Науфрагум: Под саваном Авроры - Том второй

Зажав рычаг тормоза левой гусеницы, я повернул танк задом влево. Своротив забор, он с треском и грохотом вломился кормой в стенку овина. Сверху посыпались доски, соломенная труха, сухой куриный помет. Резкий запах солярки свидетельствовал, что закрепленные на кормовом листе бочки лопнули, и топливо хлынуло наружу, заливая обломки и хлюпая под гусеницами. Как оказалось, маневр был своевременным: слева снова полыхнула вспышка выстрела, и прямо перед смотровым лючком направо метнулась раскаленная добела трасса. Это был бронебойный!.. Черт, у разбойников целых три пушки против нашей одной, и две из них сорокапятимиллиметровые, полуавтоматические, со скорострельностью не меньше десятка выстрелов в минуту. Да и начальная скорость их снаряда чуть ли не в два раза выше, чем у нашей трехдюймовки, что в бою танк против танка дает огромное преимущество.

— Немирович, куда?! — заорала в наушниках Брунгильда. — Что ты делаешь, тупица? Мне засыпало прицел!..

— Целься через телескоп на пушке! Нельзя перестреливаться с ними напрямую — вмиг задолбят скорострельными! — рявкнул я в ответ и щелкнул центральным переключателем, обесточивая фары — демаскировка была совершенно ни к чему.

— А что ты предлагаешь? Трусливо бежать и ждать, когда влепят в спину?! — зло бросила телохранительница.

— В корму, а не в спину! Нет, отползем между изб и устроим засаду!

— Так они и полезут, жди.

— Тогда потихоньку смоемся задами. Или ты тут хочешь Верден устроить? Ни шагу назад, стоять насмерть?!

— Лучшая оборона — нападение. Снаряд из трехдюймовки все решит.

— Если б все было так просто. Одним снарядом, даже если броню пробьет, с ними не покончишь! Нужно разбить и главную башню, и боковые орудийные, не то дадут сдачи раньше, чем успеешь второй раз зарядить!

— Высунуться из-за угла и назад. Или башню выставить.

— Это не гоночная машина, быстро прыгать танки не умеют. И вообще...

Новый бронебойный снаряд пробил угол избы и врезался в стоящий по колено в соляровой луже полуразваленный овин. Вспыхнул новый пожар — медленный, но жаркий. Языки пламени поползли по куче обломков, бросая тревожные отсветы на высокий амбар с сеновалом, за которым укрылся наш танк. Откуда-то сбоку взвился обгорелый петух — колотя дымящимися и тлеющими крыльями, точно подбитый истребитель, он миновал полосу света и нырнул в темноту

Сквозь решетчатые ворота и плетеную из хвороста заднюю стену сарая блеснули яркие лучи поисковых фар. Они постепенно сдвигались левее и приближались — враги искали нас. Пятибашенный монстр медленно пересек улицу и вломился в порядок домов на нашей стороне, углубляясь между крайними избами. Я подал танк назад, за ближайший дом, и выругался:

— ...Вот черт, избы-то не вплотную стоят. Долго здесь в прятки не поиграть. Кто видит, что там, за кормой?

Сзади прошуршало; судя по звуку, принцесса посадила девочку на сидение командира и пробралась в нишу башни, выглядывая через амбразуру для кормового пулемета.

— Стойте, Золтан! — донесся ее взволнованный голос. — Мы почти уперлись в фундамент купола! Это тот самый, гигантский!

— Что?!

Развернув танк на месте, я откинул крышку люка и высунулся, чтобы осмотреться. Оказывается, свернув в поперечную улочку и пятясь задом через хозяйственные постройки, мы попали в западню: почти неразличимый во тьме купол возвышался над нами уходящей в небеса горой, полностью блокируя дорогу для отступления. На темном стекле играли отблески пожаров, и что именно скрывали толстые стеклянные панели, переплетенные шестигранными ячеями стальных балок, оставалось загадкой.

По крыше соседнего амбара опять скользнул луч прожектора.

— Куда же деваться? Впереди дома кончаются, а на открытом месте нас расстреляют, как в тире.

