Хроники ицкаронской Стражи. Дело о подсвечниках Расты

— И когда узнали, решили пойти на новое преступление? — спросила Селена.

— Да. Я понял, что только смерть остановит моего кузена. Не получится с подсвечниками — он закажет у алхимиков химеру или придумает что-то еще. И я решился его убрать. Он давно сидел на стимуляторах. Тут нет моей вины, он сам их начал принимать для поддержания тонуса, хотя это именно я приносил ему вурозельфир. По его просьбе. Но дозировку он соблюдал... более или менее... Иногда употреблял два пакета, вместо одного — этого было мало. Нужна была более серьезная передозировка. Четыре дня назад я принес бутыль с особым вином и оставил ее среди бутылок, стоящих у него в серванте, зная, что он рано или поздно выпьет ее; в последнее время он пристрастился к вину — нервы успокаивал. Они у него серьезно расшатались — из-за подсвечников. Он очень, очень переживал, что его малютка так и не появится на свет. Вчера вечером он открыл нужную бутылку, и случилось то, что должно было случиться. Лорд выжил, но кто бы удивился, если бы спустя пару дней приступ повторился? Впрочем, доктор не исключает, что теперь Алис потеряет разум — это меня устроило бы даже больше, я вовсе не желал становиться убийцей. Одного не пойму: откуда вы узнали, что инсульт лорда Товуэлла — это не просто инсульт?

— Это, как раз, было понять легко, — сказал Квентин. — Достаточно было сопоставить некоторые факты. Мы уже знали, кто виноват в порче эмбриона и шли сюда за тем, чтобы допросить вас, а несчастный случай с лордом Товуэллом в этом свете выглядел очень подозрительным. Единственное, чего мы не знаем, но очень хотим узнать — это куда делись подсвечники Великой Матери.

— Попади они мне в руки, я бы отправил их в переплавку, — заявил милорд Алеф. — Что? Почему вы на меня так смотрите?

— -Глава 7

— Ну что же, мы неплохо поработали сегодня, — сказал Квентин, когда они с Эриком вышли из здания тюрьмы.

Милорд Алеф, как обладающий магическими способностями арестант, требовал сопровождения мага-стража для отправки в тюрьму, потому именно Эрику досталась честь отконвоировать его в заключение. Квентин поехал с ними, отпустив прочих своих подчиненных. Теперь, после того как милорд Алеф был передан тюремным стражам с рук на руки и заперт в надежной камере, они шли пешком — какое-то время им было по пути.

— Вернее сказать, сегодня неплохо поработали все, кроме меня, — сказал Эрик. — Илис нашел бутылку, Вэнди сделала экспертизу, ты и Селена — блестяще провели допрос. Один я был бесполезен.

— Ты? С чего ты взял? — удивился Квентин.

— Ну а что я делал? Ничего. Просто следил за тем, чтобы преступник не убежал. Для такой работы не потребовалось никаких талантов, кроме магического. Я сидел и слушал, не более того. А вот как ты ловко раскрутил милорда — это любо-дорого. Мне еще учиться и учиться.

— Ну что же... выучишься, — отмахнулся Квентин. — Тем более что вовсе не 'любо-дорого'. Где подсвечники мы так и не узнали.

— Узнаем, — сказал Эрик. — Алеф посидит в тюрьме, подумает, и, может быть, перестанет отпираться, когда поймет, что в этом больше нет никакого смысла.

— Не уверен, — сказал Квентин.

— Как-то ты уж совсем пессимистично это сказал, — заметил Эрик.

— Реалистично. То, что он не сказал нам, где подсвечники, может означать, что он действительно не причастен к их краже. Это значит, что мы пошли по ложному следу и зря потеряли день. А тем временем настоящий вор смеется над нашим промахом. Как тебе такая мысль?

— Ты думаешь, что он непричастен? — спросил Эрик с сомнением в голосе.

— В пользу его непричастности говорит то, что он пытался убить кузена. Зачем ему было это делать, если подсвечники были у него в руках? Все что ему надо было — это чтобы у лорда Товуэлла не появился наследник, нет подсвечников — нет наследника. Он же пошел на убийство. Убийство родственника для эльфа — это очень, очень серьезно.

