— Друг семьи? — нахально спросила Ольга. — Вы бы хоть скрывали, что действуете в интересах своей знакомой. Так ведь можно лишиться погон.
— Не ты ли меня лишишь? — недобро спросил он.
— А если я? — засмеялась Ольга. — Хотите?
— Попробуй, — сказал он. — Интересно, как это у тебя получится.
Их разделял только стол. Максимально ускорившись, Ольга перегнулась через него, вцепилась руками в погоны и, выдрав их, вернулась на свой стул.
— Не фиг делать, — сообщила она онемевшему от такой наглости Маслову. — Чем вы недовольны? Сами же хотели посмотреть.
— Ты видел, Коля? — закричала Тарасова. — Это бандитизм!
Ольга решила, что пора заканчивать. Начавший вставать со своего стула разжалованный ею капитан, тычущая в Ольгу рукой Тарасова, её пострадавший сын и изумленно наблюдавший за девушкой Панов — все застыли. Она достала из-под телефонного аппарата небольшую книжку справочника и набрала номер Головина.
— Виктор Аркадьевич? — это вас беспокоят из пятнадцатого кабинета. Да, Маслова, но он уже не капитан. Разжалован по собственной просьбе. Вы можете к нему подойти?
Она положила трубку на рычаг, прошлась по памяти каждого из присутствующих в кабинете и вернула им возможность двигаться. Всё было проделано так, что паузы никто не заметил. Капитан выскочил из-за стола и больно схватил её за руку. Скорее всего, он этим и ограничился бы, но Ольгу это не устраивало. Трудно навязать человеку то, что он не хочет делать, а помочь сделать то, что хочешь, но по какой-то причине сдерживаешься, можно не напрягаясь. Всеми фибрами души Маслов хотел её убить, причём здесь и сейчас. Услышав приближающиеся шаги, она ослабила его контроль и подтолкнула под руку. Дверь кабинета распахнулась, и в этот же момент Ольга полетела на пол от сильной затрещины.
— Что здесь происходит? — раздался громкий голос. — Маслов, объяснитесь!
Ольга поднялась на ноги и отряхнула платье. Она перестаралась, и рассвирепевший капитан хорошо ей врезал. В ушах до сих пор звенело.
— А вы сами не видите, товарищ полковник? — спросила она, повернувшись к вошедшему. — Это чмо, которое по недоразумению носило офицерские погоны, действовало не по законам, а в интересах своей хорошей знакомой гражданки Тарасовой. Её сынок устроил драку во Дворце спорта, но обвинили почему-то не его, а тех, кто его успокоил. Причём забравшие нас сотрудники полиции никакого опроса на месте не проводили, действуя по указке гражданки Тарасовой, хотя свидетелем конфликта был уважаемый в городе тренер и мастер спорта Фёдор Владимирович Туров.
Ольга умолчала о том, что придержала Турова, не дав ему вмешаться.
— Она сорвала с меня погоны! — сорвался в крик Маслов.
— Если правда всё, что сказала эта девушка, она только сделала мою работу, — сказал Головин. — Кто зачинщик драки?
— Вот этот! — указала Ольга на Виталия. — А это мой ученик Борис Панов. Он сын управляющего Алейским отделением Сбербанка и вступился за одну из наших девушек, которую хотел ударить этот жлоб!
— Вы двое идёте со мной, остальные ждут здесь! — сказал Головин. — Пойдёмте, ребята.
"И зачем был нужен этот цирк? — мысленно спросил Нор полчаса спустя, когда всех четверых везли домой на полицейской машине. — Тебе двинули в ухо, а в моём, между прочим, до сих пор звенит. Развлекалась?"
"Совсем чуть-чуть, — призналась Ольга. — Во-первых, я разозлилась. Тарасовой наколдовала цирроз. Лет двадцать поживёт на лекарствах. Не женщина, а дерьмо. Кстати, её недавно бросил муж. А, кроме злости, было желание провести тренировку. Вот я её и провела, и в приличном темпе. Ну и ещё познакомилась с высоким полицейским начальством и заслужила благодарность Борькиных родителей. Татьяна позвонила отцу, но, слава богу, Стародубцев не успел вмешаться".