— Потому и нужно драться, — зло напомнила Брунгильда.

— Постойте, — вмешалась принцесса, — позади наклонный пандус. Кажется, спускается вниз... а, ведет под фундамент купола! Там можно проехать — широко!

— Попробуем! — обрадовался я. — Если заберемся в купол, там из пушек не достанут.

— А получится выбраться обратно? — угрюмо заметила телохранительница. — Похоже на ловушку.

Танк опять тряхнуло, и по броне забарабанили обломки. Крыша избы, за которой мы прятались, перекосилась и рухнула набок от попадания трехдюймового снаряда. Печная труба, рассыпаясь, обвалилась на нас, и кирпичи с грохотом раскололись на лобовом листе и передних башенках. Обломок чувствительно стукнул меня над правой бровью, и я, улучив момент, торопливо захлопнул бронелючок, припав к узкой щели триплекса. Через нее, если честно, практически ничего разглядеть было нельзя.

— Здесь все равно оставаться нельзя! Двигаюсь, осторожно! — предупредил я, довернул танк на месте, сокрушив гусеницами забор, и врубил передачу. Многотонная стальная коробка рванулась с удивительной прытью, быстро преодолела открытый огород, давя гусеницами кочаны капусты, и нырнула в устье уходящего вниз ущелья. Замшелые бетонные быки, поддерживавшие массивное перекрытие, возвышались по сторонам портала, точно колонны портала мрачного древнего храма. За ними дорога уходила вниз. Гусеницы загремели по твердой мостовой, грохот мотора в узком пространстве больно надавил на уши, и тем страшнее было катиться вниз, не видя в чернильной тьме абсолютно ничего.

— Хоть глаз коли, придется включить фары! — прокричал я, оправдываясь, собственно говоря, только перед самим собой, щелкнул тумблером и снова открыл смотровой лючок. Показавшиеся ослепительными лампы вспыхнули, высветив длинный пологий пандус из потемневших бетонных плит, покрытых толстым слоем лишайников. По ним опять извивался крошечный ручеек, вызывая в памяти недавно виденную в подземельях гидроэлектростанции картину. Ярдах в семидесяти впереди и ниже проход перегораживали высокие ржавые стальные створки, напоминающие крепостные врата рыцарского замка. Впечатление усиливали пышные занавесы дикого винограда, спускающиеся по стенам сверху. Свисающие плети с фиолетовой листвой, роняющей искрящиеся капли ночной росы, начали цепляться за башню.

— Кажется, двери заперты. Что же, придется постучаться. Держитесь крепче! — проговорил я, поправив на горле неудобные ларингофоны. Прямо над ухом кто-то ойкнул, и на спинку сидения, задев меня по плечам, легли узкие ладони. Обернувшись, я оказался лицом к лицу с принцессой, которая, оказывается, пролезла в отделение управления и теперь стояла на коленях у меня за спиной. Золотые волосы были растрепаны — она сняла и оставила в башне шлемофон, чтобы не отсоединять неудобный штекер. Грегорика смущенно улыбнулась и прокричала:

— Из башни ничего не видно, засыпало перископы! Люки мы не смогли открыть, наверное, что-то лежит на крыше. Можно, я здесь?..

— Сколько угодно. Но отсюда обзор тоже не лучшего сорта, — предупредил я, переключая передачи. — ...И держитесь, держитесь!

Дизель набирал обороты, и танк быстро разгонялся по наклонному пандусу. Стрелка спидометра добралась до сорока пяти не очень-то понятных 'километров в час' — то есть, если пересчитать, около 25 миль. Рассеянный свет от фар, освещающий ворота, быстро сошелся в два ярких пятна, а в следующую секунду загромыхало и завизжало железо. Гусеницы смяли попавшие между ними и преградой тонкие крылья и врезались в створки. Набранной тридцатитонной машиной инерции оказалось более чем достаточно — сорванные с петель ворота, так и не раскрывшись, грохнулись внутрь, почему-то подняв облако брызг. Танк подмял их и ввалился в подземелье — как оказалось, залитое водой. По лобовому листу хлынул новый водопад, брызги заставили меня зажмуриться. Резкое торможение бросило вперед, заставив принцессу навалиться на спинку моего сидения, а пряди ее волос защекотали шею. Подавив инстинктивный вскрик, она наклонилась, всматриваясь в узкий лючок.

