Науфрагум: Под саваном Авроры - Том второй

— Но не может же это быть природным явлением... или делом рук человеческих?.. — ошеломленно выдохнул командир дирижабля.

— Капитан Шерман, — его вдруг прервал низкий, властный голос. — Двигайтесь на север вдоль берега и высадите нас в районе Бреста. Дальше придется двигаться по земле.

— Итак, пора и попробовать, — пробормотал я, устало плюхнувшись на сиденье механика водителя и пытаясь вытереть измазанное копотью и маслом лицо еще более грязным рукавом. — Кажется, ничего не забыли? А-а-а, ладно, конец — делу венец. Может быть, зря здесь возились...

— Правда?.. — спросила Весна, устроившаяся на месте пулеметчика и наблюдавшая за моими действиями, прижав к груди вольтметр с проводками, уходящими в моторное отделение. Наивное разочарование, которое слышалось в ее голосе, могло заставить прослезиться кого угодно.

— Надеюсь, что нет, — постаравшись придать голосу должную уверенность, я включил массу и положил руку на кран воздушного запуска. Изобразить достаточно решительное лицо было непросто. — В крайнем случае, если не выйдет, попробуем реанимировать какой-нибудь из грузовиков. Там, правда, нет пневмозапуска... ладно, с богом.

Повернув кран редуктора, запускающего сжатый воздух в цилиндры, я одновременно нажал на акселератор, хотя этого можно было и не делать — топливо было подкачано заранее, вручную. Протяжно зашипело, сзади донесся металлический рокот, и корпус танка закачался на рессорах. Все затаили дыхание в напряженном ожидании.

— Ну, давай же!.. — буквально чувствуя, как стремительно падает давление в баллонах, взмолился я. Еще несколько оборотов, и напор воздуха ослабнет и больше не сможет прокрутить тяжелую поршневую группу мощного дизеля с силой, достаточной, чтобы компрессия заставила топливо в цилиндрах воспламениться. Снова забить баллоны возможности не будет, поэтому пришлось все поставить на этот единственный шанс.

За спиной завизжало, натужно зафыркало. Потом донесся раскатистый грохот и яростный рев. Неравномерная судорожная тряска сменилась частой ритмичной дрожью — точно больное, захлебывающееся сердце, подстегнутое электрическим разрядом, выплюнуло тромб и снова забилось быстро и сильно, здоровым наполненным пульсом. Короткое нажатие педали газа отозвалось бурным рокотом и новой раскачкой — дизель с готовностью прибавил обороты, выхлопнув наружу густое облако сизого дыма.

— Ура! Запыхтел!.. — завопил я, торжествующе подняв черный от масла и солидола сжатый кулак. Принцесса и Алиса, которые устроились на лобовом листе, заглядывая в люк, поддержали радостными возгласами.

— Молодчина, Золтик!.. Дай, я тебя два раза поцелую! — рыжая от избытка чувств запустила вверх косынку, а Грегорика захлопала в ладоши.

— Браво, господин Немирович! Завести мотор спустя полвека — просто невероятно!..

— Да бросьте, мы же все вместе старались, — смущенно почесав нос и чувствуя, как расплываюсь в неудержимо хвастливой улыбке, я повернулся к Весне. — ...Заряд?

Она радостно кивнула, показав прыгающую стрелку прибора.

— Идет, двенадцать с половиной вольт!

— Отлично! Это самое главное. Полчаса потарахтит на холостом ходу, и зарядим аккумуляторы. Стартер вроде бы новый, щетки не стерты, должен работать нормально.

— Только дымище из труб валит — вонючий! — сморщилась Алиса, вытянув шею и заглядывая в сторону кормы танка. — Неужели так и должно быть?

— Это тебе не лимузин, знаешь ли. Двенадцать горшков, объем черт знает сколько литров, а прокладки высохли и покоробились. Масло будет свистеть в трубу — только держись. Надо будет запастись, кстати.

— Н-но... мы не задохнемся... здесь... все-таки тоннель?.. — опасливо спросила Весна, сдерживая кашель.

