| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Наконец все силы английского флота в Индийском океане соединились
вместе. Сейчас вице-адмирал Хьюз мог противопоставить французам два 74-, два 68-, 4 64— и один 50-пушечный корабль. При соотношении сил в пользу французов 12 к 9 и превосходстве в огневой мощи их отдельных кораблей одинаковых рангов, Хьюзу было необходимо уменьшить неравенство сил и удержать Сюффрена от занятия Тринкомали.
Вице-адмирал воспринял прибытие кораблей Олмса, как последнее усилие Британии, помощи больше ждать было неоткуда.
Стрелки Его Величества Девяносто восьмого полка, прибывшие на войсковом транспорте 'Манила', были крепкие ребята и, несмотря на тяжелый переход, держались бодро. Из их числа триста солдат и офицеров распределили на хуже всего укомплектованные суда эскадры. Линейные корабли, фрегат и транспорт Хьюз поставил на шпринг под защитой береговых батарей, теперь они могли встретить неприятеля полным бортовым залпом.
15 февраля 1782 года эскадра Сюффрена, состоявшая из 12 линейных
кораблей, шести фрегатов, восьми больших транспортов и шести призов встала на якоря в четырех милях к северу от Мадраса.
Военный совет, созванный им на борту 'Эро', вопрос об атаке
английской эскадры обсуждал в присутствии начальника экспедиционного отряда Дюшмена. Поскольку неблагоприятные ветры делали атаку кораблей Хьюза, стоящих под защитой береговых батарей, невозможной Сюффрен отказался дать бой у Мадраса. Командиры его эскадры согласились с этим, но тут слово попросил капитан фрегата 'Фин', Перрье де Сальвер высказавший удивление выводами военного совета.
— Необходимо, напасть на английские корабли, пройдя между ними и
берегом. Уклонение от сражения дает повод думать, что мы боимся и не надеемся одержать верх. Индийцы решат, что прибывший французский флот бездействует, показывая свою слабость.
Воинственное заявление де Сальвера, все приняли как свидетельство
храбрости и патриотизма, тем не менее, Сюффрен в полной мере сумел оценить скрытое в нем. Поблагодарив капитана и высоко оценивая его желание драться, он заверил де Сальвера в том, что ему будет предоставлена возможность проявить все свое умение и отвагу.
— Итак, господа мы идем на юг, к Порто-Ново, занятого нашим
союзником навабом Хайдаром Али и высадим отряд месье Дюшмена, это заставит Хьюза выйти в море.
Глава 3
Сюффрен снялся с якоря в четыре часа дня 15 февраля и повел свои
корабли на юг.
Транспорты шли вблизи побережья, эскадра держалась мористее. Хьюз, под малыми парусами, немедленно двинулся следом за ними и на рассвете обнаружил противника, разделившимся в ночи на группы. На расстоянии около двенадцати миль к востоку от него находились французские линейные корабли и четыре фрегата, а торговые суда и еще пара фрегатов в девяти милях к юго-западу держа прямой курс на Пондичерри.
Рассеяние это явилось следствием беспечности капитанов французских
фрегатов, совершенно не думавших о возможной атаке английской эскадры. Стремясь перехватить конвой Хьюз, идя курсом на юго-запад, поднял сигнал 'Общая погоня'. Как только проявилось намерение британцев преследовать конвой, Сюффрен немедленно поставил все паруса и пытаясь защитить свои суда последовал за Хьюзом.
Первый явил горячность и тактику французов, а второй упрямую решимость и морское искусство англичан. В течение трех часов лучшие ходоки Хьюза быстро догоняли противника, оставалось каких-нибудь полторы мили, и Олмс разглядывал конвой в подзорную трубу со шканцев 'Монмута'.
— Посмотрите мистер Мюррей, — капитан перевел взгляд на головной транспорт, потом к замыкающему, на нем ставили брамсели.
— Смотрите внимательно, не скоро еще увидите такое зрелище.
— Бог мой, какие призы, сэр!
— Передайте мистеру Гаскойну, пусть приготовит расчеты к стрельбе.