— Черт, куда это мы попали? — пробормотал я, понимая всю риторичность вопроса. — Какие-то пещеры Аладдина.

В самом деле, широкий тоннель с бетонными сводами, с которых свисали какие-то белесые корни, позволил бы проехать в ряд и четырем танкам. В высоту он уходил ярдов на семь. Фары высветили стоящую почти вровень с лобовым листом черную воду, исходящую паром. Через узкий смотровой лючок обзор был плохой, и, потянув за рычаг, я опять откинул тяжелую крышку. Внутрь хлынул теплый влажный воздух, от которого на лбу сразу выступил пот, как в бане. Запахло болотом.

— Почему здесь так тепло? — удивился я, вытягивая шею, чтобы выглянуть из люка. — По идее, под землей температура постоянная и ровная, но всего-то градусов восемь-десять. А здесь все двадцать, как в парнике.

— Может быть, из-за воды? — предположила Грегорика. — Чувствуете запах? Кроме болота, ощущается что-то такое, как от минералки. Наверняка где-то здесь бьет горячий источник, а строители решили его использовать. Помните, бабушка Вадома говорила про такие же купола, которые строили ее родители в Арктике? Возможно, здесь как раз и конструировали опытные геодезики, чтобы потом использовать на севере. Там горячая подземная вода вообще была бы бесценной.

— Опытная станция? Скорее всего, вы правы. Это объясняет и огромные купола и сложные механизмы, и даже ветряки. Гардариканцы вообще славились своим размахом, и если уж решили осваивать Арктику, то напроектировали какие-то сказочные подкупольные города, чтобы люди могли жить там, где страшные морозы, ледяной ветер и пурга.

— Размах вызывает уважение... а еще больше — мечта, которая стояла за ним... — голос Грегорики почему-то дрогнул.

— С этим не поспоришь. Но вот только у нас-то сейчас задача простая — найти выход отсюда, желательно на другую сторону. Смотрите, — я развернул танк направо, подняв очередную волну, — кажется, тоннель загибается влево. Видимо, идет по кругу.

— Кольцевой? Если он опоясывает купол, то все, что нам нужно — проехать половину окружности и искать другой пандус наверх, верно?

— Конечно. Единственное, что меня смущает, это глубина... но не возвращаться же обратно, под прицел. Хорошо! — я резко тронул танк с места, и гусеницы принялись перемалывать воду, плеская и булькая. Танк шел, рассекая гладкую поверхность, точно катер, хотя намного медленнее. Чтобы не наткнуться на что-нибудь, я не переходил выше второй передачи. Но скрытый слоем воды пол тоннеля был ровным, танк катился, точно по струнке, лишь слегка покачиваясь на балансирных рессорах.

— А что это на потолке? — поинтересовался я, немного приноровившись к такому темпу движения и получив возможность отвлечься, чтобы посмотреть по сторонам. — Похоже на корни, но не могли же они прорасти сквозь бетон? Надеюсь, не имеет отношения к нашим скользким 'друзьям' из предыдущей пещеры.

Принцесса перегнулась через меня еще больше, чтобы выглянуть вверх, и я снова почувствовал легкий полынный аромат.

— Бррр, это было бы неприятно. Но нет, мне кажется, это что-то вроде лишайников или плесени. Должно быть здесь, в тепле, все разрастается до невероятных размеров. Не понимаю только, почему вода не застаивается и не зарастает?

— Может быть, из-за минерализации. Кроме того, тут есть и небольшое течение. Навстречу, видите?

— Подземная река! Тогда где-то там, впереди ее источник? Вот интересно! Если бы за нами не гнались разбойники, я бы все отдала, чтобы увидеть, откуда она берет свое начало.