— Вот это вопрос.

Выбравшись из люка, я помахал ладонью, разгоняя сизые облака, и прищурился.

— Нет, какой-то сквознячок все же тянет. Что интересно, с той стороны тоннеля, насквозь. Выхлопные газы в целом легче воздуха, по потолку пойдут наружу. Только девушек, наверное, лучше передвинуть на другую сторону от костра, поглубже в тоннель — для страховки. Сейчас займусь.

Дремавшая на брезенте Брунгильда проснулась, конечно, от грохота двигателя и сейчас сидела, потирая лоб и моргая покрасневшими глазами. Судя по всему, ее мучила головная боль — последствия сотрясения. София, которой явно полегчало от кислородной терапии, тоже приподнялась на локте, слушая, о чем мы говорим.

— Значит, теперь удастся выбраться отсюда? — спросила принцесса. — И панцирные клопы нам будут не страшны?

— Конечно. С такой пушкой отобьемся от кого угодно, — уверенно кивнул я. — Горючего прихватим, сколько сможем увезти. В баках почти семьсот литров, и сзади можно привязать пару-тройку бочек. Даже в самом худшем случае хватит миль на четыреста. Осталось решить, в каком направлении двигаться.

— И что вы думаете?

— Понятно, что нам нужно на запад, к побережью, к постам Карантинной комиссии. Но напрямую, естественно, не получится — Альпы мешают. Выходит, остается общее направление на северо-запад, в обход горного массива Шварцвальда.

— То есть, примерно в сторону столицы?

— Берлин, по идее, несколько севернее. Хотя кто знает, где именно мы сейчас, и как получится проехать. Здесь, как я понимаю, всегда была относительно малонаселенная часть страны — горы, долины, леса и рудники. Пробираться не так-то просто — дорог мало...

— Я за то, чтобы на танке! — быстро вставила Алиса. — Лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

— Не поручусь, что танка хватит добраться до побережья — на путешествия в две тысячи миль боевые машины никогда не рассчитывали. И подвеска не выдержит, и моточасы выйдут раньше. Но хотя бы часть он нас провезет, а дальше... дальше посмотрим. Как такой вариант?

Девушки, которых я обвел взглядом, не торопились отвечать. Принцесса загадочно молчала, устремив глаза на огонь, Брунгильда, не отрываясь, смотрела на нее. На лице Весны тоже почему-то наблюдалось странная неуверенность. Неужели она не хочет выбраться отсюда?

— А вы что думаете, ваше высочество? Есть, конечно, еще вариант разыскать упавшую гондолу и ожидать помощи вместе с остальными.

— Можно было бы подумать и об этом... — неопределенно заметила она, а я продолжил:

— Правда, меня несколько... как бы это сказать, беспокоит принц. Предпочел бы держаться подальше от него, даже если вы сочтете это трусостью. После того, как он вдруг отправил за мной убийцу...

— Убийцу?! — вскинулась Алиса. — Какого убийцу? Принц что, хотел тебя убить?!.. За что?

— Не отказался бы узнать, — поморщившись, я кратко описал события в трюме.

— Погоди, так он приревновал тебя к сестре?! — Алиса изумленно оглянулась на принцессу, которая слегка покраснела и смущенно опустила глаза. Мне осталось лишь пожать плечами.

— Так утверждал его клеврет.

На память вдруг пришла еще одна сценка, последовавшая за драматичной дуэлью в трюме.

— И кстати... — задумчиво проговорил я, переведя взгляд на телохранительницу. — А что это было? Тогда совершенно некогда было раздумывать, но теперь я вспоминаю, что встретил в трюме Брунгильду с двумя парашютами и транспортным мешком...

Грегорика и телохранительница тревожно переглянулись.

— Невольно закрадывается подозрение... уж не собирались ли вы спрыгнуть с парашютами? Но потом началась эта катавасия в зале... а! — новая мысль заставила меня стукнуть кулаком по ладони. — ...Так, может быть, и дневник для вас представлял не чисто исторический интерес?