Замыкающий транспорт в подзорную трубу прочли его название
'л'Oристон', относился к малым двухдечных кораблям четвертого ранга. По своим ходовым качествам они не могли состязаться с фрегатами, но все же шли быстрее большинства купцов.
Два дека означало много места для войск и грузов, но позволяли и частичное вооружение 'еn flute' [2], для подобных целей на них устанавливали двадцать две 8-фунтовых длинноствольных пушки на верхней палубе и еще по две 4-фунтовки на баке и шканцах. Поэтому эти суда не были совсем беззащитны и не требовали эскорта, найдя более выгодное применение в качестве транспортов.
'Монмут' нарушил строй по сигналу 'Общая погоня' и, идя прямо на
конвой, после поворота оказался ближе всех к неприятелю. В нескольких сотнях ярдах по его левому борту 'Изида' направлялась к английскому призу, взятому Сюффреном во время его перехода от острова Бурбон. За 'Изидой' следовал 'Игл', арьергард замыкал 24-пушечный фрегат 'Сихорс' Роберта Монтегю, быстро сокращали расстояние и остальные корабли.
— Мистер Мюррей, — сказал Джеймс Олмс, — поднять сигнал 'Спустить флаг и лечь в дрейф', подкрепив его орудийным выстрелом.
От ''Монмута' отделилось облачко порохового дыма, до шканцев донесся раскатистый грохот и у бушприта транспорта поднялся столб воды, опадая сверкающими на солнце брызгами. Француз дал свой ответ всем бортом, книппеля с визгом пронеслись сквозь рангоут британского корабля, разрывая паруса и срезая снасти.
— Открыть огонь, — приказал Олмс.
Приведясь к ветру 'Монмут' прошел через облако дыма расползавшееся
за кормой транспорта и продольным залпом вымел его палубу от юта до бака. Можно было разглядеть две опрокинутые пушки и несколько трупов.
— Поворот оверштаг, мистер Мюррей, — пройдя этим курсом около полумили, скомандовал Олмс.
— Есть, сэр.
'Монмут' повернул, держа курс на наветренную сторону транспорта,
подойдя ближе,спустился и, совершенно неожиданно для французов, вновь пройдя за кормой 'л'Oристона', ударил картечью. Схватка продолжалась всего около четверти часа, затем неприятель прекратил огонь и спустил флаг.
На баке 'Монмута' послышались оглушительные крики 'Ура!', мгновенно распространившиеся по кораблю. Расталкивая матросов, третий лейтенант ринулся на ют, снял шляпу и обратился к капитану:
— Позвольте доложить, сэр, француз сдался!
— Отлично, мистер Хоуп.
Монмут повернул против ветра и, убрав паруса, лег в дрейф у носовой части транспорта.
— Мистер Мюррей. — обратился Олмс к первому лейтенанту, —
возьмите катер и завладейте призом. Картер и Бонапарт поедут с вами, приглядите за этим мальчишкой.
— Вахтенный офицер! — позвал капитан.
— Сэр! — Хоуп выступил вперед.
— Прикажите бить отбой и найтовать пушки. — Олмс оглядел царящий
Беспорядок и добавил. — Команде вязать и сплеснивать концы.
Через несколько минут катер подошел к 'л'Oристону' и с судна опустили трап. Когда призовая команда поднялась на борт, на палубе ее встретил младший офицер с перевязанной правой рукой и подал свою саблю первому лейтенанту.
— Наш капитан убит, — сказал француз, — потери чрезвычайно велики, я
оказался за старшего.
— Меня зовут Джордж Мюррей, и я новый капитан этого корабля. Всем
собраться у грот-мачты, мои ребята обыщут вас, вдруг кто-то припрятал оружие.
— Мистер Картер возьмите людей и пошарьте внизу — нет ли там кого,
да осторожнее, черт возьми.
— А вы не спускайте глаз с пленных, мистер Бонапарт, — приказал
первый лейтенант, кивая в сторону кучки матросов подле кабестана. Наполеон широко раскрытыми глазами смотрел на разрушения, произведенные залпами 'Монмута'. Некоторые пушки были сбиты, две или три из них разорвало. Из числа команды 11 человек было убито и 53 ранено, уцелевшие смотрели на англичан с ненавистью, как на причину этого ужаса.