— Если следовать твоей логике, то ему вообще не стоило заморачиваться с убийством, — заметил Эрик. — Кто бы не украл подсвечники, их нет, а как ты сказал, нет подсвечников — нет наследника. И потом, он же сам сказал, что пошел на убийство, потому что понял, что лорд любым способом обзаведется наследником. Химеру закажет...

— Если подсвечники не были переплавлены, мы их найдем, рано или поздно, — усмехнулся Квентин. — Думаю, милорду Алефу хватило ума, чтобы это понять. Что касается химеры — тут есть один момент. По сути, еще ни разу химеризированный эльф не претендовал на старшинство в высоком эльфийском роду. Случаев химеризации эльфов вообще по пальцам одной руки посчитать можно, так что прецедента еще не случалось. До сегодняшнего дня самым спорным случаем был я сам.

— Я-то думал, ты сейчас про Лучию Лавадера скажешь, — слегка удивился Эрик. — Ты-то каким боком к химерам относишься? Химера — это искусственно созданный организм с генетическим кодом, измененным с целью задания свойств, нетипичных для базового биологического вида. Или видов.

— Я гляжу, учили тебя неплохо, — одобрительно кивнул Квентин. — Определение прямо от зубов отскакивает. Убери в нем слово 'искусственно' — и оно вполне подойдет ко мне. Лучия — девочка, она в любом случае главой рода стать не сможет. Есть, конечно, гипотетическая вероятность, что ее дети или внуки будут претендовать на главенство в каком-нибудь роду, но про это говорить рано. А вот я — второй в очереди наследования у Эоринов. После отца. Ты слышал, как меня тот же Алеф пытался унизить своими намеками насчет моей недостаточной эльфячести? Отчего-то некоторые остроухие думают, что меня должен задевать тот факт, что моя мама — человек. Ха! Но, тем не менее, никто всерьез мои эльфийские права не оспаривает по трем причинам: меня признали эльфом глава рода Эоринов и мой отец — раз, я вряд ли доживу до момента, когда возникнет вопрос о наследстве — два, в прошлом эльфиниты-полукровки уже признавались эльфами — три. Впрочем, никто из них главой рода никогда не становился, речь шла в лучшем случае об их внуках, так что вопрос остается открытым. Угадай, какой род больше всего печется о чистоте эльфийской крови?

— Какой?

— Эралли, — ответил Квентин. — Они даже лорда Раллу изгнали из рода, когда он вампиром стал.

— Даже так? — удивился Эрик. — Не знал.

— Ну, на самом деле, это была его инициатива, — сказал Квентин. — Он решил, что в его новом положении оставаться главой рода невместно, так что он сам себя изгнал. Но в каждой шутке есть доля шутки: большой вопрос, захотела бы леди Рафалиэль Эралли видеть мужем Розариэль эльфа-химеру. Так что, получается, милорд Алеф опасался именно того, что подсвечники найдутся, чтобы он ни говорил по этому поводу. А это значит...

— Что они их не крал, — продолжил Эрик мысль шефа. — Если бы украл он, то переплавил бы их, и дело с концом. Логично. А, может быть, все-таки украл и переплавил?

— Тогда он не стал бы этого скрывать, — сказал Квентин. — Эльфы чтут Расту, никто не одобрил бы подобного вандализма, но на фоне покушения на убийство кузена и своего лорда, а кроме того, уничтожения эмбриона, это преступление особо не смотрится.

— А хорошая была версия, — сказал Эрик. — Такая стройная. Значит...

Договорить он не успел — перед ними появилась почтовая фея, вылетевшая прямо из стены дома, мимо которого они проходили.

— Послание для Эрика Рока, — сообщила она, протянув молодому магу небольшой запечатанный конверт. — Велено ждать ответа.

Эрик принял конверт, вскрыл его и выругался на смеси тыпонского и тропиканского.

— Плохие новости? — полюбопытствовал Квентин.