— Не думал, что вам любопытны такие вещи, ваше высочество, — удивился я. — Конечно, я бы и сам все отдал, чтобы не спеша осмотреть эти геодезики, набитые невероятной машинерией, но вы-то? Что здесь может заинтересовать благородную воспитанницу Пембриджа?

— Почему же вы мне отказываете в таком простом свойстве, как любопытство? Хотя, признаюсь, меня больше влекут не столько сами сооружения, сколько заключенная в них память о людях-строителях. Размах, с которым все это создавалось, заставляет представлять неких титанов, точно вышедших из мифа. Нам, ныне живущим, уже не понять их, не разобраться, как они думали, чем руководствовались, во что верили. Вот скажите, эти купола, сконструированные для Арктики, стоят здесь уже полвека, если не больше. Почему теперь не делают ничего подобного? Неужели нам, то есть, Либерии, ни к чему северные просторы, где дремлют под снегом и льдом природные богатства? Неужели мы слишком горды, чтобы использовать наследие гардариканцев? Поневоле подумаешь, что вместе с людьми, которых мы считали врагами, мы потеряли что-то важное...

— Заполярные угольные шахты есть и в Либерии. Но вы правы, они мелковаты по размаху и сляпаны на скорую руку. Бог мой, вы не представляете, какие завалы мусора их окружают! Глядя же на эти конструкции, почему-то кажется, что гардариканцы не просто хотели вытянуть из земли ископаемые, не просто урвать свое и сбежать обратно на юг, но стать в Арктике твердой ногой, научиться жить там, сделать ее своим домом. Не могу не счесть это стремление более... более...

— ...Благородным? — подсказала Грегорика, наклонив голову. Ее глаза загадочно блеснули в тусклом свете лампочек приборной доски.

— Наверное. Странно говорить такое о бывших смертельных врагах, правда?

— Тени тех, кто все это строил, нам не враги. Напротив, их можно было бы поблагодарить за предоставленное убежище.

— И не возникает ощущения, что потревоженные души могут нам отомстить?

— Не знаю... наверное, нет. Хотя... мы слишком недолго здесь. Слишком мало понимаем...

— Да, за партами нам об этом не рассказывали, — мрачно согласился я, а принцесса серьезно продолжала:

— Но это же так несправедливо! Мы ничего не знаем даже о людях, которые здесь остались. Как живут эти несчастные крестьяне, о чем думают убийцы, которые нас преследуют...

— Вот от такого урока я бы предпочел уклониться, — криво усмехнулся я. — Кстати, смотрите! Если не ошибаюсь, то источник где-то недалеко. Воды прибыло. Еще немного, и танк не сможет двигаться вброд.

— Почему?

— Зальет двигательный отсек, замкнет электропроводку — и конец. Дальше только вплавь. Одна радость, вода теплая.

— Снова открывать купальный сезон? Не хотелось бы. Может быть, найдется другая дорога?

— Будем надеяться... а, кстати, вот проход и пандус! Только не в ту сторону, куда нужно.

В свете фар показался т-образный перекресток. Действительно, поперечный тоннель, начинающийся пандусом наподобие того, по которому мы спустились, вел не направо, вовне, а налево, внутрь купола. Я нерешительно притормозил, остановив танк перед поворотом. Прищурился, вглядываясь в уходящий дальше и слегка загибающийся влево кольцевой тоннель. Принцесса озабоченно спросила:

— Думаете, внутрь нам не нужно? Но есть ли разница?

— Есть. Попадись пандус и ворота наружу, мы бы потихоньку выползли и скорее в лес, подальше от погони. А из подкупольного пространства опять придется искать какой-то выход. Цоколь приподнят над уровнем земли, и улизнуть иначе, как через ворота, не получится. Только вот беда, похоже, выбора-то у нас и нет. Смотрите, чем дальше по кольцевому тоннелю, тем глубже.

В самом деле, плавный поток черной воды, плывущий нам навстречу, закручиваясь струйками вокруг гусениц, уже облизывал нижнюю часть наклонного лобового листа. Еще немного, и глубина превысит безопасный ярд, который Т-28 мог преодолевать вброд.