Глядя на Брунгильду, принцесса вопросительно приподняла бровь. Та недовольно пожала плечами, словно смиряясь с неизбежным. Грегорика повернулась к нам и с серьезным выражением заговорила.

— Отдаю должное вашей проницательности, господин Немирович. Я не хотела говорить об этом раньше потому, что секрет принадлежит не только мне. Сейчас обстоятельства изменились, и думаю, что дальше таиться от вас нет смысла. Но я попрошу хранить тайну и не обсуждать ее с посторонними. То же самое относится и к госпоже Саффолк и госпоже Госпич. Вы согласны?

Алиса подозрительно нахмурилась, но все же кивнула. Весна последовала ее примеру. София лишь презрительно поморщилась в ответ на сделанное для нее исключение. Видимо, принцесса сочла, что спрашивать инсургентку бессмысленно — у нее, как у пленницы, все равно не было права голоса.

— Мы с вами уже говорили об оскорбительных попытках бросить тень на память императора Траяна, верно? Могу поклясться — за ними стоят известные фигуры из Сената. Отвратительные политиканы — самый мягкий термин, которым их можно назвать. Они наверняка пытаются отвлечь внимание от своих ошибок и злоупотреблений или прикрыть некие неприглядные дела. Судя по тому, как плевался ядом госсекретарь МакКлинток на последнем праздновании Дня Свободы, он, как минимум, один из вдохновителей кампании.

— Кстати, да! — заметил я. — Потом еще иронизировали: 'Куда пропали средства, выделенные на строительство социального жилья? Не иначе, дотянулся, проклятый Траян'.

— Вот именно, — кивнула принцесса. — Прадеда привычно обвиняют во множестве грехов, но недавно появилась новая нота. Пока это мелькнуло лишь в желтой прессе, но вы ведь знаете, кампании по дискредитации всегда начинаются с мелких шавок. Какой-то писака имел наглость доказывать, что император, опасаясь подступающей революции, якобы припрятал то чудовищное гардариканское оружие, чтобы угрожать им либеральным силам.

— Ого! Фантазия бурлит, — хмыкнула Алиса. Я поддержал ее.

— Не то, что бы я поверил, но смутно припоминается, что незадолго до Науфрагума действительно случились какие-то волнения среди фабричных рабочих в Детройте? И даже, вроде бы, пришлось вызвать войска, чтобы их подавить.

— Император был строг и спуску никому не давал, разве нет? — кивнула Алиса. — В общем... ммм, не сказать, что его в образ такое не вписывается.

Грегорика нахмурилась.

— Но вы же видите разницу между усмирением бунтовщиков и уничтожением целых континентов, госпожа Саффолк? И потом, помните, что я рассказывала? Кратер в Оппау — не выдумка, его видело множество людей, есть фотографии с воздуха. И хотя обстоятельства, при которых он возник, не совсем ясны, очевидно — установка была уничтожена.

— Взорвалась сама... или ее взорвал император? — задумался я. — В любом случае, трудновато представить, чтобы Траян, стоя посреди руин Гардарики, задумал обречь Либерию на ту же участь лишь затем, чтобы приструнить бунтовщиков. Паровым молотом не колют орехи, и даже дураку понятно, что это неподходящий для такой задачи инструмент. Как эти болтуны себе представляют подавление бунта глобальным оружием — выжечь Детройт целиком? Или только рабочие кварталы? А если получится промах? Чушь какая-то.

— Пожалуй, действительно чушь, — согласилась Алиса. — В глупости Траяна никто не еще обвинял, а это был бы просто идиотизм.

— Безграмотное обвинение, но, если вспомнишь, не новость в политической борьбе в Конгрессе. Там всплывали и не такие абсурдные вещи.

Принцесса, немного успокоившись, кивнула и продолжила.

— Вот именно. Но я боюсь, что все обстоит еще хуже. Обвинение могло появиться в качестве дымовой завесы, чтобы прикрыть гораздо более неприятные секреты. Мой двоюродный дед, адмирал Магнус Болейн, поделился со мной некоторыми подозрениями...