— Да, — ответил Эрик, озираясь по сторонам и комкая письмо в кулаке, — у мастера Пиритмотыги подгорела вся его выпечка. Фьюарин, передай ему, что я скоро буду.

Письмо вспыхнуло и за несколько секунд превратилось в белесый пепел, который Эрик тут же развеял по ветру.

— Кто такой мастер Пиритмотыга и какое отношение имеешь ты к его проблемам с выпечкой? — поинтересовался Квентин.

— У него своя хлебопекарня, я ему на печь наговор для регулирования температуры вешал, — ответил Эрик, взмахом руки останавливая проезжающего мимо извозчика. — Судя по всему, что-то нарушило работу наговора. Побегу разбираться...

— А, ну удачи, — сказал Квентин, протянув Эрику руку для рукопожатья. — Завтра только не опаздывай. Чувствую, опять по храмам идти придется.

* * *

— К вам Эрик Рок, старший констебль Стражи, — доложила Неша. — Один. Примете?

Неша выглядела лет на сорок или чуть больше, ее темные волосы были собраны в аккуратный пучок, осанка была прямой, а голос низким и грудным. Выдающейся внешностью боги Нешу обошли; ее можно было назвать симпатичной или приятной, но и только — ее лицо было какое-то очень обычное, незапоминающееся, такое бывает у торговок зеленью или, к примеру, конфетами. Впрочем, Сильвио Амарант, которому она служила с тех самых пор, как он освободил ее из плена Островных пиратов, ценил ее отнюдь не за внешние данные, а за исполнительность, умение держать язык за зубами и исключительную преданность.

— Проси, — ответил он, откладывая в сторону толстую тетрадь и ручку с железным пером.

Эрик, видимо, стоял у дверей, потому что вошел в кабинет всего парой секунд спустя после того, как экономка его покинула.

— О, мой юный друг, — Амарант поднялся со своего места и с улыбкой развел руки, будто бы собираясь обнять вошедшего. — Рад вас видеть! Вы все-таки решили навестить меня? Рад, очень рад... Что же вы стоите? Присаживайтесь в это кресло, у камина, сейчас Неша сварит нам кофе... Неша!

Эрик на теплое приветствие хозяина отвечать не торопился. Сделав от дверей два шага, он остановился и принялся смотреть на Амаранта так, будто бы увидел его впервые, и ему понадобилось запомнить каждую морщинку на обветренном загорелом лице старого моряка.

— Вы же не откажитесь от чашечки кофе? — уточнил Амарант. — Или, может быть, что-нибудь покрепче, а? У меня есть замечательный ром, мне его привезли с Конфетуги[18], вы такой нигде больше не попробуете.

Эрик ответил не сразу.

— Не откажусь, — сказал он, чуть усмехнувшись, и тут же уточнил: — От кофе не откажусь.

Неша кивнула и снова вышла из кабинета.

— Ну что же вы? — спросил Амарант, указывая рукой на кресло и выходя из-за письменного стола. — Так и будете стоять и сверлить меня взглядом?

Эрик снова усмехнулся, пожал плечами и сел. Амарант расположился в кресле напротив. Приветливая вежливая улыбка не сходила с его лица, а Эрик продолжал рассматривать его, не торопясь начинать разговор.

— Вы, я вижу, хотите курить? — снова нарушил молчание Амарант — Вы все еще предпочитаете сигареты? 'Черный закат', если память мне изменяет? Не стесняйтесь, прошу...

Эрик выудил из кармана сигарету и прикурил ее от пальца.

— Я пришел задать вам один вопрос, господин Амарант: что вам надо от меня? — заговорил он.

На этот раз пришла очередь Амаранта рассматривать своего гостя. Делая это, он принялся набивать трубку, которую вместе с кисетом взял с невысокого столика, стоявшего между креслами.

— Что вы хотите сказать вашим вопросом, Эрик? — спросил он, утрамбовывая табак большим пальцем правой руки.

— Вы считаете меня глупцом? — поинтересовался Эрик.

— Вот уж странный вопрос... нет, конечно. Вы, насколько я успел заметить, обладаете весьма незаурядным умом. Скажу откровенно, не будь этого обстоятельства, мы с вами сейчас вряд ли бы разговаривали.

