатывают немалые деньги, жаждут задержаться здесь как можно дольше.

Ознакомившись с положением дел на острове, Сюффрен обнаруживает,

что на складах, с усердием обогащавшегося за счет короля интенданта месье Фуко, нет ничего для оснастки и ремонта кораблей.

Из письма Сюффрена морскому министру Франции маркизу де Кастри.

— Если Вы хотите извлечь пользу из одиннадцати кораблей в Индийских водах, срочно направьте на Иль-де-Франс необходимое снаряжение, канаты, паруса, лес на мачты, особенно для замены стеньг, и что самое главное офицеров, матросов.

Сюффрен берется за дело, не принимая никаких объяснений и задержек, приказывает собрать все имеющиеся в колонии фалы и канаты, завозят лес, а губернатор де Суйяк формирует отряд волонтеров. С острова Бурбон в Порт-Луи приходят суда с зерном, для пополнения экипажей эскадры с побережья Мозамбика привозят шестьсот рабов.

Вызывая бурю зависти офицеров Д'Орва и сопротивление самого

адмирала, Сюффрен своей властью назначает капитанами 'Аннибала' и 'Артезьена' де Галля и де Болье, отличившихся в боевых действиях. Д'Орв отменяет его решение, командование 'Аннибалом' передается начальнику порта Бернарду де Тромелену, 'Артезьен' получает Биде де Морвиль. Наконец все корабли приведены в порядок и у адмирала д'Орва нет больше причин задерживаться на Иль-де-Франс.

17 декабря эскадра в составе одиннадцати линейных кораблей, трех фрегатов и девяти торговых судов с войсками, боеприпасами и провиантом, покидает Порт-Луи курсом на Тринкомали. Слабый и осторожный д'Орв намерен действовать только постепенно, к счастью для успеха французской экспедиции он умирает 9 февраля 1782 года. Ставший главнокомандующим шеф д'эскадр Сюффрен немедленно изменил курс на Мадрас.

Он начинает свою Индийскую кампанию 22 января захватом 'Эро' и

'Артезьеном' нового английского 50-пушечного корабля 'Ганнибал', шедшего от острова Святой Елены к Мадрасу. Капитаном корабля, включенного в эскадру под именем 'Пти Аннибал', Сюффрен назначает Морара де Галля. От офицеров захваченного корабля французы в первый раз узнают о подкреплении, направленном британской эскадре.

Порт Тринкомали на северо-востоке Цейлона, с его отличной гаванью и

морскими складами взят англичанами в середине января. Не успевая организовать там свое снабжение, адмирал Хьюз для пополнения запасов провизии 8 февраля вынужден вновь возвратиться в Мадрас. В тот же день губернатор Макартни сообщил ему о вставшей на якорь французской эскадре в шестидесяти милях к северу.

Выйдя из Бомбея 'Монмут', 'Хироу', 'Изида' и 'Манила' спешили к

Мадрасу, где по предположению Олмса находилась английская эскадра. Молодые джентльмены 'Монмута' пребывали в состоянии лихорадочного нетерпения, только и были слышны разговоры о абордаже и правилах относительно взятых призов. Одни рассчитывали разбогатеть от захвата французского судна, другие были полны юношеского воинственного задора, к последним принадлежал и мичман Бонапарт. Во второй половине дня 9 февраля с 'Монмута' были ясно видны верхушки мачт стоявших на рейде кораблей.

— Там наша эскадра! — раздалось несколько голосов.

— Сэр, флагман поднял сигнал 'Держаться соединено', — доложил

несший вахту сигнального мичмана Бонапарт капитану Олмсу. Наполеон был счастлив мыслью, что попал на эскадру к началу кампании.