Нукенин

Острая боль и хруст в носу.

— Ублюдок.

— Зря, — тихо бросаю я и от тона моего голоса ее глаза расширяются в испуге.

Я открываю тенкетсу, чакра возобновляет поток в теле. В секунду опутывая кости и мышцы сеткой, она наполняет меня силой. Я размахиваюсь и с треском ломаю цепи. Девушка даже не успевает среагировать, когда я перелетаю через камень, складывая печати в воздухе и напрягая воображение. Как только я приземляюсь на землю, сразу выстреливаю рукой вперед и огромный валун срывается с места.

Рэн сметает. Благо для нее — никаких камней больше нет, так что ее не сминает — она толкается руками и в ту секунду, как камень касается земли и начинает катиться, перелетает булыжник и катится по инерции через голову назад.

Жутко болят ноги и поясница, но я не поддаюсь слабости и одним движением выпускаю в противницу стрелу. Широкий наконечник прошибает ей левое плечо. Почти попал.

Девушка отступает на шаг, шипит, в ее правой руке вспыхивает молния и она бежит на меня. Я успеваю выпустить еще одну стрелу, но промахиваюсь.

Чидори проходит мимо. Я отбрасываю лук и оборачиваюсь, принимая ее руку в блок. Тяжелый удар ей в живот и она падает на землю, но мгновенно перекатывается назад и наносит еще удар.

В эту секунду я уже с Рассенганом. Моя левая рука двигалась на встречу ее. Она в гневе и не может думать — рвется напролом. Когда Чидори почти коснулась синей сферы, я мягко изменил направление и сгусток молнии пролетел в стороне, а я ударил Рассенганом маленькую женственную голову.

Брызнула кровь и заляпала мое лицо, и так перечеркнутое бороздой крови, текущей из сломанного носа. Я толкаю девичий труп ногой, кривлюсь и создаю клона.

— Идиотка.

*

Я разлегся в небольшой пещере, открывающей мне вид на деревню. Пещера не слишком сухая и ее слегка продувает, но я достаточно скоро уснул, игнорируя промокшее тело. Хрен я заболею. Моя регенерация побеждает гангрену, победить какой-то там насморк для нее — это как мне убить обездвиженного инвалида.

Когда утренний туман слегка осветился рассветным солнцем, я поднимаюсь с земли. Тело ломит, я гляжу на себя в маленькое зеркальце и хмыкаю — нос зажил за ночь, как будто это не меня коленом ударили, а поверхность воды. Срываю маленький кусочек пластыря, который мне вчера наклеил клон и улыбаюсь. Хотя нет, след есть. Но меня всегда бесил мой выгнутый внутрь, как у девочки нос, так что этот новый, почти прямой, мне нравится даже больше.

От утренней рутины меня отвлек далекий звук удара. Я мгновенно выскакиваю из пещеры и вижу как чуть в стороне ломается стена и поднимается дымка. Прикладываю к глазу маленький оптический прибор и вижу как туман рассеивается. Только через секунд пятнадцать до меня доходит грохот от разваленной стены.

На обломках стены, лежащих в неглубоком разветвлении реки появилось шестеро мужчин. Все они были рыжими и усыпаны пирсингом на лице. Стоя над лежащим на земле седым длинноволосым мужчиной, один из них, который был похож на меня, что-то говорил. Говорил достаточно долго. После чего вытолкнул из рукава штырь и прибил мужика к камню.

Я соскользнул на камни пониже, с которых прыгнул на деревья. Такого шанса я не упущу.

Тихо прыгая по деревьям, я пытался прокрутить в голове будущий диалог, но как-то мыслей не было.

— Джирайя, — позвал я и взялся за штырь рукой.

Мужчина подо мной бессильно застонал, когда я вытягивал штырь. Металл, кстати, торчал прямо из печени.

— Удзумаки?

— Он самый, — ответил я, присаживаясь рядом с мужчиной, что натужно перевернулся.

— Откуда ты тут? — прерываясь на кашель, спросил он.

— Я ищу... — получилось как-то пафосно, так что я разбавил, — ну и еще гуляю.