— Тогда не будем ходить вокруг да около, — сказал Эрик. — Я, может быть, и не слишком умен, но когда в один день пекарь решает засыпать в свою печь вместо древесного угля кокс, а хозяин ресторации вместо дров начинает топить духовку углем — это кого угодно наведет на размышления. Вы не боитесь?

— Кого? — не понял Амарант.

— Молодых психически неустойчивых магов, — ответил Эрик. — К примеру, в моей семье не столь уж давно был прискорбный случай, вы слышали? Наверняка слышали.

— Про вашу сестру? Конечно, слышал, — не стал запираться Амарант. — А вы что же это, так мне угрожаете?

— Реально интересно, — ответил Эрик, проигнорировав вопрос Амаранта. — Ведь мы, маги, такие... неустойчивые. Откуда вам знать, что я не психану и не выкину чего-нибудь, как моя сестра?

— Кажется, вы, как раз-таки, психанули, — ответил Амарант. — Иначе для чего бы вы пришли сюда? Боюсь ли я того, что кто-то, например вы, попытаетесь меня убить? Знаете, Эрик... я прожил непростую жизнь; не хочу сказать, что всякого рода опасности подстерегали меня ежечасно и на каждом шагу, но я в разных ситуациях побывал и не слишком беспокоюсь о том, что моя жизнь может внезапно оборваться. Я вполне допускаю, что захоти вы меня убить, это вам удастся. Но я не верю, что вы можете психануть настолько, чтобы прийти в дом к человеку и убить его только потому, что кто-то начал топить свою печь не углем, а коксом. О, а вот и кофе! Сахар, сливки?

— Один кусочек, сливок не надо, — сказал Эрик.

Пока служанка устраивала на столике кофейный прибор и разливала ароматный напиток по маленьким чашечкам, Эрик и Амарант молчали, посматривая друг на друга. Когда Неша, закончив, ушла, Амарант не стал торопить продолжение беседы, а вместо этого сначала попробовал кофе, и, вполне удовлетворенный пробой, принялся раскуривать свою трубку от спиртовой зажигалки.

— Так все-таки, что вам от меня надо, господин Амарант? — поинтересовался Эрик, отпив кофе из своей чашки. — Или вы станете утверждать, что к моим неприятностям никакого отношения не имеете?

— Я вас не очень понимаю, если честно, Эрик, — ответил Амарант. — О каких неприятностях вы ведете речь? Кто-то вместо дров стал топить углем? Уж не думаете ли вы, что я дал ему такой совет? С какой же это стати, а?

— В обоих случаях мне предъявили претензии. Будто установленные мною наговоры для регулирования температуры не сработали.

— Это несправедливые обвинения? — поинтересовался Амарант.

— Отчасти справедливые, — признался Эрик. — Наговоры были рассчитаны под определенный тип топлива. То, что кто-то решит его поменять, я не учел.

— Предусмотреть всего невозможно, — кивнул Амарант. — И вы, приняв две похожие претензии в один вечер, решили, что это не совпадение, а чья-то злая воля? Моя злая воля, если говорить точнее, я верно вас понял?

— А это не так?

— Эрик, я желаю вам только добра.

— То есть, вы хотите сказать, что это не вы?

— Эрик, я не собираюсь оправдываться, что-то вам доказывать или признаваться в том, что я заставил кого-то подложить вам свинью. Во-первых, это глупо. Во-вторых, насколько я вижу, в сложившемся положении вам это не поможет. Как я понимаю, вам выставили счет за ненадлежаще оказанные услуги?

— И за понесенный ущерб, пригрозив, что подадут на меня в суд. Вряд ли в суде у них бы что-то вышло, но...

— Огласка, — кивнул Амарант. — Репутация. И сколько вы заплатили?

— В общей сложности, сто тридцать грифонов, — ответил Эрик, вздохнув.

— Не столь уж и крупная сумма, — сказал Амарант.

— На моей чековой книжке есть небольшой овердрафт, я в него сегодня влез, — сказал Эрик. — Еще один подобный случай, и платить мне будет уже нечем.