— Постойте, лорд Болейн — это брат Анны Болейн, супруги принца Максимилиана, то есть вашей бабушки? — уточнила Алиса. Всегда подозревал, что в генеалогии она разбирается куда лучше, чем в истории. И вот — пожалуйста — подтверждение.

— Именно так. Сколько себя помню, дядюшка — я всегда звала его так — командовал Первой оперативной эскадрой Воздушного флота Либерии. Он один из немногих оставшихся ныне высокопоставленных сановников, которых не интересуют парламентские интриги. Но последнее время он был очень встревожен — настолько, что поделился подозрениями со мной. Все выглядит так, словно некие группировки из Сената начали проявлять к Гардарике совершенно необычный интерес. До дядюшки дошли слухи, что они тайно отправили сюда своих эмиссаров, причем вовсе не по линии Карантинной Комиссии — это еще хоть как-то можно было бы объяснить.

— Вы считаете это странным, ваше высочество? — хмыкнул я. — Но я читал в газетах, что еще с десятилетие назад верхушка Карантинной Комиссии неплохо нагрела руки, 'спасая' и вывозя в Либерию культурные ценности — как они это назвали.

— Да будет вам известно, это началось лишь после того, как скончался дедушка Максимилиан! — вспыхнула принцесса. — При нем ничего подобного произойти бы не могло!

— Хорошо, хорошо, я вовсе и не пытался винить его. Но, возвращаясь к теме... может быть, эта подозрительная возня — просто попытка поучаствовать в дележке, которую предприняли те, кто не сумел вовремя пробраться в Карантинную Комиссию? — предположил я.

Принцесса покачала головой.

— Нет. Даже если принять, что вы правы, что могут искать эти грабители могил в Оппау?

— Погодите, вы сказали — в Оппау? Там, где произошел взрыв?

— Именно. Дядюшка опасается, что все гораздо хуже.

— Хуже?

— Да. Кто-то настолько обезумел, что пытается найти самые опасные артефакты. Оставшиеся от того, что стало причиной Науфрагума.

Мне показалось, что температура разом упала градусов на десять. Весна, напряженно слушавшая принцессу, вздрогнула и прижала руку ко рту. Даже Алиса невольно поежилась и возразила:

— Погодите, но это же уму непостижимо! Еще глупее, чем разгонять демонстрации машиной Судного дня. Они что, задумали пристукнуть оппонентов в Конгрессе и попутно зажарить всю страну? Не верю, как хотите!..

— Хотелось бы и мне так сказать, — мрачно вздохнула принцесса. — Конечно, я не очень хорошо разбираюсь в политической кухне и могу судить лишь по тому, что говорит и делает дядюшка Магнус — а ведь он всегда стоял выше этой грызни.

— Армия традиционно не вмешивается в политические дрязги, это всем известно, — подтвердил я.

— Конечно. И потому, когда я вижу, что дядюшка обеспокоен, это как минимум повод задуматься. Брунгильда может подтвердить, что в его последнем письме — кстати, вы даже видели, как я его получила — дядюшка писал, что готовит экспедицию в Гардарику. Он собирался разобраться, что здесь происходит. Под видом флотских маневров. Понимаете, что это означает?.. — голос принцессы зазвенел.

— Что все действительно очень серьезно. Одни лишь опасения не заставили бы адмирала отправиться через полпланеты, — согласился я. — Значит, он действительно думает, что в районе Оппау могло что-то остаться из... из старых артефактов?

— Надеюсь, что нет. Ведь не зря же здесь побывал прадедушка. Он уничтожил то, что вызвало катастрофу... но не был ясновидцем. Нельзя поручиться, что первая экспедиция действительно не пропустила какие-то чертежи, документы...

— ...Экспериментальные образцы, — заворожено пробормотала Весна, но в следующую секунду очнулась и залилась краской. — П-п-простите...

— Нет, вы правы, госпожа Госпич. К сожалению, и такое не исключено... — с некоторым удивлением ответила принцесса. — Хотя я не совсем понимаю, почему этот момент так вас заинтересовал?..