— Садитесь, — предложил Фролов Бортникову. — Почитайте результаты экспертизы ваших образцов.
— Всё, как я и предполагал, — сказал дор, пробежав глазами несколько листов текста. — Не тот у вас уровень науки, чтобы в них разобраться. Но, если это не патентовать, мы не обязаны объяснять, как получаем свою продукцию. Ваше решение?
— Я убедился в достоверности ваших слов, поэтому готов подкрепить наши планы деньгами. Для производства выбран Ржевский кабельный завод.
— Они нас не удавят? — спросил дор. — Мы же со временем похороним их собственное производство.
— С большим временем, и не всё производство, а только его часть. В основном это силовые бронированные кабели. Контрольные и сигнальные ещё долго будут делаться из традиционных материалов. Перевод их производства на ваш пластик довольно трудоёмок и даёт малую экономию металла. Да и от ЛЭП сразу не избавятся, а значит и для них будут нужны провода. А пластик не повесишь: будет вытягиваться.
— ЛЭП быстро отомрут, — заметил дор. — Лет десять-двадцать, и все перейдут на подземные кабели.
— К этому времени мы выкупим контрольный пакет акций этого завода и перестроим большую часть производства на нашу продукцию. Пока же мы там арендуем площади и используем часть рабочей силы.
— ЗАО? — спросил дор. — Кто-нибудь ещё в доле?
— Только мы с вами. У меня достаточно своих средств, поэтому не будем никого привлекать. Сам я этим сейчас заниматься не буду, так как есть неотложные дела в столице. Через два дня сюда приедет мой доверенный человек, с которым вы будете иметь дело. Пока вам выделяется триста миллионов. Если не уложитесь в эту сумму, добавлю, но немного. Главное — это получить продукцию и выйти на зарубежных потребителей, а расширять производство будем уже за счёт прибыли. Что будем продавать? Только кабели или что-то ещё?
— Концевые контакты к ним и электроинструмент для их установки, — сказал дор. — Там будет ещё одно ноу-хау. Меня не устраивают ваши аккумуляторы. Слишком они недолговечны, да и ёмкость невелика. Поставим химические источники тока, в четыре раза более емкие, чем современные топливные элементы. Ничего сложного или дорогого в них нет, поэтому обязательно нужно взять патент.
— А если заняться и их производством? — спросил Фролов. — Не к инструменту, а как отдельной продукции?
— Не возражаю, — ответил дор, — но сам этим заниматься не буду. С пластиком легче и надёжней. Его технологию у вас никто не разгрызёт.
Учебный день в понедельник закончился для них после второго урока. Началось с того, что их обоих забрала завуч.
— Ольга, — сказала зашедшая в класс Надежда Игоревна. — Забирай свою сумку и иди за мной. Нор, тебя это тоже касается.
"Она чем-то расстроена", — мысленно сказала Ольга, когда они шли по коридору в учительскую.
Там их ждал сюрприз в лице работника отдела опеки Николая Сергеевича.
— Вас вызывают в мэрию, — сказала завуч, — поэтому мы освобождаем от остальных уроков.
— Идите одеваться, — сказал им Николай Сергеевич, снимая с вешалки своё пальто. — Я сейчас без машины, поэтому пойдём пешком.
"Вот ведь сволочь! — мысленно выругалась Ольга в адрес майора Лыткина. — Всё-таки накапал в мэрию! Ну ничего, я с ними сейчас разберусь! Всё равно нужно на ком-то тренироваться!"
"Одевайся, — сказал Нор, подавая в гардеробе Ольге пальто. — Что думаешь делать?"
"Сейчас выберу место, где будет поменьше прохожих, и выпотрошу этого типа по полной программе. Нужно узнать, что им известно, кто в курсе и что хотят делать. Когда узнаем, будет видно, что делать".
Стрелки школьных часов в вестибюле показывали одиннадцать, день был будний, а за окнами мела позёмка. Учитывая эти три фактора, можно было ожидать, что людей на улице будет мало. Как оказалось, в районе школы их не было совсем. По приказу Ольги Николай Сергеевич замер и стоял неподвижно, пока она копалась в его памяти.