Мюррей, профессионал и прирожденный аристократ, оглядел французов, на его всегда равнодушно-холодном лице выразилось сожаление, смешанное с презрением.
Относящийся к тысячадвухсоттонным судам, 'л'Oристон' построенный
на верфи Рангуна, был реквизирован Сюффреном и в декабре 1781 года вооружен на Иль-де-Франс. Из рапорта Картера первый лейтенант понял, что захваченный транспорт оказался ценнейшим приобретением. 'л'Oристон' перевозил артиллерийские орудия, мушкеты, большое количество пороха и прочее военное имущество. Кроме этого на корабле находилось несколько французских офицеров и 300 швейцарских наемников полка Лозанны.
Им пришлось сдать оружие, к происходящему швейцарцы отнеслись без особого энтузиазма, но в соответствии с договором о 'доброй войне' дали обещание не воевать против милостивого победителя. Часть жалования наемник уже получили от французов и, в перспективе, просматривалось подписание нового контракта, теперь уже с англичанами.
Из трюма извлекли двадцать шесть голодных, одетых в лохмотья
британских матросов. В ожидании отправки на имевший некомплект экипажа 'Монмут' они скучились на палубе.
Дебют сражения остался за вице-адмиралом Хьюзом, в ходе погони захватившим еще пять, взятых французами к северу от Мадраса судов Британской Ост-Индской компании.
К трем часам дня бросившаяся на выручку своему конвою эскадра Сюффрена находилась в шести милях от Хьюза. Его корабли были разбросаны, преследуя шедшие на разных курсах суда. Некоторые направлялись на юго-восток, другие на юг и несколько транспортов пошли на юго-запад, но все получили 'шелковый путь' после сигнала 'Присоединиться ко мне' с флагманского 'Сьюперба'. Около семи часов вечера вице-адмирал Хьюз в кильватерной колонне продолжал идти курсом на юго-восток под малыми парусами, имея корабли Сюффрена в поле зрения.
Те, кто остался на борту 'Монмута', лакомились присланным с
захваченного приза роскошным угощением. Опустилась ночь, но многие матросы и офицеры остались дремать на палубе или марсах. В шесть утра 17-го февраля французы находились на расстоянии около шести — восьми миль в направлении норд-норд — ост от англичан и Хьюз начал формировать боевую линию, происходило это с большим трудом вследствие слабого ветра и частых штилей.
— Мистер Гаскойн передает наилучшие пожелания, корабль к бою готов,
сэр. Прикажете сигнал 'Все по местам'?
— Нет, мистер Осборн. Еще какое-то время сражение не начнется, не
стоит утомлять людей, — ответил капитан Олмс.
— Есть, сэр.
В двадцать пять минут девятого, наконец, линия сформирована и, когда
Задует морской бриз, вице-адмирал Хьюз рассчитывал оказаться на ветре. К сожалению, результат обманул его ожидания, хотя обычно на широте, проходящей между городами Мадрасом и Пондишери, морской бриз в феврале начинал дуть с востока и юга около одиннадцати часов утра.
Ветер продолжал быть слабым, часто сопровождаясь шквалами с северо-северо-востока. Французы, идущие фордевинд, пользовались ими дольше и быстро приближались к англичанам, чей курс способствовал намерению Сюффрена атаковать замыкающие корабли. В половине двенадцатого Хьюз поднял сигнал 'Поворот все вдруг' видя, что хвост его колонны рассеян и, строем фронта спустился в бакштаг, предоставляя время кораблям арьергарда приблизиться к центру. Слабый и неустойчивый ветер, успокаивающийся на длительные промежутки времени, продолжал препятствовать сближению эскадр.
К началу четвертого Сюффрен по-прежнему надвигается в строю
двойной линии, пытаясь максимально использовать свое численное преимущество. В десять минут четвертого британский вице-адмирал поднимает сигнал 'Приготовиться к бою!' и продолжает движение в строе фронта продолжается до трех часов сорока минут пополудни. Видя невозможность избежать атаки неприятеля, Хьюз приводит к ветру, образуя на левом галсе боевую линию курсом на восток.