— Ищешь что?

— То, чего ты не захотел мне дать, — ответил я.

— Знания, — как-то фаталистически усмехнулся Джирайя. — Видишь, к чему привели знания меня?

— К этому тебя привела лишь собственная глупость. Кто это был?

— Яхико, мой ученик.

— Бывший, — поправил я. — А остальные пятеро?

— Пэйн. Лидер Акацки.

— Пэйн, — пробую на вкус знакомое слово и ухмыляюсь. — Отвратительное чувство юмора, назвал бы себя Фан... Или еще как-нибудь, — стираю с лица ухмылку и бросаю, — а знаешь, Джи, все могло бы сложиться по-другому...

— Могло бы. Ничего уже не вернуть, — Джирайя поворачивает голову и громким кашлем выплевывает изо рта сгусток крови с желтоватой примесью желчи. — Я ошибся с учениками. Дважды.

— У тебя есть что-то для меня? — бросаю я. — Пока ты еще жив.

— Просьба... Две просьбы.

— Нагло.

— Я такой, — секундная ухмылка превращается в гримасу боли. Джирайя указывает на что-то белое среди камней. — Отнеси этот свиток назад, на Мьебокузан.

— А вторая?

— Добей, — прохрипел он, снова сплевывая желчью.

Я пожал плечами и вытянув из-за пояса свой кунай, сделал тонкий надрез на сонной артерии саннина.

— Гори в аду, — лишь тихо бросил я напоследок и отвернулся от медленно затухающей жизни.

Глава 10

Приключений мне хватило. После смерти Джирайи я понял, что моя неизбежная смерть — не такое уж и плохое дело. Драться желания нет, а ничего больше делать я не умею. Так что — назад в страну Волн. Порыбачу немного, искупаюсь, в бордель загляну.

Я иду через страну Огня по старой дороге — в обход. Снова пересекаю несколько рек, в которых уже нет жирной красной рыбы, а только и плавают мальки, которых можно словить, если пройти вверх по течению с завязанной узлом футболкой. Я призываю свитком котелок и варю уху, которой не ел уже несколько месяцев.

Через неделю я вышел на побережье и бежал по песку. Без брони, кстати, очень легко, но потерялось чувство защищенности. Это хорошо — привыкать к недолговечным предметам нельзя. Но наручи я оставлю.

Остановившись на пару минут отдыха и подышав свежим морским воздухом, я побежал далее. Скоро пришлось повернуть и войти в лес, где провел еще день, после чего вышел на восточное побережье.

Я спокойно бежал по песчаному берегу, когда послышался шорох в лесу поблизости и в секунду оттуда вылетел шквал кунаев.

Я ныряю в них руками вперед и приземляясь на руки же, кувыркаюсь. Кунаи продолжают лететь, но их уже меньше и уклониться не составляет труда. Вместе с отсутствием кунаев из леса вырывается трое мужчин в форме АНБУ. Давлю в себе панику и встаю в стойку.

Уклоняюсь от двух кунаев и парочки сюрикенов. Один АНБУ рвется вперед и тянет из ножен катану. Я ловлю тот момент, когда его руки еще над головой, делаю шаг вперед и бью его ногой в грудь. Мужчина падает на землю, но на него я уже не смотрю. Одного я пропускаю справа и разворачиваясь, одним ударом вгоняю танто ему в шею, слыша вспышку. Удар катаны я успеваю предугадать, но уйти не успеваю — сзади меня пронзает клинок, совсем рядом с сердцем. Если бы не моя попытка уклонения — смерть. Наклоняюсь вперед и бью ногой назад. Катана режет тело, но противник ее отпускает — тоже падает. Быстро складываю печать и клон резким движением вытягивает катану из моей спины.

Первый, которого я ударил в начале, лежит на земле, держится за грудину и кашляет кровью, стеная. Ударивший катаной поднимается и отступает. Клон становится рядом со мной, сжимая катану в руке.

Второй вырывается из леса, а вот третий бежит на меня.

— Катон! Огненный Дракон! — бросает второй.