— Пролетели, как фанера над Парижем! — сказала Ольга, узнав всё, что хотела. — Мало того что им пришла бумага из полиции, на основании которой на подписи у мэра лежит решение о лишении нас опекунских прав, этот кадр уже успел побывать в лесничестве и взять у отца письменное объяснение. А попутно выразил желание осмотреть твою комнату!
— И что в этом такого страшного? — не понял Нор.
— А то, что в ней моих шмоток было больше, чем твоих! И не все они развешаны в шкафу! Только полный дурак не поймёт, что мы живём вместе. Этот к таким не относится. Хорошо, что он сразу от нас приехал в школу и никому не звонил. Это воспоминание я заменила ему на другое, а заодно расположила к нам, насколько это возможно сделать, не вызывая подозрения у его сослуживцев. Сейчас он очнется. Пошли.
"Ничего не заметит? — мысленно спросил Нор. — Вид у него какой-то смущённый".
"Я уже проверяла, как себя чувствуют после такого вмешательства, — сказала Ольга. — Вроде бы всё нормально, но такое ощущение, что забылось что-то важное. Ничего, минут через десять пройдёт".
Действительно, когда пришли в мэрию, нерешительность в поведении Николая Сергеевича исчезла, и он приобрёл свой обычный флегматичный вид. Первым делом их повели в отдел опеки.
— Что же это вы, молодой человек, так оплошали? — укоризненно сказала Нору Ирина Валентиновна. — Пошли на поводу у опекуна, прельстились оружием! О родителях думать необязательно?
— Мне странно от вас такое слышать, — насмешливо сказал Нор. — Мне не десять лет, а через год вообще буду самостоятельным человеком. А силы во мне побольше, чем во многих из тех, кому уже исполнилось восемнадцать. И стреляю я прекрасно. Результатом нашего похода стали спасение двух человеческих жизней и захват пятерых вооружённых бандитов, которых мы сдали полиции. И не нужно апеллировать к моим родителям. Мой отец отказался бы от сына, который не помог соседям в трудный час. Рядом будут резать молодую девушку, а вы станете призывать меня праздновать труса?
— Действительно, — задумался Николай Сергеевич. — В таком контексте...
— И опекун не гнал меня силой и не прельщал оружием. Рисковать своей жизнью или нет, каждый должен решать сам. И вы мне в этом не указ. Уже составили решение? Ну что же, с вами разговаривать бесполезно, придётся идти к мэру.
— Идите, куда хотите, но как только мэр подпишет решение, вас определят в наш детский дом!
— Весь день у этой дуры будет раскалываться голова! — мстительно сказала Ольга, когда они шли в приёмную мэра. — Но по-настоящему виноваты в полиции, эти только отреагировали, как умеют и считают нужным. А вот что было нужно тем сволочам? Ведь если бы на "Фазенду" тогда прибыла полиция, то люди Лобанова попытались бы прорваться! С одной стороны восемь профессионалов с автоматами, а с другой — полицейская машина, пусть даже две. А мы передали им этих профессионалов на блюдечке! Чёрная неблагодарность! Если бы не магия и не знакомство с мэром, я сейчас психовала бы и лила слёзы! Как хочешь, но я узнаю, кто у них такой неблагодарный. Так, переходим на мысленную речь. Наверняка эта стерва позвонила секретарше, и та даст нам сейчас от ворот поворот!
Так и вышло. Едва они появились в приёмной, как из-за стола поднялась женщина средних лет, которая с решительным выражением лица перегородила им вход в кабинет своего шефа.
— Молодые люди, к Олегу Николаевичу приём только по записи. Вон на столе книга. Запишитесь и оставьте свои телефоны, вам позвонят.
"Проверю новые знания, — сказала Ольга. — Отвлеки на себя эту мымру, чтобы не мешала. Попробую вызвать Полозова по образу. Что-то уже начало получаться, а здесь ещё расстояние всего ничего".
— Как здесь заполнять? — спросил Нор секретаршу, перелистывая журнал. — Непонятно, в каких графах что писать.