Однако карты легли не в его пользу, ветер не сменил направление, и британцы оказываются в наихудшем положении, ожидая атаки трех 74-, семи 64— и двух 50-пушечных французских кораблей, в условиях, избранных Сюффреном. Пользуясь очень легким бризом, его эскадра направляется к арьергарду Хьюза в неправильной линии фронта.
Во главе с 'Эро', четыре корабля прошли с наветренной стороны до траверза 'Сьюперба', идущего пятым в британской линии. Огонь по 'Эксетеру', не успевшему примкнуть к строю эскадры, они открытрыли в начале пятого пополудни, а через семь минут на расстоянии в половину пушечного выстрела сражение сделалось общим.
Сигнал Сюффрена 'Эскадре приблизиться к неприятелю на пистолетный выстрел', неоднократно повторенный, хотя и отрепетованный не исполнен младшим флагманом де Тромеленом и его капитанами.
Слабый ветер, сменившийся штилем, не дает Хьюзу ввести в бой
'Монмут', 'Игл', 'Бедфорд' и 'Ворчестер', хотя сигнал для поворота их на другой галс давно готов к подъему. Сейчас восемь французских кораблей атакуют пять английских, огонь направлен главным образом на 'Сьюперб' и 'Эксетер'. Его капитан, уже ведущий бой с двумя противниками, с приближением третьего спросил у сэра Ричарда Кинга, чей брейд-вымпел развевался на топе грот-мачты, что можно сделать с их сильно поврежденным кораблем.
— Ничего, только сражаться, пока не затонет, мистер Рейнольдс, —
ответил коммодор.
После двух часов боя совершенно разрушенный 'Эксетер' все еще
продолжал огрызаться орудийными залпами. 'Сьюперб' потерял грот-мачту, уровень воды в трюме от нескольких пробоин ниже ватерлинии поднялся до пяти футов, 'Монарх', 'Изида' и 'Хироу' пострадали меньше. В 5.45 пополудни, отведя взгляд от 'Сьюперба', где находился его сын, лейтенант Джордж Олмс, невысокий юноша с серыми глазами матери, капитан 'Монмута' рывком раскрыв подзорную трубу и быстро оглядев горизонт, заметил предвещающую шквал черную полоску.
— К повороту оверштаг. Поднять все паруса соответственно погоде, и
велите пошевеливаться, мистер Гаскойн.
— Есть, сэр. Мистер Осборн, свистать команду к брасам.
В течение четверти часа ветер, наконец, переменился на юго-восточный
и оказавшись на ветре британский авангард поспешил принять участие в сражении. Из-за ненадежного поведения своих капитанов и серьезных повреждений кораблей Сюффрен не желал продолжать сражение, огонь по всей линии начал ослабевать.
Приближалась ночь, в половине седьмого Сюффрен привел эскадру к
ветру и, избегая боя, лег в бейдевинд курсом на северо-восток. Хьюз, приказал 'Монмуту' взять на буксир поднявший сигнал бедствия 'Эксетер', приведенный к состоянию развалины сосредоточенным огнем противника. Эскадра направилась под малыми парусами к югу и на следующее утро враги уже потеряли друг друга из виду.
Полученные двумя его кораблями тяжелые повреждения заставили
Хьюза уйти на ремонт в Триномами, используя продолжавший держаться северный ветер. Британские потери составили 32 убитых, среди них были капитаны 'Сьюперба' и 'Эксетера' Уильям Стивенс и Генри Рейнольдс, 83 получили ранения. Сюффрен прошел с транспортами к Пондишери, где и стал на якорь. Французы потеряли 30 человек убитыми и 100 ранеными.
После сражения вице-адмирал Хьюз сообщит в письме Первому секретарю Адмиралтейства Филиппу Стефенсу:
— С особым удовольствием я должен сказать Вашей светлости, что матросы и офицеры этих пяти кораблей, оказавшись против настолько превосходящих сил врага, вели себя в течение всего сражения с наибольшей стойкостью и храбростью.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