Я хватаю мужика за руку, в которой у него запасной вакидзаси, а следующим движением подныриваю под него и прячусь. Его мгновенно выуженный из-за пояса кунай ударяет меня в живот, но увести его выше он не успевает — в его спину ударяет техника.

Крик умирающего. Огонь даже меня задевает, но техника не наносит мне серьезного урона. Только жарко стало.

Я отбрасываю обугленный труп в сторону и делая три печати, выныриваю из земли рядом с АНБУ. Удар в танто он принимает на локти, мгновенно оборачиваясь. Бьет мне по коленям, от чего я падаю вперед. Мужчина бьет кулаком в живот, что вызывает острую боль из-за раны, а затем бьет локтем в затылок.

Я просто рухнул. Охватываю мужика за ноги и не даю ему вытянуть свой танто, валя наземь. Запрыгиваю сверху, прижимаю коленями к земле и бью в голову кулаком. Из-за песчаной поверхности тот не теряет сознания и толкает меня коленями в спину. Я только и могу, что сорвать с тела человека кусок рашгарда, прежде чем прорыть носом песок.

— Катон! Большой огненный шар!

Как только я подскакиваю с земли, огонь ударяет в меня. От боли мозг закрывается. Я бездумно кидаюсь вперед, поворачиваясь боком и ладонь, обгорая, закрывает мужику рот. Его глаза расширяются, а когда я отпускаю, он с тем же выражением лица падает на землю мертвым.

*

Я стучу в дверь деревянного домика. Мне открывает седой мужчина с короткой бородой.

— Старик, пустишь переночевать?

— С тобой все нормально? — он косится на мои руки — кроме последней красной футболки одежды уже не осталось.

— Да, нормально, да, — пожимаю я плечами и неосознанно кривлюсь, но руку удерживаю и не прижимаю ее к ране.

— Да проходи, — улыбается мужчина. — К столу садись.

— Нет, спасибо. Я лучше просто прилягу.

Старик как-то странно на меня покосился, но показал футон в одной из комнат.

Я устроился на кухне, где семья из старика и женщины сидели за столом(видимо дети у них уже взрослые и ушли искать приключений на свою задницу), а я присел в углу комнаты, достал из обугленного рюкзака еду. Периодически старик кидал на меня взгляды и глядя на то, сколько я ем, видимо, сделал выводы о моей высокой культуре сознания и нежелании обеднять их и без того бедную семью.

Закидываю в рот кусочки копченой рыбы и расслабленно опираюсь на стену. Когда устроившийся на моих коленях лоток почти опустел, я перевел взгляд на стену. Над небольшой полочкой висела карта мира, которую освещала единственная свеча под ней. Я покосился на то место, где я находился — страна Волн.

Лениво опускаю взгляд вниз, а после, в голове что-то ломается, сердце стучит раза в два быстрее. Я вскакиваю с пола и под стук лотка, покатившегося по полу, добегаю до карты и практически прижимаюсь носом к нарисованной стране Волн.

Небольшой гористый островок страны Волн, как обычно, на своем месте. А вот южнее — маленький ОСТРОВ ТОРИ!

Я, все еще паникуя, достаю свою карту и прижимаю ее рукой к стене. На моей карте этого острова нет!

Судя по надписям в уголках карт — его карте двадцать лет. А моя выпущена год назад.

— Старик.

— Чего?

— Что за остров Тори?

— Скала посреди океана, ничего там нет.

— А ты там был? — я так и не повернулся лицом, вырисовывая маленький остров на своей карте.

— Нет. Но все знают про это.

— Ну да, — отвечаю я, пожав плечами. — Можно взять у тебя лодку? Я заплачу.

— Возьми.

Только киваю, сворачиваю карту и ухожу из кухни.

Устраиваясь на футоне, я не накрываюсь, укладываю рядом свое оружие и закрываю глаза.

*

Я гребу веслами в море. В пути я уже в течении второго дня.

Дует сильный ветер и мне достаточно прохладно. Наконец-то на горизонте видно тонкую полосу земли. Около острова волны усиливаются и я наконец вижу, что пляжа нет — меня несет на скалы. Когда до камней остается несколько метров, меня поднимает на волне и я прыгаю на скалу, прилипая к ней чакрой. Ползу вверх, когда снизу слышится треск и лодка, после двух ударов, ломается.