Она подошла к своему столу и принялась ему объяснять заполнение, следя за тем, что делает Ольга.
— Оля! — обрадовался открывший дверь своего кабинета мэр. — Вы ко мне?
— К вам, Олег Николаевич, — сказала Ольга. — Я вместе с Нором. Помните такого? Только нам говорят, что нужно за месяц записываться на приём.
— Может, кому-то и нужно, — подмигнул он ей, — но не вам. Заходите, пока ко мне не набежали посетители. Садитесь на эти стулья. Что вас ко мне привело? Только не говорите, что соскучились! Я уже два раза безрезультатно вас приглашал.
— Я исправлюсь, — пообещала Ольга. — Олег Николаевич, давайте я вам быстро расскажу, а уж вы сами решайте.
Она рассказала о налёте на "Фазенду" и свою версию дальнейших событий.
— Вместо того чтобы сказать спасибо за то, что мы вместо них выполнили всю работу, избавили от потерь и спасли две человеческие жизни, они сделали нам гадость. А ваша Ирина Валентиновна так и сказала, что пусть вокруг вас вырежут хоть всех соседей, не имеешь права рисковать собственной жизнью! Ну или почти так, смысл был такой. Я там, между прочим, тоже была. Так что, и моего отца лишать родительских прав, а меня совать в детский дом? Я думаю, что в Советском Союзе нам не только сказали бы спасибо, а ещё и наградили бы медалями! А у нас организуют преследования. Где справедливость?
— Ты много видела справедливости в своей жизни? — вздохнул мэр. — Ладно, ваше дело насквозь прозрачно, поэтому можете не трепать себе нервы. Никакого решения о лишении опекунства не будет. Я сегодня же посмотрю, что они насочиняли и созвонюсь с Головиным. Пусть посмотрит, кто у него такой умный. Я понял бы их, если бы твой отец потащил туда мальчишку, а для Нора признание совершеннолетним — это формальность. И обстоятельства чрезвычайные. А насчёт награды я подумаю.
— Не нужно нам награды, — сказала Ольга, — пусть лучше Николай Сергеевич отвезёт домой. В школу уже не пойдём, а до автобуса почти три часа. И денег на такси не взяли. Хоть какая-то компенсация за нервотрёпку. А к вам я обязательно забегу. Только сначала нужно созвониться, а у меня нет номера вашего мобильника.
— Возьми визитку, — сказал мэр. — Только никому не давай номер телефона. А с Николаем Сергеевичем я сейчас договорюсь.
Глава 2
Виктор отвёз молодёжь к автобусу, вернулся в лесничество и, отогнав требующего внимания Хитреца, поднялся на крыльцо. Открыла ему Александра.
— Хотел забрать остальные вещи дочери и обсудить с вами несколько вопросов, — сказал он. — Если вам неудобно, могу приехать через час.
— В комнатах не убрано, и я ещё не расчесалась, — засмеялась Саша. — Если вас не смущают такие мелочи, тогда заходите. Идите на кухню, я сейчас поставлю чай, а Егор вынесет то, что собрала Люда.
Виктор зашёл на кухню и сел у окна, чтобы не закрывать подход к плите или холодильнику.
— Мне кажется, что вы стали моложе и красивее, — заметил он. — Это работа Ольги?
— Мне трудно об этом судить, — сказала Саша. — Когда каждый день смотришь на себя в зеркало, привыкаешь к небольшим изменениям. Нужно справиться у моего тренера, я с ним уже неделю не виделась. Но если что-то изменилось, то только из-за магии Ольги. Она же и вам её делала?
— У мужчин это почему-то не так заметно, поэтому я только сбросил лишний вес и стал сильнее, чем был в молодости. А вот дочь превратилась в красавицу. У жены это тоже проявилось, хоть и меньше. Наверное, магия больше влияет на молодых.
— Это кто у нас не красавец? — спросил вошедший на кухню Егор. — Когда смотрели на себя в последний раз? Вылитый Ален Делон, только другая причёска. А фигура? Живот исчез, и появились мышцы. Если бы не один минус её магии, можно было бы открывать салон красоты.