Когда я добираюсь до первой естественной платформы, вижу небольшой лесок и россыпь кустов, через которые я прохожу и лезу дальше по скале. Поднимаюсь где-то метров шестьсот и наконец-то хватаюсь за покрытый мхом камень.

Взбираюсь наверх и смотрю вниз. Дыхание захватывает — подо мной огромное озеро. Каменистые берега, поросшие мхом. А на берегу водоема раскинулась деревня из камня с рассыпавшимися частично зданиями. Здания небольшие — в один-три этажа, крыш у большинства нет, но по некоторым понимаю, что крыши у них были деревянными, с красивыми завитушками. В центре деревни стоит большое круглое здание. Отсюда видно пролив между озером и морем, что идет прямо сквозь деревню.

Берега усыпаны лесами, что постепенно начали уже пролезать и на улицы. А когда-то это, наверное, были парки.

Скучный спуск по камням вниз и я спрыгиваю, приземляясь на поверхность озера. Я вошел в лес и вышел к деревне. Уместно ли это называть деревней? Руины, да и только. Улицы заросли кустами, а каменные здания развалились на куски. Местные условия с высокой влажностью и дождями не способствуют сохранению домов.

Я иду к большому круглому зданию в центре. На остатках железных балок висит большой каменный диск с остатками выгравированного водоворота. Сердце быстро застучало и я срываюсь на бег. Перед зданием останавливаюсь и гляжу на дверь, заваленную обломками стен. Разгребаю кучу, отбрасываю несколько кусков в стороны, а самый большой разбиваю локтем.

Нижний этаж — это небольшой коридор. На двух ответвлениях я отправил клонов, а сам вошел в последнюю дверь. За ней была небольшая комната со столом и еще одной дверью. А за этой дверью оказалась лестница, уходящая в темноту. В этот момент долетают обрывки информации от клонов. Комнаты, которые они обыскали, были просто местом где, видимо, люди занимались бумажной работой.

Парой ударов локтем я разбил стол на куски, выбрал подходящий кусок дерева и сделал факел из куска обугленной и изорванной футболки, которую достал из рюкзака.

Лестница была каменной и из-за отсутствия высокой влажности была почти целой. Только пыли было много. Факел трещал и не давал вслушаться в темноту. Стало холодно, кажется, даже ниже нуля температура опустилась. Чем дальше, тем влажность становилась выше и вскоре лестница превратилась в гору камней. Хорошенько толкаюсь и скольжу вниз, словно по песчаному склону. Отбил пальцы, поцарапал стопы, но проигнорировал это, так как оказался в помещении.

Предо мной стоят шкафы. Я подошел к одному из них и взял случайную книгу. Бумага рассыпалась прямо у меня в руках.

— Черт.

Прежде, чем книга рассыплется в моих руках полностью, я кладу ее обратно.

Прохожу несколько метров, освещая стелажи и оказываюсь перед такой же дверью, какая была в архиве Тсучикаге. Твердая, стальная и, похоже, вмурована в скалу.

Я взялся за вентиль и напряг все свои силы, чтоб повернуть его в одну сторону, а затем в другую. Толку не было — я лишь чуть согнул две толстые ручки сначала в одну сторону, а затем назад.

Я покосился на факел, которому осталось гореть еще минут десять и воткнув его между книгами в ближайшем шкафу, осмотрел дверь.

Петли, наверное, были с другой стороны, а дверь прилегала без зазоров. Я раскусываю палец и капаю кровью за вентиль, но не дождавшись реакции "обливаю" кровью все, куда могу достать. Ничего не происходит. Факел уже начинает затухать, а прогресса нет.

С раздражением я сформировал Рассенган и ударил им в дверь. На месте удара образовалась небольшая вмятина, но, в целом, результата особого не было. С моим запасом чакры придется потратить месяц-другой, чтоб пробить дверь. Это если она такой же толщины, как в архивах Ивы, а ведь может быть и толще.